3. Циклическая неравномерность динамики урожайности
Рис. III-2
Россия: циклическая динамика урожайности зерновых в 1795-2007 гг.
Таблица III-5
Экстремумы больших циклов урожайности хлебов в России
Первый большой цикл XIX в. (конец XVIII в. - рубеж 30-40-х годов XIX в.)
Повышательная фаза: конец XVIII в. - середина 10-х годов XIX в. Понижательная фаза: середина 10-х годов - рубеж 30-40-х годов
XIX в.
Второй большой цикл XIX в. (рубеж 30-40-х годов - рубеж 80-90-х годов XIX в.)
Повышательная фаза: рубеж 40-х годов - начало 70-х годов XIX в. Понижательная фаза: начало 70-х годов - рубеж 80-90-х годов Х1Хв.
Первый большой цикл XX в. (рубеж 80-90-х годов XIX в. - конец 40-х годов XX в.)
Повышательная фаза: рубеж 80-90-х годов XIX в. - середина 10-х годов XX в.
Понижательная фаза: середина 10-х годов - конец 40-х годов XX в. Компенсационный рост в период НЭПа: начало 20-х годов - конец 20-х годов XX в.
Второй большой цикл XX в. (конец 40-х годов - конец 90-х годов XX в.)
Повышательная фаза: конец 40-х годов - начало 70-х годов XX в. Понижательная фаза: начало 70-х годов XX в. - конец 90-х годов ХХв.
Компенсационный рост в период Перестройки: начало 80-х годов - конец 80-х годов XX в.
Первый большой цикл XXI в.
Начало повышательной фазы: рубеж XX и XXI веков.
Первый большой цикл XIX в. (конец XVIII в. - рубеж 30-40-х годов XIX в.). Повышательная фаза цикла началась в конце XVIII в. Более точный временной отрезок рассчитать не удалось из-за ограниченности статистических данных (первые регулярные -сплошные - показатели урожайности хлебов приведены в докладе В.Г. Михайловского49 - с 1801 г., по отдельным данным Η Л. Рубинштейна50 можно было рассчитать показатель урожайности на 1795 г.).
Амплитуда колебаний (см. рис. ΙΙΙ-2) в этом цикле была не столь значительной, нежели в последующие, но все же она хорошо выражена, несмотря на то, что цикл проходил на фоне стагнации трендового уровня урожайности (см. рис. III-1). Фаза подъема, начало которой пришлось на конец XVIII в., была связана с политическими и конъюнктурными факторами, господствовавшими в социально-экономической жизни России на рубеже XVIII и XIX вв.
С начала XIX в. идея неприятия крепостничества в общественном мнении России становится все более популярной. Изданный в 1801 г. указ, «запрещающий раздачу населенных имений в частную собственность» (имелось в виду - помещичью), и указ, «предоставляющий право лицам свободных состояний приобретать в собственность недвижимое имущество без крестьян» (этим правом могли воспользоваться купцы, мещане, казенные крестьяне), а также указ 1803 г. «о свободных хлебопашцах»51, согласно которому помещики могли освобождать крестьян только с наделами, позволили несколько снять напряжение в обществе. Законы начала XIX в. не оказали решающего влияния на долгосрочную динамику продуктивности сельскохозяйственного производства, но проявились в циклической динамике - становлении повышательной фазы первого большого цикла урожайности в XIX в.
Из конъюнктурных факторов, действовавших в русле повышательных тенденций, можно отметить увеличивавшийся спрос на товарный продукт земледелия и, как следствие, рост цен на зерно и распространение зернового производства на земли, приобретенные Россией в результате войн к концу XVIII в. Средний показатель урожайности зерновых возрос с 1795-1801 гг. до 1813-1815 гг., к концу повышательной фазы рассматриваемого цикла, на 20% - с 4,5 ц/га до 5,4 ц/га.
