4. Типы и характер поморских поселений. Численность поморов в середине XIX-начале XX в.
Типы поселений, возникавшие в период формирования поморской территории, можно установить на основании различного рода исторических документов. Наиболее распространенными в Поморье были сельские типы поселений — погост, починок, волостка, деревня, отмеченные исследователями как характерные для всей территории севернорусской зоны1. Наряду с сельскими поселениями на ранних этапах заселения Поморья возникали и так называемые промежуточные (между городским и сельским) типы поселений — посад, слобода.
Формирование крупных посадов Летнего берега — Неноксы, Уны, Луды, образовавших в Поморье уже в XIII—XIV вв. центр соляных промыслов и торговли солью с северными и центральными районами Русского государства, происходило на базе так называемых «усолий» — небольших поселений, жители которых занимались добычей и вываркой соли. Термин «усолье» сосуществовал с названием «посад» еще в XVII в. — Ненокоцкое усолье, Унское усолье и т. п.2 Возможно даже предположить, что возникновение «посада» в Поморье (и на Русском Севере) было в первую очередь связано с соляным промыслом: соль являлась в те времена важнейшим продуктом торгового обмена на хлеб, и добыча соли способствовала превращению сельского поселения в торговый пункт типа посада. Это предположение основано на том, что название «посад» применительно к населенному пункту на Севере встречается в документах, как правило, в тех случаях, когда речь идет о соляном промысле: «в Двинском уезде на Кулуйском посаде (курсив мой, — Т. Б.) Савинского Починка деревнею да под тою же деревнею соляное озерко с варнишными месты и з дровяными кладбищи»3. В Поморье эта связь прослеживается еще более четко. Из современных полевых материалов известно, что «посад» в качестве названия одного из «концов» (частей) селения существовал почти во всех селах и деревнях Поморского берега от Онеги до Нюхчи (Нименга, Кушрека, Малошуйка, Нюхча)4, в д. Пурнема на Онежском берегу5, в с. Гридино на Карельском берегу и т.д., т.е. в тех местностях, где в течение XV—XVII вв. возникали многочисленные варницы Соловецкого монастыря и еще в XIX в. жители занимались добычей и вываркой соли для собственного потребления. При этом названием «посад» обозначается именно та часть населения, на территории которой до сих пор видны следы варничных ям, а в Гридине один «конец» так и называется «Варница».
Карта 4. Беломорское Поморье во второй половине XIX—начале XX в. Населенные пункты: 1 — Зимнего берега, 2 — Летнего берега, 3 — Онежского берега, 4 — Поморского берега, 5 — Карельского берега, 6 — Кандалакшского берега, 7 — Терского берега. Закрашенные значки — населенные пункты, где автором был собран полевой материал.
Термин «слобода» применительно к поморским поселениям в документах XVII в. обозначал оброчное поселение, организованное монастырем для производства различных промыслов; ядро постоянного населения в слободах составляли монастырские старцы и бобыли. «Слободку усть реки Золотицы» на Зимнем берегу составили дворы старца Антониево-Сийского монастыря Аркадия и бобылей — выходцев из разных северных районов6. В слободке Долгая Щель на Зимнем же берегу жили бобыли того же монастыря, «поселенные для рыбных ловель и сенных покосов»7. Соловецкий монастырь основал слободку Кую на Зимнем берегу8. Поселением типа слободки также, видимо, первоначально было Сумское на Поморском берегу (впоследствии Сумпосад), где существовало подворье Соловецкого монастыря и один из «концов» до сих пор носит название «слобода»9. На Терском берегу Антониево-Сийский и Воскресенский монастыри образовали слободки Пялицу и Тетрино.
Документы конца XVIII—начала XIX в. употребляют в качестве названий населенных пунктов Поморья чаще всего «волость», «деревня», «село».
