24 февраля (8 марта)
Сегодня, в половине восьмого утра, прибыл ожидаемый с большим нетерпением новый командующий флотом, вице-адмирал Степан Осипович Макаров. Его встречали все высшие морские чины во главе с вице-адмиралом Старком и, между прочим, прибывшие недавно сюда контр-адмиралы Молас и Иессен. Представители от города поднесли адмиралу драгоценный образ св. Николая Чудотворца и председатель городского совета (он же и. о. гражданского комиссара (губернатора)) подполковник Вершинин приветствовал его краткой, но хорошо продуманной речью, из которой вытекало, что все надежды города возлагаются на него, на адмирала, что без него мы были готовы впасть в отчаяние, и это было правда.Адмирал поблагодарил в кратких словах за встречу и за икону и обещал свою помощь городу, когда она понадобится.
Многим из привыкших к пышно-чванным официальным встречам артурцев не особенно понравился на этот раз адмирал Макаров48. В нем сказывалось что-то, если не резкость, то некоторая сухость, деловитость, и он как будто торопился, не смаковал устроенной ему встречи, не рисовался. Его, по-видимому, меньше всего интересовала сама встреча. В нем не видно было того внешнего блеска, к которому мы привыкли и который считали присущим такому известному моряку, избраннику царя в данную трудную минуту. Но все поняли сразу, что приехал действительно начальник, командующий, а не чей бы то ни было «покорный слуга». Думаю, что не у одного мелькнула в эту минуту мысль: а пожалуй, лучше бы убраться отсюда поскорее.
Адмирал Макаров поселился и поднял свой флаг на крейсере 1 ранга «Аскольд». Этим он сразу выказал свое предпочтение быстроходному судну. В этом сразу сказалось что-то ободряющее — адмирал не искал спасения за толстой броней и под прикрытием Золотой горы, а перешел на легкий крейсер, стоявший как раз напротив входа в гавань, будто стал сразу на страже и готов был сам защищать эту гавань. Это поняли все и вздохнули облегченно.
— Приехал! — говорили друг другу при встрече.
— Каково! — восклицал восторженно другой. И все были довольны, веселы.
Приезд адмирала Макарова ознаменовался радостным событием — броненосец «Ретвизан» был в этот день снят с мели, на которой он выдержал три минные атаки, и торжественно введен в Западный бассейн. Во время его прохода на судах играла музыка, команды судов приветствовали освободившегося великана радостным «ура», подхваченным наблюдавшей на берегу публикой. Долгое пребывание броненосца на мели объяснялось тем, что при каждом отражении атаки, т. е. при усиленной стрельбе из крупных орудий, при сильном сотрясении судна, отрывало подведенные заделки, вода заливала вновь судно и все работы по снятию его с мели приходилось начинать снова. На снятие броненосца с мели смотрели как на счастливое предзнаменование, что адмирал Макаров снимет с мели и весь русский флот...
Одновременно с адмиралом прибыли в Артур: капитаны 2 ранга М.П. Васильев и К.О. Шульц, главный инженер-механик Кронштадтского порта Линдебек, корабельный инженер Вешкурцев, лейтенант Кедров и доктор Филипченко. Накануне прибыл подполковник Меллер с мастеровыми Обуховского сталелитейного завода, а до них еще прибыло порядочное число морских офицеров и инженер-механиков и, между прочим, заведующий воздухоплавательным парком лейтенант Лавров, парк которого захвачен был японцами с пароходом «Маньчжурия». Говорили, что адмирал Макаров выбирал в свой штаб только способнейшие силы. Передавали, что адмирал Макаров уже высказывал кое-кому из своих приближенных, что он не потерпит того-то и того-то и будет строго требовать точного исполнения своих приказаний. Вследствие этого предвещают возможность нескольких «заболеваний» и просьб об отпуске на лечение...
