15/28 февраля
Буря с градом и снегом, должно быть, заставила неприятеля отойти от наших берегов. Две ночи прошли без всякой тревоги.Зато нас всех не на шутку встревожил приказ генерала Стесселя:
«№ 126,14 февраля. Славные защитники крепости Порт-Артура и всего укрепленного района, и все население области! Обращаюсь к вам со следующим: по той назойливости, с которой неприятель ведет атаки и бомбардировки против крепости и различных бухт полуострова [?!), я заключаю, что он намерен высадиться на полуострове и попытаться захватить крепость, а в случае неудачи — попортить железную дорогу и, сев на суда, уйти. Помните, что захват Артура они считают вопросом своей национальной чести; но враг ошибется, как он уже во многом ошибся. Войска твердо знают, а населению объявляю, что отступления ниоткуда не будет, 1) потому что крепость должна драться до последнего, и я, как комендант, никогда не отдам приказ об отступлении и 2) потому, что отступить решительно некуда. Обращая на это внимание более робких, призываю всех к тому, чтобы прониклись твердым убеждением в необходимости каждому драться до смерти; человек, который решился на это, страшен, и он дорого продает свою жизнь, кто же без драки, думая спастись, уйдет, тот сам себя все ровно не спасет, так как идти некуда, с трех сторон море, а с четвертой будет неприятель: драться надо, и тогда противник со срамом уйдет и будет вечно помнить ту трепку, которая ожидает его от русской доблести, при которой, я уверен, каждый русский, кто бы он не был, будет биться, забыв даже о возможности отступления. Помните, что вечная память убитым и вечная слава живым. И. о. коменданта крепости генерал-лейтенант Стессель».
Нас озадачило всех — к чему все эти жалкие слова? Разве неприятель уже где высадился и от нас это скрыли? Разве наши войска нуждаются в таком застращивании для того, чтобы они исполнили свой долг? Разве неприятель, узнав (и несомненно вскоре, через своих шпионов и друзей) об этих громких фразах, оставит крепость в покое?
Выяснив, что пока не грозит крепости никакой опасности, неприятель нигде еще не высадился, и не было заметно, чтобы он собирался вскоре высаживаться, пришлось убедиться, что имеем дело с геройством на словах.
Итак, приказ генерала Стесселя достиг вполне цели — о нем, как о герое, заговорили повсюду. Говорили, будто генерал Стессель получил «свыше» маленькое наставление по поводу этого приказа, но дальнейшие события заставляют сомневаться в правдивости этих слухов.
В этот же день опубликованы еще два приказа генерала Стесселя по поводу сигнализации и шпионства.
«№ 120 (14 февраля). Несмотря на то что вчера поймали 20 человек, замеченных в производстве какой-то сигнализации, сего числа ночью, около 3-х часов, на площадке между моим домом и интендантскими складами43, кто-то сигнализировал фонарем; поймать его не могли, убежал он по направлению к Новому китайскому городу. Всех задержанных за этим невинным занятием буду предавать суду по законам военного времени. Постам, которые будут для сего учреждены, вменить в обязанность стрелять по убегающим сигнализаторам. Предлагаю гражданскому комиссару приказ сей объявить во всеобщее сведение».«№125. Согласно телеграммы Наместника Его Императорского Величества на Дальнем Востоке от 13 февраля за № 355 вверенная мне крепость Порт-Артур объявляется в осадном положении44 с применением во всей строгости предоставленных мне, как коменданту, прав и обязанностей в особенности по отношению к гражданскому и туземному населению.
Вновь подтверждаю, что с уличенными в сигнализации с неприятелем китайцами буду поступать по всей строгости законов. Гражданскому начальству разъяснить населению, какой ответственности подвергается каждый уличенный в шпионстве и сигнализации с неприятелем. Везде это расклеить на китайском, английском и русском языках».
Эти приказы были вызваны тем, что, начиная с первой минной атаки японцев появлялись то в одном, то в другом месте подозрительные огни, они то подымались, то опускались, то вспыхивали, то потухали, подобно огням при морской сигнализации. Все знали, по описаниям японо-китайской войны, как ловко была устроена в то время японцами сигнализация на берегах и островах Кореи, — следовательно, можно было с уверенностью сказать, что японцы имели и у нас своих шпионов, передающих им все необходимые сведения. Среди китайского населения Артура и его окрестностей могло быть много переодетых японцев и нанятых ими китайцев-шпионов. Средств к борьбе с этими шпионами не было никаких.
В один из первых вечеров после начала войны было поймано 8 китайцев, подававших с берега какие-то сигналы. При этом выяснилось, что их было всего 11 человек, но трое успели скрыться и остались неразысканными. Эти 8 китайцев отказались сказать, кто были убежавшие, отговариваясь незнанием их. Что же касается сигнализации — поднимания и опускания фонаря, они объясняли, что молились Богу, молились своему Будде и подымали фонарь для того, чтобы Будда лучше заметил, услышал их молитву...
Чуть не каждую ночь то в одном, то в другом месте появлялись подозрительные огни; иногда удавалось изловить китайцев на месте преступления; но чаще всего, покуда дозоры подоспевали к месту сигнализации, там уже не было никого. Эти неудачи страшно раздражали.