Термин «волость» в конце XVIII в. был более распространенным и применялся, так же как и «село», к поселениям, состоявшим как из одной, так и более деревень. Принцип употребления этих двух названий («волость» и «село») был неясен и, по-видимому, достаточно произволен, так как эти термины не отражали ни социально-экономической разновидности данных типов поселении, ни даже численности населения: например, Княжгуба на Кандалакшском берегу, насчитывавшая 2 деревни (13 дворов) считалась волостью, а соседняя Ковда, тоже состоявшая из 2 деревень (31 двор), — селом; на Карельском берегу Кереть (7 деревень, 118 дворов) называлась селом, а Варзуга на Терском берегу (7 деревень, 185 дворов) — волостью и т. д. Такая же нечеткость была с названиями и в начале XIX в. Например, по спискам Рейнеке (1827—1833 гг.), на Терском берегу два населенных пункта все еще считались слободами — Тетрино и Пялица, хотя разница между ними в количестве населения была в то время уже значительной: при Тетрине (80 дворов) числилось несколько деревень в 10—30 дворов каждая (Чаванга, Стрельна, Чапома), а Пялица сама состояла всего из 30 дворов. В середине XIX в. Тетрино значилось, по спискам населенных мест, селом, а Пялица — деревней. Все перечисленные нечеткости и разночтения в большой степени вызывались и административной чехардой на севере России, которая происходила в XVIII в.
В середине XIX в., по данным «Приходских списков» и «Списков населенных мест», в Поморье существовали следующие типы поселений: город, посад, село, деревня, «погост с деревнями», выселок (скит).
Во второй половине—конце XIX в. постепенно исчезли выселки и скиты на Зимнем берегу, возникшие как самостоятельные небольшие поселения старообрядцев в конце XVII—XVIII в.: жители их переселились в близлежащие села и деревни (Инцы, Ручьи, Чубала, Койда). Шесть «погостов с деревнями» на Поморском и Зимнем берегах превратились в села, а к началу XX в. слово «погост» в применении к составной части села в качестве приходского центра стало забываться и местными жителями. Таким образом, уже во второй половине XIX в. официально в Поморье были представлены 3 типа поселения (кроме города) - деревня, село, посад. Нечеткость использования различных терминов, обозначающих тип поселений, в административных документах XVII—XIX вв., постоянное перекраивание карты северных уездов (позднее и губерний), в которые входили различные поморские территории, несовпадение административных, церковно-приходских и судебных границ на поморских берегах — все это привело к произвольному употреблению терминов «село» и «деревня» местным поморским населением в отношении как своего, так и соседнего поселения.
Большинство географических названий поморских сел и деревень представляет собой топонимы древнего происхождения, связанные с этнической историей Русского Севера дославянского периода. Дискуссия о субстратной топонимии севернорусской зоны продолжается до сих пор, и активное участие в ней не входит в нашу задачу. В то же время, видимо, не будет ошибкой предположить среди поморских гидронимов наличие финских и карельских, а также отдельных саамских и пермских наименований, хотя и считается спорным существование прибалтийско-финского и саамского пластов в гидронимике10. Не будучи специалистом в этой области, автор только высказывает сомнение относительно того, что народности, издавна обитавшие в приморских зонах, к тому же насыщенных реками и озерами, могли не оставить наименований гидронимического происхождения.
Так или иначе значительная часть поморских поселений получила свои названия от рек, в устьях которых они возникли; в подавляющем числе эти названия нерусского происхождения — простые, типа Варзуга, Поной, Мезень, Кемь, Онега и т. п., и сложные, состоящие из двух частей, причем вторая часть обозначает вид водоема — Канда(лакша), Калга(лакша), Пуш(лахта). Русских названий рек и расположенных на них одноименных поселений в Поморье всего 10: Сальница, Оленица, Стрельна (Терский берег), Ручьи, Зимняя Золотица (Зимний берег), Летняя Золотица (Летний берег), Черная Река, Летняя Река (Карельский берег), Большая Козла и Малая Козла.
