Глава 10. Первые шесть месяцев войны
22 августа мы вернулись в Царское Село, где царь должен был провести некоторое время перед отъездом в Генеральный штаб. Дела первостепенной важности требовали его присутствия поблизости от столицы.
Несмотря на то что на его плечах лежал непомерный груз ответственности, царь никогда не демонстрировал такой твердости характера, решительности и сознательной энергии, как в этот начальный период войны. Никогда его личное влияние на ход событий не было таким заметным. Казалось, он посвятил всего себя единственной задаче – привести Россию к победе в войне. Мы чувствовали, что его вдохновляют некая внутренняя сила и отчаянная решимость победить врага, и его воодушевление передавалось всем, с кем он общался.
По натуре царь был застенчивым и сдержанным человеком. Он принадлежал к категории людей, которые все время сомневаются, потому что слишком робки, и которые не могут навязывать другим свои решения, потому что слишком мягки и чувствительны. Он не верил в себя и считал себя неудачником. К сожалению, его жизнь доказала, что он в общем-то не так уж и ошибался. Отсюда его сомнения и колебания. Но на этот раз, казалось, он в корне изменился. Что придавало ему уверенности?
Во-первых, царь считал, что его дело – правое и святое. События конца июля позволили ему разглядеть лицемерие Германии, жертвой которого он чуть не пал. К тому же он чувствовал небывалое единение со своим народом. Поездка в Москву показала ему, как популярна эта война в народе и как народ высоко оценивает его твердую и исполненную достоинства позицию, укрепившую престиж страны в глазах всего мира. Энтузиазм масс никогда не проявлялся столь ярко и очевидно. Он чувствовал, что за ним стоит вся страна, и надеялся, что политическая напряженность, которая исчезла перед лицом общей опасности, не проявится с новой силой до окончания войны.
Поражение при Зольдау в Восточной Пруссии произошло через несколько дней после его прибытия в Москву, но не поколебало его уверенности. Он знал, что причиной этого ужасного поражения было то, что войска не были полностью подтянуты к месту сражения, а армия генерала Самсонова была вынуждена слишком быстро выдвигаться на территорию Германии, чтобы оттянуть на себя часть войск противника и тем самым облегчить положение русских войск на Западном фронте. Неделю спустя равновесие было восстановлено: русские войска одержали победу при Марне. Было неправильным осуждать или принижать значение жертвы, которая спасла Францию и в конечном итоге – Россию. Действительно, тот же результат мог бы быть достигнут меньшей кровью, и никто не снимает вину с высшего командования русской армии, но это был один из тех несчастных случаев, которые всегда случаются в начале военной компании.
Таким образом, царь сохранил свою уверенность и энергию. В самом начале войны, несмотря на возражения многих влиятельных лиц, он ввел сухой закон. Этот шаг означал резкое сокращение притока денег в казну государства, и это – в то время, когда деньги были нужны, как никогда. Но его вера была сильнее, чем все возражения. Он также лично высказался за смещение непопулярных в народе министров и замену их на людей, пользовавшихся доверием Думы. Таким образом, он стремился подчеркнуть свое желание наладить более тесное сотрудничество с представителями народа.
3 октября царь отправился в Генштаб, где провел три дня. Затем, после краткого визита в войска, в районе Бреста и Ковно, он вернулся в Царское Село.
С тех пор он периодически ездил на фронт и во внутренние районы страны, инспектируя большие участки фронта, станции и военные госпитали, заводы, то есть фактически все, что играло хоть какую-то роль в этой войне.
Царица с самого начала посвятила себя заботе о раненых и решила, что великие княжны Ольга Николаевна и Татьяна Николаевна должны помогать ей в этом деле. Все трое прошли курсы подготовки медицинских сестер и ежедневно по нескольку часов в день ухаживали за ранеными, которых направляли в Царское Село. Ее величество (иногда вместе с царем, а иногда только с двумя дочерьми) несколько раз посещала отделения Красного Креста в небольших городах Западной и Центральной России. По ее предложению были организованы военно-полевые госпитали, а также медицинские поезда, специально приспособленные для того, чтобы эвакуировать раненых в тыл. До появления этих поездов эвакуация раненых происходила очень медленно. Ее примеру последовали очень многие: никогда раньше частная инициатива не проявлялась с таким размахом.