Повышательные импульсы, однако, не отличались долговечностью, и волна покатилась вниз — с середины 10-х годов XIX в. началась понижательная фаза первого большого цикла XIX века. Средний показатель урожайности зерновых сократился с 5,4 ц/га в 1813-1815 гг. (верхний экстремум цикла) до 4,3 ц/га в 1838-1840 гг. (периода, определявшего нижний экстремум цикла), при расчетном трендовом уровне урожайности, равном 5,25 ц/га в течение всего рассматриваемого периода (ср. рис. III-1 и III-2). Причем если в повышательной фазе данного цикла значения урожайности ниже трендового уровня фиксировались не более чем в 30% временной выборки, то в понижательной фазе такие значения охватывали уже более чем 40% выборки (см. Приложение-3). Ужесточение государственной политики во второй четверти XIX в., направленной преимущественно на укрепление царской власти и усиление бюрократического аппарата, негативно отразилось на аграрном секторе страны. Помимо социально-экономических и политических причин (в том числе крестьянских волнений52), в период понижательной фазы цикла аграрное производство России столкнулось с катастрофическими неурожаями, вызванными погодными условиями — 1822-1823 гг., 1830-1831 гг., 1832-1833 гг., 1839-1840 гг.
Второй большой цикл XIX в. (рубеж 30-40-х годов - рубеж 80-90-х годов XIX в.). В начале 40-х годов монархией были проведены определенные меры по изменению законодательства, регулировавшего аграрные отношения: был принят ряд законов (1837-1841 гг.), касавшихся положения государственных крестьян (в 1837 г. было создано Министерство государственных имуществ - МГИ, которое было призвано не только изменить административное устройство, но и улучшить агрикультуру, быт, способы ведения хозяйства у государственных крестьян); закон 1842 г., касавшийся помещичьих крестьян и уточнявший закон 1803 г. о «свободных хлебопашцах» (см. выше), закон 1847 г., предоставлявший право МГИ приобретать за счет казны крепостных крестьян помещичьих имений, а крестьянам, продававшимся за помещичьи долги, выкупаться с земельным наделом на волю, закон 1848 г., позволявший крестьянам приобретать недвижимость53. Именно эти политические факторы определили начало подъема циклической волны второго большого цикла XIX в., который растянулся на 32 года (с 1840 по 1872 г.; см. рис. IIΙ-2). Длительность фазы подъема была стимулирована свершившейся в 1861 г. Великой реформой отмены крепостного права (см. на рис. III-2 изменения в характере волновой динамики в начале 1860-х гг.). Среднегодовой показатель урожайности зерновых увеличился с 4,3 ц/га в 1838-1840 гг. (точка нижнего экстремума данного цикла) до 5,9 ц/га в 1870-1872 гг. (точка верхнего экстремума цикла) (см. Приложение-3.1), расчетные же трендовые значения урожайности в точках нижнего и верхнего экстремума составляли соответственно 5,25 ц/га и 5,37 ц/га (см. табл. III-1).
Понижательная фаза цикла, проявившаяся с начала 70-х годов XIX в., формировалась под влиянием двух противоположных тенденций: с одной стороны, институциональных преобразований, способствовавших в 1867 г. перелому долгосрочного тренда в сторону положительной динамики, с другой - под воздействием ухудшения условий воспроизводства в крестьянском хозяйстве по прошествии первого послереформенного десятилетия 1861-1870 гг.54 (отсутствие инвестиций, измельчание земельных наделов, неэффективное распределение - с точки зрения производственных нужд -земельных наделов в рамках общины, когда коллективная собственность и ее частый передел оказывали доминирующее влияние на структуру посевов, время и тип полевых работ)55 . Все это привело в итоге к циклическому спаду урожайности зерновых, протекавшему на фоне возраставшего ее трендового уровня (ср. рис. III-1 и рис. III-2). К нижней (завершающей) точке понижательной фазы второго большого цикла XIX в. (1889-1891 гг.) среднегодовой натуральный показатель урожайности хлебов опустился до 5,1 ц/га (см. Приложение-3.1), а расчетный трендовый уровень составил 6,1 ц/га (см. табл. III-1).
Первый большой цикл XX в. (рубеж 80-90-х годов XIX в. -конец 40-х годов XX в.). Начало фазы подъема в этом цикле приходится на рубеж 80-90-х годов XIX в. (см. рис. IIΙ-2). Главным фактором циклического подъема в данный период выступают интеграционные мировые процессы. Можно наблюдать высокую степень корреляции между повышательной волной первого «большого цикла» XX века и ростом экспорта зерна, то есть влиянием спроса на российское зерно на мировом рынке.
