Провинциальное дворянство России в XVII веке

В делах Разрядного приказа сохранилось несколько дел по челобитным помещиков о возвращении беглых крестьян. Лишь одна такая челобитная относится к первой половине XVII в. Это челобитная Клементия Борисова сына Хрущова о бегстве из его поместья, села Перехвали Донковского уезда четверых крестьян: «...И ныне... живут на Козлове городе, написалися в дети боярские, в стрельцы и казаки... воевода Иван Кикин их сыскал, на поруки их не дал... а Кленьку Лазуткина... не велел сыскать». Помещик просил послать грамоту в Козлов о выдаче его крестьян на поруки и предании их суду. Его просьба была удовлетворена, 14 февраля 1639 г. в Козлов к воеводе И. Ф. Кикину отправлена грамота с предписанием выслать разыскиваемых крестьян в Москву в Разряд к Рождеству 148 (1639) г.¹ Дальнейший ход дела неизвестен. В 1654 г. помещику Захарию Хрущову отказано в возвращении двоих его крестьян, записавшихся в дети боярские в Усмани. Отказ обосновывался ссылкой на царский указ 5 марта 1653 г.: «Которыя крестьяня и бобыли и их дети и братья и племянники, бегая из-за них, и поселились по черте и в украинных городех до Уложенья, и тех их беглых крестьян и бобылей с черты и из украинных городов не отдавать, потому чтоб черты не опустошить, и им выдавать за них деньгами, за семьянистово человека по дватцати рублев, а которой не семьянистой, и за тех по десяти рублев. А которые бежали из-за них после Уложенья, и тех по писцовым и переписным книгам отдавать судом, а впредь приимать не велено»². 15 марта 1654 г. последовала резолюция суда: «Захарью Хрущову в Еремее Сьянове отказать, потому что в писцовых книгах за ним не написан. А что в писцовых книгах написан в бегах, и по Уложенью таких отдавать не велено. А за Федьку Сьянова по государеву указу дать денег десять рублев, потому что он по исковой челобитной написан в побеге до Уложенья. А быть им обоим по-прежнему в службе на Усмони»³. Хотя А. Г. Маньков пишет, что «в обстановке начавшейся войны с Польшей указ 1653 (5 марта 1653 г.), видимо, не был использован»⁴, данный эпизод позволяет предположить, что указ этот широко применялся к подобного рода судебным делам. Правительство оказалось в связи с ведением широкомасштабных военных действий в сложном положении — оно должно было обеспечивать пополнение контингента гарнизонов Белгородской черты и украинных городов, и с другой стороны, — защищать имущественные и служебные интересы дворянства. Впоследствии был принят указ 1656 г., по которому не возвращали владельцам бежавших от них до 161 (1653) г.

Другие дела по челобитным о возвращении крестьян относятся к 70-м гг. XVII в., когда правительство издало указы, регламентирующие подобный «сыск». В делах Разрядного приказа сохранились четыре дела 70-х гг. Первое — по челобитью подключника Кормового дворца Варлама Неустроева сына Ушакова — относится к 1671 г. Ушаков просил о содействии в возвращении его крестьян Антипьевых из села Демьянова Ряского уезда, бежавших «в прошлых годех» и поверставшихся «в твою великого государя службу в дети боярские, а живут в Козловскому уезде в селе Чюлкове»⁵. Ушаков просил дать грамоту в Козлов о розыске бежавших. 14 декабря 1671 г. такая грамота была послана воеводе С. И. Хрущову, однако в ней предписывалось узнать, с какого года эти крестьяне записаны в службу: «И будет... написаны после 161-го году... и ты б Варламу Ушакову на них в крестьянстве по писцовым и по переписным книгам дал суд... А буде по сыску те крестьяне в Козлов пришли и в службу и в тягло написаны до 161-го, и ты б на них во крестьянстве исцу Варламу Ушакову суда не давал, а велел им быть в службе или в тягле по-прежнему»⁶. Исход этого дела также неизвестен. Однако даже в случае, если бы был суд, следовало еще доказать, что именно эти крестьяне записаны за этим владельцем по писцовым и переписным книгам. Это было иногда нелегко сделать, так как бежавшие меняли свои имена и прозвища, а свидетелей по прошествии времени уже не существовало.

