1. Подготовка театров войны и обороне при содействии крепостей, и состояние последних ко времени ее начала.
Учитываемая стратегией, при составлении плана войны, необходимость в подготовке, прежде всего, обороны собственной страны, заставляет прочно укреплять известные пункты и районы своей территории, с целью ли содействовать армиям предотвратить вторжение противника или, напротив, облегчить и найти опору в их собственных наступательных операциях. При подобной подготовке обороны страны принимается во внимание географическое и политическое ее положение в ряду других смежных государств, протяжение границ, населенность, экономическое состояние и рост культуры вообще и состояние военной силы и вероятный рост ее в будущем.
В ниже приведенной таблице сгруппированы некоторые существенные сравнительные данные о количестве крепостей и укрепленных пунктов в Германии, Австрии, Франции и России, какое почли нужным иметь и содержать, и какие были налицо в августе 1914 г., т.-е. ко времени возникновения мировой войны.
| Крепостей | Франция | Германия | Австрия | Европейская Россия |
| Больших крепостей: | ||||
| сухопутных | 12 | 14 | 9 | 7 |
| приморских | 5 | 4 | 1 | 3 |
| Итого | 17 | 18 | 10 | 10 |
| Малых крепостей: | ||||
| сухопутных | 17 | 11 | 12 | 5 |
| приморских | 12 | 10 | 7 | 1 |
| Итого | 29 | 21 | 19 | 6 |
| Мелких укр. пунктов: | ||||
| сухопутных | 45 | 13 | - | - |
| приморских б-рей. | 2 | 1 | 1 | - |
| Итого | 47 | 14 | 6 | - |
| Всего | 93 | 53 | 35 | 16 |
| Крепостей | Франция | Германия | Австрия | Европейская Россия |
| Длина границ в верстах. | ||||
| сухопутных | 2900 | 3400 | 4700 | 4500 |
| морских | 1600 | 1700 | 900 | 7000 |
| Всего | 4500 | 5100 | 5600 | 11500 |
| Одна большая крепость приходилась на длину границы в верстах: | ||||
| а) для сухопутной границы | 133 | 240 | 520 | 650 |
| б) для морской границы | 530 | 420 | 900 | 2300 |
| в) для всей границы | 260 | 280 | 560 | 1150 |
| Один укр. пункт приходился на длину всей границы в верстах | 48 | 96 | 100 | 720 |
| При мирном составе армии в | - | 650 т. | 400 т. | 1200 т. |
| На каждую большую крепость приходилось человек | - | 36 т. | 40 т. | 120 т. |
В настоящем расчете не приняты во внимание многие мелкие пункты, как в Германии и Австрии, так и во Франции (напр., укрепления горных проходов в Карпатах, в австр. Тироле и т. п.).
Т. обр., Германия (Схема 1) на Русском сухопутном фронте с опорными пунктами в тылу фронта имела 7 больших и 15 малых крепостей разного типа; Австрия-8 больших и 6 малых, а всего против Русской Европейской границы стояло 36 укрепленных пунктов, в том числе 15 больших крепостей.
Этим 36-ти укр. пунктам наших противников было противопоставлено на рассматриваемой границе лишь 11, считая в том числе и такие старые укр. пункты, как Киев и т. п.
На Французском фронте Германия имела крепости по Рейну: Кельн, Кобленц, Майнц, Страсбург и передовую активную базу в укрепленном районе Мец-Тионвиль, на самой границе Франции. Как могущественный стратегический капонир, этот район оберегал Эльзас-Лотарингию от вторжения, сам угрожая французам вторжением германских полчищ в первые же дни по объявлении войны.
Операционное направление Мец - Париж было кратчайшим, но не "удобнейшим", ибо преграждалось оборонительной завесой (Rideau defensif) Вогезского хребта и Маасских высот, защищенных крепостями Верден, Туль, Эпиналь и Бельфор и рядом фортов-застав между ними. С обоих сторон на этом фронте вторжение противника, начавшего наступление первым, неминуемо должно было быть задержано необходимостью расчистить себе путь (ж.-д. коммуникации) овладеванием крепостями, т.-е. значительной затратой Бремени и боевых средств.
Не менее надежно укреплена бы была и северная граница Франции (схема 2) по мысли тех из стратегов французской армии, которые после 1870 г. вмели в виду организовать между p.p. Самброй, Шельдой и Скарпом прочную центральную позицию, усиленную крепостями Мобеж, Конде, Валансьен, Мод (Ma-ulde), Флин (Flines) и Лилль. Позиция эта позволила бы переменить фронт развертывания армий по западной границе на фронт по северной в лучших условиях, в случае решения германцев нарушить нейтралитет Бельгии и двинуться по левому берегу Мааса. В случае же вторжения в свободный промежуток у Шиме (Trouee de Chimay), та же позиция, прикрывая сосредоточение, позволила бы броситься во фланг вторгающихся германских армий. Но в 1913 году, настоянием местных властей и парламентскими постановлениями, противно доводам военных авторитетов, Лилль, Мод, Флин и Конде были упразднены. Оставлен один Мобеж, который в 1914 г. был в весьма зачаточном состоянии работ по его усовершенствованию. Лилль сохранил еще свои укрепления к началу войны, но, противно настоянию и протестам коменданта этой, пока еще на бумаге упраздненной, крепости, генерала Жерме (гарнизон 60.000), 23 августа 1914 г. военный министр, ген. Мессими, приказал "рассматривать Лилль открытым городом в вывести войска с фортов и укреплений". Таким образом, граждане города Лилля и парламентские деятели наивно поусердствовали помочь немцам в начальном успехе их вторжения в северные богатейшие департаменты Франции через Бельгию.
План ген. Шлиффена, осуществленный германским командованием в 1914 г., явно был связан с соображениями о роли крепостей Франции, расположенных по западной границе и прикрывавших собою сосредоточение и развертывание французских армий.
