Провинциальное дворянство России в XVII веке

С началом царствования Алексея Михайловича в порядке службы произошли определенные изменения. В ноябре 1646 г. состоялся указ о выборе к сотням по «городам» знаменщиков¹. В знаменщики указывалось выбирать лучших — выборных дворян. Распоряжение о выборе было отправлено в города Белгородской черты, где такой выбор состоялся. Однако указ встретил сопротивление служилых людей. Указ способствовал разрушению старых представлений о службе. Если раньше написание на службу «к прапору» считалось умалением чести, то теперь подобная должность наоборот должна была повышать статус. В 1629 г. рязанцы Василий, Захар и Григорий Колемины подали в Разряде челобитную, в которой жаловались на обиду, нанесенную им воеводой кн. Андреем Солнцевым², который по «недружбе» «про землю» послал их «на вести» и «к прапору»: «А мы и родители наша и в нашу версту наша братья на вестях не бывали и воеводских прапоров не важивали; а в прежних летех родители наши служили тебе, государю, с Москвы, а иные служили в прежних летех в городех по выбору и по дворовому списку, а по городовому списку родители наши в прежних летех не служивали, и ныне родители наши по городовому списку не служат...»³. Вестовая служба и служба в знаменщиках воспринималась как служба рядовая, относящаяся именно к детям боярским городовым. Колемины просили перевести их в иной полк, ссылаясь на то, что «...Ляпуновы родом били челом... на него, князя Андрея, чтоб у него в полку не быть...». Однако дело ограничилось тем, что их было запрещено посылать «на вести» и «к знамени писать». Новгородец Я. Зверовский, написанный по дворовому списку и выбранный в 1638 г. в нарядчики, подал челобитную, утверждая, что его выбрали по недоброжелательству и зависти к нему, так как до сих пор ни он, ни родители его не были в таких «позорных статьях», как знамещики и нарядчики: «а которые, государь, пожалованы по дворовому списку, и те, государь, в нарядчиках и под знаменем не ходят»⁴.

Осенью 1646 г. знаменщики подали челобитную, в которой писали, что «в прошлом де во 154 году выбрал их в Белегороде боярин и воевода князь Никита Иванович Одоевской с товарыщи к сотням в знаменщики не многих людей, и те малопомесные и скудные люди. А полные де люди в знаменщики не выбраны, а у сотен де бывают головы их братья, а иные и моложе их; и им де с сотенными головами быть не уметь»⁵. В ответ правительство вновь подтвердило указ о выборе в знаменщики лучших и «полных» людей, которые знают службу, обещая, что знаменщики будут у государя «в чести» и им будет позволено подходить к руку и к столу прежде «всех своих горожан», а также они будут написаны в Разряде в «столповом» списке и служилых списках выше других. Головами же у сотен также должны быть люди, выбранные из знаменщиков, других «мимо их» выбирать в головы «не велено». Бесчестящим же знаменщиков грозила опала и наказание⁶. Уже в 1647 г. выбор в знаменщики ставился, например, владимирцем С. Владыкиным себе в заслугу и являлся одним из оснований для челобитья о повышении оклада⁷. Однако в октябре 1648 г. указ о выборе в знаменщики «лучших» людей был отменен, а указывалось выбирать по-прежнему «молодцов добрых». Одновременно подтверждалось, что эта служба никому не будет ставиться в бесчестие и «укоризну»⁸. В июле 1649 г. туляне и каширяне, служившие в 1647—1648 гг. в знаменщиках (10 чел.) подали челобитную, в которой перечисляли свои службы и указывали на то, что другие «наша братья» «...не хотя в том чину быть, били челом... об отставке», они же «об отставке не бивали челом... твое государево повеление исполняли». Знаменщики просили «учинить указ», чтобы впредь им то в «попрек» и «в укоризну» не ставили, что «родители наша и преж сего в том чину не бывали». Тульские и каширские знаменщики были пожалованы придачами по 50 четвертей и 3 руб. с «похвалой» за то, что они служили новые службы «с радостью»; тем же, кто будет ставить это им в упрек, угрожала ссылка в Сибирь. Помета на этой челобитной легла в основу указа 29 июля 1649 г. о придачах знаменщикам⁹. Придачи указывалось давать только тем, кто служил на Украйне в полках до отпуска. В августе 1649 г. владимирцы кн. С. А. Вяземский, И. И. Плещеев, Н. Г. Шешков, А. А. Опухтин и уже упоминавшийся С. М. Владыкин, не зная, вероятно, об этом указе, подали челобитную, в которой указывали на выбор их в головы и знаменщики и их службы в 1647 и 1648 г. на Ливнах и в Яблонове в первых рядах (на них равнялись иные «города»), за что они не получили никакой отдельной придачи, но «придано... с сотенными людьми ровно...», в то время как тулянам и каширянам придано за головство и службу в знаменщиках по 50 четв. и 3 руб. При рассмотрении этой челобитной в Разряде было выписано, что все они служат по выбору и имеют достаточно высокие оклады, а выбраны были в 1647 г. «в Володимере по розбору и по выбору володимерцов»¹⁰. Таким образом, указ о знаменщиках, несмотря на сопротивление, нашел своих сторонников в среде провинциального дворянства и выполнялся в полном объеме, по крайней мере, в некоторых «городах»: в знаменщики выбирались самые богатые и родовитые члены, например, владимирской корпорации¹¹.

---

¹ Законодательные акты Русского государства... № 318. С. 217. Исследователи полагают, что это был уже второй указ о выборе знаменщиков в сотнях, первый состоялся не позднее сентября. Ноябрьский указ явился ответом на челобитные служилых людей, рассматривавших такую должность как умаление чести. См.: Новосельский А. А. Правящие группы... С. 330—331; Эскин Ю. М. Очерки по истории местничества в России в XVI—XVII вв. М., 2009. С. 172—173.
² Андрей Солнцев-Засекин вообще отличался упрямым характером: например, в 1636 г. при назначении на воеводство на Крапивну он у государевой руки не был и «своим упрямством на Кропивну не поехал, послан с приставом». Записные книги Московского стола... // РИБ. Т. 10. С. 70.
³ АМГ. Т. 1. № 255. С. 269.
⁴ РГАДА. Ф. 210. Разрядный приказ. Оп. 11. Столбцы Новгородского стола. № 83. Л. 38—39.
⁵ Записные книги Московского стола // РИБ. Т. 10. С. 343.
⁶ Там же. С. 344.
⁷ АМГ. Т. 2. №281. С. 176.
⁸ Законодательные акты Русского государства... № 337. С. 225.
⁹ Записные книги Московского стола... // РИБ. Т. 10. С. 462—463, 467.
¹⁰ АМГ. Т. 2. № 403. С. 253—254.
¹¹ И. Л. Андреев, указав на то, что престиж знаменщиков утверждался «угрозами и посулами», пришел к выводу, что «усилия правительства не увенчались успехом». Андреев И. Л. Дворянство и служба в XVII веке // ОИ. 1998. №2. С. 170, 174.

<< Назад   Вперёд>>