Навертываются невеселые думы: теперь уже знают и в России, что Артур сдан; известие произвело, наверное, потрясающее впечатление.
Все, у кого здесь близкие, родственники, сгорают нетерпением узнать что-нибудь о судьбе своих. Многие из них так и не дождутся радостной вести.
11 часов вечера. Не спится, и нет возможности чем-либо заняться; какое-то отвращение ко всему. И думать-то не хочется. Поздно вечером зашел П. Р. и сообщил, что и он едет в плен, но говорит, что и в инженерных войсках большой разлад по вопросу о плене; многие собираются уехать в Россию.
Слышал, будто несколько стрелковых офицеров, бывших до последних дней на боевых позициях, застрелилось — не находя возможным перенести позора сдачи крепости и плена, а также не желая дать японцам честное слово. Говорит, что офицеры эти, кажется, из состава 27-го, 28-го и 5-го полков; фамилии их не знает311.
Все это не вызывает яркого, определенного чувства, а увеличивает лишь сумбур в голове, будто налитой свинцом.
Переболело сердце об Артуре и о том, что Россия, великая Россия оказалась столь слабой, столь неподготовленной к давно готовившемуся удару. Порой вскипает зло, и винишь в этом весь государственный строй, весь уклад нашей жизни; то примешься рыться в причинах, создавших и удержавших такой строй, и находишь, что многие из людей, захвативших власть или облеченных ею, меньше всего думают о пользе государства, не понимают или же не желают его понимать...
Сегодня вышел № 247 «Нового края» — последний в Артуре. Газета исполнила свой долг по мере условий, в которых она находилась, — просуществовала всю осаду крепости.
Кажется, что это первый такой случай в мировой истории.
Редакция обещает возродить газету в другом месте, но когда и где — пока неизвестно312.
В этом номере газеты опубликованы два приказа генерала Стесселя о сдаче крепости. Документы характерные, поэтому привожу их здесь целиком.
«Приказ по Войскам Квантунского Укрепленного района. Кр. Порт-Артур.№ 984 (20 декабря 1904 г.). Герои защитники Артура. 26-го Января сего года Артур впервые был потрясен выстрелами неприятеля: это миноносцы атаковали нашу Эскадру, стоявшую на рейде: с тех пор прошло 11 месяцев. Сначала бомбардировки Крепости с моря, затем, начиная с начала Мая бои уже на сухопутье, геройская оборона Кинчжоуской позиции получила справедливую оценку по заслугам [?). По оставлении нами Кинчжоуской позиции начались знаменитые (!) бои на передовых позициях, где не знаем, чему удивляться, упорству или настойчивости противника, сосредоточившего против нас большое превосходство сил и особенно артиллерии, или Вашей необыкновенной отваге и храбрости и умению нашей полевой артиллерии. Позиции у Суайцангоу, Талингоу, Юпилазы, Шининзы, высоты 173,163,86, Зеленые горы всегда останутся в памяти нас, участников и потомства. Все будем удивляться, как отбивались и погибали на Юпилаз и других позициях. Начиная с середины Мая и до 17-го июля, вы держали313 противника вдали от Крепости, и только с конца шля он мог начать обстреливать верки Крепости. Приказ не может указать всех тех геройских подвигов, всего того героизма, который проявлен Гарнизоном с 26-го января и проявляет по сие время; и подойдя к Крепости, к нашим ближайшим позициям: Дагушань, Сяогушань, Угловая. Кумирнский, Водопроводный № 1 и 2 редуты, Вы долго сдерживали противника перед Крепостью; а Высокая, сколько она оказала заслуг и геройства. Иностранцы уже в сентябре диву давались, как мы держимся, не получая ничего извне. Да действительно это беспримерное дело. Громадное число убитых и умерших указывает на то упорство, которое проявили войска, и на тот необычайный, нечеловеческий труд, который вы несете: только вы, славные воины Белого Царя и могли это вынести. 11-дюймовые бомбы, этот небывалый фактор войны, внесли страшные разрушения, лучше сказать, уничтожение всего; еще недавно, 2-го Декабря наш герой Генерал-Майор Кондратенко с 8-ми славными офицерами был убит наповал разрывом подобной бомбы, разорвавшейся в соседнем (?) каземате 2-го форта; никакие преграды и закрытия не спасают от 15–18 пудовых бомб. Все наши госпиталя и больницы ныне расстреляны (?). Суда эскадры, через 3–4 дня после занятия Высокой тоже расстреляны. Бетоны на фортах и орудия подбиты.