Ударить им во фланг и в тыл, внезапно вторгнувшись через Бельгию, слишком было соблазнительно. Нейтралитет Бельгии не позволял этой маленькой стране заблаговременно приступить к мобилизации и привести в надлежащее состояние обороны свои крепости: Льеж, Гюи и Намюр по реке Маасу (схема 6) и организовать по этой реке прочную оборонительную позицию, которая была бы способна надолго задержать германские армии и не позволить им воспользоваться путями по левому берегу Мааса, пролегающими в местностях богатых и населенных, предоставляя им бездорожные, малонаселенные, изобилующие лесами (Арденны) провинции правого берега (Trouee de Chimay).
Германский штаб слишком хорошо знал состояние крепостей и мобилизационные условия во Франции и Бельгии, в особенности слабую обороноспособность бельгийских крепостей и, напротив, достаточно сильную-крепостей по восточной границе Франции, для чего не нужно было особого тайного сыска или усиленной работы контрразведки, так как в военной и повременной общей печати слишком откровенно обсуждались во Франции и Бельгии условия войны с Германией. Достаточно было бы проштудировать труд генерала Herment: "L'eta des Forteresses belges et sa repercussiotn sur la defense de notre frontiere du Nord". Paris, 1913 г., чтобы из мнений ряда военных авторитетов обоих стран немцы могли выяснить себе настоящее положение вещей.
Итак, вследствие двусмысленного политического и военного положения Бельгии, нейтралитет которой в равной мере обеспечивался Англией, Францией, Россией, так и державами тройственного союза, несчастная страна эта и ее армия попали между молотом и наковальней, и ни армия, ни крепости не были готовы воспротивиться в должной мере тому, хотя и предвиденному, но, в существе своем, возмутительнейшему насилию, какому подвергла ее Германия, избрав, по плану ген. Шлиффена, местом для перехода через барьер Вогезеких крепостей Франции.
Французы, с своей стороны, с предупредительностью достойной лучшей участи, поспешили убрать с пути германских армий те камни преткновения, какие могли бы помочь французским армиям, развертывавшимся на восточной границе под прикрытием пресловутой оборонительной завесы крепостей, переменить фронт и развернуться по сев.-вост. границе. "Общественное мнение" и парламент заставили военное министерство упразднить ряд существовавших крепостей, названных выше, работы по усовершенствованию которых, с целью именно предотвратить вторжение через Бельгию, были начаты еще с середины девяностых годов и производились почти до открытия военных действий в 1914 г.
Так, "рассудку вопреки, наперекор стихиям", совершились затем события, в которых еще в мирное время крепости Бельгии и Франции проявили свою роль и влияние на составление планов войны и последующие операции полевых армий обоих враждующих сторон.
Как же решались аналогичные оперативные вопросы в связи с ролью крепостей, как стратегического элемента, на другом конце готовившейся к мировой войне Европы-на границах России и Австро-Германии?
Россия. Уже в 1873 г. на стратегич. совещании под председательством императора Александра II, фельдмаршал граф Берг счел долгом заявить, что при беззащитности наших западных пределов, в случае наступления противника, германцев и австрийцев, мы вынуждены будем быстро очистить (утратить) Царство Польское. Военный министр граф Д. А. Милютин пошел еще далее. Во всеподданнейшей записке своей 1881 г. он говорит:
"Берлинский конгресс не установил мира в Европе. Напротив, все его усилия были направлены к тому, чтобы устранить положительные, мирные решения, созданные Россией, и заменить их несправедливо-условными, с задатками для возобновления борьбы. Все происходящее в Европе свидетельствует, что мы переживаем лишь перемирие и, быть может, очень непродолжительное. Благо России требует отсрочки политических столкновений; этой цели посвящены все заботы и помыслы вашего величества. Но результаты мудрых правительственных усилий неизбежно будут зависеть от той твердости к встрече исторических событий, какую проявит Россия и какую признают за нею ее противники".
Указывая далее на приведенное выше заявление графа Берга, граф Милютин продолжал:
"Успехи ваших западных соседей усугубили это положение и нет сомнения, что легкость, с какою может быть нанесен решительный удар России, служит действительным поощрением не только для их воинственных замыслов, но и для открытых выходок, затрагивающих достоинство отечества.
"Пока мы беззащитны на Западе, перемирие может ежеминутно перейти в роковую борьбу и разом вновь разрушить все заботы правительства о развитии народного благосостояния. Только с непромедлительным и прочным обеспечением безопасности империи, у нас явится более надежная гарантия к сохранению целости владений, неприкосновенности достоинства государства и к упрочению столь необходимого для нас мира"; и далее:
"При современной быстроте мобилизации и сосредоточения миллионных армий, даже самая могущественная страна, не огражденная как следует крепостями, может быть почти внезапно подавлена своим противником".
В той же записке гр. Милютин указывал, что в то время, как мы отпускали на наши западные крепости относительно совершенно ничтожные суммы, германцы после войны 1870-71 г.г. не останавливались перед расходами на крепости, в сравнении с коими наши ассигнования на них были совершенно ничтожны. В 70-х и начале 80-х годов Германия, независимо от ежегодного крепостного ремонта, ассигновала на крепостные нужды 142 милл. руб. и сверх того из особых источников перестраивала Магдебург и Кенигсберг. По данным 1914 г. Германия вновь резко увеличивает ассигнования на крепости, особенно на крепости восточного своего фронта. Так, в 1912 г. было ассигновано 26.892.351 мар., в 1913 г. - 96.295.116 мар., в 1914 г. - 66.539.978 мар. и особо на казарменное строительство в восточных крепостях- 26.000.000 мар.1. С 1900 по 1914 г. всего истрачено на крепости 471.848.481 мар., кроме того, на морские крепости- 30.350.000 м. и на тяжелую артиллерию- 131.500.000 мар. В рассматриваемый период особо развиты были работы по усилению Меца и Мецкого укрепленного района на французской границе и Кенигсберга - на нашей.
Франция даже превзошла Германию, затратив в 8-летн. период после войны 1870 г. 164 мил. р. на крепости, и, путем гласного обсуждения в военной литературе и негласного-во всевозможных военных и парламентских совещаниях, пришла к необходимости развить защиту своих боевых фронтов, распространив ее и на северную границу, в предвидении возможного нарушения германцами нейтралитета Бельгии (план Шлиффена). Но, как указано было выше, перед самым началом войны 1914 г. вместо деятельного усиления крепостей, началось их упразднение, небеспричинное в начальных катастрофах, постигших французские армии.