Наконец в Москве был созван Земский собор, который должен был решить проблему аккумулирования всех ресурсов страны для отпора врагу.[32] Под влиянием энергичных, не имевших личной заинтересованности участников собора он превратился в мощный инструмент, распоряжавшийся огромными ресурсами и имевший возможность оказать правительству неоценимую помощь.
По размаху и патриотическому подъему это движение не имеет себе равных в русской истории. Война превратилась в настоящую Отечественную войну.
Сентябрь был отмечен попеременными победами и поражениями на фронте. В Восточной Пруссии за поражением под Танненбергом последовало еще одно поражение на Мазурских полях, где германские войска еще раз продемонстрировали свое превосходство. С другой стороны, в Галиции русские войска взяли Лемберг и продолжили наступление, нанеся ощутимые потери австрийской армии, которая откатилась к Карпатам. В октябре немцы пытались взять Варшаву, но их яростные атаки разбились о великолепную оборону русских. Потери с обеих сторон были очень тяжелыми.
В декабре царь посетил Кавказ, где действовала Южная армия. Он очень хотел хоть немного времени провести с войсками, которые в самых сложных условиях сражались против турецких дивизий, сконцентрировавшихся на армянской границе. По возвращении он в Москве присоединился к царице. Детей также привезли туда. Царь посетил военные училища, а также вместе с ее величеством и детьми несколько раз объехал госпитали и лечебные учреждения города.
За пять дней, которые мы провели в Москве, я увидел, что энтузиазм людей был столь же велик, как и в августе, и все глубоко сожалели, что их величества покинули древнюю столицу Московии: царь отправился в штаб-квартиру Генерального штаба, а остальные члены его семьи – в Царское Село.
После новогодних праздников царь возобновил регулярные поездки на фронт. Армия готовилась к крупному наступлению, которое должно было начаться в марте.
Всю зиму здоровье цесаревича было вполне удовлетворительным, и занятия с ним были регулярными. В начале весны ее величество проинформировала меня, что они с мужем решили, что ввиду сложившихся обстоятельств на некоторое время следует ликвидировать должность воспитателя. Вопреки моим ожиданиям, на мои плечи возложили ответственность за здоровье и воспитание цесаревича. К тому же я должен был изыскать возможности для пополнения пробелов в его образовании. Я полагал, что мне абсолютно необходимо отдалить его от обычного окружения, хотя бы на несколько часов в день, и попытаться наладить его контакты с внешним миром. Я попросил и получил из Генштаба карту страны и планировал совершить несколько поездок на автомобиле, которые позволили бы нам познакомиться с районом, расположенным в радиусе 20 километров от Царского Села. Мы выезжали сразу после обеда и часто останавливались в деревнях, чтобы понаблюдать за работой крестьян. Алексей Николаевич любил задавать разные вопросы, и они отвечали ему с добродушной простотой и откровенностью русского мужика. При этом они не имели ни малейшего представления о том, с кем разговаривают.
Мальчика очень интересовали и привлекали железнодорожные линии, пересекавшие пригороды Санкт-Петербурга. Он живо интересовался деятельностью маленьких железнодорожных станций, мимо которых мы проезжали, и работой бригад, ремонтировавших пути и мосты.
Дворцовая полиция была встревожена нашими поездками, во время которых мы выезжали за пределы охраняемой зоны, особенно когда они заранее не знали о нашем маршруте. Меня попросили соблюдать существующие правила, но я пренебрег ими, и поездки продолжались. Затем полиция несколько изменила свою тактику, и когда бы мы ни выезжали из парка, всегда видели следующую за нами машину. Алексею Николаевичу доставляло несказанное удовольствие сбивать их со следа, и иногда нам это даже удавалось.