В 1675 г. происходил общий разбор Белгородского полка. Большинство из тех, кто был записан в разборные книги, уже не возвращались помещикам и оставались на службе, так как они служили «старо», были ранены и побывали в плену⁷. Помещикам указывалось «бить челом» о возвращении крестьян только в Разряде. К 1675 г. относится дело Разрядного приказа по челобитной помещика А. М. Маслова о возвращении ему беглого крестьянина Левки Семенова. Дети Левки, Савка и Евсютка, также обвинялись Масловым в приезде из Землянска к нему в рязанскую деревню и подговоре крестьян к побегу. Лев Семенов вначале не признался в том, что он был крепостным Маслова, а назвался Ваською Семеновым сыном Колосова, сыном пушкаря из Веневы («а молитвенное ему имя Левка»)⁸. Он жил у разных помещиков в дер. Окуловой Рязанского уезда, а потом, 10 лет назад, сбежал и записался в Добром в драгунскую службу, затем перешел в Землянский уезд в село Горяиново и служил в Землянске городовую службу. За помещиком же Масловым, по его словам, он никогда не числился в крестьянстве и на него, и на детей его нет никаких крепостей. В ходе следствия выяснилось, что Василий Семенов сын Колосов написан в землянских иереписных книгах с четырьмя сыновьями в 177 (1669) г., именно тогда, когда, по словам Маслова, он сбежал от него. В Добром же в «смотреных списках» имя Василия Колосова не значилось. Последовала резолюция о судебном решении дела по иску помещика. В связи с этим Поместный приказ представил выписку из писцовых книг. Вынесенный приговор гласил: «Отдать того крестьянина по крепостям Алексею Маслову з женою и с детьми во крестьянство»⁹. Приговор был вынесен 25 июля 1675 г. и подкреплялся ссылкой на указ 164 (1656) г. о возвращении крестьян, бежавших на черту с 161 (1653) г. Однако через 2 года Алексей Маслов подал новую челобитную, в которой говорилось о повторном побеге Левки Семенова с женой и детьми и краже им денег и имущества: «...И ныне он, Левка, пойман в Землянску и сидит за караулом з детьми...»¹⁰. Помещик вновь просил о содействии в возвращении ему крестьянина. Чем завершилось дело на этот раз — тоже неизвестно.

В марте 1676 г. новосилец Остафий Савенок подал челобитную в Разряд о возвращении его беглого крестьянина «Олферка Гаврилова сына», который объявился в Москве в Садовниках¹¹. Доставленный в Разряд Алферий Гаврилов на допросе сказал, что его зовут «Олферком Гаврилов сын Смирного», отец его был стрельцом в Белеве и умер «в моровое поветрие». Своим дядей он «сведен» в Воронеж и отдан для обучения портному мастеру. Через 3 года Алферий «сшел на Усмонь», женился на дочери сына боярского Ивана Соломахина и записался в дети боярские. В детях боярских он служил 6 лет и по своим делам приехал в Москву. По его словам, он никогда не был крестьянином Савенка¹². В ходе разбирательства обратились к книгам Стрелецкого приказа, однако в них ни отца, ни дяди Алферия Гаврилова Смирнова не значилось. Зато сам Алферий Гаврилов сын Смирного оказался записанным в усманской разборной книге, «служит с 177-го году», поместье за ним в Усманском уезде в с. Пчельниках 10 четвертей. Эта запись и была признана решающим документом в ходе расследования. В Разряде ссылались на указ Алексея Михайловича 183 (1675) г.: «Которые люди Белогороцкого полку в городех на черте по розбору 183-го году написаны в службы в розные строи, и таких до ево государева указу отнюдь никому в холопство и во крестьянство отдавать не велено»¹³. В июне того же года Алферия Смирнова взяли на поруки и отпустили обратно на службу в Усмань.

В книге А. Г. Манькова упоминается еще о двух случаях возвращения крестьян, записавшихся в дети боярские в Ельце и на Короче, их владельцам, относящихся к 1677 г. В одном из них для подкрепления решения привлечен указ и боярский приговор 2 июля 1676 г. по челобитью дворянства — «беглых людей и крестьян из украинных городов и с черты отдавать по крепостям им, помещикам и вотчинникам, по прежнему указу... 164 году»¹⁴. Таким образом, запись в разборные книги не освобождала беглых от «сыска». Этот указ действовал до 1683 г.

