16/29 августа
Все эти дни на позициях производилась довольно редкая артиллерийская стрельба по обнаруженному неприятелю, его батареям и земляным работам. По ночам наши охотничьи команды пробираются для разведок через передовые цепи японцев: где вышибут их из овражка, где начнут внезапно стрелять залпами по сторожевым отрядам, а когда японцы опомнятся и начинают беспорядочную стрельбу, тогда наши смельчаки уходят обратно к себе, унося с собой разные трофеи — оружие, саперные инструменты и тому подобное; бывают, конечно, и неудачи.Неоднократно случалось, что врасплох застигнутые японские часовые бросали ружья и спасались бегством. Из этого приходится убеждаться, что и широко восхваляемой храбрости японцев, их презрению к смерти также есть границы. Люди как люди с присущими им слабостями. Скажу больше — до сих пор не было слышно, чтобы русский часовой бросил свое ружье и спасался бегством; были случаи бегства с передовой цепи нескольких евреев — сдачи их в плен, были случаи, когда трусливые отступали назад из передовой цепи, но они приносили с собой свои ружья.
И много можно засвидетельствовать фактов, где японские атакующие отряды удерживались от отступления и панического бегства лишь своей шрапнелью; факты эти доказывают, что ни патриотизм, ни своеобразные взгляды на жизнь и смерть не могут совершенно уничтожить в нас врожденного страха смерти — непреодолимого желания спасти свою жизнь, когда она в высшей опасности, не могут придать человеку сверхъестественную храбрость. Что же касается японских офицеров, мне не приходилось слышать о бегстве их с боевой линии, обыкновенно они идут впереди своего отряда, несмотря на самый убийственный огонь, и если живыми дойдут до бруствера, то вскакивают первыми на него и, конечно, первыми же и гибнут.
Эти неоценимые боевые качества японских офицеров объясняются их серьезным военным воспитанием, а главное — вполне сознательным чувством долга, горячей любовью к своей родине и гордым, рыцарским (самурайским) самолюбием. Их лозунг — лучше погибнуть со славой, чем спастись с позором. Они сознают, что если каждый из них будет храбро умирать за величие своей родины, то величие это, рано или поздно, но будет достигнуто.
К сожалению, у нас нет такого сильного патриотизма, заставляющего забывать все, кроме блага родины, нет так сильно развитого чувства долга и самолюбия, если эти чувства проявляются и у нас, то далеко не в такой степени. Эти чувства зачахли у нас вообще125. Тот, кто не любит своей родины и не знает чувства долга — плохой гражданин, но офицер без этих чувств совсем непригоден к своей службе, не должен быть терпим на службе, как плохой пример для воспитываемых им солдат. Но никто не скажет, чтобы наш русский солдат не умел стойко, спокойно умирать за царя и Отечество потому, что он неграмотен, что он человек темный126. В нем сохранился инстинкт долга.
Сегодня с 5 часов пополудни японцы вдруг открыли сильный артиллерийский огонь по фронту от укрепления № 3 до батареи литера Б; казалось, что подготовляется новый штурм, особенно сильно обстреливалась 120-миллиметровыми бомбами Малая Орлиная батарея.
Кстати, нужно заметить, что фальшивая батарея (глиняные трубы, из которых появлялись вспышки дымного пороха), устроенная между Орлиным Гнездом и Малой Орлиной батареей, сослужила свою службу. Во время усиленной бомбардировки крепости японцы изощрялись потушить и эту батарею, направляя на нее нередко массовый огонь, не причинив, однако, бравому канониру, сидящему под скалой и производящему эти невинные вспышки, никакого вреда; подступы к этой «батарее», а также находящейся за нею овраг были буквально вспаханы японскими снарядами.
Бомбардировали город с половины второго дня, в продолжение полутора часов, и натворили немало бед. Около блиндажа Мариинской общины Красного Креста убит солдат, у арсенала переранено 6 человек, в арестный дом попало несколько снарядов, убито несколько китайцев, переранено 8 русских, 2 китайца и 2 японца, снаряды попали в канцелярию и в слесарню сводного госпиталя, падали по всем улицам.
В 9 часов 45 минут начали бомбардировать город вторично и продолжали до полуночи. Повреждены здания Морского лазарета, много зданий по Китайской, Штабной, Стрелковой и Бульварной улицам, к счастью, дело обошлось без человеческих жертв. Днем опять упал снаряд с Золотой горы в Новый (китайский) город, на площади около народного суда.
Привожу изданный сегодня приказ генерала Стесселя:
«№ 545. 10-го числа в газете «Новый край» было написано, что осколок снаряда упал близ генерала Кондратенко, который проходил вблизи бараков, но не было написано главного, что осколок-то этот от собственного нашего снаряда127. Поранение такого деятеля, как генерал Кондратенко, повело бы за собой неисчислимые последствия, о которых я и говорить не хочу128, но только предлагаю генералу Белому принять меры, дабы разрывы собственных снарядов уменьшались, так как и он сам видел этот разрыв, идя вместе с генералом Кондратенко».
Не менее интересны и следующие приказы генерала Стесселя:
«№ 526 (12 августа). Многие геройские части в передовых линиях по 7 и даже более дней. Не хвалить вас, а преклоняться надо, молча, без жалоб вы несете Царскую службу. Мало, но есть все-таки и такие, которые по третьему дню начинают выказывать и даже высказывать признаки переутомления, помните, что только полное напряжение нравственных и физических сил каждого защитника, от генерала до рядового, спасет крепость, и не заикайтесь более ни о каких утомлениях и переутомлениях, а работайте, пока не ляжете костьми».«№ 536 (14 августа, экстренно). Не исполняют приказ мой о том, чтобы давали людям отдых и достаточно сна, что же вы думаете, что можно не спать и не ошалеть, я ведь требую это для пользы дела.
Да и напиханность в окопах людей надо уменьшить».
Прошлой ночью смертельно ранен подпоручик М.П. Лебедев. На Восточном фронте взорван нашим снарядом японский пороховой погреб.
125 Много раз беседуя на эту тему с нашими почтенными офицерами, героями разных родов оружия, как с сухопутинцами, так и с моряками, всегда доводилось приходить к тому заключению, что, допуская и среди японского офицерства исключения из общего правила, все же на нашей стороне заметно скорее пропорционально обратное — категория, составляющая среди японцев правило, является у нас, к сожалению, исключением. Среди нашего строевого офицерства встречаются нередко личности, которые, при всей безукоризненности во всем остальном, не переносят, если так можно выразиться, физически не переносят обстановки боя. Не говорю здесь о тех, которым при вообще скверных чертах характера присуща бесспорная трусость как неизбежный придаток этой индивидуальности. Во всяком случае, причины нужно искать в воспитании физическом и нравственном, в окружающей среде, во всем строю нашей жизни и государства, в недостаточном развитии отдельного индивидуума, в колебании наших верований, взглядов на жизнь и убеждений.
126 Надеемся еще вернуться к этому вопросу, рассмотреть его подробнее.
127 Вопрос — разрешила ли бы это напечатать военная цензура?..