Однако самым важным для себя я считал поиск друзей наследнику престола. Эта проблема была, пожалуй, самой трудной. К счастью, обстоятельства сложились таким образом, что в какой-то степени мне удалось решить эту задачу. У доктора Деревенько был сын примерно одного возраста с Алексеем Николаевичем. Мальчики познакомились и очень скоро стали лучшими друзьями. Ни одно воскресенье, ни один выходной или праздник не проходили без того, чтобы они не встретились. В конечном итоге они стали видеться каждый день, и Алексей Николаевич даже получил разрешение ходить в дом доктора Деревенько, который жил в небольшой усадьбе поблизости от дворца. Он там проводил всю вторую половину дня со своим новым другом в скромной обстановке буржуазной семьи. Это нововведение подверглось жесткой критике, однако их величества предпочли не вмешиваться. Они были столь просты и неприхотливы в своей частной жизни, что не могли не поощрять таких же принципов у своих детей.
Тем не менее война уже внесла весьма существенные изменения в нашу жизнь во дворце. Она всегда была весьма аскетичной, а сейчас эта аскетичность чуть ли не удвоилась. Царь часто отсутствовал. Царица и две старшие дочери почти всегда ходили в форме сестер милосердия и делили время между посещениями госпиталей и многочисленными обязанностями, вытекающими из их заботы о раненых. Когда началась война, царица была очень утомлена. Не думая о последствиях, она посвятила всю себя этой работе со всем пылом и энтузиазмом, которые привносила во все, что делала. Казалось, она черпала силы в выполнении той благородной задачи, которую взяла на себя. Она как будто обнаружила, что эта работа удовлетворяла ее стремление к самоотдаче, и это помогло ей хотя бы на время забыть о беспокойстве и дурных предчувствиях, связанных с болезнью Алексея Николаевича.
Еще одним результатом начала войны (столь же желаемым, сколь и неожиданным) было возвращение Распутина. В конце сентября он вернулся из Сибири, полностью оправившись от своих ужасных ран. Однако все указывало на то, что после возвращения он находился в некотором забвении. В любом случае его визиты становились все более редкими. Действительно, Алексею Николаевичу той зимой было настолько лучше, что не было нужды обращаться к Распутину за помощью.
Но при этом его власть оставалась огромной. У меня появилось доказательство этого некоторое время спустя, когда Вырубова едва не погибла в железнодорожной катастрофе. Она была при смерти, когда ее вытащили из-под обломков разрушенного вагона и привезли в Царское Село. В ужасе царица поспешила к постели женщины, которая была чуть не единственным ее другом. Там же оказался Распутин, за которым спешно послали. В этой катастрофе царица увидела еще одно доказательство злого рока, который преследовал всех, кого она любила. Когда она встревоженно спросила Распутина, будет ли Вырубова жить, тот ответил: «Бог вернет ее вам, если она нужна вам и стране. Если же ее влияние дурно, то Он заберет ее к себе. Я не претендую на то, чтобы знать Его волю».
Следует признать, что это было очень умно с его стороны. Если бы Вырубова выздоровела, то он заслужил бы ее вечную благодарность, поскольку выздоровление означало бы благородство ее помыслов и влияния на царицу. Если бы она умерла, то ее величество увидела бы в ее смерти доказательство неисповедимости путей Господних, и быстрее утешилась бы.[33]
Вмешательство Распутина помогло ему восстановить свое влияние, но торжество было недолгим. Ощущалось, что что-то изменилось и он уже не играет такой важной роли, как раньше. Я был рад заметить это, особенно после того, как поговорил о «старце» с послом Швейцарии в Петрограде.[34] Информация, которую он мне дал, не оставляла сомнений в реальном характере Распутина. Как я и подозревал, он был мистиком, обладавшим некими возможностями воздействия на психику людей. Он был человеком неуравновешенным, который по очереди удовлетворял свои земные желания и реализовывал некие видения и был в состоянии сменять ночи оргий на недели религиозного экстаза. Однако до этого разговора я не представлял себе, какое значение придавалось влиянию Распутина на политику не только в российских кругах, но и в зарубежных представительствах в Петрограде. Это влияние во многом преувеличивалось, но сам факт того, что оно могло существовать, был вызовом общественному мнению. Присутствие этого человека при дворе казалось непонятным и отвратительным всем тем, кто знал о его оргиях. Я хорошо понимал, что все это наносило ущерб престижу их величеств и давало их врагам оружие, которое рано или поздно могло быть использовано против них.