Некоторые наименования представляют собой составные гидронимы с русским корнем, обозначающим характер водоема: например, Куз(река), Куш(река), Порья(губа), Нижм(озеро). И наконец, всего четыре названия поселений русского происхождения: Сухой Наволок (Поморский берег), Красная Гора (Летний берег), Долгая Щель (Зимний берег) и Княжая Губа (Кандалакшский берег), из которых 3 первых — не гидронимического характера. Некоторые из поморских названий поселений являются довольно распространенными и известны в других северных районах в качестве наименований рек или населенных пунктов: Шуя (Шуерецкое), Нюхча, Мегра, Кемь (Кема), Чубала и др.
Разбросанные по морскому побережью отдельные поморские волости исторически входили в разные административно-территориальные единицы. До конца XVI в. Кольский уезд, волости по Кандалакшскому заливу, северной части Карельского берега и Лопские погосты входили в состав Вотской пятины, южная часть Карельского берега, волости по Поморскому берегу (Заонежские погосты) находились в пределах Обонежской пятины: волости Варзуга и Умба Терского берега, посады Летнего берега и низовья Сев. Двины являлись частью Двинской земли. В начале—середине XVII в. все поморские волости были разделены между двумя уездами — Новгородским (Вотская и Обонежская пятины) и Двинским (Двинская земля). Известно, что в XVI—XVII вв. группа селений (волостей) приписывалась к погосту — административному сельскому округу; в одном из селений — центре погоста, носившем также название погоста, находились местное управление и церковь. Поморские волости Кандалакшского (с Керетью) и Терского берегов (кроме Умбы и Варзуги) были приписаны к Кольскому погосту, волости южной части Карельского и всего Поморского берега — к Шуйскому Спасскому погосту Выгозерского стана; Холмогоры были административным центром Двинского уезда.
Во второй половине XVII в. поморские земли и волости распределились между четырьмя крупными административными единицами, подчинявшимися Новгородскому приказу и приказу Большого дворца.
В составе Кольского уезда находились поморские волости Терского берега (без Варзуги и Умбы), побережье Кандалакшской губы (Кандалакша, Княжая Губа, Ковда), волости Карельского берега — Кереть, Чупа, Черная Река.
Волости южной части Карельского берега (Поньгома, Летняя Река) и Поморского берега находились в ведении Новгородского уезда. Этими двумя административными областями ведал Новгородский приказ.
Поморские волости и посады Летнего берега (Солза, Красная Гора, Яреньга, Лопшеньга, Луда, Упа, Ненокса) Терского берега (Варзуга, Умба), поселения в устье Сев. Двины входили в Двинской уезд, подчинявшийся Большому дворцу.
Почти непрерывные административные преобразования, проводившиеся в течение всего XVIII в. в России, в том числе и на Севере, оставили определенный след в общественно-экономической и этнокультурной жизни поморского населения: нарушались исторические (переселенческие) связи отдельных поморских территорий. Так, после 1780 г. объединились в Кольскую округу все поморские волости по Кандалакшскому и Терскому берегам с включением Варзужской и Умбской волостей, тяготевших с момента возникновения совсем к другому району — Двинскому; новые административные границы способствовали большей консолидации населения этой части Поморья. Мезень и Долгощелье, наоборот, отошли к непоморской Мезенской округе, в то время как в остальные волости Зимнего берега вместе с поселениями Летнего берега составили единое целое в Архангельской округе. Возникли более тесные контакты между населением Онежского и Поморского берегов, объединенных в Онежскую округу, и т. д.11 Помимо локальных «межбереговых» связей, формировалось ощущение некоего единства внутри самого поморского населения, во всяком случае в большей его части, а признание этого единства со стороны официальных властей было формально закреплено фактом включения в начале XIX в. всех поморских волостей в одну губернию — Архангельскую.
Реформы XVIII—начала XIX в. произвели некоторые изменения административного характера и в отношении населенных пунктов. Были учреждены новые города и посады. Городами стали: Устьянская экономическая волость (г. Онега), Кемский острог, Мезень, составившаяся из Окладниковой и Кузнецовой слободы; Сумской острог превратился в посад. Территория Поморья, распределявшаяся до 1883 г. (до образования Кольского уезда) между 4 уездами Архангельской губ., состояла из 23 волостей12.