Не тоже ли со стороны России было предпринято на нашем западном фронте в министерства генералов Редигера и Сухомлинова. Результатом записки графа Милютина было учреждение особой распорядительной комиссии по постройке и усовершенствованию наших крепостей не только по западным границам, но и в Туркестане, на Кавказе и на Дальнем Востоке; однако, несмотря на крайнее протяжение наших границ и огромность территории, за время с 1882 по 1894 г. -время существования названной комиссии - было ассигновано всего 55.700.000 р., что ежегодно давало на каждую большую крепость всего ок. 1 милл. рублей. После упразднения распорядительной комиссии, Военный Совет определил нормальный ежегодный отпуск в 11.078.000 р. на новые строительные работы, причем на крепости из этой суммы шла лишь половина. Добавочные отпуски шли на новые народившиеся потребности, на постройку мертворожденной Либавы, на Владивосток и передовую оборону Кронштадта (форты "Красная горка" и "Ино"), отпуска же на крепости западной границы сократились до минимума. Так, в Варшавском военном округе, этом передовом и главном театре предстоящей борьбы, на каждую-крепость, в среднем, начали давать по 180.000 р. в год.
Можно себе представить, как туго подвигалась там работа по подготовке театра войны в инженерном отношении. Проблеском был период министерства Куропаткина, когда развивалась планомерно идея Обручева - образования из передового театра сильного кулака, способного оградить Россию не только от германского вторжения, но создать сильный плацдарм, как клин, врезающийся во вражеские территории (схема 3), способств. русским армиям по сосредоточении развить наступление, имея операционную линию на Берлин.
План этот, как нельзя более, отвечал условиям франко-русского союза и должен был властно помешать осуществлению планов Мольтке и Шлиффена в короткий срок разгромить вооруженные силы Франции с тем, чтобы вслед за сим броситься на русские армии, запаздывавшие и мобилизации и сосредоточении.
Т. обр., на обоих фронтах Германии, восточном и западном, и на соответственных фронтах главных ее противников крепости учитывались, как стратегические элементы первостепенной важности.
При военном министре Куропаткине не только усиливаются все крепости, существующие на западном фронте, но строятся новые - Гродно и Ломжа, и проектируются Владава и Рига.
Во время русско-японской войны 1904-5 г.г. император Вильгельм любезно и предусмотрительно обеспечивает нам мир на западе и тем способствует не только затрате на востоке нашей артиллерии осадных парков, но частью обезоружению и самых крепостей.
В министерство ген. Редигера, ради уменьшения расходов на крепостное строительство, поднимается вопрос об упразднении излишних (?) крепостей (Ивангорода, Дубно и др.) путем доклада Думе, составленного в управлении генерального штаба 2-м обар-квар-термейстером Борисовым2. Сухомлинов пошел в 1910 г. дальше и убедил царя в необходимости отказаться от обороны даже и передового театра, т.-е. Привислянского края, идя вразрез со всеми своими предшественниками: императором Николаем I, Милютиным, Обручевым, Куропаткиным. Были упразднены крепости Ивангород и Варшава на Висле, Зегрж и Ломжа на Нареве, также все форты, соединявшие кр. Зегрж с Варшавой по восточному фронту Висло-Наревского укрепленного района (Варшава-Новогеоргиевск-Зегрж) и все долговременно укрепленные мостовые переправы через Нарев, как-то: Пултуск, Рожаны, Остроленка. Взорвать и срыть эти крепости и укрепления предписано в кратчайший срок. Однако, на уничтожение крепостей нужны тоже деньги, и недостаток ассигнований, а отчасти глухое сопротивление местных властей, были причиною того, что к августу 1914 года, были взорваны лишь боевые казематы в фортах Варшавы, прочие же сооружения сохранились в прежнем уста релом виде, т.-е. неспособными к сопротивлению новым средствам осадной артиллерии. Оставлен на передовом театре лишь Новогеоргиевск - как тройной тот-де-пон при слиянии Буго-Нарева с Вислой. За период 1912-1914 г.г. на усовершенствование прочих крепостей ассигновывались весьма скудные средства, несмотря на требования думской комиссии государственной обороны - привести последнюю в надлежащее надежное состояние. Лишь на Владивосток ассигнования эти отпускались довольно щедро, до 15 милл. в год. Таким образом, после урока Японской войны и Порт-Артура, наша дальне-восточная окраина обращала на себя большее внимание военного министра Сухомлинова и начальника штаба Мышлаевского, чем граница западная и Привислянский край; что же касается пограничного района с Австрией и Румынией, то в нем, от Брест-Литовска до берегов Черного моря, не существовало никаких укрепленных пунктов, кроме крепости-склада Киев.
Оставление нетронутым Новогеоргиевска становилось стратегически непонятным. Действительно, упразднение всех крепостей передового театра знаменовало решение отнести назад, вглубь страны, развертывание и сосредоточение наших армий. Ради "использования обширности территорий" должно было прикрываться, на правом фланге р. Неманом с оставленными крепостями Ковно и Гродно и крепостью-заставой - Осовец на р. Бобре среди ее болот, запирающей ж. дорогу от Граево на Белосток, и с левого фланга-крепостью Брест-Литовск на р. южн. Буге, превратившейся по стратегическому значению из редута передового театра в крепость перволинейную.
На совещании, образованном под председательством нач. Генерального Штаба Гернгросса из ген.-инспекторов и авторитетнейших чинов всех главных военных управлений, для выяснения требуемого усиления сохраненной кр Новогеоргиевска (схема 4), так и осталась неясной поставленная этой крепости задача: "сохранить переправы на Нареве и Висле".
Полагая, что задача эта имеет стратегическую цель, а именно, воспользоваться крепостью, как наступным плацдармом для переброса русских армий на правый берег Нарева и левый берег Вислы, когда сосредоточенные, наконец, армии эти отбросят вторгнувшегося в передовой театр врага, совещание постановило расширить крепость, как с целью удалить артиллерию противника на расстояния от мостов не допускающие их раз-рушения, так и для образования внутри крепости значительных, обеспеченных от бомбардирования, площадей для бивакирования войск, назначенных для активных действий, так и для того, наконец, чтобы выиграть и занять подходящие для перехода в наступление позиции.