Эта проблема разрешилась бы, только если бы Распутин исчез или был в достаточной степени дискредитирован. Но какая сила могла сделать это? Я знал, что лежало в основе той власти, которую он имел над царицей, и поэтому не мог не бояться восстановления его влияния при соответствующих обстоятельствах.
Первые шесть месяцев войны не принесли желаемых результатов, и все указывало на то, что нас ждет долгая и тяжелая борьба. Могли возникнуть неожиданные осложнения, поскольку продолжение военных действий не могло не сказаться на экономической ситуации в стране и не вызвать всеобщее недовольство и даже беспорядки. Царь и царица были очень обеспокоены этим.
Как всегда в моменты тревоги и неопределенности, они черпали столь необходимый им душевный комфорт в религии и в своих детях. Великие княжны восприняли ставшую более суровой жизнь при дворе с присущей им простотой и добрым юмором. Сама их жизнь, полностью лишенная всего того, что так нравится молодым девушкам, подготовила их к этой перемене. Когда началась война, Ольге Николаевне было девятнадцать лет, а Татьяне Николаевне только что исполнилось семнадцать. Они никогда не бывали на балу. Они были только на двух или трех приемах, которые устраивала их тетя, великая княгиня Ольга Александровна. После начала военных действий ими овладела единственная мысль – они хотели хоть как-то облегчить жизнь своих родителей, окружив их любовью, которая проявлялась в трогательной и нежной заботе о них.
Если бы только мир знал, каким примером истинной любви и родственной духовной близости была царская семья! Как мало людей знали об этом! Ведь эти семейные узы никогда не выставлялись напоказ.
Несмотря на то что на его плечах лежал непомерный груз ответственности, царь никогда не демонстрировал такой твердости характера, решительности и сознательной энергии, как в этот начальный период войны. Никогда его личное влияние на ход событий не было таким заметным. Казалось, он посвятил всего себя единственной задаче – привести Россию к победе в войне. Мы чувствовали, что его вдохновляют некая внутренняя сила и отчаянная решимость победить врага, и его воодушевление передавалось всем, с кем он общался.
По натуре царь был застенчивым и сдержанным человеком. Он принадлежал к категории людей, которые все время сомневаются, потому что слишком робки, и которые не могут навязывать другим свои решения, потому что слишком мягки и чувствительны. Он не верил в себя и считал себя неудачником. К сожалению, его жизнь доказала, что он в общем-то не так уж и ошибался. Отсюда его сомнения и колебания. Но на этот раз, казалось, он в корне изменился. Что придавало ему уверенности?
Во-первых, царь считал, что его дело – правое и святое. События конца июля позволили ему разглядеть лицемерие Германии, жертвой которого он чуть не пал. К тому же он чувствовал небывалое единение со своим народом. Поездка в Москву показала ему, как популярна эта война в народе и как народ высоко оценивает его твердую и исполненную достоинства позицию, укрепившую престиж страны в глазах всего мира. Энтузиазм масс никогда не проявлялся столь ярко и очевидно. Он чувствовал, что за ним стоит вся страна, и надеялся, что политическая напряженность, которая исчезла перед лицом общей опасности, не проявится с новой силой до окончания войны.
