Аурова Н. Н. Образ жизни русского дворянина XVIII в. (по материалам домашних библиотек)
Обращение к французской просветительской философии, осмысление идей Вольтера, Дидро, Монтескье, Гельвеция, Руссо продолжалось в течение всего XVIII века. В дворянской среде проявился особый тип «дворянина-философа», как образно назвал самого себя человек той эпохи Ф. И. Дмитриев-Мамонов (сочинение «Система Федора Ивановича Дмитриева-Мамонова, дворянина-философа»). В свою очередь, образ мыслей вел к определенному образу жизни. Быть «философом» становилось не только престижным, но и необходимым уже для того, чтобы чувствовать себя уверенным в «свете». В обыденном сознании XVIII века понятие «философ» («вольтерьянец»), человек «свободного образа мыслей», практически отожествлялось с понятием «вельможа», «аристократ». Тем не менее «философствование» стало не только данью моде, но и следствием появления в дворянской среде особого социального типа, тесно связанного с избранной им военной или гражданской службой, а после издания Манифеста 1762 г. «О вольности дворянства» — и со службой хозяйственной. Так, философское творчество князя М. М. Щербатова оказывается тесно связанным с его пребыванием на посту официального российского историографа. Основной же формой проявления философского мироощущения русских дворян второй половины столетия стало сочинение ими разнообразных трактатов, рассуждений, философских положений.
Знакомство с произведениями западноевропейских просветителей являлось своеобразным свидетельством кастовости, дворянской корпоративности, принадлежности к «высшему» кругу. Наиболее яркое воплощение «философского века» пришлось на годы правления Екатерины П, при которой пропаганда философии Просвещения была возведена в статус государственной идеологии. Форма правления декларировалась как «просвещенная монархия», а саму императрицу принято было олицетворять с образом Минервы. Еще в 15-летнем возрасте Екатерина написала автобиографическую записку под названием «Портрет философа в 15 лет» и впоследствии в своих «Записках» с одобрением отмечала в себе «философское расположение ума», проявившееся уже в ранней юности1. О любви к серьезному чтению свидетельствует и сподвижница Екатерины Е. Р. Дашкова. Русские аристократы во главе с императрицей ведут активную переписку с лучшими европейскими умами. Так, сама Екатерина переписывается с Вольтером, Д. Дидро, Ж. Даламбером, М. Гриммом, видный государственный деятель И. И. Шувалов - с Вольтером, Рейналем, Дидро, Е. Р. Дашкова - с Дидро, а фаворит императрицы Г.Г.Орлов - с Руссо. Г. Г. Орлов даже предлагал последнему переселиться в его имение, видимо, надеясь прославиться как хозяин русского Эрменонвиля.
Интерес к книге, к чтению приобретает устойчивый характер. «Книги разбивают мое хладнокровие», — писал молодой князь Н. Б. Юсупов своему близкому приятелю А. Б. Куракину2. В 1765 г. Екатерина приобрела библиотеку Дидро и сделала его своим личным библиотекарем, а в 1778 г. после смерти Вольтера - библиотеку философа. Г. Г. Орлов еще при жизни М. В. Ломоносова купил книжное собрание выдающегося ученого3.
Именно вторая половина XVIII в. — время, когда в дворянской среде стали повсеместно возникать домашние библиотеки, превратившиеся в неотъемлемую часть дворянского быта. Домашние библиотеки образуются как в городских, так и в загородных усадьбах. К концу века уже невозможно представить себе помещика (как «крупного», так и «среднего» и даже «мелкого»), не обладавшего собственной библиотекой. Сведения о книжных собраниях, сформировавшихся в первой половине XVIII в., немногочисленны. Однако известно, что книги собирали не только известные государственные и общественные деятели и ученые (в числе которых можно назвать сподвижников Петра I генерал-фельдмаршала Я. В. Брюса и генерал-аншефа А. П. Ганнибала; члена Верховного Тайного Совета князя Д. М. Голицына; М. В. Ломоносова, В. Н. Татищева; князя М. М. Щербатова), но и видные военные, и даже помещики «средней руки», стремившиеся к самообразованию.