К 1679 г. относится сохранившееся в документах Разрядного приказа дело по челобитной стряпчего Степана Петрова сына Елагина о возвращении его крестьян, бежавших в 1677—1678 гг. из дер. Мавриной Рязанского уезда — Лариных (Ильиных), Фильки Борисова сына, Оски Борисова сына с братьями и детьми и Офоньки Осипова сына, которые «написались в дети боярские и солдаты» в Костенске. По ней указывалось произвести розыск, длившийся почти 3 года, причем костенский воевода ссылался на то, что Ларины записаны в разборных книгах. В 1682 г. наконец состоялось решение по делу: «190-го июня в 14 день по указу великого государя... велеть им в Костенском жить по-прежнему в домех своих и дать их на поруки добрые... а послать их в Костенской для того, что Степан Елагин, бив челом на них во крестьянстве, крепостей никаких не положил и челобитья... о том многое время не было»¹⁵.

Еще одно дело Разрядного приказа по челобитной о возвращении беглого крестьянина относится уже к 1691 г. Ее подал Сидор Иванов сын Гринев, который увидел своего беглого крестьянина на площади в Москве «близ церкви Николая Чудотворца Гостунского», «закричал «караул» и велел отвести его в Стрелецкий приказ. Там Гринев указал на приведенного человек как на своего крестьянина Елисея Михайлова, бежавшего с женой, братом и сестрой из его мценской вотчины дер. Милово¹⁶. Приведенный не стал отпираться и признал себя Елисеем Михайловым. Он сбежал из вотчины Сидора Гринева 10 лет назад, пришел в Козловский уезд, поверстался в дети боярские и записался в Разряде в списках по Козлову. Приехал же в Москву он для «справки за собою поместья» и как раз шел в Разряд¹⁷. Елисей Михайлов был отправлен в Разряд, и там его вновь допросили. На этот раз он назвался «Елисейкою де зовут Михайлов сын Виданов». Его имя нашли в козловских разборных книгах, за ним значилось 30 четвертей поместья. Требовалось подтверждение его принадлежности Гриневу. Гринев просил дать ему «поверстный срок» для представления крепостей. Ему определили срок от 25 февраля до 20 марта 1691 г., причем указывалось, что если по истечении этого времени владелец не представит крепостей, указанный крестьянин будет считаться свободным¹⁸. Окончания дела не обнаружено, и неизвестно, были ли представлены необходимые выписки и документы.

Таким образом, далеко не всегда бежавшие и поверстанные в дети боярские крестьяне возвращались их владельцам. Сохранившиеся в Разряде дела о таких случаях относятся к 1676—1677 гг., т. е. времени действия указа 2 июля 1676 г. Рассмотренные документы свидетельствуют о стремлении правительства сохранить уже имеющихся служилых людей в украинных городах, опираясь на существующее законодательство и жертвуя иногда при этом интересами дворянства замосковных «городов».

---

¹ Там же. Оп. 13. Столбцы Приказного стола. № 121. Л. 377—379.
² Там же. Оп. 12. Столбцы Белгородского стола. № 378. Л. 340. Маньков А. Г.
Развитие крепостного права в России... С. 124.
³ Ф. 210. Оп. 12. Столбцы Белгородского стола. № 378. Л. 340.
⁴ Маньков А. Г. Законодательство и право России второй половины XVII в. С. 102.
⁵ Ф. 210. Оп. 12. Столбцы Белгородского стола. № 428. Л. 11.
⁶ Там же. Л. 118—119.
⁷ Маньков А. Г. Развитие крепостного права... С. 128.
⁸ Ф. 210. Оп. 13. Столбцы Приказного стола. № 693. Л. 45.
⁹ Там же. Л. 93.
¹⁰ Там же. Л. 109
¹¹ Там же. Оп. 12. Столбцы Белгородского стола.
¹² Там же. Расспросные речи 13 марта. Л. 2—4.
¹³ Там же. Л. 10.
¹⁴ Маньков А. Г. Развитие крепостного права... С. 129—130. Публикацию этой дворянской челобитной и других коллективных челобитных дворянства о возвращении беглых см.: Новосельский А. А. Коллективные дворянские челобитные о сыске беглых крестьян и холопов во второй половине XVII в. // Дворянство и крепостной строй России XVI—XVII вв. М., 1975. С. 303—343.
¹⁵ Ф. 210. Оп. 13. Столбцы Приказного стола. № 885. Л. 109.
¹⁶ Там же. № 900. Л. 142.
¹⁷ Там же. Л. 144.
¹⁸ Там же. Л. 149.

<< Назад   Вперёд>>