Поражение при Зольдау в Восточной Пруссии произошло через несколько дней после его прибытия в Москву, но не поколебало его уверенности. Он знал, что причиной этого ужасного поражения было то, что войска не были полностью подтянуты к месту сражения, а армия генерала Самсонова была вынуждена слишком быстро выдвигаться на территорию Германии, чтобы оттянуть на себя часть войск противника и тем самым облегчить положение русских войск на Западном фронте. Неделю спустя равновесие было восстановлено: русские войска одержали победу при Марне. Было неправильным осуждать или принижать значение жертвы, которая спасла Францию и в конечном итоге – Россию. Действительно, тот же результат мог бы быть достигнут меньшей кровью, и никто не снимает вину с высшего командования русской армии, но это был один из тех несчастных случаев, которые всегда случаются в начале военной компании.
Таким образом, царь сохранил свою уверенность и энергию. В самом начале войны, несмотря на возражения многих влиятельных лиц, он ввел сухой закон. Этот шаг означал резкое сокращение притока денег в казну государства, и это – в то время, когда деньги были нужны, как никогда. Но его вера была сильнее, чем все возражения. Он также лично высказался за смещение непопулярных в народе министров и замену их на людей, пользовавшихся доверием Думы. Таким образом, он стремился подчеркнуть свое желание наладить более тесное сотрудничество с представителями народа.
3 октября царь отправился в Генштаб, где провел три дня. Затем, после краткого визита в войска, в районе Бреста и Ковно, он вернулся в Царское Село.
С тех пор он периодически ездил на фронт и во внутренние районы страны, инспектируя большие участки фронта, станции и военные госпитали, заводы, то есть фактически все, что играло хоть какую-то роль в этой войне.
Царица с самого начала посвятила себя заботе о раненых и решила, что великие княжны Ольга Николаевна и Татьяна Николаевна должны помогать ей в этом деле. Все трое прошли курсы подготовки медицинских сестер и ежедневно по нескольку часов в день ухаживали за ранеными, которых направляли в Царское Село. Ее величество (иногда вместе с царем, а иногда только с двумя дочерьми) несколько раз посещала отделения Красного Креста в небольших городах Западной и Центральной России. По ее предложению были организованы военно-полевые госпитали, а также медицинские поезда, специально приспособленные для того, чтобы эвакуировать раненых в тыл. До появления этих поездов эвакуация раненых происходила очень медленно. Ее примеру последовали очень многие: никогда раньше частная инициатива не проявлялась с таким размахом.
Наконец в Москве был созван Земский собор, который должен был решить проблему аккумулирования всех ресурсов страны для отпора врагу.[32] Под влиянием энергичных, не имевших личной заинтересованности участников собора он превратился в мощный инструмент, распоряжавшийся огромными ресурсами и имевший возможность оказать правительству неоценимую помощь.
По размаху и патриотическому подъему это движение не имеет себе равных в русской истории. Война превратилась в настоящую Отечественную войну.
Сентябрь был отмечен попеременными победами и поражениями на фронте. В Восточной Пруссии за поражением под Танненбергом последовало еще одно поражение на Мазурских полях, где германские войска еще раз продемонстрировали свое превосходство. С другой стороны, в Галиции русские войска взяли Лемберг и продолжили наступление, нанеся ощутимые потери австрийской армии, которая откатилась к Карпатам. В октябре немцы пытались взять Варшаву, но их яростные атаки разбились о великолепную оборону русских. Потери с обеих сторон были очень тяжелыми.
В декабре царь посетил Кавказ, где действовала Южная армия. Он очень хотел хоть немного времени провести с войсками, которые в самых сложных условиях сражались против турецких дивизий, сконцентрировавшихся на армянской границе. По возвращении он в Москве присоединился к царице. Детей также привезли туда. Царь посетил военные училища, а также вместе с ее величеством и детьми несколько раз объехал госпитали и лечебные учреждения города.
За пять дней, которые мы провели в Москве, я увидел, что энтузиазм людей был столь же велик, как и в августе, и все глубоко сожалели, что их величества покинули древнюю столицу Московии: царь отправился в штаб-квартиру Генерального штаба, а остальные члены его семьи – в Царское Село.
После новогодних праздников царь возобновил регулярные поездки на фронт. Армия готовилась к крупному наступлению, которое должно было начаться в марте.