Снаряды почти иссякли или уничтожены [!]; кроме того еще — цинга, враг этот тоже неумолимый и беспощадный. При всем том если ваша храбрость, мужество и терпение не имеет границ, то всему есть пределы, есть предел и сопротивления. По мере сближения неприятель подводил и батареи, и наконец Артур был опоясан кольцом и начались штурмы, начиная с августа, сентября, октября, ноября и декабря. Штурмы эти не имеют ничего похожего во всей военной истории; на этих штурмах о ваши груди, как об скалы, разбилась многочисленная армия храброго врага. Пользуясь превосходством огня на самых близких расстояниях, артиллерия наносила нам всегда огромный вред. Наконец все порасходовали и главное защитников: из 40 т. гарн. на 27-верстной обороне осталось менее 9 т. и то полубольных [?!]. При таких обстоятельствах и после взятия противником главнейшего форта № 3. Укрепл. № 3, Всей Китайской Стены, Куропаткинского люнета, Батареи Лит. Б, т. е. почти всего Восточного фронта (?!] и на Западном — до Ляотешаня (?!) продолжать оборону значило бы подвергать ежедневно бесполезному убийству войска наши, сохранение (?) коих есть долг всякого Начальника. Я с полным прискорбием в душе (!), но и с полным убеждением, что исполняю Священный долг, решился прекратить борьбу и установив наивыгоднейшие (!) условия очистить Крепость, которая теперь уже с потоплением судов эскадры не имеет важного значения (?) — убежище флота, так как флота нет. Второе важное значение: оттянуть силы неприятеля от главной армии: мы выполнили это, более 100 т. армии разбилось о ваши груди. Я с сокрушением в сердце, но и с полнейшим убеждением, что исполняю Священный долг перед Царем и Отечеством, решил очистить (?!) Крепость. Славные герои, тяжело после 11-ти месячной обороны оставить Крепость, но я решил это сделать, убедившись, что дальнейшее сопротивление дасттолько бесполезные потери воинов, со славой дравшихся с 26-го Января. Великий Государь наш и дорогая родина не будут судить нас (!). Дела Ваши известны всему миру, и все восхищались ими. Беру на себя смелость, как Генерал-Адъютант ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА благодарить Вас именем ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА за Вашу беспримерную храбрость и за беспримерные труды во все время тяжелой осады, осады, вырвавшей из строя более... защитников (?!). С чувством благоговения, осенив себя Крестным Знамением, помянем славные имена доблестных защитников на полях брани за Веру, Царя и Отечество, живот свой положивших, начиная от Генералов до рядовых борцов. Великое спасибо Вам, дорогие, храбрые товарищи, за все Вами содеянное. Долгом почитаю принести мою благодарность доблестным Начальникам Вашим, моим сотрудникам в боевых делах. Благодарю беззаветных тружеников: Врачей, Ветеринаров, Красный Крест и Сестер. Благодарю всех тех, кои оказали обороне услуги: Велосипедистов, извозчиков и др.314
Объявляя заслуженную благодарность оставшимся в живых и достойным Начальникам Вашим, — почтем, боевые товарищи, память павших со славою и честью во всех боях и битвах сей кровопролитной кампании. Да ниспошлет Господь мир праху их, а память о них вечно будет жить в среде благодарного потомства. Условия передачи будут объявлены в приказе. Ныне и впредь, до возвращения на родину, Вы поведете себя как достойным воинам надлежит, и в годину нашего тяжелого испытания будете молиться Господу и не омрачите славного своего имени никаким недостойным поступком, помня, что на Вас смотрит Царь, Россия и все державы. Надо, чтобы знали и ведали, что русский воин тверд и в счастии и в тяжелом Богом посылаемом испытании».