Установление динамики численности поморского населения в XIX—XX вв. — задача довольно сложная. Имеющиеся в нашем распоряжении статистические данные13 неоднородны по своему происхождению и содержанию, источники одного и того же времени расходятся в цифровых показателях (ср., например, «Список населенных мест» 1858 г. и «Приходские списки» 1859 г.). Очень округленные показания Рейнеке первой трети XIX в. дают представление только о примерной численности мужского населения Поморья. Источники 1858—1859 гг., более точные в цифровом отношении, учитывают все население, но между ними, как мы сказали, существуют расхождения в показателях. Перепись 1872 г. грешит очевидной неточностью, пользоваться ею следует с большой осторожностью. Опубликованные итоги переписи населения 1897 г. приводят сведения о количестве населения по Поморью лишь в тех поселениях, которые насчитывали свыше 500 жителей, так что мы имеем данные только по 22 населенным пунктам на разных берегах, а их было более 70. Наиболее точные и полные данные, т. е. наиболее ценные, дает перепись 1926 г., на основании которой мы можем судить о численности поморского населения к концу XIX—первой четверти XX в.
Несмотря на разное качество источников, мы сочли все же возможным составить таблицу примерной численности поморского населения по двум периодам — середине XIX в. и первой четверти XX в., из которой выявляется картина прироста и соотношения численности населения по поморским берегам за 70 лет (табл. 1).
Таблица 1
Из приведенной таблицы можно сделать следующие выводы.
1. Численность населения на Поморском берегу во много раз превышала численность каждого из поморских берегов в отдельности.
2. В среднем население каждого из поморских берегов (за исключением Кандалакшского) увеличилось к началу XX в. довольно равномерно — в 1.5—2.5 раза.
3. За 70 лет (середина XIX в. — первая треть XX в.) произошли существенные изменения в соотношении численности по отдельным берегам. На Поморском берегу значительно увеличилось количество населения в трех пунктах — Кеми, Онеге, Сороке, сосредоточивших половину всего населения этого берега (около 18 тыс.). Второе место после Поморского стал занимать Кандалакшский берег, находившийся в предыдущий период на последнем месте по числу жителей; его численность возросла за 70 лет в 17 раз, причем Кандалакша превратилась в самый крупный центр Поморья, в котором проживало более половины населения Кандалакшского берега и в полтора раза больше жителей, чем на любом другом берегу (кроме Поморского).
Огромный прирост населения на Кандалакшском берегу был вызван, во-первых, бурным развитием здесь лесной промышленности в двух его пунктах — Кандалакше и Ковде, выросших за счет увеличения пришлого населения и появления целого ряда лесных и рабочих поселков, административно принадлежавших Кандалакше, и, во-вторых, проведением Мурманской железной дороги, благодаря которой Кандалакша стала крупной железнодорожной станцией. Железная дорога способствовала и значительному приросту населения на Карельском берегу — в три раза по сравнению с серединой XIX в., причем на пути ее следования вдоль Карельского берега возникали разного рода населенные пункты — станции, поселки, разъезды14.