Всю зиму здоровье цесаревича было вполне удовлетворительным, и занятия с ним были регулярными. В начале весны ее величество проинформировала меня, что они с мужем решили, что ввиду сложившихся обстоятельств на некоторое время следует ликвидировать должность воспитателя. Вопреки моим ожиданиям, на мои плечи возложили ответственность за здоровье и воспитание цесаревича. К тому же я должен был изыскать возможности для пополнения пробелов в его образовании. Я полагал, что мне абсолютно необходимо отдалить его от обычного окружения, хотя бы на несколько часов в день, и попытаться наладить его контакты с внешним миром. Я попросил и получил из Генштаба карту страны и планировал совершить несколько поездок на автомобиле, которые позволили бы нам познакомиться с районом, расположенным в радиусе 20 километров от Царского Села. Мы выезжали сразу после обеда и часто останавливались в деревнях, чтобы понаблюдать за работой крестьян. Алексей Николаевич любил задавать разные вопросы, и они отвечали ему с добродушной простотой и откровенностью русского мужика. При этом они не имели ни малейшего представления о том, с кем разговаривают.
Мальчика очень интересовали и привлекали железнодорожные линии, пересекавшие пригороды Санкт-Петербурга. Он живо интересовался деятельностью маленьких железнодорожных станций, мимо которых мы проезжали, и работой бригад, ремонтировавших пути и мосты.
Дворцовая полиция была встревожена нашими поездками, во время которых мы выезжали за пределы охраняемой зоны, особенно когда они заранее не знали о нашем маршруте. Меня попросили соблюдать существующие правила, но я пренебрег ими, и поездки продолжались. Затем полиция несколько изменила свою тактику, и когда бы мы ни выезжали из парка, всегда видели следующую за нами машину. Алексею Николаевичу доставляло несказанное удовольствие сбивать их со следа, и иногда нам это даже удавалось.
Однако самым важным для себя я считал поиск друзей наследнику престола. Эта проблема была, пожалуй, самой трудной. К счастью, обстоятельства сложились таким образом, что в какой-то степени мне удалось решить эту задачу. У доктора Деревенько был сын примерно одного возраста с Алексеем Николаевичем. Мальчики познакомились и очень скоро стали лучшими друзьями. Ни одно воскресенье, ни один выходной или праздник не проходили без того, чтобы они не встретились. В конечном итоге они стали видеться каждый день, и Алексей Николаевич даже получил разрешение ходить в дом доктора Деревенько, который жил в небольшой усадьбе поблизости от дворца. Он там проводил всю вторую половину дня со своим новым другом в скромной обстановке буржуазной семьи. Это нововведение подверглось жесткой критике, однако их величества предпочли не вмешиваться. Они были столь просты и неприхотливы в своей частной жизни, что не могли не поощрять таких же принципов у своих детей.
Тем не менее война уже внесла весьма существенные изменения в нашу жизнь во дворце. Она всегда была весьма аскетичной, а сейчас эта аскетичность чуть ли не удвоилась. Царь часто отсутствовал. Царица и две старшие дочери почти всегда ходили в форме сестер милосердия и делили время между посещениями госпиталей и многочисленными обязанностями, вытекающими из их заботы о раненых. Когда началась война, царица была очень утомлена. Не думая о последствиях, она посвятила всю себя этой работе со всем пылом и энтузиазмом, которые привносила во все, что делала. Казалось, она черпала силы в выполнении той благородной задачи, которую взяла на себя. Она как будто обнаружила, что эта работа удовлетворяла ее стремление к самоотдаче, и это помогло ей хотя бы на время забыть о беспокойстве и дурных предчувствиях, связанных с болезнью Алексея Николаевича.
Еще одним результатом начала войны (столь же желаемым, сколь и неожиданным) было возвращение Распутина. В конце сентября он вернулся из Сибири, полностью оправившись от своих ужасных ран. Однако все указывало на то, что после возвращения он находился в некотором забвении. В любом случае его визиты становились все более редкими. Действительно, Алексею Николаевичу той зимой было настолько лучше, что не было нужды обращаться к Распутину за помощью.