Всего лишь за полтора десятилетия, с 1896-1900 годов до последнего предвоенного пятилетия 1909-1913 гг., среднегодовые сборы зерновых в России резко увеличились — с 49,2 млн.т до 69,6 млн. т — на 41%, еще больше вырос вывоз зерна за рубеж — с 7,3 млн. т до 11,1 млн. τ — на 52% (см. табл. IIΙ-6), хотя удельный вес зернового экспорта в сборах зерновых уже с начала века сохранялся на одном уровне, обнаруживая некоторую тенденцию к понижению (внутренний рынок постепенно отвоевывал все большие позиции у мирового рынка).
Мы уже отмечали (см. предыдущий раздел этой главы), что доля зернового экспорта в общей массе товарного зерна, отпускавшегося российской деревней на рынок, была огромной, на нее приходилась в конце XIX - начале XX вв. половина общей массы товарного зерна. Вся же масса товарного зерна составляла около 1/3 валового производства зерна в России в этот период (если принять оценку Н.Д. Кондратьева, основывающуюся на учете перевозок зерна по транспортным артериям страны — железнодорожным и водным; см. табл. III-6).
Таблица III-6
Россия/СССР: производство и вывоз зерна за рубеж, 1896-1930 гг. *
* Составлено и подсчитано по: Китанина Т.М. Хлебная торговля России в 1875-1914 гг. Л: «Наука», 1978. С. 69; Кондратьев Н.Д. Рынок хлебов и его регулирование во время войны и революции. М.: «Наука», 1991. С. 91, 101; Народное хозяйство [России] в 1915 г. Петроград: Комиссариат финансов, 1918. С.33,67; Народное хозяйство СССР. Статистический справочник 1932. M.-Л, 1932. С. XXXIX, 163,242, 390.
1 Четыре главных хлеба (рожь, пшеница, овес, ячмень) — на них приходилось примерно 91% валовых сборов всех зерновых культур, включая крупяные культуры; в 1909-1913 гг. в России в границах СССР до 17 сент. 1939 г. — 93,2% (см.: Сборник статистических сведений по Союзу ССР за пять лет работы ЦСУ: 1918-1923. М., 1924. С.131).
Столь высокая интеграция зернового производства России в систему мирохозяйственных связей определяющим образом влияла как на рост зернового производства в целом, так и на улучшение его качественных параметров. Так, за период с 1889-1891 гг. (точка нижнего экстремума большого цикла) по 1913-1915 гг. (точка верхнего экстремума первого большого цикла XX в.) урожайность зерновых в России выросла с 5,1 ц/га до 8,1 ц/га, или более чем в полтора раза (см. Приложение-3.1). Трендовый уровень урожайности, рассчитанный для точек нижнего и верхнего экстремума, составлял 6,1 ц/га и 7,05 ц/га (см. табл. III-1).
Напомним в связи с этим о довольно значительном по масштабам того времени импорте из-за рубежа современных (опять-таки по тогдашним стандартам) средств производства, в том числе сельскохозяйственных машин, удобрений и др. В России уже в начале XX века начались технологические преобразования в развитии зернового хозяйства «вглубь»; в нем повышалась культура земледелия, осваивались новые технологии56.
Лидировали в этом процессе отнюдь не рядовые общинные крестьянские хозяйства, а владельческие хозяйства, крупные посевщики хлеба и другие состоятельные производители, экономический потенциал которых был полностью сметен в ходе аграрной революции, последовавшей за Октябрьским переворотом. Эта группа хозяйств благодаря более высокой концентрации производства могла отпускать на рынок относительно больше своего зерна, чем крестьянские хозяйства. В самом деле, в 1909-1913 гг. на долю данной состоятельной группы сельских товаропроизводителей приходилось 12,1% валового сбора зерновых, однако реализованное ими на рынке зерно составляло более пятой части его общенациональной массы — 21,6%57.