К числу таковых можно отнести отставного кавалерийского офицера, курского помещика Ивана Петровича Анненкова, умершего в 1784 г. Из «Дневника», который он вел в 1744-1766 гг., мы узнаем, что в 1727 г. он уже служил в армии, в 1732-1734 гг. - был поручиком, а в 1745 г. покинул военную службу в чине капитана и обосновался в своем имении под Курском. В 1754 г. он получил чин надворного советника, в 1761 г. был избран депутатом Новоуложенной комиссии, а в 1780-1783 гг. являлся уездным предводителем дворянства. В этот период он с увлечением занимался краеведением - собирал материалы по истории Курска4. Время от времени И. П. Анненков выезжал по делам службы в Петербург и Москву. С 1753 по 1766 год он заносил в свой дневник сведения обо всех покупавшихся им книгах. Таким образом, за 13 лет образованный помещик приобрел в общей сложности 230 книг и журналов, а также 5 географических карт, затратив на все свыше 300 рублей5. По тематическим разделам состав библиотеки Анненкова подразделялся следующим образом: «История» — 39 томов; «Государство и право» - 7; «Религиозная литература» - 65; «Мораль» - 13; «Педагогика» - 7; «Учебная литература» - 8; «Художественная литература» - 38; «Общенаучная литература» - 4; «География» — 3; «Военное дело» — 3; «Лечебники» - 4; «Периодические издания» - 19; «Календари»- 19; «Развлекательная литература» - 16.
Особенно внимательно Анненков следил за выходом в свет книг по истории. Среди приобретенной им исторической литературы мы встречаем многотомные издания французского историка Шарля Роллена, печатавшиеся в типографии Петербургской Академии наук, - «Древнюю историю» (СПб., 17491762. Т. 1-10) и «Римскую историю» (СПб., 1761-1765. Т. 1-14). Анненков также купил «Историю об Александре Великом» Квинта Курция Руфа (СПб., 1750); «Историю о старшем Кире, основателе Персидской монархии» Ксенофонта (СПб., 1759); «Житие славных в древности мужей» Плутарха (СПб., 1765).
Из книг по русской истории он приобрел знаменитый «Синопсис» Иннокентия Гизеля (долгое время выполнявший функцию единственного русского учебника по всеобщей истории), а также «Краткий российский летописец с родословием» М. В Ломоносова (СПб., 1760) и «Историю Сибирскую» Г. Ф. Миллера7.
Анненков увлекался и чтением художественной литературы. Для своей библиотеки он приобретал как сочинения российских авторов, так и переводную беллетристику, довольно «пеструю» по составу. Здесь мы находим и сборники стихов А. Д. Кантемира,
А. П. Сумарокова, М. В. Ломоносова, И. С. Баркова, А. А. Наргова, «Любовный вертоград» С. Полоцкого, а также романы и повести модных французских авторов А. Р. Лесажа («Похождения Жиль Блаза» и «Повесть о Хромом Бесе»), А.-Ф. Прево («Филозоф английской, или Житие Клевеланда» и «Приключения маркиза Г...»).
Значительное место в книжном собрании Анненкова занимали периодические издания, в частности - «Трудолюбивая пчела» и «Труды Вольного экономического общества». Большое внимание курский помещик уделял воспитанию своих детей, и, соответственно, покупал для них разнообразные пособия не только на русском (книги по орфографии, «Грамматика Российская», «Краткое понятие о науках», «Детское училище» и др.), но и французском языке (1761 г. «февраля 19 дня в Петербурге куплено сыну Александру 2 французские книги»). Анненков не только заказывал и покупал книги, но и сам переплетал их, когда они присылались ему из Петербурга или Москвы в непереплетенном виде. С этой целью он приобрел набор переплетных инструментов («1759 г. Августа 15 куплено для переплету книг инструментов: тиски с железными винтами, обрез, плитка медная, наугольник медный, наугольников же медных треугольных 2, кветочками 2, долгинький 1, четырехугольной 2, два кольца медных с железными ручками, молоток железной, тиски железные, пробой железной, пилка железная»)8.
