П. В. Кузенков. Походы Олега и Игоря на Константинополь - общее и особенное
Тем не менее, остаются нерешенными принципиальные вопросы: почему о столь важном военно политическом событии умалчивают византийские хроники? Когда именно состоялся поход и при каких обстоятельствах протекал? В какой степени можно доверять летописному рассказу, содержащему немало эпических элементов? В поисках путей к разгадке мы обратились к сопоставлению сведений о походе Олега с более богатыми данными о состоявшемся несколькими десятилетиями спустя походе князя Игоря.
Впервые столица Империи подверглась осаде «росов» во время знаменитого похода 860 г. Из хроник семейства Симеона Логофета известно, что критическим моментом стало проникновение русского флота «внутрь Иерона»4. Славянорусский перевод «Временника» Георгия Амартола, куда в качестве продолжения оказалась включена и 2-я редакция хроники Симеона Логофета, передает это место следующим образом: «Русь же, внутрь Суда вшедше, много убшство Христианомъ створиша»5. Летописи воспроизводят этот рассказ с минимальными изменениями6. Как видим, древнерусский термин «Судъ» (этимология которого достаточно уверенно возводится к древнескандинавскому sundr — «пролив»)7 соответствует греческому топониму Иерон. Так называлось укрепление на азиатском берегу Босфора, примерно в пяти километрах от его черноморского устья, где пролив, сужаясь, поворачивает к востоку. Название (греч. iepov — «священное») восходит к древнему святилищу, построенному, по преданию, еще аргонавтами. В византийское время здесь находитсь военно-морская база и таможня, собиравшая пошлины на входе в Проливы (аналогично Авидосу в Дарданеллах)8. В IX—X вв. в Иероне базировалась императорская флотилия из 10 хеландиев (военных кораблей, каждый из которых имел экипаж в 108 гребцов, не считая бойцов на палубе)9. Именно в этом месте византийский флот имел последнюю возможность перекрыть подступы к столице, но в 860 г. этого сделать не удалось.
Во время похода Вещего Олега, согласно русским летописям, «Грецы замко-ша Судъ»10. Данная фраза обычно понимается как блокирование бухты Золотой Рог с помощью цепного механизма, о котором хорошо известно из источников11. Однако, учитывая упомянутое выше соответствие Суд—Иерон, следовало бы, скорее, предположить блокирование входа в Босфор со стороны Черного моря. Свидетельства в пользу того, что цепи преграждали вход в проливы как с юга, так и с севера, предоставляют арабские источники. Например, писатель первой половины XII в. аль-Марвази, говоря о маршрутах русских морских походов, указывает: «И отправляются они в Константинополь по морю Понт, притом, что на проливе его — цепи»12. Автор «Книги путей и государств» (885/886 г.) Ибн Хордадбех, описывая маршрут в Константинополь с юга, указывает: «Далее [попадаешь] в пролив Кустантинийи, который ведет в Хазарское море — а это море под названием Понт; ширина устья этого пролива 6 миль. У его входа находится город под названием Мусанна»13. Аль-Масуди (ум. в 956 г.) в «Книге пересмотра» говорит о том же проливе: «Начало его — из моря Майутис (Меотида), называемого Хазарским морем; ширина пролива в начале — около десяти миль; и там румийский город, известный как Мусанна14, преграждает проход в это море судам кудкана и других видов русов»15. В загадочном городе Мусанна (по-арабски букв. — «заграждение, преграда»), охранявшем вход в Босфор, арабист М. Я. де Гуйе видел не что иное, как Иерон16. Таким образом, есть веские основания понимать фразу /утопией о «замыкании Суда» в том смысле, что византийцы блокировали (заперли цепью) вход в Босфор у Иерона, тем самым перекрыв русским судам путь к Константинополю. Следовательно, место высадки войск Олега следует искать не в районе Мраморного моря, а гораздо севернее, вблизи черноморского устья Босфора.
Упоминание Иерона мы находим и в загадочной этимологической схолии к хронике Псевдо-Симеона, которую уже давно предложено связывать с походом Олега17. Там сохранился ряд топонимов — Месемврия (болгарский Несебыр), мыс Гем (Емине —- оконечность Балканского хребта), Мидия (совр. Кыйыкей в Турции), Иерон, Фарос (устье Босфора), Рос — который предполагает какое-то движение «росов» вдоль западного берега Черного моря в направлении Константинополя.