Являясь на заседания, военный министр Сухомлинов горячо протестовал против какого бы то ни было увеличения крепости, но, не будучи в состоянии оспорить логику доводов за расширение, заявил, что испросит на то указания государя императора.
На другой день он вновь явился на заседание и объявил: "его величеству угодно было приказать крепостного обвода Новогеоргиевска ни в каком случае не расширять".
Против такого стратегического довода, конечно, возражать было уже невозможно. Это происходило в 1913 г., когда грядущая в близком будущем война ужо горячо чувствовалась. Оставалось лишь принять моры по возможному усилению Новогеоргиевска только в техническом отношении, согласно данным опытов 1912 г. на о-ве Березань близ Очакова, определивших конструкцию казематированных помещений, способных выдержать бомбардирование из 32 см., 38 см. и 42 см. гаубиц. В строительные периоды 1913 и 1914 г. в пределах имеемых ассигнований часть фортов Новогеоргиевска и была соответственно усилена, а промежутки между ними надлежаще укреплены уже в мобилизационный период, так что по боевым своим достоинствам кр. Ново-георгиевск не только не уступала, но технически была сильнее французской крепости Верден и имела полные продовольственные запасы и огнестрельные на наличные 1.630 орудий разного калибра.
Упраздненный Зегрж был подчинен, в смысле производства подрывных работ по его уничтожению, начальнику инженеров Новогеоргиевской крепости. Еще летом 1914 г. начальник этот, инженер ген.-майор Гиршфельд, получат настойчивые запросы, когда же будет приступлено к работам. Взяв на себя ответственность, он отписывался, но верки Зегржа предусмотрительно сохранил к началу войны, оставляя дальнейшее уже на усмотрение Штаба Верховного Командования.
Форты кр. Варшавы были подорваны, так же как и форты восточного фронта ранее упраздненного Висло-Наревского плацдарма. Упраздненная крепость Ивангород сохранилась в прежнем устарелом виде: не нашлось еще денег на ее уничтожение. То же и по той жо причине случилось и с укрепленными переправами на р. Нареве. Кр. Ломжа была еще только в постройке (по новым типам), но брошена в зачаточном состоянии работ. Кр. Ковно получила кое-какие усиления бетонированием в старых кирпичных фортах левого берега Немана, отстоявших всего на 1-1,5 версты от центральной ограды, и, следовательно, осталась устаревшею, несмотря на то, что служила оплотом правого фланга северо-западного фронта развертывания русских армий. Кр. Гродно строилась заново, на фортах кое-какие из охранительных казематов были готовы, но рвы лишь начаты в работе и при мобилизации получили лишь проволочные препятствия. Осовец был достаточно силен и имел часть казематов безопасными даже от 16 дм. бомб. Наконец, Брест-Литовск, как опора центра нашего западного фронта, имел к открытию военных действий некоторые из новых фортов уже обороноспособными и значительно усилился в точение 1915 года, т.-е. уже во время войны. На юго-западном фронте оставалась крепость-склад Киев без всякого усиления, но стратегическое значение Киева, как узла ж. дорог и средоточия мостовых переправ на Днепре, сразу же выявилось для штаба ю.-з. фронта, как только австрийские части перешли русскую границу, и с 4/17 августа начинается составление проекта обширного "армейского" тет-де-пона в Киеве, а позднее в Каневе и Черкассах, осуществленных средствами полевой и позиционной фортификации лишь в 1915 и 1916 годах. Но сила крепостей, по издревле созданному представлению, заключается не только в силе верков, но в огне с них, непоколебимой воле комендантов и духе гарнизонов. В этих отношениях русские крепости были совершенно слабы, и если надо отдать должное высоким военным достоинствам комендантов Брест-Литовска (ген. Лайминг), Ивангорода (ген. Шварц) и Осовца (ген.-л. Бржозовский), то нельзя того же сказать о комендантах Новогеоргиевска (ген. Бобырь) и Ковны (ген. Григорьев), малодушие которых могло привести их только на скамью подсудимых. Вооружение Новогеоргиевска, Брест-Литовска и Ковно было соответственно табелям вооружения усилено еще добавком батарей крупно-калиберных и дальнобойных орудий судового и берегового типа 6 дм. Канэ и 10 дм., но в ограниченном количестве. Ивангород получил сравнительно слабое вооружение крепостными орудиями, взятыми из Брест-Литовска, последний же щедрою рукою раздавал, по приказу Главного Командования, свое вооружение и для формирования осадной артиллерии, необходимой при осаде Перемышля и Кракова, и для вооружения позиционных батарей. Гарнизоны во всех названных крепостях были импровизированными и состояли из второочередных частей и ополченских бригад старых возрастов, мало боеспособных, недостаточно вооруженных (не хватало ружей) и совершенно не знакомых с крепостями и долговременными верками и тактикою крепостной борьбы. Правда, усилиями комендантов войсковые части, по море возможности, сколачивались, обучались, практиковались в обороне и атаке укреплений и фортов, но, обученные тотчас же распоряжением главного командования, отправлялись на усиление полевых армий, а в крепости вводилось новое сырье. Некоторые крепости сменили так свой пехотный гар-низон до 6 раз (Брест-Литовск, Осовец). Т. обр., русские сухопутные крепости по западной границе, за исключением Новогеоргиевска, Брест-Литовска и Осовца, получивших значительные у совершенствования в фортификационном отношении отчасти до начала войны, в течение 1913 и лета 1914 г., а, главным образом, в течение конца 1914 г. и начала 1915 года, были весьма мало подготовлены к борьбе во всех других отношениях.