Любовь к книге И. П. Анненков привил и детям. Из его дневниковых записей видим, «по впоследствии в приобретении книг принимают участие и его сыновья Александр, Авраам и Петр, которые привозили или присылали по поручению отца книги из Петербурга и Москвы, тем самым пополняя семейную библиотеку9. Из того, как тщательно Анненков вел записи о приобретении книжных новинок, можно сделать вывод о том, что это увлечение стало для него жизненной необходимостью и глубокой внутренней потребностью.
Известный исследователь русской культуры Н. П. Лихачев дал весьма удачную характеристику этому увлечению русского дворянства чтением и собиранием книг: «Сколько безвестных офицеров не только покупали, тщательно переплетали и надписывали свои книжки, но и именовали свои собрания библиотеками. <...> ...А между тем, иногда и самые незначительные библиотеки, например из старых помещичьих гнезд, представляли интерес по своему составу и наслоению владельцев. Родственные связи, знакомства, местные интересы нескольких поколений могут скрываться в кратких надписях небольшой библиотеки»10. Книжные собрания являлись непосредственным проявлением образования, духовных запросов, вкусов их владельцев и свидетельством их умственной жизни.
Среди ярких представителей отечественной науки и культуры второй половины XVIII века, проявлявших неподдельный интерес к книге и создавших прекрасные библиотеки, можно назвать имена А. Т. Болотова и М. Н. Муравьева. Андрей Тимофеевич Болотов (1738-1833) - основоположник русской сельскохозяйственной науки, ученый, художник, специалист по садово-парковому искусству, просветитель в самом широком смысле, родился в небогатой дворянской семье в имении Дворяниново Алексинского уезда Тульской губернии. В юношеские годы он находился на военной службе, затем в качестве гражданского чиновника жил в Петербурге. Будучи близким лицом к графу Г. Г. Орлову, А. Т. Болотов мог бы стать непосредственным участником дворцового переворота 1762 г., к подготовке к которому его хотел привлечь сам Г. Г. Орлов. Однако он сознательно избрал иную судьбу. В 1762 г., после появления «Манифеста о вольности дворянства», он вышел в отставку и возвратился в свое имение Дворяниново, где с энтузиазмом приступил к переустройству хозяйства и деревенской жизни в целом, стремясь тем самым воплотить мечту стать «просвещенным помещиком» и «идеальным хозяином».
С 1778 по 1779 г. Болотов издавал один из первых в России сельскохозяйственных журналов «Сельский житель», а затем -журнал «Экономический магазин». В Дворяниново он написал «Детскую философию» (М., 1776-1779. Ч. 1-2), где подробно изложил свою систему взглядов на мир. За сочинения «Наказ управителя» и «О разделении полей» Болотов был награжден двумя большими золотыми медалями Вольного экономического общества. В 1776 г. он был назначен управителем Богородицкой волости. В последующие 20 лет службы в имении графа А. Г. Бобринского Болотов не переставал заниматься научными исследованиями.
Здесь он проявил себя как замечательный инженер-гидравлик и в 1784-1785 гг. создал живописный парк, справедливо названный «чудом здешнего края». Виды парка были запечатлены его создателем и вошли в альбом с акварельными зарисовками «Виды имения Бобринских, Богородицк 1776 г.».
В 1797-1800 гг. для 8-томной работы «Изображение и описание разных пород яблок и груш, родящихся а Дворяниновских, а отчасти к в других садах» Болотов зарисовал 600 плодов различных пород, представляющих ценнейший материал. В 1794 г. он был избран членом Королевского Саксонского Лейпцигского экономического общества, которое способствовало переводу его работ на немецкий язык и их издании в Лейпциге.
