В 1911–1914 годах в Харьковской школе живописи Раевской учился и «подавал надежды « сельский хлопец Омелько Волох. Ему постоянно не хватало денег на учебу, и пребывание в школе живописи часто прерывалось поездками на заработки, на сезонные работы в родную Кубань или на шахты Донбасса.
Необычный шахтер-художник был кряжист, обладал крутым нравом и богатырской силой. Уже через год учебы юношу заметили и за лучшие произведения на курсе наградили стипендией «в ознаменование 50-летия отмены крепостного права». И не беда, что молодой художник ходил в рваных сапогах и заношенном тулупе. У него, кроме комплексов, в голове роились мечты, связанные с повышенными амбициями. Он должен был завоевать эту жизнь!
Крестьянскому сыну открывалась дорога в художественную богему. Но Первая мировая война разрушила планы Емельяна Ивановича Волоха, который до художественной школы уже отслужил три года в артиллерийском гарнизоне Батуми, где был ротным писарем. Отправленный в запас в 1911 году, Волох был приписан к первому эшелону мобилизации, который разворачивался уже в первые часы мировой войны.
Фронтовая жизнь Волоха началась в августе 1914-го с победоносных боев за Галицию. В первый месяц боев он был тяжело ранен и награжден солдатским «Георгием» за храбрость. После выздоровления Волох как человек грамотный (церковно-приходская и художественная школы) был направлен в Киевскую школу прапорщиков. В 1915 году молодой прапорщик, едва оказавшись на фронте (в составе Сибирского полка воюет в Карпатах), был снова тяжело ранен, а за проявленную храбрость получил второго «Георгия» и чин поручика. На этот раз лечиться после тяжелого ранения его отправили в Петроград. Столица поразила свежеиспеченного поручика с художественным образованием. Он посещал Академию художеств, музеи... На какое-то время интерес к искусству вновь стал доминировать... Но его ждали окопы.
В 1916 году все повторяется снова... Едва попавшего на фронт Волоха находит шальная пуля. Его участие в «брусиловском прорыве», в Галиции, было оплачено кровью. Лечиться после тяжелого ранения его направляют в Харьков. В то время он еще не думает ни о карьере атамана, ни о революции, но и перестает мечтать о судьбе художника. Его производят в штабс-капитаны, и карьера офицера раскрывает перед ним безграничные возможности власти над солдатами, открывает перспективы дослужиться до полковника царской армии, получить за службу дворянство.
Но Волох не сумел обмануть свою судьбу... Он появился на свет в украинской станице Калниболото на Кубани в июле 1886 года в бедной батрацкой семье. В шесть лет потерял мать. В семь лет его отец — Иван Волох перевозит своих детей в Украину, на Донбасс, где устраивается работать на шахте. Живут Волохи в селе Белоцерковке, и детство Омельки проходит в подпасках и пастухах. В четырнадцать лет Омелько начинает работать в шахте на станции Ласкутовка и становится отгребщиком лавы.
В Центральном государственном архиве общественных и политических объединений (Киев) сохраняется обширная автобиография Волоха, написанная им уже в советской тюрьме в 1933 году. Недавний атаман силился в ней доказать, фальсифицируя события своей жизни, что «всегда был на стороне трудящихся, с большевиками».
О своей юности Волох пишет: «...местный поп завез меня в Харьков и отдал к живописцу-вывесничнику Бороздику «мальчиком» в науку на четыре года... Но строптивый Волох бежит от своего учителя и прибивается к новому художнику, у которого он выдерживает только пять месяцев...
С семнадцати лет Омелько пытался вырваться из «плена» шахты, убегах в Харьков и подолгу там жил, зарабатывая деньги изготовлением рекламных вывесок для магазинов. Но судьба снова и снова толкала его под землю, в шахту.
Февральская революция 1917 года для всех жителей Российской империи стала «водоразделом», рубежом, отделяющим порядок от хаоса, «старую» жизнь от «новой». Волох почувствовал в крушении законов, устоев и сословий возможность подняться на вершину перевернутой пирамиды иерархии. Как пишет сам Волох, революцию он отметил, «выйдя на улицу и приколов рядом с Георгиями красную ленточку».
С апреля 1917 года он с головой уходит в революцию, избирается заместителем председателя полкового комитета. Как делегат полка Волох попадает в Петроград, где в Таврическом дворце, на военном съезде, выступает за прекращение мировой войны любыми путями. В столице он знакомится с лидерами большевиков, причем весной — летом Семнадцатого Волох (как он сам утверждает в автобиографии) целиком и полностью разделяет их взгляды.