Судя по хронологическому контексту Псевдо-Симеона, русская атака пришлась на лето 904 г. Данное обстоятельство позволяет пересмотреть традиционную дату похода Олега. Обычно в качестве таковой принимается 907 г., взятый из ПВЛ (6415 г. мира по византийской эре). Однако другая древнерусская хроника, Новгородская первая летопись, в качестве даты похода называет 6430 г. (=921±1 г.). На наш взгляд, считать обе датировки исторически достоверными нет оснований. Более реалистичная дата в ПВЛ легко объясняется тем, что составитель «Повести» имел в своем распоряжении договоры Олега с Львом VI, второй из которых содержит точную дату — сентябрь 6420 (911) г. Поскольку договор был составлен через некоторое время после похода, летописец мог попросту отложить 5 лет назад.
Но если хронология русских летописей ненадежна, то те любопытные детали, которые они сообщают о походе Олега, находят подтверждение при сопоставлении их с данными о следующем походе, состоявшемся при князе Игоре в 941 г. Эта экспедиция руси довольно подробно освещена в различных редакциях хроники Симеона Логофета18. Некоторые важные детали о нападении Игоря сообщаются в «Антаподосисе» Лиутпранда Кремонского, чей отчим, в качестве посла итальянского короля Гуго, находился в Константинополе как раз во время описываемых событий19. Наконец, важнейшее значение для уяснения обстоятельств похода имеет довольно неожиданный источник — Житие Василия Нового, сохранившееся как в греческом оригинале, так и в древней славянской версии20.
Согласно хроникам, когда огромный (от более 1000 до 10000 судов) флот «росов» подошел к Фаросу, его встретил византийский флотоводец патрикий Феофан. Поставленный императором Романом I во главе наспех сколоченной флотилии из 15 огненосных хеландиев21, он, «засев у устья Эвксинского Понта (лрос, тер той Ейской лбутои атоцепч ларебреисиу), внезапно напал на них в так называемом Иероне»22. Нет никаких сомнений, что под Фаросом имеется в виду маяк у входа в Босфор (совр. Румели-фенери), отделенный от Иерона несколькими километрами «устья Понта». Готовясь к неравному бою, византийский флотоводец распорядился установить устройства для метания жидкого огня не только на корме кораблей, но и по всему периметру бортов. Когда русские суда заполонили все пространство узкого пролива, Феофан бросился наперерез, стараясь смешать строй русских судов. «Росы», уповая на численное преимущество, попытались захватить флагманский хеландий и окружили его, но были залиты потоками горящей даже в воде огненной лавы. В это время перешли в наступление и остальные византийские корабли. Тяжелые византийские «крейсера» давили на всем ходу скучившиеся русские ладьи, заливая их жидким огнем. В рядах руси возникла паника, началось отступление. Впрочем, потери не могли быть особенно велики: речь шла лишь об отраженной атаке, но не о разгроме. Поэтому Игорь не отказался от продолжения похода.
Согласно Житию Василия Нового, напавшие разорили области на азиатском берегу Босфора «от реки Рива и далее» и пожгли «все Приморье от Хрисополя до области так называемого Иерона и далее»23. Таким образом, после неудачной попытки прорваться к Константинополю флот Игоря отступил в район устья Ривы, впадающей в Черное море примерно в трех километрах к востоку от Босфора. Византийские хроники называют эту местность Сгоры (та Еуоора, та Еубра, у Псевдо-Симеона'РбуаО. Поскольку в течение последующих месяцев византийские корабли не имели возможности нанести ущерб русскому флоту, речь, очевидно, идет о мелководье, непроходимом для больших военных кораблей с низкой осадкой.
Резонно предположить, что данный маневр отступления был отработан уже во время предыдущего русского похода. Летописи сообщают, что после того, как греки «замкнули Суд», Олег высадился на берег, приказав вытащить на сушу корабли. Если мы посмотрим на географию окрестностей устья Босфора, то обнаружим, что его европейский (фракийский) берег на много километров к западу и югу представляет собой неприступные скалы. Гораздо удобнее для высадки азиатский берег, где в районе устья Ривы образуется обширная бухта, удобная как для стоянки большого числа мелких ладей, так и для «десантирования» на сушу. Последнее можно было осуществить и из фарватера самой Ривы, текущей с юга в Черное море. Один из ее мелких притоков течет с горного массива, с другой стороны которого вытекает другая речка, впадающая в Босфор южнее Иерона. Как известно, русские купцы прекрасно умели пользоваться водными артериями, организуя в нужных местах волоки. Поэтому летописный эпизод о том, как Олег поставил корабли «на колеса» и под парусами подошел к Царьграду, с географической точки зрения уместно трактовать как попытку провести корабли в обход Иерона — опорной базы византийского флота.