Будучи человеком энциклопедически образованным, А. Т. Болотов не представлял себя без книги в течение своей долгой жизни. Он собрал библиотеку, насчитывавшую несколько тысяч томов и отражавшую читательские интересы русского дворянства на протяжении всего восемнадцатого столетия. В автобиографических записках «Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков» он отмечал то влияние, которое на него оказали книги. Так, одним из самых ярких детских впечатлений Болотова стало знакомство с книгой Ф. Фенелона «Похождение Телемака, сына Улиссова», ставшей для него, как и для большинства его сверстников, пособием при изучении французского языка. В 1752 г. он ознакомился с трагедией А. П. Сумарокова «Артистона», а в 1753 г. в доме своего дяди, отставного секунд-майора Матвея Петровича Болотова, - с сочинением Стефана Яворского «Камень веры». Там же он нашел «несколько математических книг печатных и скорописных ...особенно прекрасную геометрию и фортификацию», которые юный Болотов скопировал от руки и 1 хранил до конца жизни.
Разумеется, читательские пристрастия образованного дворянина не оставались неизменными. Так, в первые годы военной службы, подобно многим своим сверстникам, он пережил увлечение романами. К началу 1760-х гг. его интересы изменились. В период Семилетней войны, находясь в составе действующей армии в Кенигсберге, Болотов пришел к мысли о том, что его «охота к литературе и ко всем ученым упражнениям не только не уменьшалась, но со всяким днем увеличивалась более» и, следовательно, он «рожден был не для войны, а для наук»11. Решающий перелом в его читательской судьбе про изошел в том же 1760 г.: «... Читал я ... в сей год не одни уже романы и сказочки по-прежнему, но мало-помалу, стал уже привыкать к нравоучительным и степенным книгам».
Определяющее влияние на Болотова оказали труды немецких философов Людвига Гольберга «Нравоучительные рассуждения» и «Высшие философические науки» Иоганна Кристофа Готшеда. Страсть к чтению стала настолько сильной, что Болотов не пропускал ни одного книжного аукциона, проводившегося в Кенигсберге, и все свои свободные деньги тратил на книги. Постепенно у Болотова «начала формироваться порядочная библиотека, и было уже книг под сотенку и более», а из записей, относящихся к 1761 г., узнаем, что «собрание могло уже называться библиотекою» и сделалось для владельца «первейшей драгоценностью в свете»12. Собираясь выйти в отставку, Болотов беспокоился о способе отправки в Россию своих уже весьма многочисленных книг. Он познакомился с одним из «русских судовщиков», поставлявших в Кенигсберг провиант, и тот по просьбе Болотова перевез на своем галиоте его книги, упакованные в три больших сундука13.
Вскоре, вслед за своим книжным собранием, в Россию вернулся и сам Болотов. Как уже говорилось, по выходе в отставку он поселился в имении Дворяниново. Позднее о своих первых книгах Болотов напишет следующее: «Оне послужили мне потом основанием всей моей библиотеки и принесли мне не только множество невинных удовольствий, но и великую пользу»14. В дальнейшем библиотека пополнилась великолепной подборкой сельскохозяйственных журналов и периодических изданий: «экономическими лексиконами» и энциклопедиями Цинка, Крюнитца, Хюбнера, Герменсгаузена, трудами Вольного экономического общества, «Теорией садового и паркового искусства» Л. Л. С. Гиршфельда15.
Увы, в целостном виде собрание ненадолго пережило своего владельца. Вскоре после смерти А. Т. Болотова «рукописи и некоторые старинные книги немецкие» были перевезены в орловское имение его сына, П. А. Болотова, который все печатные издания приобщил к своей библиотеке, а сочинения отца в рукописях поместил в «яблочную кладовую, где очень много пострадало от прожорливости крыс». Дворяниново было продано в середине XIX в., по-видимому, вместе с находившимся там имуществом. Другая часть книг была унаследована внуком Болотова, но в 1873 г. перешла к его дальнему родственнику помещику Бибикову16.