Будучи у генерала Стесселя с визитом и познакомившись с ним, он высказал ему свое желание, чтобы возможно скорее приехал вновь назначенный комендант крепости.
25 февраля (9 марта)
Сегодня адмирал продолжал знакомиться с состоянием эскадры, порта и прочего. Говорят, выслушивает охотно мнение и маленького чина, если оно дельно. Резко требователен и пустых оправданий, уверток не терпит.26 февраля
(10 марта). Около половины восьмого утра мы услышали стрельбу в море и вскоре узнали, что два из вышедших вечером на разведку миноносцев отрезаны неприятелем, окружены им и вступили с ним в смертный бой. Наши крейсера «Новик» — под флагом адмирала Макарова — и «Баян» спешили к ним на выручку; остальные суда не могли выйти, так как начался отлив. В то же время удалось узнать о полученном еще вечером известии, что неприятель снова появился в наших водах, поэтому тотчас же был выслан отряд миноносцев. От вернувшихся из разведки миноносцев мы узнали, что они уже на рассвете выдержали жаркий бой с неприятельскими миноносцами, причем миноносцу «Властный» удалось взорвать и потопить один японский миноносец вместе с его командой.Бой продолжается. «Решительному» удается прорваться в гавань, но «Стерегущего» не могут выручить наши крейсера и бравый адмирал, так как помимо 12 японских миноносцев и 5 крейсеров, окруживших «Стерегущего», к нему подходит японский броненосный флот, и крейсера наши должны отступить. «Стерегущий» погибает, спасти его нельзя! Он пойдет ко дну, ибо наши суда не сдаются.
Вскоре получаем известие с береговых батарей, что «Стерегущий» погиб. На нем были лейтенанты Сергеев и Головизнин, мичман Кудревич, инженер-механик Анастасов и 45 нижних чинов. По всей вероятности, все они погибли, а если и были уцелевшие, раненые, то они попали в плен. Новая жертва ненасытному молоху — войне. Сколько сразу осиротелых, сколько печали и скорби!
Не успели мы еще опомниться от этого потрясающего события, как в десятом часу началась третья бомбардировка крепости и города со стороны Ляотешаня. Много людей на Перепелке49 и Военной горе наблюдали эту ужасную картину.
Наши береговые батареи отвечали мало. Неприятель посылал из-за Ляотешаня свои смертоносные снаряды в Новый европейский город, в Западную бухту и в прилегающий к ней район железнодорожного вокзала; обстрел все расширялся, снаряды прилетали даже в Восточный бассейн. Видимо, главной целью этой бомбардировки был наш расположенный в гавани флот, который не мог выйти на рейд вследствие отлива.
Оказывается, что неприятельские суда расположились за Ляотешанем так, что ни одна из наших батарей не могла его обстреливать. Японская эскадра выстроилась в трех боевых колоннах — ближайшая всего на одну милю от берега — и стреляла перекидным огнем по невидимой цели.
Были ли у японцев шпионы, наблюдатели-сигнальщики, сказать нельзя с уверенностью; факт тот, что когда снаряды, наконец, достигли места стоянки наших судов, то прицел уже не изменялся и стрельба продолжалась только по этому направлению.
Около 11 часов канонада замолкла, но ненадолго; как потом сообщали, во время этого перерыва суда первой колонны отошли назад, а на их место стали суда второй колонны и продолжали бомбардировку с прежней силой, и также по последнему и тому же прицелу, установленному первым отрядом. Снаряды попадали в гавань и рвались на наших судах, на Тигровом хвосте и в порту. Большинство, конечно, попадало в воду. Осколки гранат долетали и на Военную гору, падали и на улицах Старого города, прилегающих к гавани. Один снаряд попал во введенный в Западный бассейн «Ретвизан» и потопил около него катер с находящимися на нем людьми. Но несмотря на то, что кругом рвались снаряды, далеко разбрасывая свои смертоносные осколки, что в воздухе стоял рев орудий, вой, свист и треск пролетающих снарядов, в гавани и около судов не прекращались движение и работы. Несмотря на то что на улицах уже появлялись носилки с ранеными, движение и здесь не прекратилось. Мальчишки собирали, перегоняя друг друга, упавшие, еще горячие осколки бомб, любопытные наблюдали спокойно за ужасающим зрелищем. В этот день видали одну даму, запасшуюся перевязочными средствами, спешившую туда, где требовалось оказать первую медицинскую помощь, — наложить перевязку.
