Приглашенный Щорсом для беседы Фатеев слушал начдива молча, не опуская взгляда. С ответом медлил.
— Вас что-нибудь смущает? — спросил Щорс.
— Я человек военный, товарищ начдив, приказы командования не обсуждаю, а выполняю. Однако...
— И что же — однако? — с нетерпением прервал его Щорс.
— Видите ли, в должности помощника наштадива я для бойцов — уважаемый военспец, а в качестве воспитателя, с которого должно во всем брать пример, — это уже другое дело. Не все бойцы отнесутся с уважением к моему прошлому!
— Нашли о чем печься, товарищ начальник школы красных командиров! — махнул рукой Щорс. — Вас должно сейчас другое беспокоить — нужно найти необходимое помещение, оборудовать, заготовить обмундирование, учебные пособия, позаботиться о продовольствии для курсантов. Дел достаточно.
— Срок? — коротко уточнил Фатеев. Щорс довольно развел руками.
— Вот это деловой разговор. Однако больше недели дать не могу. Сами понимаете, время не терпит. Да и кто знает, надолго ли передышка?
Все же сомнения Фатеева, молчаливые вопросы некоторых товарищей на заседании политотдела без внимания не оставил. Правильно сказал вчера Исакович: и здесь, в школе, умному начальнику понадобится крепкая партийная поддержка.
В помощники к Фатееву он уже присмотрел человека. Кирпонос. Способный командир, хорошо проявил себя и в империалистическую, и в гражданскую. Большевик с 1918 года. Такой подойдет. Вот еще бы комиссара толкового.
Но с подбором комиссара дело не ладилось. Щорсу нужен был человек особый — ведь какое дело он ему вверял. Перебирали кандидатуры, Исакович звонил в штаб армии — все напрасно.
— Вот что, Владимир Николаевич, — не выдержал Щорс. — В создании политотдела я тебе всемерную поддержку оказал. Поддержи теперь меня. Нужен либо Зеленский, либо Коцар!
Исакович передернул плечами.
— Эка куда хватил. Да ведь они себе еще рабочих мест не оборудовали...
Но встретившись со взглядом начдива, как обычно твердым, не терпящим возражений, вздохнул:
— Ладно, бери Зеленского. Сам понимаю, что возражать тебе не имею морального права.
Зеленский принял новое перемещение философски, только заметил:
— Если в следующий раз будете выдвигать меня в командармы, предупредите хоть за неделю. Форму закажу...
— Ну-ну, товарищ комиссар, не зазнаваться! — охладил его Щорс. — Ты еще оправдай доверие!
Для организации школы Щорс дал Фатееву самые широкие полномочия. Все, что нужно для оборудования, реквизировать у местной буржуазии. Вон сколько домов богатеев стоят заколоченные, хозяева их удрали с Петлюрой.
Что касается преподавателей, то следует внимательно разобраться с военспецами, служившими в дивизии. Нужно познакомиться и с местными учителями, среди них тоже могут оказаться толковые специалисты. Одним словом, нужно искать, проявлять инициативу...
Щорса захлестнула волна неотложных дел. Переформирование дивизии требовало не только решения огромного количества сложных вопросов, но и его личного присутствия в частях и подразделениях.
Когда пунктуальный Фатеев пришел за ним, не сразу сообразил, что истекли отпущенные ему для устройства школы семь дней. Виду не подал, но когда Фатеев привел его к зданию бывшего епархиального училища — отремонтированному, чисто выбеленному, не мог скрыть удовольствия.
Молодцы товарищи, хорошо постарались. Классы отремонтированы, в них стоят парты, столы, в спальнях аккуратно заправленные койки, тумбочки, хорошо оборудована столовая. Получено оружие, снаряжение, обмундирование. А какой клуб устроили! Есть и библиотека неплохая с просторным читальным залом.
Шаги гулко отдавались в необжитых комнатах. Щорс не ходил — летал по зданию. Фатеев и Кирпонос корректно, на полшага сзади, следовали за ним. «Сколько же находчивости, энергии нужно было проявить, — думал Щорс, — чтобы за одну неделю провернуть такую работу! Нет, здесь дело не только в четком выполнении приказа начдива. Видно, товарищи сами увлеклись!»
Бойцы съезжались. Переодевшись в новенькую форму, становились курсантами. Щорс стремился встретиться и поговорить с каждым. С радостью узнавал знакомые лица, отмечал, что не только богунцы — и Боженко, и командир новгород-северцев Черняк прислали на учебу самых достойных.
В течение нескольких дней он, казалось, ничем другим, кроме школы, не занимался. Сам проверял довольствие, беседовал с преподавателями, сам объезжал окрестности, намечая места для полигона.
Товарищи подшучивали: любимой женщине столько не уделяют внимания, сколько он школе. Что же, может, они и правы. В этом его жизнь.
Нужно сделать все для того, чтобы эти три сотни отважных ребят, собранных сейчас его волей в Житомире, прошли прямой и четкий путь к званию красных командиров. Политической закалки, ясности цели им, уже полтора года защищающим революцию, не занимать. Вооружить их нужными профессиональными знаниями, воспитать, закалить — вот задача школы.
Завтра — первый день занятий. Кажется, все продумано, все учтено. Подробно разработаны программы, сориентированы преподаватели, укомплектована материальная база. А все-таки как-то тревожно на душе.
Завтра перед началом занятий он должен выступить перед курсантами. О чем сказать им? О том, что их боевые товарищи сейчас ведут кровавую борьбу с врагами, жизнями своими завоевывают им право на учебу? Что Советская республика, отрывая от себя последнее, снабдила их всем необходимым для получения знаний?
Но разве ребята сами не понимают этого?
...Утреннее майское солнце золотило крыши домов, сверкало на молодой зелени деревьев. С развернутым красным знаменем курсанты шли к просторному плацу, выстраиваясь повзводно, поротно. Щорс смотрел на четкий строй и, казалось, каждой клеткой ощущал прилив неизмеримого счастья.
<< Назад
Вперёд>>