Ревностным собирателем книг проявил себя другой видный представитель русского Просвещения - поэт, переводчик, воспитатель великих князей, товарищ министра народного просвещения, попечитель Московского Университета и отец будущих декабристов - Михаил Никитич Муравьев (1757-1807). Книжное собрание М. Н. Муравьева дошло до наших дней вместе собранием книг его сына, одного из самых известных-декабристов Никиты Михайловича Муравьева, и ныне входит в состав Научной библиотеки МГУ им. М. В. Ломоносова.
Как библиофил, М. Н. Муравьев значительное внимание уделял приобретению трудов философов-просветителей и их литературных произведений. Среди его книг находится полный комплект «Энциклопедии» Дидро и Даламбера, 12-томное «Полное собрание сочинении» Монтескье, сочинения Декарта, Лейбница, Вольтера, Руссо, Кондильяка, Мабли, Рейналя. Особое место в жизни М. Н. Муравьева занимала «Исповедь» Руссо. Прочитав ее в 13-летнем возрасте, М. Н. Муравьев навсегда остался последователем его идей. В библиотеке Муравьева присутствовал и перевод на русский язык романа Руссо «Новая Элоиза» (СПб., 1792-1793), который был очень популярен в России.
Чтение античных авторов и философов-просветителей способствовало формированию мировоззрения Муравьева. Так еще в 1770-х гг. он оставил такую дневниковую запись: «Состояние слуг для меня - проблема, которой я разрешить не умею. Зачем, добрые люди, философы, чтоб те служили чело веку для прихотей своих?»17 Муравьева глубоко интересовали проблемы человеческой личности, в своих дневниковых записях он пытался выработать свое жизненное кредо и оставил ряд любопытных записей: «Не будь строг ни для кого, кроме себя; будь добродетельным, когда и смешно быть добродетельным; будь целомудрен делами; будь добродетелен не только для себя»; «говорить то, что не думаешь, есть подлость, а то, что думаешь не сказывать, есть иногда благоразумие»; «страх и надежда суть два насильственные властители человека и от них нет убежища в жизни. Смерть ограждает нас от них и делает освобожденными. Но кто не старается ограничить их владычества над собою, не убежит то в объятия беспечные смерти»18.
Муравьев не только постоянно пополнял свою библиотеку., что очевидно из «описей книгам» 1779 и 1798 гг., но, в отличие от большинства русских литераторов XVIII века, из года в год вел записи о прочитанных книгах, делал выписки из Вольтера, «Духа законов» Монтескье, сочинения Цицерона «Об обязанностях». Он даже пытался перевести трактат А. Боэция «Об утешении философией»19.
Дневники Муравьева, а также опись его библиотеки (1798 г.) показывают, что он следил за современной русской литературой. Английская литература в 1780-х гг. была представлена в библиотеке Муравьева «чувствительными романами» С. Ричардсона, «Сентиментальным путешествием» Л. Стерна, «Песнями Оссиана» Д. Макферсона и рядом других произведений. Немецкая философско-этическая мысль - трактатами по риторике, поэтике и философии искусства20. Особое место в библиотеке занимали труды последователя и популяризатора идей Лейбница Х. Вольфа, чьим поклонником Муравьев стал еще в университетские годы. Среди исторической литературы встречаем имена таких видных античных авторов, как Тацит и Тит Ливий. Российская историография представлена «Опытом казанской истории» П. И. Рычкова (СПб., 1776), «Древней российской историей» М. В .Ломоносова (СПб., 1760), «Российской историей» Ф. А. Эмина (СПб., 1764-1769). В описи 1798 г. мы видим 18 книг по всеобщей истории, в том числе труды И. Раича «История разных славенских народов, наипаче болгар, хорватов и сербов...» (Вена, 1794-1795) и «Краткая история Сербии, России, Босны и Вены» (Вена, 1793)21.