Франция. Крепости Франции могут быть в этом отношении поставлены в параллель с русскими крепостями. В 1900 г. особым законом крепости были разделены на 3 категории. К 1-ой категории отнесены четыре больших крепости - Верден, Туль, Эпиналь и Бельфор и несколько фортов-застав, связующих их между собой; крепости эти снабжались наиболее совершенными средствами обороны. Ко 2-ой категории отнесены Мобеж, Монмеди, Лонгви, форты Мааса и пр. - они сохранились в прежнем своем состоянии. Отнесенные к 3-ей категории Лилль, Реймс, Ирсон, Айвель (у Мезьера) упразднились, но верки их сохранялись, как оборонительные постройки, "которые могут пригодиться при случае, т.-е. могут быть использованы войсками, как полевые или временные постройки"3. Предусматривалось возможное очищение крепостей 2-ой категории, напр., Монмеди, Айвеля, Реймса. Таким образом, как и в России, крепости упразднялись, не переставая, однако, существовать, и при военных операциях в их районах могли служить источником больших недоразумений, в то жо время как, при известных условиях боевой обстановки, могли быть-использованы командованием при операциях полевых армий, о чем будет указано ниже. Упраздненный Лилль сохранился нетронутым до войны, и комендант крепости, генерал Горме, имел 60-тысячн. гарнизон и мог бы совместно с оптерировавшей в округе армией д'Амада, силой в 4 дивизии территориальных войск и 2 резервных дивизии, "действовать на сообщения германцев и стеснять их операции, как до, так и после Марны... и, если бы крепость была подготовлена и умело использована, могла бы поправить около 22 авг. наши дела на левом фланге огромного поля сражения, или, по крайней мере, сыграть ощутительную роль на последующее развитие операций"4.
Очищение Лилля является конечным результатом шагов, предпринятых еще до войны представителями Северного департамента, шагов, которые вылились в проект закона, внесенного в палаты воен. министром, ген. Мессими, 7 ноября 1911 г., предусматривавшего упразднение ограды Лилля и всех даже новых фортов, несмотря на доводы всех генералов, командовавших Лиллем и требовавших полного сохранения крепости. Так как этот вопрос не был еще вотирован, то крепость при мобилизации находилась в стадии подготовки к упразднению. Шаги, предпринятые 22 августа 1914 г. мэром, префектом и сенаторами, встретили решительный отказ коменданта, но тогда парламентские деятели обратились на след. день к правительству, и генерал Мессими, который три недели назад грозил расстрелять генерала Фурнье, коменданта Мобежа, за то, что он указывал на плохое состояние крепости, получил в 5 ч. вечера 23 августа от главной квартиры телефонное приказание, адресованное генералу Герме: "рассматривать Лилль открытым городом и вывести войска с фортов и укреплений".
Т. обр., буржуазные интересы близоруких горожан Лилля восторжествовали над чисто боевыми интересами государства, находящегося в войне, и в момент весьма рискованного положения французских армий военное ведомство не нашло возможным отстоять свою точку зрения, выработанную еще со времени работ "Комитета по обороне страны" под председательством ген. Серре-де-Ривьера, созданного после войны 1870 г.
Крепости были в должной мере снижены огнестрельными и продовольственными припасами и вооружены положенными орудиями. В фортах больших крепостей имелись промежуточные капониры, называемые французами Casemates de Bourge, Для фланкирования промежуточных между фортами позиций, и броневые скрывающиеся купола для той же цели и для действия при отбитии штурмов. Такие же броневые установки имелись и в фортах-заставах восточного фронта, но устарелой конструкции, также как и самые форты, тогда как форты больших крепостей: Верден, Эпиналь, Туль и Бельфор были усилены бетоном, но по иной системе, чем принятая в 1912 г. в России, так что менее были способны выдерживать огонь 16 дм. гаубиц. Крепости имели предназначенные им постоянные гарнизоны и технические части.
5 августа 1915 г. крепости Верден, Эпиналь, Туль и Бельфор были упразднены, ибо "оборонительная завеса" по восточному фронту сыграла уже свою роль, заставив германцев обойти ее, направив главный всесокрушающий удар через Бельгию. За год позиционной войны выяснилось огромное значение тяжелой артиллерии в борьбе за сильно укрепленные позиции, и французам нужна была этого рода артиллерия, ибо заводы не успевали еще выпускать нужного количества. Из упраздненных крепостей вывезено 4.000 хорошо снабженных орудий, из которых 2.000 тяжелых. Если по ходу военных опера ций выяснилось, что крепости Эпиналь, Туль и Бельфор не могут подвергнуться атаке, то этого же нельзя было сказать про Верден, долженствовавший служить опорою правого фланга общего фронта англо-французских армий. Однако, декретом 5 августа, вместо Вердена, организуется укрепленный район R. F. V. (Region fortifiee Verdun), в который входят от Вердена лишь форты левого берега Мааса (схема 5), а все правобережные форты и верки очищены от гарнизона и артиллерии и приготовлены к взрыву.
Гарнизон крепости, знавший ее и напрактикованный в обороне ее твердынь, присоединен к полевой армии; комендант, ген. Кутансо и чины штаба крепости получили иное назначение, а остатки крепости Верден подчинены ген. Дюбайль, командовавшему восточной группой армии. Вот в каком положении находились крепости Франции до и в самый разгар войны, к началу 1916 года. Обнаруживается известное шатание во взглядах высшего командования на использование существующих крепостей5. Так, франц. полковник Шене в труде своем говорит, что, напр., ген. Эрр, комендант Ворденского укрепленного района, "не был свободен от предубеждений относительно фортификации, широко распространенных в штабах".
Крепости маленькой страны нейтральной Бельгии (схема 6) были не многочисленны. По плану подготовки страны исключительно к обороне, с целью защиты своего нейтралитета, немногочисленная бельгийская армия находила себе опору в крепостях Льеж и Намюр на реке Маасе с фортом Гюи между ними и в крепости Антверпен, составлявшей общий редюит страны и вместе защищавшей порт, облегчавший сношения Бельгии с внешним миром, и место пребывания короля и правительства. По границе с Францией крепостей не было, и указанное расположение их имело явного целью избавить страну от вторжения со стороны Германии. Крепости эти были созданием известного бельгийского инженера генерала Бриальмона и построены по его проектам и чертежам. Они отличались от прочих крепостей на Европейском континенте своеобразным устройством (сх. 7 и 8), не имея ни центральной ограды, кроме Антверпена, ни подготовленных к обороне промежуточных между фортами позиций.
