Российская внешняя торговля XIX - начала XX в. Организация и финансирование

Торговая практика в России отставала от общих организационных изменений в системе международной торговли. Российским предпринимателям, заинтересованным в развитии внешней торговли страны и укреплении своих позиций, было сложнее, по сравнению с их западноевропейскими коллегами, влиять на экономическую политику правительства через биржевые комитеты. Сомнительно, впрочем, что у них хватило бы для этого решимости даже в том случае, если бы иностранное влияние в этом секторе торговли не препятствовало их стремлениям. До самого конца XIX в. отечественные коммерсанты были лишены эффективных рычагов воздействия на правительственную политику. В 1829 г. для «содействия внутренней и внешней торговле» были учреждены Мануфактурный и Коммерческий советы, но они не имели реальных полномочий и были настолько подчинены Министерству финансов, что не могли играть роль действенного органа представительства интересов предпринимателей. Члены этих советов назначались министром финансов, и их функции сводились к предоставлению по запросу министра сведений, касающихся внешней и внутренней торговли, и рекомендации финансовому ведомству мер, способствующих развитию коммерции. В задачу их входило также уведомлять Министерство финансов о всех затруднениях на пути развития торговли и промышленности. На практике оказалось сложно разделить проблемы торговли и промышленности, и советы вскоре фактически прекратили свою деятельность. Лишь изредка глава финансового ведомства обращался к этим органам за консультацией³⁰⁵.

В 1872 г. российское правительство покончило с неэффективной дихотомией, создав на месте вышеупомянутых организаций единый Совет торговли и мануфактур. Однако этот объединенный орган, как и его предтечи, оставался всецело подчинен министру финансов, члены Совета по-прежнему назначались финансовым ведомством, а возглавлял его на правах председателя сам министр. Более того, представительство торговых предпринимателей в Совете было ослаблено, поскольку в его состав были включены деятели технической интеллигенции. То же самое произошло с учрежденным в 1867 г. Обществом для содействия русской промышленности и торговле. Среди его членов были представители как деловой, так и научной среды. Защита интересов предпринимателей, занятых в международной торговле, не входила в круг поставленных перед обществом задач.

Так или иначе, наметился конфликт интересов между вовлеченными в международную торговлю предпринимателями и промышленниками, по сути сводившийся к борьбе двух моделей экономического роста — фритредерства и протекционизма. Тем не менее в начале XX в. имела место попытка, предпринятая как правительством, так и деловыми кругами, создать единую авторитетную организацию представительства торгово-промышленных интересов. Министерство финансов придерживалось взгляда, что настоящей представительной организации предпринимателей тогда не существовало³⁰⁶. Им было предложено альтернативное решение, предусматривавшее создание торговых палат с участием и под надзором представителей бюрократии. В результате возникло несколько таких торговых палат, регулировавших товарообмен с отдельными странами. Однако разразившаяся вскоре Первая мировая война свела на нет деятельность этих организаций, прежде чем они смогли оказать какое-либо воздействие на международный товарообмен.

Первой в 1908 г. была основана Русско-Английская торговая палата в Петербурге. В Великобритании она функционировала параллельно с Русской секцией Лондонской торговой палаты (Russian Section of the London Chamber of Commerce). В составе членов этой организации значились ведущие персоны как русского предпринимательского мира, так и британского делового сообщества. Несмотря на опасность подрыва позиций биржевых комитетов, среди членов палаты находилось немало представителей ведущих биржевых центров, включая Ригу, Ревель, Либаву, Николаев, Ростов-на-Дону и Баку. Кроме того, членами палаты являлись руководители крупных банков, промышленных концернов и транспортных компаний, равно как совладельцы таких известных фирм, участвовавших в российско-британской торговле, как «Л. Кноп и Кo» (L. Кnоор & Сo), «Э. Г. Брандт и Кo» (Е. Н. Brandt & Сo), «Вогау и Кo» (Wogau & Сo) и «У. Миллер и Кo» (W. Miller & Сo).

Однако состав распорядительных органов палаты наводил на мысль о ее псевдоказенном статусе. Председателем Совета палаты был избран В. И. Тимирязев, известный политик и глава Совета Русского банка для внешней торговли. Членами Совета стали Г. А. Крестовников, промышленник, председатель Московского биржевого комитета; Эмиль Нобель, известный нефтепромышленник и член Петербургского биржевого комитета; М. М. Федоров, издатель полуофициальной «Торгово-промышленной газеты» и глава Совета Азовско-Донского банка; А. Вудхаус (A. Woodhouse), консул Великобритании в Петербурге; барон Е. Е. Тизенгаузен и, наконец, промышленник Е. Дюрран (Durrant), совладелец Общества Англо-Русской хлопчатобумажной мануфактуры (Anglo-Russian Cotton Factories Ltd.).

К концу 1910 г. количество членов Русско-Английской торговой палаты возросло до 575. Из них 255 проживали в Петербурге, 50 — в Москве, 58 — в Одессе, 47 — в Варшаве, 9 — в Риге, по 6 — в Киеве и Лодзи, по 5 — в Николаеве, Баку и Ревеле и т. д. По отраслям деятельности они распределялись следующим образом³⁰⁷: представители фирм, функционирующих в сфере сельскохозяйственного производства и сбыта, — 77; директора правлений акционерных компаний — 73; комиссионеры и посредники — 60; представители российских и иностранных торговых фирм — 58; члены Государственного совета и Государственной думы — 18; представители фирм, занятых в торговле колониальными товарами, — 17; иностранные консулы — 7 и т. д.

Тем не менее среди членов этой организации не многие ратовали за либерализацию международной торговли. Большинство стояло за политику протекционизма. Состав членов и руководителей палаты отражал экономические приоритеты скорее правительства и промышленников, нежели международных торговцев.