М. Н. Муравьев прожил недолгую жизнь - всего пятьдесят лет, но свою любовь к книжной мудрости впитали в себя его сыновья, образовав тем самым связующую нить между XVIII и XIX столетиями. Никита Муравьев стал прямым продолжателем дела отца. Он приобретал все новые книги для библиотеки, формируя уже свое собственное собрание.
Говоря о наиболее значительных книжных собраниях XVIII в. и об их владельцах, нельзя не назвать князя Н. Б. Юсупова (17501831). Владелец усадьбы «Архангельское» и крепостного театра, меценат, один из богатейших людей России, владелец тысячи крепостных душ создал поистине уникальную библиотеку. Она включала в себя редчайшие издания с начала книгопечатания до начала XIX века. В библиотеке находились западноевропейские инкунабулы, «Острожская Библия» Ивана Федорова, пергаменные рукописи ХIV-ХVI вв., французские книги с иллюстрациями Ф. Буше, Ж. Моро, Ж. Фрагонара, издания французских просветителей, в том числе знаменитая «Энциклопедия» Дидро и Даламбера, сочинения русских авторов, напечатанные в типографии Н. И. Новикова (в том числе - сочинения В. Н. Татищева, Г. Р. Державина, Д. И. Фонвизина, Н. М. Карамзина). Книги были заботливо расставлены в шкафах красного дерева, изготовленных по заказу князя, и хранились по следующим разделам: «...Архитектурные, Художество, Лексиконы, Путешествие, Экономия, Каталоги, Сочинения, Литература, Франция, Италианские, Романы, Ботаника, Химия, Хорошие печати, Театр, Русские, Россия»22. Особое впечатление на посетителей производила фигура сидящего в кресле Руссо, исполненная из папье-маше.
О размерах собрания в его целостном виде сведений, к сожалению, не сохранилось. По разным данным, количество книг варьировалось от 18 до 50 тысяч томов. Каталог 1800 г. насчитывал около 10500 томов. На сегодняшний день дворцовая библиотека в Архангельском насчитывает 16000 томов23. Собирать книги Н. Б. Юсупов начал, по всей видимости, еще в детстве. Так, одной из самых первых книг, принадлежавших ему, можно считать французский «Придворный письмовник» (Амстердам, 1696). На форзаце в конце книги детским пером была нарисована фигурка мальчика и написано: «Prince Nicola а 9 ans». Следующей личной книгой Н. Б. Юсупова можно считать подарок его матери, княгини Ирины Михайловны, - «Историю Фридриха Вильгельма, короля Пруссии», которую он получил в 1764 г., о чем свидетельствует надпись на форзаце24.
С 1 августа 1774 по март 1776 г. Н. Б. Юсупов получал образование в Лейденском университете, где он прослушал курс права, философии, политической истории, естественной истории, изучал ботанику, физику, химию, математику, анатомию, латынь, древнегреческий, итальянский, английский языки, занимался музыкой и рисованием. Именно здесь Юсупов стал страстным собирателем книг. Так, он пишет в одном из писем к своему приятелю А. Б. Куракину: «Единственное мое развлечение - книги и несколько очень красивых картин и рисунков»25. К книгам, купленным в этот период, можно отнести экземпляр писем Цицерона с комментариями Павла Мануция. Сохранились записи на форзацах, фиксирующие дату покупки и фамилии университетских профессоров26. С этого времени и в течение всей дальнейшей жизни Н. Б. Юсупов создавал свое детище, вкладывая в это дело не меньше страсти, чем в театральное искусство.