Кроме того, вся тяжелая крепостная артиллерия помещалась в фортах, в броневых башнях, вкрапленных в бетонные массивы, и была сосредоточена в центре фортов, представляя видимую и уязвимую цель для осадной артиллерии; с приведением же этой артиллерии к молчанию, промежуточные позиции оставались без артиллерийской обороны. Ошибка ген. Бриальмона заключалась в излишке доверия и расчете на неуязвимость броневых куполов.
Антверпен отличался большою оборонительною силой, и кроме старой долговременной ограды, окружавшей город по правому берегу Шельды, и таких же фортов, имел еще значительно удаленную от центра линию внешних фортов, новых, но такого же типа, как форты Льежа и Намюра. Особую про-тивоштурмовую силу Антверпену придавали обширные наводнения. Постоянный гарнизон рассчитан был лишь для фортов, усиливаемый при мобилизации территориальными и действующими войсками. Антверпен должна была защищать вся бельгийская армия.
Стратегически обдуманная и рациональная группировка крепостей и расположение их в качестве тет-де-понов на р. Маасе создавали из последней трудно отделимую для больших войсковых масс врага преграду, как вторжению в самую страну, защищаемую развернувшейся по Маасу армией, так и беспрепятственному проходу через Бельгию широким фронтом, для вторжения во Францию через северную границу последней.
Но, что касается до фортификационного устройства крепостей и системы обороны главной крепостной позиции-линии фортов, то она но выдерживала критики, ибо ближняя оборона не была отделена от дальней, артиллерийской обороны, как это, путем постепенного совершенствования крепостей, достигнуто было в России прежде всего, затем во Франции, Германии и Австрии. Только Румыния следовала идеям Бриальмона, и согласно им был укреплен Бухарест и оборонительная затеса у Фокшан.
Германия (Схема 1) в подготовке страны к войне в инженерном отношении испытала в свою очередь ряд эволюций. Главное решающее значение в отношении плана использования крепостей, как стратегических элементов, содействующих операциям полевых ар. мий, имела комиссия государственной обороны, собранная в 1885 г. из семи компетентнейших лиц6 под председательством императора Вильгельма. Комиссия эта высказалась за усиление 11 сухопутных крепостей и всех береговых укреплений и за упразднений остальных. Император, однако, не согласился с мнением комиссии, и приказал сохранить все крепости, за исключением двух, при чем менее важные крепости должны были быть обеспечены и вооружены лишь против атаки полевых войск, поддержанной артиллерией не свыше 6-дм. калибра; "затруднения -сказано в соответственной записке-которые менее важные крепости могут создать неприятельской армии и в будущем, должны оцениваться достаточно высоко, чтобы оправдать сохранение их. На этом основании я допускаю упразднение отдельных укреплений и частей их лишь постольку, поскольку этим достигаются непосредственные выгоды для обороны-лучшее сосредоточение средств борьбы, повышенная действительность огня, большая безопасность от нечаянного нападения". Следствием такого решения явилось сохранение таких устаревших сухопутных крепостей, как сухопутный фронт Данцига, Глац, Нейсе, Глогау, Кюстрин, Шпандау, Магдебург и всех мелких крепостей по Рейну, отнесенных к категории менее важных, т.-е. ко 2-й категории. Крепости 1 категории должны были находиться в состоянии сопротивляемости постепенной атаке, тогда как 2-ой-только атаке открытою силой. "Это признание оперативного значения за такими устарелыми крепостями прочно удержалось до 1914 г.7, несмотря на усиление технических средств борьбы и появления тяжелой полевой артиллерии. Более того, к сохраняемым устаревшим крепостям начали постепенно присоединяться новые, "менее важные", крепости, возводимые по тому же заданию, наприм., Кульм, Фордон, Мариенбург, Грауденц и Бреславль. Наконец, появилась и 3-я категория укреплений, рассчитанная, повидимому, только на задержку кавалерийских рейдовых налетов: линия блокгаузов Рудокопы-Ортельсбург и подобных же блокгаузов и батарей по линии Мазурских озер, а также мостовые укрепления в виде башен и мостов на Висле, у Фордона, Диршау, Мюнстервальде.
Из больших крепостей к началу мировой войны особое усиление получили на западном фронте Мец, Тионвиль (Диденгофен), Бич и Страсбург, а на восточном фронте Кенигсберг, Грауденц, из одностороннего тет-де-пона обращенного в двусторонний постройкой новых секторов на лев. берегу Вислы, затем Торн и Познань. Особое внимание уделяется крепости Мец (схема 9), которая получает новый обвод созданием внешней линии на групп фортов и батарей, названных Feste, что придаст Меду значение наступного плацдарма на самой границе Франции, плацдарма расширенного связью его фортами же с Тионвилем.
Включая Страсбург и Бич, этот плацдарм получает огромные размеры а, в связи с операциями армий, имеет целью до крайности затруднить активные операции французских армий в Эльзасе. Знаменательно, что германцы продолжали усиливать Мец и Мецский плацдарм и в течении войны, до 1916 г. включительно, усиливая, главным образом, внешнюю линию постройкой фортов, связующих Feste между собой, и, местами, сплошных преград-препятствий между ними.
На восточном фронте особому усилению подвергся Кенигсберг, как крепость с обеспеченным морским тылом (Пилау) и висящая на сообщениях русских сил, наступающих в восточной Пруссии, с целью ее полного захвата и перехода нижней Вислы. Этой операции создан барьер на самой Висле и нижнем ее течении, усиленный кр-ми Торн и Грауденц с тет-де-понами у Кульма, Фордона и Мариенбурга. Для вторжения в пределы Силезии русским армиям пришлось бы наступать в промежуток между кр. Торн и Познань, остающимися на флангах. Опираясь на них, а с севера и на Бромберский канал, германцы угрожали бы флангам и тылу русских и заставили бы их или заняться осадою этих двух крепостей, или их обложением, или, наконец, выделить достаточные заслоны т.-е. так или иначе значительно ослабить себя. Усиление, особенно в последние перед войной годы, крепостей именно на восточном фронте, в противность высказанному в 1866 г. мнению Мольтке- "Франция является наиболее опасным соседом, и потому крепости на Рейне важнее крепостей на Висле" -явилось следствием перемены стратегической обстановки и перехода Германии к подготовке к осуществлению нового плана войны на два фронта, именно к плану, выработанному Шлиффеном, по которому с наступательными операциями против России надо было обождать до разгрома Франции.
