Российская внешняя торговля XIX - начала XX в. Организация и финансирование

Российская официальная статистика является весьма содержательным источником для изучения общего объема и динамики внешнеторгового оборота страны. Однако определение точных объемов торговли с различными странами сопряжено с рядом трудностей. Сьюзен Фэйрли установила, что для середины XIX в. английская и российская статистика внешней торговли являются вполне сопоставимыми. С этим можно согласиться в отношении прямой морской торговли между данными странами. Расхождения, как доказывает Фэйрли, объясняются по большей части тем, что российская статистика учитывала стоимость товаров по схеме франко-борт (free on board — f.o.b.), тогда как британская включала расходы на страхование и фрахт судна (cost, insurance, freight — c.i.f.). Более того, по мнению этой исследовательницы, поскольку Россия торговала с Британией преимущественно морем, не затрагивая территорию третьей страны, этот товарообмен представлял особый тип, резко отличный, например, от торговли Британии с Австро-Венгрией в конце XIX в.⁹⁹ Для второй половины XIX в. решающим обстоятельством, влиявшим на структуру российско-британской торговли, было сохранение доминирующих позиций морской торговли. Важной проблемой, препятствующей точному учету внешнеторгового оборота между Россией и Великобританией, являлось совпадение принципов торговой статистики обеих стран, где в экспортных сделках страна назначения обычно фиксировалась по первому порту, куда заходили корабли, а при импорте товаров не регистрировалась страна — отправитель грузов (Ursprungsland — нем.), которые заносились на счет третьей страны. Тем не менее, по мере того как росла доля внешнеторгового оборота России через порты Черного моря и по европейской сухопутной границе, возрастал и объем торговли между Россией и Великобританией, зафиксированный в торговой статистике обеих стран. Русские достаточно четко отдавали себе отчет в этом. В 1880 г. Вольное экономическое общество обращало внимание на то, что если к внешнеторговому обороту двух стран добавить грузы, в конечном итоге предназначенные для Британии, но проходящие через Кенигсберг и другие порты Восточной Пруссии, то «туманный Альбион» вновь займет первое место в отечественной внешней торговле¹⁰⁰.

Проблема торговли через третьи страны приобретает особое значение в отношении российско-германской торговли, исследуемой соответственно по материалам торговой статистики обеих стран. Объем и стоимость внешнеторгового оборота между Россией и Германией достигли особого размаха в начале XX в., после пересмотра в 1904 г. торгового договора. Расхождения в статистических данных оказались столь велики, что какие-либо сопоставления не имеют смысла (см. таблицу 8).

Такие расхождения a priori затрудняли коммерцию между Россией и Германией, в особенности это касалось заключения торгового баланса, когда по данным российской статистики обнаруживался дефицит или, в лучшем случае, небольшой избыток для России и значительный дефицит для Германии по сведениям германской статистики (см. таблицу 9)¹⁰¹.

Даже если к российскому зерну, зафиксированному как отправленное в Германию, добавить экспорт зерновых в порты Голландии, этого важного перевалочного пункта в российско-германской торговле, то и тогда объем поставок окажется меньше, чем в приведенных выше материалах германской статистики¹⁰². Некоторые искажения, являющиеся результатом торговли через третьи руки, вносились, по-видимому, умышленно. В начале XX в. российские торговцы, как отмечалось выше, сетовали, что датчане реэкспортировали российские яйца (и масло) в Великобританию как датский продукт. Утверждалось также, что на рубеже XIX—XX вв. Великобритания и Германия ввозили в Россию в качестве собственного экспорта американские по происхождению товары на сумму около 20 млн. долларов США. «Немцы находили прибыльным приобретать за наличные американские машины, заменяя на них марку изготовителя и продавая затем в кредит средним российским предпринимателям, которые могли и желали их приобрести»¹⁰³.

Разночтения между российской внешнеторговой статистикой и статистикой других стран объясняются отчасти различными методологическими подходами, но, говоря в целом о российской статистике, нельзя не отметить, что к искажению общей картины вели и ее собственные недостатки. Статистические сведения о внешней торговле публиковались ежегодно Департаментом внешней торговли, позже — Департаментом таможенных сборов Министерства финансов: в 1824—1862 гг. — в издании под названием «Государственная внешняя торговля», в 1863—1869 гг. — под названием «Виды государственной внешней торговли» («Виды внешней торговли России») и в 1870—1915 гг. — в серии «Обзор внешней торговли России по европейским и азиатским границам». До 1897 г. таблицы в ежегоднике составлялись на основании статистических данных, предоставляемых различными таможнями. После 1897 г. они формировались из первичных сведений, отсылаемых в Центральный статистический комитет Министерства внутренних дел.