«№ 975 (экстренно). Так как условия капитуляции заключены, то для передачи фортов японцам предписываю исполнить следующее: 1 ] Завтра к 9 часам утра должны быть выведены гарнизоны всех фортов, батарей и укреплений между Лун-хе и Укреплением № 5, т. е. пехота, артиллерия скорострельная и запряжка, прислуга крепостных и прочих орудий. 2) Остается для передачи Комендант форта с двумя нижними чинами. 3) По очищении указанных фортов морские команды выделить от сухопутных и тотчас передать в ведение их морского Начальства по принадлежности. 4) Начальники участков и фортов обязываются наблюсти за полнейшим порядком всего изложенного. 5] Казачья сотня, а затем охотничьи конные команды под общим начальством Генерального Штаба Капитана Романовского, тотчас занимают позади в Новом и Старом городах заставы для наблюдений за исполнением всех установлений, за полным порядком и благочинием в городе и в недопущении безобразия, памятуя, что всякий безобразный поступок какого-либо негодяя может вызвать резню на улицах и истребление больных и раненых. 6) Приведение всего этого в исполнение возлагаю на Коменданта Крепости, в помощь ему назначается Начальник 7-й В. С. С. дивизии Генерал-Майор Надеин. 7) Прошу Гг. Адмиралов и Командира Экипажа усилить во всю (!] наблюдение за морскими командами, назначая для сего офицеров с патрулями; необходимо не допускать производство беспорядков. 8) Коменданту города и Полицеймейстеру иметь за порядком самый строжайшие надзор. 9] Гарнизон очищенных фортов отвести в казармы и никуда не расходиться.
П. П. Начальник Укреплен, района, Генерал-Адъютант Стессель.
С подл, верно: Начальник Штаба, Полковник Рейс».
10 часов утра. Сегодня сообщают мне, что все офицеры, не исключая генералов Стесселя и Смирнова, поедут в плен вместе с войсками. На завтра назначен вывод войск к форту V. В Голубиной бухте будто уже ожидают японские пароходы.
Наши матросы и солдаты все еще ищут случая напиться, побезобразить — разгуляться.
Офицерам будто разрешается взять с собой лишь 45 фунтов багажа; больше не возьмут перевозить и за плату.
И нам приходится осваиваться с мыслью, что придется взять с собой лишь крайне необходимое, а все остальное бросить, т. е. оставить победителям. Не правда ли, не особенно-то благородный прием присвоения себе чужого имущества! Хотя юридически это нельзя назвать грабежом...
9 часов вечера. По дороге в Новый город встретил отряд японских матросов, предводительствуемых офицером. Тип лица заметно разнится с типом сухопутных войск, лица более смуглые и скуластые. Их гримасы уже не чета вчерашним корректным телеграфистам — улыбаются злорадно во все лицо, поглядывая на затопленные в гавани наши военные суда и на нас, встречных. Встретил и сухопутного офицера верхом, и в нем не заметил скромного величия.
По всей дороге, всюду валяются разорванные патронташи и патроны поодиночке, обоймами, пачками... Наши солдаты разбросали этот ненужный им теперь хлам, чтобы он не достался неприятелю. По ним идут, едут, говорят, что были уже случаи, что патроны эти взрывались под копытами лошадей и под колесами телег. При этом могли бы случиться и ранения.
У моста дамбы, ведущей в Новый город, видна в воде во время отлива масса патронов целыми ящиками; там же навалено много унитарных артиллерийских патронов 47–57-миллиметрового калибра. Говорят, что и в других местах в бухту сбросано много патронов и даже ружей. Полагают, что, пролежав в морской воде, эти патроны испортятся.
311 Факт этот так и не удалось выяснить. Быть может, существуют об этом какие-нибудь официальные данные.
312 Газета «Новый край» возродилась в Харбине — волею судеб опять на одной из передовых наших позиций на Дальнем Востоке.
313 До 13 июня японцы не наступали, следовательно, нечего было и «держать» их. Все это пустые слова, довольно бесцеремонная «реляция». Казалось бы, можно было бы сказать хоть раз правду о подвигах гарнизона, который, кажется, совсем не нуждается в подкрашивании неправдой.
314 Дружины не удостоились благодарности генерала, должно быть за отсутствием у них выправки...
<< Назад
Вперёд>>