Таким образом, Германия шла неуклонным путем в преследовании выполнения раз выработанного плана подготовки страны к обороне в инженерном отношении и использования крепостей, как в целях оборонительной, так и наступательной войны, для содействия операциям своих армий. В ее штабах и главном командовании не было ни шатаний, ни недоуменных вопросов, как и зачем можно и нужно воспользоваться той или иной крепостью, независимо от того, была ли она устарелой или усовершенствованной, соответственно новым условиям и средствам крепостной борьбы; не было того, можно сказать, сумбура мнений и бестолочи, что обуревали штабы армий Франции и России, как до, так и во время самой мировой войны.
Что касается до Австрии (сх. 14), то по отношению главного своего противника, России, она озаботилась подготовить к обороне лишь равнинную часть Галиции, созданием крепостей Кракова и Львова (Лемберга) и укреплений по Днестру у Николаева, Галича и За-лещиков. Последние укрепления были скорее временного характера, ничтожные по своей фортификационной силе, и имели назначением прикрывать мосты на Днестре от покушений с левого берега реки. Не только тяжелая, но и легкая полевая артиллерия способна была бы сделать их необороноспособными, как и оказалось в действительности. Крепость Львов оказалась стратегическою загадкой, вследствие таго, что, имея важное стратегическое значение, как расположенная в центре Галиции и в важнейшем узле железнодорожных и шоссейных путей, на местности чрезвычайно благоприятной для обороны, она неминуемо должна была бы остановить перед собою победоносного врага. Но обвод ее линии фортов был мал, центральной ограды не существовало, а самые форты представляли собой так-наз. полудолговременные укрепления, неспособные сопротивляться огню артиллерии даже 6 дм. и 48 лин. калибров. Запасов огнестрельных и продовольственных припасов во Львове не было, да не было и гарнизона, а только штаб полевого корпуса, который предусмотрительно и покинул крепость при приближении победоносных войск группы армий под командованием генерала Рузского, войска коего 21 авг. ст. ст. вошли во Львов, не встретив ни малейшего сопротивления, а, напротив, приветствуемые кликами городского населения.
Перемышль являл собою крепость, более отвечающую своему назначению-запирать пути в венгерские долины через горные проходы Карпат и держать обеспеченную переправу на р. Сан. Вместе с мостовыми укреплениями у Ярослава, он должен был содействовать австрийским армиям задержать дальнейшее продвижение противника на оборонительном рубеже названной капризной, то мелководной, то бурной и полноводной реки.
Если мостовые укрепления у Залещиков, Галича и Миколаева должны были задержать противника на сильной от природы преграде, представляемой р. Днестром, и тем содействовать организации обороны входных в Карпатские проходы горных путей, то на самих Карпатах никаких укреплений долговременного характера в роли застав не существовало.
Перемышль (схема 10), как крепость, представлял собою хорошо примененную к местности круговую позицию фортов долговременного характера, типа инженера ген.
Лейтнера, известного из военной литературы. В фортах имелись противоштурмовые и наблюдательные броневые купола и броне-казематные промежуточные капониры, поддерживающие надежную огневую связь фортов между собою. Промежуточные позиции пехоты и крепостной артиллерии были оборудованы удовлетворительно. Центральной ограды тоже не существовало, но зато, как редюит обороны, можно было рассматривать сильную группу фортов, входящих в состав общей их линии, называемую Седлиска. Эта группа состояла из большого форта Седлиска в центре и ряда малых фортов и долговременных и временных батарей и окопов, ого окружающих и хорошо обстреливавших дальние и ближние подступы к позициям, занимавшим наиболее возвышенную часть крепости. Овладение этой группой, как командующей всей крепостью, могло бы решить в пользу осаждающего участь всей крепости.
Кроме постоянного гарнизона, в Перемышль, к периоду его обложения, отступили и частью в нем задержались и полевые войска, перед тем разбитые русскими в поле.
Еще более сильною крепостью являлся Краков, на верхней Висле. Его северные форты расположены были почти на самой русской границе. Имелась сильная, но устаревшая центральная ограда и две линии фортов, внешняя из которых имела форты современного типа и сильные промежуточные позиции. Имелся также постоянный охранительный гарнизон.
Прочие крепости и укрепленные пункты Австрии расположены были по границам с Румынией, Сербией и Италией. Из них сыграли существенную роль горные форты и бетонные блокгаузы в области австрийского Тироля, запиравшие жел. дороги, шоссе и горные проходы со стороны Ломбардии и южных предгорий Альп в пределах Австро-Итальянского театра войны. Береговая оборона по Адриатическому побережью у Триеста, Фиуме и Полы с успехом прикрывала операции и давала убежище боевым судам слабого флота Австрии.
Б) Состояние обороны морских военных портов и морских побережий и районов. В России, в пределах Европы, из 11.500 верст ее границ 7.000 омываются морями Черным, Балтийским, Белым и Ледовитым океаном, через воды которого она и сохранила во время войны свободное, хотя и трудное, но наиболее обеспеченное, сообщение со своими западными союзниками. Ясно, что оборона с моря против вражеских флотов всегда играла особо важную роль в вопросе об обороне страны, а после Японской войны 1904 года тем большую, что линейный и эскадренный флот почти не существовал, и огромные ассигнования шли на восстановление этого флота, как наиболее существенного активного средства морской обороны аналогичного с армией на суше. Но для активного эскадренного и минного флота нужны были порты-базы хозяйственные, - базы снабжений и оперативные для содей ствия морским операциям флота. Со вступлением Турции в число врагов России, Дарданеллы и Босфор стали доступны германским боевым кораблям, и Черное море из внутреннего стало внешним. Германский флот, единственный враг русских морских сил, ибо турецкий, по ничтожеству его, в расчет нельзя было принимать, во много раз превосходил русский, а в Балтийском море, если бы мог быть сосредоточен, быстро задавил бы его, и все побережье этого моря стало бы доступным для дессантов, т.-е. расширило бы фронт нашего соприкосновения с врагами на суше. Однако, этому препятствовало отвлечение главных морских сил Германии в Северное море для борьбы с флотами Англии и Франции. При таких условиях оборона Балтийского побережья стала по силам возрождающемуся русскому флоту, который нашел себе оплот в укрепленных базах на его берегах. Таковыми были хозяйственные базы в Кронштадте и отчасти в Выборге и оперативные базы: в Ревеле-Паркалауде8, создавшие непроходимый барьер через Финский залив - для эскадренного, линейного флота, и на Алландских островах и в Монзунде, вместо с Рижским заливом и кр. Усть-Двинск, - базы минного и подводного флота.