Итак, пик повышательной фазы первого «большого цикла» XX века в России пришелся на канун и первые годы Первой мировой войны (1913-1915 гг.), причем процесс нарастания активности хозяйственной деятельности до пика фазы за предшествующие два с половиной десятилетия происходил весьма интенсивно (см. рис. III-2). Последовавшая за Октябрьским переворотом гражданская война, политика «военного коммунизма», как отмечалось выше, прервала относительно спокойный переход повышательной волны цикла в понижательную, резко обрушив волну. Положительное колебание циклической волны в период НЭПа до конца 20-х годов, по существу, отразило лишь результат компенсационного роста, возместившего частично тот ущерб в экономическом потенциале хозяйственного развития деревни, который Россия понесла в период 1917-1921 гг. Первый «коммунистический» эксперимент, как известно, завершился крупнейшей национальной трагедией — массовым голодом и мором 1921 года и последовавшими на их почве невиданными разрушениями в народном хозяйстве России58.
Результаты компенсационного роста, достигнутые в период НЭПа, на рубеже 20-30-х годов были сметены насильственной коллективизацией, угнетавшей личный интерес производителя к эффективной экономической деятельности в агросфере и уничтожавшей экономические мотивы к введению улучшений в сфере производства. Обрушение циклической волны стало набирать обороты. Опустошение экономического потенциала страны, вызванное фашистской агрессией против СССР в 1941-1945 годах, низвергло циклическую волну до отрицательного пика ее движения. В итоге процесс спада циклической активности в период первого «большого цикла» XX века продолжался в России, даже с учетом частичного реабилитирующего влияния НЭП-овской «реставрации», на протяжении более трех десятилетий — до второй половины 40-х годов. Это и была завершающая «точка» первого «большого цикла» XX века в России.
Перелом циклической активности, который перекрыл сползание сельского хозяйства в пропасть, наметился на рубеже 40-50-х годов, по завершении периода, получившего в истории СССР название «пятилетки восстановления».
Второй большой цикл XX в. (конец 40-х годов - конец 90-х годов XX в.). Начало повышательной фазы цикла совпало с окончанием кратковременного периода компенсационного роста (послевоенная «пятилетка восстановления народного хозяйства СССР»), а с 1953 г., времени появления в России первых признаков частичных изменений в террористическом политическом режиме, названных «оттепелью», положительная циклическая динамика стала получать все новые импульсы. Активность экономической деятельности в этот период цикла, отраженная в его повышательной фазе, была подкреплена начавшимся внедрением интенсивных технологий в аграрное производство, позволившем в период от конца 50-х годов XX века до начала 70-х годов заметно увеличить урожайность зерновых, одновременно такая активность стимулировалась стартовавшей в 60-х годах механизацией хозяйства агросферы (см. табл. III-3).
Можно выделить два позитивных результата, достигнутых в период повышательной фазы второго «большого цикла» XX в. в аграрном секторе России.
Во-первых, это - радикальное преобразование производительной силы труда, обеспечившее качественно новые, соответствующие характеру индустриальных производительных сил условия роста производительности труда. Последняя в наиболее крупном секторе сельского хозяйства страны — зерновом — увеличивалась весьма быстро (с 60-х годов), достигнув к концу периода фазы — началу 70-х годов — довольно высокого показателя выхода продукта на единицу времени — 72 кг/час (95 кг/час в 1990 г.). В эволюции агросферы России от мануфактурной ступени технологического развития к господству системы индустриальных технологий тем самым был сделан существенный шаг вперед. Но прогресс этот происходил на фоне провальных «достижений» в движении урожайности, значения которой в течение последующих двух с половиной десятилетий (1975-2000 гг.) «буксовали на месте» или носили характер резких колебательных скачков около стагнационной линии тренда (см. рис. III-1, Приложение-3.1).
Во-вторых, это — несомненные достижения в интеграционных экономических процессах. Насильственный слом системы полунатурального (индивидуального) хозяйства произошел в России еще в период понижательной волны предшествующего «большого цикла». Его замена «социалистическим» типом крупного хозяйства, происшедшая в этот же период, не привела к сколько-нибудь значительным преобразованиям в производительной силе труда; прямые затраты на единицу произведенного продукта даже в наиболее продвинутой отрасли сельского хозяйства России — зерновой в течение около двух десятков лет (начало 30-х - начало 50-х годов) выражались одной и той же величиной: на час прямых затрат труда производилось 8-11 кг зерна, с учетом же управленческих затрат — на 45-50% меньше. Хозяйство стало «крупным» пока преимущественно по масштабам использования живого труда, принудительно организованного на условиях мануфактурного разделения труда. Интеграционные процессы в этот, первый, период повышательной фазы были еще слабо развиты. При этом опосредствовались они почти исключительно системой властных, «вертикальных», связей. Но с накоплением в агросфере России индустриальных средств труда, с вытеснением из деревни огромных контингентов рабочей силы (живого труда) отраслевой (внутрисекторский) воспроизводственный процесс оказался к концу повышательной фазы нового (второго) «большого цикла» глубоко интегрирован в макровоспроизводственный процесс 59 (однако при все еще сохранившем большую мощь властном посреднике-«интеграторе»). И это обстоятельство коренным образом изменило весь характер сельскохозяйственного роста в России.