В первом часу дня японцы прекратили огонь, повернули в море и вскоре скрылись за горизонтом. Наступил прилив, и русские суда могли выйти каждую минуту из гавани. По сообщению наблюдательных постов, японцы выпустили по Артуру в этот день 204 одних 12-дюймовых снарядов, не считая снарядов более мелкого калибра.
Главные наши потери за этот день были в районе гавани. Сколько было раненых и убитых на эскадре, так и не удалось точно установить, но можно полагать, что было около 20 человек более или менее тяжко пострадавших. Нам сообщали, что японский крейсер «Такасаго» поврежден нашими снарядами. Но что поразило и угнетало всех, это то, что японцы своей сегодняшней бомбардировкой снова доказали нам, что крепость наша имеет такие места, откуда они могут безнаказанно забрасывать гавань и город снарядами.
— Что же это за крепость?! — восклицали удивленные жители города.
Так же возмущались и вновь прибывшие офицеры, которые только что узнали, как плохо вооружен наш береговой фронт. И на самом деле, мы, владея уже шесть лет этой крепостью, не потрудились не только вооружить ее, но и не изучили ее так, как изучили ее японцы. У нас нет даже по береговому фронту необходимых наблюдательных пунктов, соединенных с крепостью телефоном, необходимых для отражения неприятеля перекидным огнем, когда он подходит так близко к берегу. Спрашивается, изучали ли у нас вообще перекидную стрельбу?
Что же будет с нашим флотом? Стоит он в гавани, его расстреливают, а он не может выйти в море, чтобы под защитой береговых батарей дать неприятелю чувствительный отпор. Вход в гавань настолько мелок, что наши большие суда не могут ни выходить, ни входить во время отлива. И этим обстоятельством прекрасно пользуется наш неприятель.
Японский флот не посмел бы подходить так близко к крепости, если бы ему было известно, что наши суда имеют возможность выйти в море во всякое время, и если даже не вступать в открытый бой, то все же сильно угрожать неприятелю при помощи и под защитой береговых батарей, тогда бы он держался всегда на почтительном расстоянии от нашего берега.
Почему вход в гавань не был углублен до необходимой для военных судов глубины, объяснить трудно чем-либо иным, как не тою же, всюду оказавшейся преступной небрежностью, легкомыслием, соблюдением меньше всего интересов государства. Тратили же мы десятки миллионов на искусственно выращиваемый «мировой» торговый порт Дальний, который сам по себе все еще не принимался расти! Будь эти десятки миллионов приложены к устройству Артура (и сколь плохо бы по установившимся у нас порядкам не прикладывали их, сколько бы из них не утекало в бездонные карманы ненасытных казенных подрядчиков и их покровителей), все же что-нибудь да было бы здесь вместо сплошных минусов.