17 февраля{1 марта)
В крепости всюду кипит работа на возводимых по сухопутному фронту батареях и укреплениях; вокруг города строят центральную ограду, значение которой никак не могу себе объяснить. Если неприятель завладеет окружающими город высотами, то за этой оградой нам не устоять. Ограда эта может иметь смысл разве только в случае прорыва небольших отрядов неприятельской пехоты сквозь окружающие город укрепления, чтобы за нею защищаться самим горожанам. Спрашиваю о значении ее людей, сведующих в фортификации, но они трясут неодобрительно головами, говорят, что это огромная и напрасная затрата средств и труда, которые пригодились бы более там, на укреплениях45.Жизнь нашего с лишком наполовину опустевшего города начинает все же входить как бы в обычную свою колею — по улицам двигаются и пешие, и в экипажах, на извозчиках и на рикшах; каждый спешит на свою работу или с работы. Масса китайских телег, запряженных нередко быком, мулом и ослом или же только парой этих животных, но редко лошадьми, перевозит интендантские грузы с вокзала или доставляет строительные материалы на позиции сухопутного фронта.
По вечерам и по праздникам видны гуляющие, и улицы кажутся довольно оживленными. Два раза в неделю играет на бульваре и в Новом городе музыка; в это время там собирается много публики, слышны веселые разговоры, смех — будто войны и нет. Вместо уехавших прибывают новые лица, чины разных ведомств, добровольцы, между которыми видны студенческие и гимназические формы. Вернулись многие из уехавших под впечатлением первого страха. Стали прибывать запасные — сибиряки. Глядя на этих бородатых рослых людей, видишь, что не вымерли еще русские богатыри! С их помощью отбросим врага, отстоим крепость.
И за них, этих семейных сибирских пахарей, радуешься в душе, что и им здесь, за стенами крепости, будет легче, их жизнь в меньшей опасности, чем там, на севере, в открытом бою46...
Ввиду начавшегося было сильного пьянства, по приказанию генерала Стесселя закрыты все питейные заведения. Конечно, сейчас же нашлись «благодетели», которые продают водку тайком по двойной-тройной цене. Продажа эта производится все же в ограниченном количестве. Но не одна водка вздорожала, поднялись цены и на все необходимые съестные припасы, и на предметы первой необходимости. Изданные обязательные таксы не всегда помогают покупателю. Хочешь купить по таксе — товара нет, покупаешь по вольной цене — его сколько угодно.
19 февраля (3 марта)
Несчастье за несчастьем. Узнал, что лейтенант Пелль и 11 матросов, ставившие у входа в Голубиную бухту мины, погибли от взрыва опускаемой ими мины. Люди разорваны на клочки, а катер, на котором они работали, пошел ко дну. Лейтенант Пелль считался очень дельным офицером, его гибель считают тяжкой потерей. Там же, в бухте, один наш миноносец наскочил на другого и причинил ему такие повреждения, что пришлось поспешно возвратиться в порт... Исправления поврежденного миноносца «Боевого», однако, не потребуют много времени47.Приказ генерала Стесселя (от 14 февраля) начинает приносить ему желанные плоды. Известный издатель патриотических книжек и картин генерал Богданович прислал ему приветственную телеграмму, в которой в высокопарных выражениях говорит, что в этом приказе слышатся заветы Суворова, Нахимова и Скобелева. Постоянно появляются новые слухи об ожидаемых высадках японцев то в той, то в другой бухте.
23 февраля (7 марта)
Получены депеши, извещающие, что отряд японских судов бомбардировал вчера Владивосток, не причинив городу серьезного вреда, ранено несколько матросов и убита одна женщина. Но интереснее всего то, что и там неприятель выбрал место, откуда мог безнаказанно забрасывать город бомбами. Крепость не могла ему отвечать. Следовательно, японцы прекрасно изучили слабые места наших крепостей.При оборудовании сухопутных батарей оказывается уже недостаток некоторых материалов, необходимого железа. Пускают в ход всевозможные «замены». Запасы снарядов далеко еще не полны.
Прибыл 3-й батальон крепостной артиллерии с офицерами.
43 Площадка эта была, видимо, предназначена для установки батареи; отсюда было видно море.
44 Это вторичное объявление крепости в осадном положении. См. 28 января.
45 В подтверждение сказанного приводим опубликованное ныне письмо генерала Кондратенко от 11 апреля: «Наши военные инженеры совершенно не помогают войскам в скорейшем созидания блиндажей и вообще не идут навстречу интересам войск, а заняты почти исключительно казнокрадством. Поэтому инженеры ведут только те работы, на которые можно нанять китайцев, причем число нанятых китайцев в своих отчетах для получения денег увеличивают страшно и, таким образом, наживаются. Те же работы, на которых участвуют только войска, инженеры страшно тормозят. Такова же и деятельность интендантства: недостает обуви, обмундирования, снаряжения, часть людей ходит в прорванных валенках, принесенных из дому, а интенданты изощряются, как бы урезать части войск в отпуске самого необходимого. Словом, интенданты и инженеры — позор для нашей славной армии». Допуская даже, что покойный генерал-герой написал эти строки в минуту озлобления, и утверждая, что это его осуждение неприменимо ко всем без исключения (оно было бы в таком случае несправедливо), все же не имеем основания даже подумать о том, чтобы он мог написать все это без всяких оснований, якобы вымещая личную свою злобу на безвинных людях.
46 Нельзя не отметить при этом, что почти вся тяжесть мобилизации пала преимущественно на Сибирь, потребовав почти все здоровое мужское население ее. Между тем центр России участвовал только в частичных мобилизациях.
47 На вопрос, как это возможно, что свои миноносцы наскакивают на своих же, я получил ответ офицера-моряка:
— Вся беда в том, что недостаточно быть моряком и казаться им. Нужно уметь плавать!..
<< Назад
Вперёд>>