В издание включались данные о физическом объеме (измеряемом в четвертях и пудах) и стоимости товаров, ставших объектом внешнеторговых операций. Первые две серии были подготовлены более тщательно, чем последняя. По свидетельству тогдашнего авторитетного эксперта по таможенно-тарифным вопросам К. Лодыженского, «отправляемые на экспорт товары по железной дороге или на морских судах почти всегда сопровождались фрахтовыми документами, в которых количество вывозимого груза было зафиксировано в высшей степени тщательно. На основе этих документов составлялась информация о вывозимых товарах, и потому нет оснований предполагать, что сведения о количестве экспортных товаров, отраженные в таможенных книгах, неточны»¹⁰⁴.

Лодыженский далее утверждал, что меньшего доверия заслуживают данные о стоимости экспортных товаров, поскольку они выводились искусственным путем. До 1865 г. стоимость импортных и экспортных товаров определялась на основе средней цены между зафиксированной в таможенных декларациях и рыночной стоимости. Дж. Имс (Yeames), британский консул в Одессе в 1830-х гг., писал по этому поводу, что «стоимость вывозимых грузов устанавливается на основе судовых накладных-коносаментов и текущей рыночной цены. В отношении же ввозимых товаров нет ни сходного, ни сколько-нибудь надежного метода определения стоимости»¹⁰⁵.

Таблица 8

Экспорт российского зерна в Германию по данным российской и германской внешнеторговой статистики, 1907—1909 гг. (тыс. пуд.)



Источник: Необходимые реформы в статистике внешней торговли // Промышленность и торговля. 1911. № 14. 15 июля.


Таблица 9

Российско-германская торговля, 1907—1909 гг. (млн. руб.)



Источник: Необходимые реформы в статистике внешней торговли.

В 1865—1872 гг. Департамент таможенных сборов собирал сведения о средних ценах и их соотношении с объемом вывозимых товаров для определения стоимости основных статей российского экспорта. В результате удалось установить, например, что по официальным данным стоимость экспорта в 1867 г. равнялась 220 млн. руб., тогда как в действительности этот показатель превысил 300 млн. руб.¹⁰⁶ Впоследствии «действительные цены», определяемые каждой таможней, устанавливались на основании проверки текущих рыночных цен, прейскурантов и реальных счетов-фактур¹⁰⁷. Несмотря на имевшиеся неточности, стоимостные показатели были более употребительны по сравнению с количественными, поскольку первые давали представление о процентном соотношении между различными статьями экспорта. Вдобавок повторяющиеся из года в год одни и те же неточности и ошибки не мешают сравнению ежегодных данных.

Тем не менее до 1896 г. данные статистики российской внешней торговли приводились в кредитных рублях, курс которых был неустойчивым. В 1875—1885 гг. стоимость экспорта из России по европейской границе возросла на 38% в кредитных рублях, тогда как в металлических рублях рост составил не более 1%¹⁰⁸. Осторожность заставляет также считаться с колебаниями курса кредитного рубля в течение одного года. Тенденция к понижению курса наблюдалась обычно в первой половине года, тогда как во второй отмечалось его повышение, и использование среднегодовых стоимостных показателей увеличивает статистическую погрешность, так как экспортные сделки заключались по большей части во второй половине года¹⁰⁹.

С развитием внешней торговли регистрация импортно-экспортных товаров, по данным А. И. Гозулова, улучшилась, хотя по границе с Австрией имел место существенный недоучет грузов¹¹⁰. В 1830-х гг. британский консул в Одессе сообщал, что степень недоучета экспортных товаров «значительно недооценивается» и «хотя нелегко провести соответствующую проверку, но очевидно, что стоимость импортных товаров занижается более, чем экспортных». Подобное же наблюдение Дж. Имса относится к 1853 г.¹¹¹ Издание Общества содействия промышленности и торговле в 1870-х гг. по тому же поводу обращало внимание на громадное несоответствие между объемом товаров, вывезенных через Петербургский порт, по данным таможенной статистики и по сведениям частных маклеров (см. таблицу 10). «Мы не знаем, — подчеркивали авторы публикации, — как объяснить такую гигантскую разницу между официальными и частными данными»¹¹².

Таблица 10

Товары, вывезенные из Петербургского порта в навигацию 1870 г., по данным официальной статистики и частных маклеров




Источник: Торговый сборник. 1871. № 3.

Проблема эта оставалась актуальной для России и в начале XX в. Н. Н. Покровский подсчитал, что в 1894 г. общая стоимость российского экспорта по данным отечественной статистики составила 569 млн. руб., тогда как по сведениям зарубежной внешнеторговой статистики — 891 млн. руб. В 1907 г. экспорт русского леса и древесины в Германию по российским данным равнялся 140 млн. пуд., тогда как по германским — 215 млн. пуд. В 1909 г. эти цифры исчислялись соответственно в 157 и 233 млн. пуд.¹¹³

Другими недостатками российской официальной статистики, хотя и имевшими второстепенное значение, были недоучет беспошлинных товаров, включение после 1865 г. транзитных товаров в состав импортных и учет товарообмена между различными частями империи как внешнеторгового¹¹⁴.