Понижательная фаза второго большого цикла XX в. началась в начале 70-х годов и по временным рамкам совпала с переломом трендового уровня от положительной динамики урожайности зерновых к стагнации, длившейся с 1979 по 2000 г. (см. табл. III-1). При глубокой межотраслевой интеграции сельское хозяйство имело отрицательную рентабельность, так, условная норма прибыли в сельском хозяйстве составляла -3,4% в 1965 г., +26% в 1970 г. (на графиках этот период соответствует пику большого цикла), -0,4% в 1975 г., -9,0% в 1980 г.60. Столь плачевные результаты аграрной динамики вызваны были ценовым дисбалансом: «гонкой издержек производства» в аграрном секторе (происходившей по законам ценообразования в промышленном секторе), с одной стороны, и не «поспевавшими» за ней государственными закупочными ценами на сельскохозяйственную продукцию, с другой61. Некоторое сглаживание ценового дисбаланса в период Перестройки (середина 80-х годов XX в.) проявилось в повышательной циклической тенденции, соответствовавшей компенсационному росту, отмеченному в данный период (см. рис. III-2). Например, закупочные цены на зерно с 1980 по 1988 г. были увеличены в два раза (со 107 руб./тонна до 205 руб./тонна), а к 1990 г. - даже в три раза (313 руб./тонна), цены же на ресурсы (тракторы, удобрения и др.), уже чрезмерно высокие по отношению к ценам на продукцию сельского хозяйства, увеличились не более чем на 10%. Вследствие этого условная норма прибыли (рентабельность) приобрела положительные значения: +16% в 1985 г., +37% в 1990 г.62. Следует отметить, что понижательная фаза длинной «кондратьевской волны» совпала со структурным кризисом социалистического хозяйства, спасти который частичными мерами (в частности, ценовой политикой) не представлялось возможным. Поэтому по окончании периода Перестройки циклическая волна покатилась еще дальше вниз, достигнув отрицательного экстремума в 1998-2000 гг. (средняя урожайность зерновых в эти годы опустилась до 11,8 ц/га, т.е. почти на 30% ниже трендового уровня урожайности, составившего, по расчетам, 16,2 ц/га).
Первый большой цикл XXI века. По нашему мнению, на рубеже XX и XXI вв. начался новый (первый) «кондратьевский» большой цикл XXI в.63, и он уже показал свои результаты. Проявившись, как отмечалось выше, в «одноразовом», по существу, скачке урожайности зерновых (сразу на 45% - с 11,8 ц/га до 17,1 ц/га — за период с 1998-2000 по 2001-2003 гг.; в последующие годы результаты этого скачка были лишь законсервированы — 17,9 ц/га в 2004-2005 гг. и 18,2 ц/га в 2006-2007 гг.), он вытянул волну динамики урожайности вверх (см. рис. IIΙ-2 и Приложение-3.1). Если позволить себе провести аналогии с циклами урожайности XIX и XX вв., то допустимо предположить, что фаза подъема этого большого цикла может длиться, по меньшей мере, до начала - середины 20-х годов XXI в., а с начала - середины 20-х годов XXI в. может наступить циклический спад.