4/17 марта
Сегодня ночью прибыл новый комендант крепости генерал-лейтенант К.Н. Смирнов. Первое впечатление очень хорошее: человек живой, со сверкающими умными глазами. И его приветствовала депутация от горожан с хлебом-солью и высказала ему возлагаемые на него надежды. Генерал обещался быть и добрым гражданином. Делая визиты, он оставался дольше всего у адмирала Макарова, который уехал уже ознакомиться с положением дела.5/18 марта
Вчера генералом Стесселем издан интересный приказ:«№ 223. Вновь назначенный комендант крепости генерал-лейтенант Смирнов прибыл и вступает в исполнение своих обязанностей. Я на днях должен уехать из крепости для командования Высочайше вверенным мне 3-м Сибирским армейским корпусом. Начиная с 1899 года я был свидетелем роста крепости, был свидетелем всех тяжелых работ, которые легли на начальников и солдат по устройству и вооружению, я как первый комендант Артура имел счастье видеть и крещение его первым огнем неприятеля, причем славные защитники крепости имели счастье порадовать Батюшку Царя отбитием всех трех бомбардировок. Благодаря энергии всех чинов, от младшего до старшего, Артур теперь представляет твердыню, неодолимую для врага». Далее генерал благодарит всех начальников частей гарнизона поименно — и заканчивает свой приказ так: «Отъезжая к корпусу, я уверен, что скоро услышу радостные боевые вести из Артура и буду иметь счастье поздравить коменданта крепости генерал-лейтенанта Смирнова и вас, своих старых боевых товарищей. И. о. коменданта крепости генерал-лейтенант Стессель».
В последнее время он не раз высказывался, что и он ожидает с нетерпением прибытия нового коменданта.
— Я стрелковый генерал, мое дело полевой бой. Как защищать крепость и как ее укрепить, не знаю. Вот приедет новый ваш комендант, который, как расписывают газеты, прошел чуть не целый десяток академий, человек образованный, это его дело. Все, все переходит в его распоряжение.
Новый комендант осматривал крепость и, по слухам, пришел в отчаяние от ее состояния, говорят, будто он выразился, что это укрепленный лагерь, а не крепость.
9/22 марта
С полуночи снова заговорили наши береговые орудия, но ненадолго, после 4 часов снова и до утра. Сообщают, что подходили миноносцы, они как бы испытывают бдительность нашу и разведывают расположение наших батарей, говорят, они атаковали наши сторожевые канонерские лодки, небезуспешно. Выпустили несколько мин Уайтхеда, попавшие в прибережные скалы. С рассветом появилась целая неприятельская эскадра и стала приближаться к Порт-Артуру. С 7 часов утра начала выходить наша эскадра, впереди на «Аскольде» адмирал Макаров. Прилив только что начался, поэтому броненосцы могли двинуться лишь в половине девятого. Неприятель подошел опять к Ляотешаню и пустил по городу, гавани и батареям около ста 12-дюймовых снарядов и сто с лишком снарядов по Ляотешанскому маяку. Но когда наши суда и батареи начали отвечать ему перекидным огнем и снаряды наши начали попадать в цель50, он отошел на юг, а потом прошел вдоль рейда на почтительном расстоянии, не осмеливаясь атаковать наши 5 броненосцев и 4 крейсера. Он, видимо, рассчитывал еще раз бомбардировать город совершенно безнаказанно, но организованная адмиралом Макаровым перекидная стрельба расстроила его план.Эта бомбардировка не причинила почти никакого вреда, если не считать повреждений Ляотешанского маяка, но одна бомба, попавшая в казарму команды плавучих средств на Тигровом хвосте, под Маячной горой, убила 5 человек и поранила 9 человек тяжело и несколько человек легко из собравшихся там солдат. Картина ужасная — люди разорваны на куски, на клочья.
48 Никто, конечно, не подозревал, что лихой лейтенант турецкой кампании, а ныне убеленный сединами адмирал, известный всему миру ученый по морской технической науке, много поработавший на всех поприщах морского дела, которым он жил и дышал, еще сохранил весь боевой пыл молодости, что энергия его еще не надломлена житейскими невзгодами, а его светлый ум и железная воля лишь закалены опытом, что пред нами богатырь, для которого нет невозможного на свете.
49 Перепелиная гора.
50 В этот раз, по японским сведениям, снова пострадал броненосец «Фуджи», подбитый 12-дюймовым снарядом во время боя 27 января.
<< Назад
Вперёд>>