За поддержку лозунга «Долой войну» Волох попадает в изоляцию в офицерской среде Сибирской стрелковой дивизии, его называют «немецким шпионом», «предателем». Военный комиссар Временного правительства Борис Савинков своим приказом снимает офицера Волоха с должности комбата и отправляет в Харьковский запасной полк. Казалось, путь Волоха уже определен ленинскими «Апрельскими тезисами» и «зудом революционности», но Омелько был еще и потомком запорожских казаков, что переселились на Кубань, и их образы витали вокруг его изголовья, когда он засыпал.
В августе 1917 года в Харькове Волох знакомится с деятелями украинского движения, сторонниками Центральной Рады, и выбирает путь борьбы за украинскую независимость. К революционным «кругам» его подтолкнуло еще и новое назначение на место службы в далекий Иркутск. Он не хотел менять Украину на Сибирь и практически с сентября 1917 года становится офицером-дезертиром, который не выполнил приказ и не прибыл к новому месту службы. Отныне ему стало не по пути с Временным правительством.
Осенью 1917 года он возглавит 234-й запасной полк, который решено было украинизировать и создать на его базе 2-й украинский запасной полк. По соглашению между харьковскими большевиками и сторонниками Центральной Рады в конце октября 1917– го Волох становится военным комендантом губернского Харькова. Эту должность он занимал около месяца. Но ответственная и сложная работа коменданта была не его стихией. Вскоре Волох избирается командиром 2-го украинского полка, который стал ядром украинского гарнизона Харькова. Под его началом харьковские части сражаются против «корниловцев» под Белгородом.
В середине декабря 1917 года в Харьков проникают и там утверждаются воинские контингента Советской России под командованием В. Антонова-Овсеенко, Муравьева, Ховрина, Сиверса, Егорова. Советские войска немедленно приступили к захвату государственных учреждений и разоружению украинских частей. Особенно «отличился» креквизициями и арестами «питерский матросско-рабочий» отряд Ховрина. Однако при первом столкновении с гайдамаками отряд разбежался и занялся обыкновенным грабежом, а позже самоликвидировался.
Многих .удивляла в те критические дни полная пассивность Волоха как командира украинских сил Харькова. Казалось, он тогда никак не мог решить, на какой «цвет» ставить — «красный» или «жовто-блакитний».
Помощь Волоху могла прийти от местных харьковских большевиков, которые добивались от «красных российских командиров» отказа от военных действий против Харьковской Украинской Рады. Члены Рады и Харьковского Совета объединились в ревштабе, стремясь найти мирный компромисс. Однако в конце декабря 1917-го Сивере захватил украинские броневики и арестовал украинского коменданта города Чеботарева и члена Рады Павленко. Местные большевики во главе с Артемом настояли на освобождении заключенных. Они потребовали удаления из города отряда Сиверса, штаб которого превратился в «судилище и место казни» для сотен горожан. Идя на коалицию с Радой, местные большевики продлили «двоевластие» в Харькове еще на несколько дней.
Но 10 января 1918 года, во время большевистского переворота в Харькове, 2-й украинский полк Волоха был разоружен, не оказав сопротивления. Волох вместе с другими полковыми офицерами в момент разоружения полка, находился в городском театре на спектакле «Запорожец за Дунаем». Разоружением руководил Виталий Примаков, который из части разоруженных солдат Волоха (300 человек) вскоре создал полк «Червоного козацтва». Остальные 700 солдат полка, которые отказались вступать к «красные» части, были распущены по домам. А Волоху удалось скрыться. С полусотней солдат и офицеров полка он выехал из Харькова в Полтаву, где еще сохранялась власть УНР.
В Полтаве Волох начал формировать новую часть для борьбы против «красных». К своему маленькому отряду он присоединил юнкеров из Полтавской и Чугуевской школ, казаков 5-го украинского конного полка. Этот сводный полк Волох назвал «Гайдамацкий кош Слободской Украины». Этот кош, сформированный из добровольцев, в начале 1918 года стал одним из лучших подразделений в украинской армии.
Симон Петлюра, который к тому времени остался «безработным» и был снят с поста военного министра (секретаря) УНР, начал собирать добровольцев в Киеве, для вступления в Кош Слободской Украины. Уже тогда была создана форма «слободских гайдамаков», или «красных гайдамаков», — желтые кожухи, папахи с красными шлыками, красные штаны, кавалерийские карабины.
Во второй половине января 1918 года гайдамаки Волоха вели упорные бои за Полтаву и станцию Гребенка. Однако остановить наступление советских войск они были не в силах.