Незамерзающие воды Ревельского порта играли особо важную роль и позволяли боевому флоту оперировать круглый год. В свое время с сказанной целью и по указанной причине была избрана Либава и надлежаще укреплена с моря и от внезапных нападений с суши, но, с приступом к созданию оперативного порта в Ревеле, - упразднена.
В Черном море Россия издавна имела укрепленные порты для своего флота - главную оперативную базу - в кр. Севастополе, хозяйственную - в Николаеве на Буге, прикрытую слабой крепостью Очаковым, запирающей Днепровско-Бугский лиман, и базу минного и подводного флота и как порт-убежище - в Батуме или Михайловской крепости. Керчь давно уже была упразднена, по верки ее не были уничтожены. Важные порты Черного моря: Одесса, Феодосия, Новороссийск и Поти-оставались открытыми. Но с обнаружившейся вероятностью появления из Босфора германских боевых судов, тотчас же было приступлено к постройке временных батарей во всех названных портах и к вооружению их орудиями не свыше 6 дм. калибра, снятыми с судов. Скудный по числу судов боевой черноморский флот стоял в Севастополе. В тот же период были заложены обширные минные заграждения перед входами в названные крепости и открытые порты.
В Белом море и по берегам Ледовитого океана не существовало ни укреплений, ни береговых батарей. Открытые и незамерзающие, под влиянием Гольфстрема, воды Ледовитого океана давно соблазняли к созданию там (в Мурманске или Екатериненской гавани) коммерческого и военного порта, и неоднократно поднимался и обсуждался в высоких совещаниях вопрос об этом, но ко времени возникновения войны ничего еще не было предпринято, и только с началом ее чрезвычайно энергично были двинуты и закончены работы по сооружению Мурманской жел. дороги к Кольскому заливу. В военное время в Архангельске и по берегам названного залива поставлено было несколько батарей для воспрепятствования германским боевым судам захвата этих важных портов, как исходных для сношений с западными союзниками и приемных для всего посылаемого России на подмогу боевого материала. Это не помешало, однако, германцам забросать множеством мин узкости Белого моря и тем вызвать, несмотря на постоянное траление, гибель многих грузовых судов и английского крейсера "Орлан-да". Таким образом, отсутствие активного боевого флота в водах Ледовитого океана дало себя знать самым чувствительным образом.
Германия, в мечтах ее императора, стремилась стать не только могущественнейшей европейской державой, но стремилась и к мировому господству, для достижения коего неустанно усиливала свой боевой флот, достигший к 1914 году значительного и угрожающего для морских держав размера. Базы этого высоко активного флота в пределах побережий Балтийского и Северного морей были сильно укреплены. Хотя длина этого побережья составляло всего около 1/3 границ сухопутных (1.700 верст), но на нем имелись укрепленные порты Данциг, Кольберг и Киль в Балтийском море и Куксгафен (устье р. Эльбы), Вильгельмсгафен (устье р. Везер) и Гельголанд- на о-ве того же имени. Последние три крепости создавали огромный укрепленный морской район на Северном море, в широкой степени способствовавший активным операциям всего германского флота. Кильский канал (между портами-крепостями Киль и Куксгафен), доступный для прохода по нему дредноутов, позволял, по мере надобности, сосредоточивать силы флота в обоих морях, Северном и Балтийском, в обход проливов Зундов, находившихся в пределах нейтральных стран. Однако, во время войны германцы не постеснялись минировать эти проливы, для воспрепятствования английским кораблям проникать в Балтийское море для усиления русского флота.
Кроме того, с целью использовать воды заливов Балтийского моря Куришгафа и Фришгафа, принимающих воды развилины р. Вяслы, выходы из них у Пилау и Мемеля были защищены батареями, обеспечивающими, между прочим, морские сообщения и Кенигсбергского укрепленного района. Эта хорошо продуманная и неуклонно, в мирное время, приведенная в исполнение система береговой обороны сохранила на все время войны береговые границы Германии свободными от каких-либо покушений, а германскому боевому флоту-полную свободу маневрирования и активных действий, как линейного, так и подводного флотов и, вместе с тем, но вызывала затраты значительных сил сухопутной армии для наблюдения и охраны побережья.
1"Крепости восточного фронта Германии". Секретное издание Главного Управления Генштаба
2"Война и Мир", Берлин, 1923 г., №7, стр. 61 и д.
3La Verite de la perte de fort de Douaumond. Colonel Chene. Mercure de France, 1922 г.
4Доклад коменданта Лилля генерала Герме.
5"Правда о потере форта Douaumont". Военно-инженерный зарубежник. № 4, 1922 г. Col. Tomasson, "Les preliminaires de Verdun. Aout 1916. 25 Febr." 1918 г. изд. Берже-Левро. "Journal du commandant RaynallFort de Vaux". Paris. G. Hannotau. "Histoire de la guerre".
6Председатель-кронпринц Прусский, члены: 2 корпусных командира, ган.-лейт. граф Вальдерзее, нач. инженеров ген. ф. Бранденштейн, ген.-инсп. артил. ф. Фойгт-Ретц, директор общего департамента военного министерства ф. Хепиш.
7Крепости восточного фронта Германии. Издание 1914 г. Гл. Упр. Ген. Штаба, стр. 3.
8Иначе называемая "морская крепость Петра Великого".
<< Назад Вперёд>>