* * *
И в заключение проведем краткий сравнительный анализ циклического движения урожайности, с одной стороны, и циклического движения производства сельскохозяйственного продукта в расчете на гектар посевной площади, с другой. Натуральные значения стоимости валовой продукции на гектар посевов и ее трендовые изменения за период 1911-2006 г. см. на рис. III-3, а также в Приложении-3.2. Обратим внимание на то, что в скачке этого показателя в 2000-2006 гг. сказалась, помимо реальных экономических факторов, «неучтенная» инфляция, вызванная, в частности, первой революцией нефтяных цен XXI в. (см. Предисловие, прим. 8)
Рис. IIΙ-3
Россия: динамика стоимости валовой продукции сельского хозяйства в расчете на гектар посевной площади
Примечание. Тренды динамики стоимости валовой продукции сельского хозяйства на гектар посевной площади (X), рассчитанные по методу разорванного тренда, имеют следующие математические выражения: за период 1911-1947 гг. X = 211 + 0,738-t;
за период 1947-1979 гг. X = -146,03 + 14,766-t - 0,104-t2;
за период 1979-2006 гг. X = 319,7 + 0,846· t.
Что касается собственно кондратьевской волны (см. рис. III-4), мы видим по существу значительное соответствие в конфигурации понижательной и повышательной фаз первого и второго циклов XX века на обоих графиках. При той, однако, разнице, что волна стоимости валовой продукции сельского хозяйства, рассчитанная на гектар посевной площади, обозначена более ранними изменениями во временном диапазоне циклов, чем волна урожайности. В первом цикле XX века это объясняется тем, что разрушения сельского хозяйства России в период Великой Отечественной войны особенно сильно сказались именно на «второй» составляющей валовой продукции сельского хозяйства — животноводстве.
Рис. III-4
Россия: циклическая динамика стоимости валовой продукции сельского хозяйства на гектар посевной площади
-------Урожайность зерновых
_______Стоимость валовой продукции на гектар посевной площади
В результате чего нижний экстремум первого цикла динамики стоимости валовой продукции наступил раньше (примерно на 5 лет), чем завершился стандартный цикл (измеряемый по интенсивности движения урожайности). Вместе с тем рис. IIΙ-4 отражает и период (см. ранний отрезок волны — за 1942-1950 гг.), который характеризует время компенсационного роста, новая же фаза второго цикла XX века началась после завершения периода компенсационного роста — на рубеже 40-50-х годов.
Ту же «аномалию» мы видим и в завершающий период понижательной фазы второго цикла XX века. На этот раз объясняется это тем, что потери животноводства были более значительными, чем потери в растениеводстве в период экономического безвременья — в 1990-х годах. А появление первых ростков фермерского хозяйства с его производством интенсивных, в частности масличных, культур дало толчок более раннему наступлению повышательной фазы. В то же время в таком резком подъеме повышательной волны могла проявиться и «неучтенная» инфляция, вызвавшая скачок показателя стоимости валовой продукции на гектар посевов (см. рис. IIΙ-3).
Хотелось бы представить подходы к исследованию «кондратьевских» больших циклов американского социолога-теоретика Иммануэля Валлерстайна. В своих исследованиях он «пропустил» поток мирового исторического процесса и мировой экономической динамики XIX-XX вв. (и их более отдаленных во времени проявлений) сквозь призму циклически-волнового видения64. Именно с позиций такого подхода автор концептуализирует модель развития мировой социальной системы, охарактеризованную им как «капиталистическая мир-система» (т.е. система, которая сама по себе представляет целый мир). Ее пульсирующее, принимающее форму спирали движение в историческом времени он и исследует и оценивает, по меньшей мере, за последние два века, в контексте циклической теории Н.Д. Кондратьева. При этом Валлерстайн исходит из принятого в мировой науке положения, что «кондратьевские» циклы протяженностью 50-60 лет каждый имеют по две фазы: фазу А («повышательная») и фазу Б («понижательная»). Фаза А второго «большого цикла» XX века приходится, по автору, на период 1945-1967/1973 гг. «В настоящее время (1995 г. —Авт.), по мнению Валлерстайна, мы находимся в конце фазы Б очередного «кондратьевского» цикла, которая проходит с 1967-1973 гг.»65. Основываясь на анализе тенденций мирового развития в XX веке, его циклических «зигзагов», их причин и результатов, автор предпринимает попытку, весьма обоснованную, на наш взгляд, заглянуть в ближайшее будущее — первую четверть XXI века, на которую, по логике циклической теории Н.Д. Кондратьева и предположению И. Валлерстайна, выпадает фаза А очередного «кондратьевского» цикла; по завершении этого цикла, «в 2050 или 2075 г.», «мы не будем больше жить в условиях капиталистической мир-экономики. Вместо этого мы будем развиваться в рамках нового порядка или порядков, некой новой исторической системы или систем»66.