28 января на антибольшевистский фронт прибыл Петлюра. После короткого совещания с командирами гайдамаков он становится командиром Коша Слободской Украины, а Волох довольствуется только званием куренного атамана. В эти январские дни крепнет привязанность Петлюры к своему атаману, которая в 1919 году не раз сыграет роковую роль в судьбе будущего диктатора Украины. Хотя уже тогда Волох проявлял свой необузданный нрав и чрезмерное честолюбие.
Из 400 гайдамаков под началом Волоха остается только половина. Фактически кош в 400 штыков и сабель противостоял советской армии Муравьева, которая насчитывала более 3300 бойцов. Выдержав бои за Яготин и станцию Кононовка, курень Волоха отступил на Киев. На станции Дарница Волох разоружает восставших против Центральной Рады солдат украинского полка. Этот полк был разогнан, а в виде трофеев Волоху досталось 8 пушек и 2 тысячи винтовок.
В то время как гайдамаки пытались не допустить «красных» к Киеву, в столице Украины началось большевистское восстание рабочих заводов и железнодорожных мастерских. Восставшие захватили пригороды Киева, Подол, часть Печерска, несколько раз врывались в центральную часть города. С большим трудом сторонникам Центральной Рады удавалось отбивать наскоки отдельных отрядов восставших и удерживать контроль над центром Киева.
Курень Волоха был вынужден с боями прорываться через восставшие пригородные рабочие слободки к центру столицы. Прорваться в центральную часть Киева Волох смог только после боя за цепной мост через Днепр, который обороняли восставшие рабочие. На этом мосту под пулеметным огнем в одной цепи бежали атаман Волох и атаман Петлюра. Они были еще ровней, и оба считали, что от захвата моста через Днепр зависит судьба Украины. Симон Иванович тогда приметил высокого и храброго атамана, что лез под пули и добровольно передал ему командование гайдамаками. Потом еще долго Петлюра обманывался относительно этого атамана, не забывая совместно пережитых боев на мосту, боев за «Арсенал».
2 февраля части Волоха были брошены на подавление восстания на заводе «Арсенал». Петлюровские и волоховские отряды существенно изменили расстановку сил в пользу УНР. На следующий день после прибытия гайдамаков закончилась шестидневная оборона завода. «Арсенал» пал. Отряд Волоха участвовал также в подавлении восстания рабочих киевских железнодорожных мастерских, а с 3 по 8 февраля 1918 года принимал участие в обороне Киева от наступавших «красных» войск Муравьева. В автобиографии же Волох пишет о том, что, будучи «тяжело раненным», не сражался то года против большевиков. В действительности он оборонял центр города. Однако силы были явно не равны, поскольку лидеры Центральной Рады не прибегли к всеобщей мобилизации горожан... Киев обороняли в основном добровольцы. Войска УНР были вынуждены покинуть город и пробираться по Брест-Литовскому шоссе на Житомирщину. Прикрывая отступавших, последним шел отряд Волоха.
После заключения Брестского мира, для оказания военной помощи в борьбе с «красными», правительство УНР в качестве союзников приглашает австро-немецкие войска. Немецкие и украинские части устремились к Киеву. Подполковник Жуковский — военный министр УНР, стремясь сохранить малочисленные украинские войска (около 6 тысяч человек), предлагает немцам первыми двинуться на штурм Киева. Однако Волох думал иначе, он не мог смириться с потерей своей «исторической роли», не хотел отдавать «пальму первенства» в столь ответственном деле немцам.
Во главе группы офицеров Волох окружает министерский вагон и, угрожая открыть по нему пулеметный огонь, требует пустить гайдамаков в авангарде наступавших. Его угрозы возымели действие, и гайдамацкий отряд двинулся на Киев первым. На сей раз Волоху повезло. Накануне, опасаясь нападения австро-немецких войск, «красные» покинули город, и Волох одним из первых как триумфатор въехал в столицу.
Отряд Волоха был переформирован в 3-й гайдамацкий полк, в котором его назначили начальником трибунала. Пользуясь предоставившейся возможностью, он сполна отомстил большевикам за все перенесенные им лишения последних месяцев.
После гетманского переворота, в апреле 1918 года, в Украине к власти приходят буржуазия и старое офицерство. Но Волох и при новой власти оказывается в фаворе. Он получает по военному ведомству чин значкового сотника. Но этого ему было явно недостаточно... Уже летом он, очевидно, связывается с участниками заговора против гетмана — украинскими социалистами, и получает от них задание готовить восстание на Харьковщине против гетманской власти.