Именно такой тактики придерживались Игорь и его соратники. Опираясь на базу в лагуне у устья Ривы, русские отряды принялись совершать грабительские рейды по всему пространству прилегающей территории. Вдоль черноморского побережья они проходили сотни километров к востоку, добираясь до Пафлагонии. Но наиболее богатую добычу представляли берега Босфора, усеянные богатыми виллами и монастырями. Его азиатский берег был разорен до самого Хрисополя, лежавшего напротив Константинополя. Как показывают другие источники, на важность которых указано в исследованиях Г. Г. Литаврина24, русские отряды совершали весьма дальние сухопутные рейды в южном направлении, доходя до Никомидии на побережье Мраморного моря, примерно в 100 км к юго-востоку от устья Босфора. По предположению Дж. Шепарда, «росы» могли перевезти свои ладьи в Мраморное море на катках, повторив опыт Олега25.
Некоторое время русь действовала в обширном районе азиатского берега Босфора практически безнаказанно, так как ее силы намного превосходили возможности местных сил обороны26, а византийская регулярная армия находилась на восточной границе. Но вот на защиту разоряемых областей перебрасывается македонская кавалерия патрикия Варды Фоки, которая встречает и уничтожает крупный русский отряд, добывавший провиант в Вифинии. Вместе с Фокой действует армия фракисийцев во главе со стратигом Феодором Спонгарием. Наконец, в район боевых действий подходит 40-тысячная армия во главе с главнокомандующим, магистром Иоанном Куркуасом — верным соратником императора Романа. Русь укрепилась на кораблях, не рискуя совершать вылазки. Однако силы росов были все еще настолько значительны, что византийцы, стянувшие против них добрую половину всех вооруженных сил Империи, опасались идти в наступление, ограничившись блокадой с суши и моря. С наступлением осени положение русского войска, заблокированного на мелководье, ухудшается; усиливается волнение на море, ощущается нехватка продовольствия. Решившись на прорыв блокады, росы дали византийцам бой на суше, но были разбиты в упорном сражении. Укрывшиеся на судах остатки русского войска решились под покровом ночи пересечь устье Босфора и уйти вдоль фракийского берега на родину. Но движение русских судов было замечено дозорными, и флотилия Феофана, стоявшая на рейде у Иерона, бросилась в погоню. К этому времени значительная часть русских судов уже успела уйти (среди них и корабль Игоря), но арьергард подвергся истреблению «греческим огнем». На обратном пути в русском войске началась эпидемия, усугубившая людские потери. Вернувшиеся на родину воины с ужасом рассказывали о чудесном молниевидном огне, которым жгли их греки. Похоже, что русским воинам, действительно, впервые пришлось столкнуться с этим страшным оружием византийцев.
Рассказ русских летописей фактически целиком зависит от византийских источников. Н1Л и ПВЛ, через посредство «Временника» Георгия Амарто-ла, вновь опираются на хронику Симеона Логофета27. При этом Н1Л датирует поход 6428=919+1 г., в очередной раз демонстрируя фантастичность своей хронологической схемы, а автор ПВЛ дает исторически достоверную дату — 6449=941 г. Такая точность не должна удивлять, поскольку год нападения указан в соответствующем месте греческой хроники: 14 индикт, из которого нетрудно получить нужный год от сотворения мира. Кроме того, составитель ПВЛ, демонстрируя навыки талантливого компилятора, дополняет рассказ большой вставкой из славянской версии Жития Василия Нового28. При этом часть текста с красочным описанием жестокостей руси был перемещен в описание похода Олега29.
Таким образом, сопоставление сведений о походе Игоря в 941 г., довольно подробно освещенного источниками, со скудными и полулегендарными данными о походе Олега позволяют сделать следующие выводы.
Оба похода проходили не только по одному маршруту, но и развивались по схожему тактическому сценарию: внезапное нападение во время отсутствия в Константинополе императорского флота; попытка прорыва через Босфор; отход на мелководье к азиатскому берегу пролива; рейды по суше и по воде (с использованием волоков) с целью грабежа и получения выкупа. Но, несмотря на сходство общего замысла, реализация его существенно различалась. Опытный Олег не стал силой прорываться через византийский заслон у Иерона, тогда как Игорь (возможно, ободренный решительным численным перевесом) рискнул пойти на прорыв и потерпел потери. В случае с Олегом император Лев VI Мудрый, находившийся летом 904 г. в безвыходной ситуации ввиду одновременного рейда арабских пиратов и болгарской угрозы, пошел на беспрецедентные уступки, заключив с русью крайне выгодный для нее договор.