Но при этом его власть оставалась огромной. У меня появилось доказательство этого некоторое время спустя, когда Вырубова едва не погибла в железнодорожной катастрофе. Она была при смерти, когда ее вытащили из-под обломков разрушенного вагона и привезли в Царское Село. В ужасе царица поспешила к постели женщины, которая была чуть не единственным ее другом. Там же оказался Распутин, за которым спешно послали. В этой катастрофе царица увидела еще одно доказательство злого рока, который преследовал всех, кого она любила. Когда она встревоженно спросила Распутина, будет ли Вырубова жить, тот ответил: «Бог вернет ее вам, если она нужна вам и стране. Если же ее влияние дурно, то Он заберет ее к себе. Я не претендую на то, чтобы знать Его волю».
Следует признать, что это было очень умно с его стороны. Если бы Вырубова выздоровела, то он заслужил бы ее вечную благодарность, поскольку выздоровление означало бы благородство ее помыслов и влияния на царицу. Если бы она умерла, то ее величество увидела бы в ее смерти доказательство неисповедимости путей Господних, и быстрее утешилась бы.[33]
Вмешательство Распутина помогло ему восстановить свое влияние, но торжество было недолгим. Ощущалось, что что-то изменилось и он уже не играет такой важной роли, как раньше. Я был рад заметить это, особенно после того, как поговорил о «старце» с послом Швейцарии в Петрограде.[34] Информация, которую он мне дал, не оставляла сомнений в реальном характере Распутина. Как я и подозревал, он был мистиком, обладавшим некими возможностями воздействия на психику людей. Он был человеком неуравновешенным, который по очереди удовлетворял свои земные желания и реализовывал некие видения и был в состоянии сменять ночи оргий на недели религиозного экстаза. Однако до этого разговора я не представлял себе, какое значение придавалось влиянию Распутина на политику не только в российских кругах, но и в зарубежных представительствах в Петрограде. Это влияние во многом преувеличивалось, но сам факт того, что оно могло существовать, был вызовом общественному мнению. Присутствие этого человека при дворе казалось непонятным и отвратительным всем тем, кто знал о его оргиях. Я хорошо понимал, что все это наносило ущерб престижу их величеств и давало их врагам оружие, которое рано или поздно могло быть использовано против них.
Эта проблема разрешилась бы, только если бы Распутин исчез или был в достаточной степени дискредитирован. Но какая сила могла сделать это? Я знал, что лежало в основе той власти, которую он имел над царицей, и поэтому не мог не бояться восстановления его влияния при соответствующих обстоятельствах.
Первые шесть месяцев войны не принесли желаемых результатов, и все указывало на то, что нас ждет долгая и тяжелая борьба. Могли возникнуть неожиданные осложнения, поскольку продолжение военных действий не могло не сказаться на экономической ситуации в стране и не вызвать всеобщее недовольство и даже беспорядки. Царь и царица были очень обеспокоены этим.
Как всегда в моменты тревоги и неопределенности, они черпали столь необходимый им душевный комфорт в религии и в своих детях. Великие княжны восприняли ставшую более суровой жизнь при дворе с присущей им простотой и добрым юмором. Сама их жизнь, полностью лишенная всего того, что так нравится молодым девушкам, подготовила их к этой перемене. Когда началась война, Ольге Николаевне было девятнадцать лет, а Татьяне Николаевне только что исполнилось семнадцать. Они никогда не бывали на балу. Они были только на двух или трех приемах, которые устраивала их тетя, великая княгиня Ольга Александровна. После начала военных действий ими овладела единственная мысль – они хотели хоть как-то облегчить жизнь своих родителей, окружив их любовью, которая проявлялась в трогательной и нежной заботе о них.
Если бы только мир знал, каким примером истинной любви и родственной духовной близости была царская семья! Как мало людей знали об этом! Ведь эти семейные узы никогда не выставлялись напоказ.
<< Назад Вперёд>>