Восемнадцатый век принято называть Веком Просвещения. Русское образованное дворянство, несомненно, старалось следовать его велениям. В дворянской среде появляется тип «философа», «книжника», «просветителя», «любителя наук и художеств». Эпоха Просвещения вызвала к жизни немало энергичных и одновременно энциклопедически образованных людей, которые независимо от их материального положения, отношения к крепостному праву и политических взглядов стремились к самообразованию и самосовершенствованию. Личные библиотеки являлись отражением их внутреннего мира и духовных потребностей и порой оказывали определяющее влияние на образ жизни.
1 Екатерина II Записки императрицы Екатерины II. М., 1990. С. 20.
2 Письма князя Н.Б. Юсупова князю А.Б. Куракину // Архив князя Ф.М. Куракина. М., 1898. Кн. 7. С. 319-320. Перевод Е.В. Дружининой.
3 Куляб ко Е.С., Бешенковский Е.Б. Судьба библиотеки и архива М.В. Ломоносова. Л., 1975. В «Приложениях» (С. 144-255) содержится публикация каталога библиотеки Г.Г. Орлова (1441 название), который при жизни ученого купил собрание его книг
4 Анненков И.П. Журнал курского помещика володимирского драгунского полку капитана Ивана Анненкова с 1745 году // Материалы по истории СССР. М., 1957. Т. 5: Документы по истории XVIII в. С. 677-823; Лаппо Ф.Л. Дневник курского помещика И.П. Анненкова как исторический источник // Там же. С. 664-676.
5 Хотеев П.И. Книга в России в середине XVIII в. Частные книжные собрания. Л., 1989. С. 33.
6 Там же.
7 Там же. С. 34.
8 Анненков И.Л. Указ. соч. С. 760.
9 Хотеев П.И. Указ. соч. С. 30-33.
10 Лихачев И.Л. Генеалогическая история одной помещичьей библиотеки // Русский библиофил. 1913. № 5. С. 5-7.
11 Болотов А.Т. Жизнь и приключения Андрея Болотова описанные самим им для своих потомков 1738-1743. СПб., 1871. Т. 1. Стб. 958.
12 Там же. Стб. 960.
13 Там же. Т. 2. Стб. 72.
14 Там же.
15 Глаголева О.Е. Тульская книжная старина: Очерки культурной жизни XVIII-ХIХ вв. Тула, 1992. С. 70-71.
16 Она же. Библиотека А.Т. Болотова // Книга в России XVI — середины XIX в. Л, 1990. С. 79.
17 ОР РНБ. Ф. 499 М.Н. Муравьева. Оп. I. Ед. хр. 37 - «Драматические и литературные произведения., переводы, записки дневникового характера, 1770-ые гг.». Л. 23.
18 Там же. Ед. хр. 34 - «Выписки из произведений античных и европейских писателей, 1770-е гт.». Л. 2-2об.; 23-24.
19 Там же. Л. 1-2, 18; Ед. хр. 48 - «Сборник драматических произведений, переводов из Ф.Персия, Вольтера и других авторов, литературно-критических статей, исторических работ и др., 17701780-е гг.».
20 Мартынов И.Ф. Библиотека и читательские дневники М.Н. Муравьева И Памятники культуры. Новые открытия, 1980: Ежегодник. Л., 1981. С. 53-56.
21 Там же. С. 58,61.
22 РТА ДА. Ф. 1290. Юсуповы. Оп. 3. Д. 2391. Л. 5 об. (Цит. по статье Е.В. Дружининой: Дружинина Е.В. Усадебная библиотека Н.Б. Юсупова в Архангельском // Книга. Исследования и материалы. 69. М., 1994. С. 320). Орфография оригинала сохранена.
23 За сведения о составе и размерах библиотеки автор данной статьи приносит глубокую благодарность заведующему Отделом редкой книги музея-усадьбы «Архангельское» К.Г. Боленко.
24 Дружинина Е.В. Указ. соч. С. 323.
25 Архив князя А.Б. Куракина. Кн. 7. М., 1898. С. 319-320.
26 Отдел редкой книги музея-усадьбы «Архангельское».
<< Назад Вперёд>>