Реальную картину искажала также контрабандная торговля. В распоряжении историков нет фактических данных, характеризующих объем этой торговли, но можно с уверенностью предположить, что с повышением тарифов на ввозимые в Россию потребительские товары соответственно вырос и стимул для их контрабанды. В ежегодных обзорах российской внешней торговли отмечалось, что наиболее популярными товарами у контрабандистов были чай, домашний скот, спиртные напитки, табак, хлопок, шерсть, шелк, кружевные изделия, нитки и др.¹¹⁵ Центральный статистический комитет в 1860-х гг. отмечал, что «товарооборот города Бердичева, особенно с иностранными товарами, существенно превышает по стоимости импорт через таможни на европейской границе и не менее чем в 15 раз превосходит ценность товаров, ввезенных через таможню на границе с Австрией в районе Бердичева»¹¹⁶. В 1850-х гг. Особый комитет по торговым сношениям с Китаем подсчитал, что объем ежегодной контрабандной торговли чаем достигал 162,5 тыс. пуд., принося казне до 2 млн руб. убытка¹¹⁷. Контрабандный чай по большей части доставлялся в Польшу, Петербург и западные губернии, хотя беспошлинный ввоз чая и других товаров отмечался также по азиатской границе России¹¹⁸.

Проблема физического контроля азиатской границы, вероятно, была связана с тем, что контрабандная торговля была наиболее распространена в восточной части Российской империи. В начале XX в. в печати сообщалось, что 1/3 мужского населения Амурской области участвовала в торговле контрабандой¹¹⁹. Сохранение в конце XIX в. зоны беспошлинной торговли в 50-верстной полосе по обе стороны русско-китайской границы способствовало тому, что «значительная доля русско-китайской торговли ускользала от статистического учета»¹²⁰.

Несмотря на эти недостатки, снижающие достоверность показателей российской официальной статистики внешней торговли, возможно, тем не менее, сравнить погодные данные и проанализировать развитие тех отраслей внешнеторгового обмена, где происходили изменения, касавшиеся положения участвовавших в международной торговле коммерсантов.

---

⁹⁹ Fairlie S. Anglo-Russian trade mostly from 1750 to 1830 // Les Actes du Cuinquime Congres International d’Histoire Economique (Leningrad, 1970). Vol. VI. Paris, 1970. P. 104—126; Don Y. Comparability of International Trade Statistics: Great Britain and Austria-Hungary before World War I // Economic History Review. Second Series. XXI. No 1. April 1968. P. 78.
¹⁰⁰ Труды Императорского Вольного экономического общества. 1880. № 1.
¹⁰¹ Необходимые реформы в статистике внешней торговли // Промышленность и торговля. 1911. № 14. 15 июля. С. 42—45. О подобных расхождениях в подсчетах экспорта в Германию российского леса см.: Промышленность и торговля. 1910. № 22. 15 ноября. С. 519.
¹⁰² Необходимые реформы в статистике внешней торговли. С. 43.
¹⁰³ Engineering Magazine. July 1901 (РГИА. Ф. 22. On. 4. Д. 538).
¹⁰⁴ Лодыженский К. Указ. соч. С. 1—27.
¹⁰⁵ P.R.O. FO 65/215, Yeames to Palmerston, 10th January, 1834.
¹⁰⁶ Торговый сборник. 1871. № 3.
¹⁰⁷ Обзор внешней торговли за 1872 год. СПб., 1873.
¹⁰⁸ По данным К. Лодыженского (указ. соч. С. 8).
¹⁰⁹ Там же. С. 5.
¹¹⁰ Гозулов А.И. Очерки истории отечественной статистики. М., 1972. С. 137.
¹¹¹ P.R.O. FO 65/137.
¹¹² Торговый сборник. 1871. № 3.
¹¹³ РГИА. Ф. 23. Оп. 9. Д. 219.
¹¹⁴ Полезную информацию о русской внешнеторговой статистике содержит давняя, но не утратившая своей ценности статья М. Миллера: Miller M.S. The Trade Balance of Rusia // SEER. Dec. 1922.
¹¹⁵ См.: Обзор внешней торговли России... за 1905 год. С. 119.
¹¹⁶ Цит. по: Гозулов А.И. Указ. соч. С. 110. По британским оценкам, стоимость контрабанды текстильных товаров по сухопутной границе в 1860—1864 гг. составила 6 млн ф. ст., а всей контрабанды — 10 млн ф. ст. (Report on the Present State of Trade between Great Britain and Russia // BPP. 1866. LXI1).
¹¹⁷ Покровский В.И. Статистические сведения о торговле России с Китаем // Труды Статистического отделения Департамента таможенных сборов. СПб., 1909. С. 12.
¹¹⁸ Ушаков А.С. О чае и сахаре в русской торговле. М., 1861. С. 10.
¹¹⁹ Сибирские вопросы. 1908. № 3—4. 31 января.
¹²⁰ Покровский В.И. Указ. соч. С. 24.

<< Назад   Вперёд>>