Во время нападения Игоря правительство Романа I Лакапина действовало более решительно: возможно, сказался больший военный опыт пожилого императора, начинавшего свою карьеру флотоводцем. Роман рискнул снять с арабского фронта и бросить против «росов» лучшие силы во главе с главнокомандующим Иоанном Куркуасом. Блокированная с суши и с моря русь Игоря вынуждена была отступить с большими потерями.
Весьма важным представляется вывод о том, что сообщения русской летописи о походе Олега, часто воспринимающиеся как легендарные и малодостоверные, находят неожиданное подтверждение как в географическом, так и в военно-тактическом контексте обоих походов, реконструируемом на основе вполне надежных источников.
1 Далее пишется как этноним со строчной буквы, как государство — с заглавной.
2 Grégoire H. La légende d'Oleg et l'expédition d'Igor // Bull de la Classe des Lettres et des Sciences morales et politiques de l'Acad. Royale des Sciences, des Lettres et des Beaux-Arts de Belgique. 6e sér. T. 23. 1937. P. 80—94; Dolley R. H. Oleg's Mythical Campaign against Constantinople // Ibid. T. 35. 1949. P. 106—155.
3 См.: Ostrogorsky G. L'Expédition du Prince Oleg contre Constantinople en 907 // Annales de l'Institut Kondakov. T. 11. 1940. P. 47—62, 296—298; Vasiliev A. A. The second Russian attack on Constantinople // Dumbarton Oaks Papers. Vol. 6.1959. P. 161—225; Левченко M. В. Очерки по истории русско-византийских отношений. М., 1956. С. 91—127; Сахаров A. H.: 1) Поход Руси на Константинополь в 907 г. // История СССР. 1977. № 6. С. 7 —103; 2) За похода на Олег срещу Византия през 907 г. и за първия руско-български съюзен договор // Исторически преглед. 1978. № 2. С. 75—76; 3) Русско-византийский договор 907 г.: реальность или вымысел летописца? // Вопросы истории. 1978. № 2. С. 115—135; № 3. С. 98—115; Брайчевский М. Ю. О первых договорах Руси с греками // Советский ежегодник международного права. М., 1980. С. 264—282; Горский А, А. К вопросу о русско-византийском договоре 907 г. // Восточная Европа в древности и средневековье. Международная договорная практика Древней Руси. Материалы к конф, М., 1997. С. 6—10.
4 Symeonis Magistri et Logothetae Chronicon / Rec. S. Wahlgren. В.; N.Y., 2006. P. 246—247.
5 Истрин В. M. «Книгы временьныя и образныя Георггя Мниха»: Хроника Георгия Амартола в славянорусском переводе. T. I . Пг., 1920. С. 511.
6 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 22; Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов / Изд. А. Н. Насонов. М.; Л., 1950 (далее — Н1Л). С. 105. См.: Кузенков П. В. Поход 860 г. на Константинополь и первое крещение руси в средневековых письменных источниках // Древнейшие государства на территории Вост. Европы — 2000 г. М., 2003. С. 107—121.
7 Фасмер М. Этимологический словарь русского языка / Изд. 2-е: М., 1986. T. III. С. 794.
8 Theophanis Chronographia / Ree. С. de Boor. Vol. I . Lpz., 1883. P. 475; Ahrweiler H. Byzance et la mer. P., 1966. P. 13, 75—76, 100. Позднее аналогичную функцию выполняла сохранившаяся до наших дней генуэзская крепость Йорос-калеси.
9 Constantine Porphyrogenitus. De administrando imperio, 51. Vol. I : Text and Translation. Wash., 1967. P. 246; Vol. II : Commentary. L., 1962. P. 195—197.
10 В совр. транскрипции: «Грецы замкоша Судъ» (Н1Л. С. 108; ПСРЛ. Т. 1. Стб. 2 —30; ср.: Т. 2. Стб. 21).
11 См.: Guilland R. La chaîne de la Corne d'Or //'EneTnpiç'ETCupeiaç Buсavxrvüv XnouôtDv. T. 25. 1955. P. 88—120.