Объявившемуся в Харькове Волоху грозит арест как «революционеру». И он скрывается в районе городка Старобельска, близ Луганска, где в тот период располагались военные части, недовольные гетманом.
В августе 1918 года недалеко от Старобельска, в Ровеньках, восстает гетманский полк имени К. Гордиенко, однако выступление было подавлено, его организаторы расстреляны. Очевидно, Волох был одним из организаторов этого восстания. Опасаясь розыска причастных к мятежу офицеров, Волох возвращается в Киев. Деятели подпольного Украинского Национального Союза вновь отправляют его на Восток Украины, в Валуйки, где в то время стоял 3-й гетманский полк, в котором были сослуживцы Волоха. Его задача — склонить 3-й полк в восстанию...
В середине ноября 1918 года украинские социалисты в районе Белой Церкви поднимают восстание против гетманского правления. Вскоре восстание охватывает всю Украину, к нему присоединяются воинские формирования гетманской армии. Волох со своими единомышленниками арестовывают командира 3-го полка Сильванского, чтобы возглавить эту часть.
Омелько Волох надеялся возглавить восстание на Харьковщине и Луганщине, стать «новой властью» Восточной Украины. Однако 17 ноября полковник гетманской армии Болбочан захватывает все государственные и военные учреждения Харькова и провозглашает присоединение губернии и местного гарнизона к восставшим.
Правительство восставших — Директория УНР — в знак признательности назначает Болбочана командующим Левобережным фронтом и всеми войсками восставших, что находились на Левобережной Украине. В условиях царившего в регионе хаоса полковник Болбочан становится хозяином Восточной Украины.
Полк Волоха также стремился принять участие в харьковском перевороте, однако при приближении к городу он был остановлен все еще находившимися в Украине немецкими войсками. Пришлось отказаться от похода на Харьков и отступить на станцию Сватово.
Главком Болбочан стоял на самых «правых» позициях среди группировок «новой власти» — Директории. По его приказу были разогнаны Советы и профсоюзы Харькова; в полках Болбочана продолжало служить гетманское офицерство, которое, несмотря на запрет властей Директории, продолжало носить старые погоны и знаки отличия. Полковник с презрением относился к «выскочкам из простонародья» и революционным социалистам. Он отдает приказ Волоху, стремившемуся занять его место, вернуть полк в район его прежнего расположения, а командование этим полком передать арестованному полковнику Сильванскому. Этот приказ, а также удачливость конкурента «на власть» сделали Волоха личным врагом Болбочана.
Он не подчиняется главкому и начинает в районе Сватово — Попасная разоружать уезжающих на родину немецких солдат (у них отобрали около 10 тысяч винтовок и две пушки). Атаман Волох пытается в районах западнее Луганска утвердить свою власть, но из Луганска на Дебальцево двинулись белоказаки, а с севера — отряды Красной Армии под командованием левого эсера Сахарова. С юга Волоха беспокоили своими наскоками махновские отряды.
В это время Симон Петлюра, главком армии УНР, ищет выход из кризисной ситуации «войны против всех». Он приказывает Болбочану связаться с донским атаманом с целью заключения военного союза против большевиков. Однако глава Директории Винниченко и премьер УНР Чеховской выступали против всяких союзов с «белым Доном», и Петлюре приходилось подготавливать переговоры в строжайшем секрете, передавая приказы устно. Для противников союза с «белым Доном» переговоры с казаками должны были выглядеть как инициатива Болбочана. Болбочан, «проглотив наживку», вскоре был арестован за «буржуазную политику» и «заигрывание с Доном».
Во время этих тайных интриг Болбочан приказывает Волоху, полк которого стоял в Бахмуте, ближе всех к передовым частям донских казаков, начать переговоры с командирами казаков для обмена делегациями. Но тот категорически отказался выполнить приказ. Волох, в силу своей «революционной сознательности», тогда враждебно относился к «белоказакам» как к «душителям революции». Отказ командира полка подчиняться вызвал резкую реакцию Болбочана: он заявил, что Волох — «большевик» и подлежит аресту. Но приказ Болбочана не так просто было выполнить. Волоха окружали преданные бойцы, спаянные боями и реквизициями, любившие своего командира за то, что он закрывал глаза на многое, когда нарушалась воинская дисциплина.
А между тем власть Болбочана в эти дни сокращалась как «шагреневая кожа». Красная Армия, захватив в январе 1919 года Харьковщину, вынудила части Болбочана отойти на Полтаву. Полк Волоха, оказавшись в окружении, прорывается на станцию Лозовая. Пробившись через махновский район, гайдамаки Волоха оказываются в Полтаве, а потом отходят дальше на запад — в Кременчуг.