48 Экстремумы циклов, поскольку они являются расчетной величиной, не обязательно совпадают с минимальными или максимальными действительными значениями урожайности зерновых.
49 Тезисы доклада В.Г. Михайловского «Урожаи в России 1801-1914 гг.», в: Бюллетень ЦСУ РСФСР. 1921, № 50. С. 2, 4.
50 Рубинштейн H.JI. Сельское хозяйство России во второй половине XVIII в. М.: «Наука», 1957. С. 335-353,444-453.
51 Ключевский В.О. Русская история. Полный курс лекций. Книга третья. Лекция 83. С. 387-388.
52 В 1821-1830 гг., по данным И.И. Игнатович, происходило в среднем по 16 крестьянских волнений в год, а в 1826 г. зафиксировано 48 волнений в 19 губерниях СИгнатович И.И. Крестьянские волнения, в: Великая реформа — 19 февраля 1861 г. Издание Товарищества И.Д. Сытина, 1911. Т. 3. Цит. по: Хворостин С.К. Реакция крестьян на канкриновскую реформу казенной деревни, в: Исторические записки. М., 1957. Вып. 62. [Е.Ф. Канкрин — министр финансов Российской империи в 1823-1844 гг.]).
53 Ключевский В.О. Русская история. Полный курс лекций. Книга третья. Лекция 85. С. 444-447.
54 Подробнее см.: Нифонтов А.С. Зерновое производство России во второй половине XIX в. С. 168.
55 Подробнее см.: Дружинин Н.М. Русская деревня на переломе 1861 -1880 гг. С. 118, 122, 124.
56 Подробнее см.: Вайнштейн Альб. Л. Эволюция урожайности зерновых хлебов в России до войны и перспективы ее развития в будущем. С. 300-312.
57 Подсчитано по: Кондратьев Н.Д. Рынок хлебов и его регулирование во время войны и революции. С. 97, 99, 326, 330, 334.
58 «Экономическая жизнь», орган Совета Труда и Обороны России, весьма информированный, свидетельствовала о масштабах «рукотворной» катастрофы: «В губерниях, пострадавших от неурожая, исчислялось ... в 1921 г. 43 млн. человек, или почти в три раза больше, чем в 1891 г., при этом число особенно пострадавшего населения, не оправдавшего и семян, определяется в 13 млн. человек, тогда как ранее это число никогда не превышало двух с половиной миллионов (1911 г.) /.../ В результате — прямая гибель населения от голода /.../ Скот должен был, конечно, безжалостно уничтожаться ... уже к 1921 году количество скота сократилось не меньше чем на 35%, к началу же 1922 г. мы должны ожидать в лучшем случае сохранения лишь половины сельскохозяйственного скота. Посевная площадь уменьшилась к 1921 г. на 35%, и к 1922 г. надо тоже ожидать сокращения по меньшей мере до половины» (Народное хозяйство России за 1921 г.Берлин: «Progress», 1922. С. 10,11).
59 Выдающийся российский статистик П.И. Попов, анализируя взаимоотношения сельского хозяйства и промышленности в 20-х годах, с горечью писал об автаркическом типе развития тогдашнего сельского хозяйства России, о «независимости» последнего от «города» и «городской» (цензовой) промышленности. С началом же экономической реформы 90-х годов XX века, когда стремительно разваливались хозяйственные связи, сложившиеся в большой стране, нараставшие нарушения механизма и установившихся пропорций обмена глубоко интегрированного в макроэкономическую систему сельского хозяйства стали мощнейшим тормозом для всего процесса экономического роста в агросфере, этом традиционно «слабейшем» звене народного хозяйства России.
60 Растянников В.Г., Дерюгина И.В. Модели сельскохозяйственного роста в XX в. С. 381.
61Подробнее см. там же. С. 370-371.
62 Подробнее см. там же. С. 368, 381.
63 Подробнее см. там же. С. 541-545.
64См., например: Валлерстайн И. После либерализма. М.: УРСС.
65 Там же. С. 24, 30.
66 Там же. С.49
<< Назад Вперёд>>