12 Sharaf al-Zamân Tâhir Marvazï on China, the Turks and India I Arabic text (circa A.D. 1120) with an English transi, and comm. by V. Minorsky. L., 1942. P. *23.
13 Kitâb al-Masâlik wa'l-Mamâlik auctore Abu'l-Kâsim Obaidaüah Ibn Abdallah Ihn Khordâdhbeh I Cum versione gallica ed. M. de Goeje. Lugduni Batavorum, 1889. (Bibliotheca geographorum Arabicorum; 6). P. 75 (перевод), 103 (текст).
14 Варианты — mwsyy', b.s'.
15 Kitâb at-Tanbth wa'l-Ischrâf, auctore al-Masûdî I Ed. M. de Goeje. Lugduni Batavorum, 1894. (Bibliotheca geographorum Arabicorum; 8). P. 140—141
16 Kitâb al-Masâlik wa'l-Mamâlik... P. 75, ann.; Kitâb at-Tanbih... P. 140, ann. p. См. также: Tomaschek W. Zur historischen Topographie von Kleinasien im Mittelalter II Sitzungsberichte der K. Akademie der Wissenschaften in Wien. Bd. 124. 1891. S. 3.
17 Jenkins R. J. Н. The supposed Russian attack on Constantinople in 907: evidence of the Pseudo-Symeon // Speculum. 1949. Vol. 24. P. 403—406; Левченко M. В. Указ. соч. С. 112—114; Vasiliev A. A. Op. cit. P. 219; Литаврин Г. Г. Византия и Русь в IX—X вв. // История Византии. М., 1967. Т. I I . С. 230, 444, прим. 20; Сахаров А. Н.: 1) Поход Руси на Константинополь в 907 г. С. 72—103; 2) За похода на Олег срещу Византия през 907 г. и за първия руско-български съюзен договор. С. 75—76.
18 Symeonis Magistri et Logothetae Chronicon I Rec. S. Wahlgren. В.; N.Y., 2006 (Corpus Fontium Historiae Byzantinae). P. 335—337; Theophanes Continuatus... P. 423—425, 746—747; Истрин В. M. Указ. соч. Т. I . С. 561—568; Т. П. С. 60-61.
19 Лиутпранд Кремонский. Антаподосис; Книга об Оттоне; Отчет о посольстве в Константинополь / Пер. И. В. Дьяконова. М„ 2006. С. 97.
20 Веселовский А. Н. Видение Василия Нового о походе Русских на Византию в 941 г. // ЖМНП. Ч. 261. 1889. Январь. С. 83—86 (греческий текст); Вилинский С. Г. Житие св. Василия Нового в русской литературе. Одесса, 1911. Ч. 2. С. 455—459 (славянская версия).
21 Императорский флот находился в это время в походе против арабов. Лиутпранд не без иронии рассказывает, как император Роман I в панике приказал залатать и выставить на защиту столицы дюжину ветхих посудин.
22 Symenis Magistri et Logothetae Chronicon, § 136.72; Theophanes Continuatus, VI 39; Истрин В. М. Указ. Соч. Т. I. С. 567; Т. II. С. 61.
23 В славянском переводе Жития термин «Стеной», смешавшись с топонимом «Иерон», превратился в гибрид «Стигер/Стегер/Стерег»: русь пожгла «все приморие Стегеръско»; «все приморие от Корсуняполя даже и до Стигера»; византийский флот караулил русь «в Стерегу». Ср.: Известия Отделения русского языка и словесности Императорской Академии наук. Т. 23. 1919. Кн. 1. С. 187 (заметка А. И. Соболевского).
24 Литаврин Г. Г. Византия, Болгария, Древняя Русь. СПб., 2000. С. 365—367.
25 Franklin S., Shepard J. The Emergence of Rus, 750—1200. London; N.Y., 1996. P. 114—115.
26 Согласно трактату Константина Багрянородного «О фемах», написанному как раз в эти годы, фема Оптиматов, где развернулись боевые действия в 941 г., не имела собственных воинских контингентов и целиком специализировалась на сопровождении гвардейских полков (схол и тагм). См.: Costantino Porfirogenito. De thematibus / A cura di A. Pertusi. Cittá del Vaticano, 1952. P. 69—70.
27 Н1Л. С. 107—108.
28 ПСРЛ. Т. 1. М., 1997. Стб. 44—45.
29 ПСРЛ. Т. 1. М., 1997. Стб. 30. Ср.: Н1Л. С. 108; Истрин В. М. Указ. соч. Т. I . С. 567.
<< Назад Вперёд>>