В конце XIX в. Поморье целиком находилось в составе Архангельской губ., насчитывавшей примерно 170 тыс. жителей (по переписи 1897 г.). Сравнивая имеющиеся в нашем распоряжении данные этого же года только по 22 населенным пунктам Поморья (примерно 45 тыс. жителей) с общим количеством населения архангельского Севера, можем приблизительно считать, что население Поморья составляло около 1/3 общего числа населения Архангельской губ.15
Но время переписи 1926 г. поморские берега распределялись между двумя губерниями и одной республикой. Зимний, Летний, Онежский и часть Поморского (от Онеги до Нюхчи) берега находились в составе Архангельской губ.; Поморский (от Нюхчи до Кеми), Карельский, Кандалакшский берега — в составе Карельской АССР и Терский берег — Мурманской губ., поэтому нет смысла определять процентное соотношение количества поморского населения с общим числом жителей по этим трем большим регионам. Зато интересно привести данные об этническом составе населения Поморья на первую треть XX в., выявленные переписью путем опроса местных жителей. «Чисто русским» считало себя население Зимнего, Летнего и Онежского берегов в целом, от Онеги до Нюхчи на Поморском берегу, от Порьей Губы до Кузомени на Терском берегу. Во всяком случае иноэтничное население в этих районах было немногочисленным, оно появилось либо в результате поздних приселений из разных губерний России (украинцы, поляки, латыши, татары)16, либо его составляли местные пришлые «инородцы» — ненцы, карелы, коми-ижемцы. Этнический состав населения Поморского (от Нюхчи до Кеми), Карельского и Кандалакшского берегов был более пестрым: в нем насчитывалось довольно значительное количество карел (в Керетской вол., например, при общем числе 4090 жителей было 840 карел, в Поньгомской вол. при общем числе 1908 жителей — около 300 карел и т. п.), финнов, украинцев, белорусов, поляков и др. Большинство из них работало в лесной промышленности17. В Понойской вол. Терского берега (815 жителей) проживало 275 саамов, 42 коми-ижемца и единицы других национальностей18.
1 Витов М. В. Указ. соч., с. 98—99.
2 СКГЭ, т. 1, № 390, с. 384, 1603 г.; т. 2, № 23, с. 55—56, 1660 г., и др.
3 Там же, т. 2, № 26, с. 60, 1662 г.
4 АИЭ, к-1, оп. 2, № 876, л. 46, 64; № 880, л. 30, и др.
5 Там же, № 875, л. 6.
6 СГКЭ, т. 1, № 533, с. 639-640.
7 Там же, т. 2, № 22, с. 51, 1660 г.
8 Там же, № 75, с. 155-159, 1684 г.
9 АИЭ, к-1, оп. 2, № 876, л. 33 (Сумпосад).
10 Матвеев А. К. Из истории изучения субстратной топонимики Русского Севера. — В кн.: Вопросы топономастики, № 5. Свердловск, 1971 (Учен. зап. Уральского ун-та им. А. М. Горького, вып. 18, № 114), с. 27. О возможном происхождении ряда поморских топонимов (Сорока, Кемь, Нюхча, Онега, Сумское, Шуя) см.: Керт Г. М., Мамонтова Н. Н. Загадки карельской топонимики. Петрозаводск, 1976, с. 39—41, 48—56, 68-69, 71—74, 88—89, 99—102.
11 Топографическое описание Вологодского наместничества вообще.-Временник Моск. о-ва истории и древностей российских, 1857, кн. 25, с. 24; ГААО, ф. 4, оп. 6, д. 349/ (Дело о присоединении г. Кеми и Кемского у. из Олонецкой в Архангельскую губернию. 1802—1803 гг.); оп. 6, д. 376 (Дело о переименовании Сумского селения в посад по просьбе земской округи Сумской волости старосты с крестьянами. 1803—1807 гг.).
12 Статистическое описание сельского населения и его промышленности.-Справочная и памятная книжка Архангельской губ. на 1875 г. Архангельск, 1875, с. 60-69.
13 Архангельская губерния по статистическому описанию 1785 г. (итоги подворной переписи). Архангельск, 1916; Приходские списки Архангельской губ.-ЛОААН, ф.30, оп. 2, № 3, л. 10—235, 1858 г.; Списки населенных мест Российской империи, т. I. Архангельская губ. СПб., 1861; Населенные места Российской империи в 500 и более жителей по данным первой всеобщей переписи населения 1897 г. СПб., 1905, и др.
14 Список населенных мест Карельской АССР (по материалам переписи 1926 г.), составлен Статист. управ. КАССР. Петрозаводск, 1928, с. 20-22.
15 Население империи по переписи 28 января 1897 г. по уездам. СПб., 1898, с.5.
16 Всесоюзная перепись населения 1926 г., т. 1, отдел 1. М., 1928, табл. Х, 52-53; табл. X, с. 194-195.
17 Там же, табл. X, с. 178—179.
18 Там же, с. 194—195.
<< Назад Вперёд>>