В 1911 г. были открыты Русско-Французская торговая палата с отделениями в Москве, Варшаве, Ростове-на-Дону, Одессе и Либаве и Русско-Итальянская с филиалами в Москве, Одессе и Харькове. Русско-Американская палата возникла в 1913 г. в Москве с отделениями в Петербурге и Киеве, но, хотя число ее членов к 1916 г. превысило 500 чел., она была создана слишком поздно для того, чтобы придать существенный импульс российско-американским торговым отношениям³⁰⁸. Примечательно в этом плане, что так и не была учреждена подобная организация для развития торговли с Германией. Можно предположить, что те торговые палаты, о которых шла речь выше, возникли в качестве противовеса преобладающему влиянию Германии в международных торговых связях России. Так или иначе, в 1899 г. был учрежден Немецко-Русский союз содействия развитию взаимных торговых отношений (Deutsch-Russische Verein zur Pflege und Forderung der gegenseitigen Handelsbeziehungen). Его целью, как отмечалось в уставе организации, являлось установление более тесных торговых связей между Россией и Германией и обеспечение торговцев необходимой коммерческой информацией³⁰⁹.

Чтобы расширить функции этих малоактивных двусторонних объединений, дополнительно была создана единая Российская экспортная палата, устав которой был утвержден в конце 1910 г. императором Николаем II. Обсуждение проекта устава в 1909 г. вызвало смешанную реакцию со стороны биржевых комитетов. Николаевский, Рижский и Ревельский комитеты возражали против ее создания, поскольку, по их мнению, существующие организации прекрасно справлялись с задачей регулирования отечественной экспортной торговли и содействия ей, в то время как Петербургский, Бердянский и Астраханский биржевые комитеты высказались в пользу проектируемой палаты. В июле 1909 г. руководители Петербургской яичной, масляной и курятно-дичной биржи заявили в своем ходатайстве в Министерство торговли и промышленности о том, что такие двусторонние организации, как Русско-Английская и Русско-Бельгийская торговые палаты, являются не более чем паллиативным средством от серьезной болезни. Они ратовали за скорейшее создание Русской экспортной палаты, поскольку та могла бы обеспечить широкую организацию международных торговцев во всероссийском масштабе³¹⁰.

Русская экспортная палата быстро проявила себя. Хотя ее годовой расход, судя по отчету за первый год деятельности, составил всего 12,7 тыс. руб., она объединила около 800 членов, работавших в семи основных секциях, в том числе по экспорту зерна и леса. Палата также осуществляла издание своего периодического органа — журнала «Русский экспорт»³¹¹. В конечном итоге этот едва оперившийся птенец сумел нарушить гегемонию биржевых комитетов. В апреле 1912 г. комитет чайной биржи в Москве писал министру торговли и промышленности С. И. Тимашеву, что Русская экспортная палата присвоила себе право выступать и действовать от имени биржевых комитетов, хотя на протяжении последних шести лет Совет Съездов представителей биржевой торговли и сельского хозяйства внес крупный вклад в дело развития международной торговли. Чуть позже последовали новые жалобы по тому же адресу относительно того, что Русская экспортная палата выступила с предложениями по организации экспорта зерна, решительно расходящимися с позицией Совета Съездов представителей биржевой торговли и сельского хозяйства³¹².

Критика деятельности палат раздавалась и со стороны других групп. Российские промышленники опасались, что палаты могут отодвинуть их на второй план при разработке вопросов торговой политики³¹³. «Утро России», влиятельная газета, представлявшая интересы московского делового сообщества, в особенности остро критиковала притязания торговых палат, обвиняя их в мании величия³¹⁴. Вероятно, в этой критике выражались в скрытой форме присущие индустриальному лобби настроения протекционизма, которым мало отвечали фритредерские по духу торговые палаты.

Несмотря на оживленную полемику представительных организаций по поводу торговых палат, достаточно трудно определить степень воздействия последних на правительственную политику. В Великобритании, главном средоточии мировой торговли в XIX в., торговые палаты в целом зарекомендовали себя как недостаточно эффективные орудия воздействия, которые лишь в редких случаях могли оказывать влияние на правительственную политику в собственных интересах. Это наблюдение является косвенным аргументом против переоценки роли торговых палат и в России³¹⁵.

---

³⁰⁵ Лурье Е.С. Указ. соч. С. 40.
³⁰⁶ Rieber A. Op. cit. Р. 360.
³⁰⁷ РГИА. Ф. 23. On. 11. Д. 11.0 речах на банкете по случаю открытия торговой палаты см.: The Times. 1908. 4 Nov.
³⁰⁸ РГИА. Ф. 23. Оп. 11. Д. 1.
³⁰⁹ Там же. Оп. 5. Д. 786.
³¹⁰ Там же. Оп. 9. Д. 121. Л. 21-23.
³¹¹ Там же. Л. 86, 198.
³¹² Там же. Л. 161, 168.
³¹³ Там же. Л. 44 (вырезка из газеты «Речь» от 1 ноября 1911 г.).
³¹⁴ Там же. Л. 130, 144 (вырезки из газеты «Утро России» от 29 июня 1912 г.). Экспортная палата, будучи полугосударственным учреждением, на своих официальных бланках и почтовых посланиях на первое место ставила гриф Министерства торговли и промышленности, а потом уже свой собственный. Критики отмечали по этому поводу, что на таком бланке неуместно рассылать просьбы о пожертвованиях.
³¹⁵ Этот вывод базируется на исследовании влияния Британской торговой палаты на имперскую политику Соединенного Королевства до Первой мировой войны: Davis L.E., Huttenback R.A. Mammon and the Pursuit of Empire. Cambridge, 1986. P. 257.

<< Назад   Вперёд>>