В Кременчуге Волох с несколькими десятками гайдамаков арестовывает главкома Болбочана по приказу Директории. Волоху удается захватить Болбочана в его же штабном вагоне вместе с корпусными полковниками Дубовым, Сильванским, Заградским и Гайденрайхом. Арестованные были переправлены в Киев, в распоряжение Головного атамана. Интересно, что Болбочан таким же образом планировал арестовать Волоха, однако опоздал на несколько часов.
Уже в советское время Волох говорил об «аресте реакционера Болбочана» как о своей главной заслуге перед революцией. В автобиографии он пишет, что «сам, исходя из своих убеждений, арестовал Болбочана... тихо и без одного выстрела», полностью умалчивая о соответствующем приказе Петлюры. Волох утверждает, что к аресту Болбочана его подтолкнуло стремление предотвратить «сползание» к реакции в войсках.
После ареста Болбочана 25 января 1919 года Волох занимает должность арестованного — становится командиром Запорожского корпуса армии УНР. Он сообщает Петлюре: «Современное положение заставило меня арестовать атамана Болбочана с его штабом и вступить во временное командование Запорожским корпусом. Арест был произведен в связи с неудачами под Полтавой, а также недоверием запорожских войск к нему за его ориентацию на Дон». Эта телеграмма — сплошной вымысел. Ведь Петлюра сам приказал арестовать Болбочана...
Волох торжествовал: наконец-то свершилась его мечта стать генералом! Но через несколько дней, после пьянки в честь нового назначения, Волох заболевает тифом и на полтора месяца выходит из строя. Что это были за месяцы! В феврале 1919-го решалась судьба Украины и Директории. Для украинского войска этот месяц был роковым. Большевики захватили Полтавщину, Киевщину, Екатеринославщину. Развал армии и тыла, хаос в экономике, отсутствие союзников — все это привело к потере столицы, к кризису власти, к развалу коалиции Винниченко — Петлюра.
Директория то просила помощи у Антанты, то безуспешно заигрывала с Москвой. Тиф, отсутствие вооружения, продовольствия, некомпетентность командования приводили к переходу целых полков на сторону «красных», способствовали стихийной демобилизации, бегству с позиций. Некоторые части переходили к самоснабжению, что иногда напоминало грабеж.
Петлюра тогда полагался на Волоха, как на воина-демократа, социалиста, достойного доверия. Он доверил Волоху щекотливое дело ареста командующего Болбочана, который раздражал социалистическое правительство своей независимостью, симпатиями к белогвардейцам, разгромом рабочих организаций.
Возможно, Болбочан проводил антипетлюровскую агитацию в частях и хотел вывести свой корпус на юг, к Одессе, на соединение с французскими и белогвардейскими войсками. Так или иначе, Петлюра приказал не только арестовать Болбочана, но и расстрелять его на месте. Однако Волох, побоявшись ответственности, тайно отправляет арестованного Болбочана в Киев.
Продолжительная болезнь Волоха поставила Запорожский корпус на грань краха. Против Петлюры восстали атаманы Зеленый в Каневе, Григорьев на Херсонщине, Коцур в Черкассах. «Запорожцам» пришлось вести борьбу против своих же украинских крестьян. Корпус не смог сдержать наступление «красных» на рубеже Днепра и отступил в северные районы Херсонщины, оказывая большевистским частям незначительное сопротивление. Корпусом временно командовал атаман М. Данченко, человек безвольный, «авантюрный», слабо разбиравшийся в военных вопросах. Распад корпуса особенно усилился после перехода соседних частей атамана Григорьева на сторону «красных».
В середине марта 1919 года Волох возвращается к командованию Запорожским корпусом. За время болезни он многое передумал и пересмотрел. Комкор почувствовал силу Красной Армии и слабость Директории, а потому и решил быть на стороне победителей, искать союза с недавними врагами и просить новые посты за свое предательство.
К этому времени Петлюра, став главой Директории, создал «правое» правительство из федералистов и социал-самостийников, которое было собрано для того, чтобы «понравиться» странам Антанты и обрести в их лице союзников. «Левый» украинский социал-демократ В. Винниченко был изгнан из Директории за просоветские взгляды. Тогда же 1-я советская армия Украинского фронта ударом на Жмеринку полностью отрезала Запорожский корпус (Южную группу войск УНР — 22 тысячи бойцов) от основной массы войск УНР.
Оказавшись в окружении, командиры и солдаты пришли в отчаяние, не зная, что предпринять. Для Волоха выход был ясен — перейти, по примеру атамана Григорьева, на сторону «красных». Он организует в своем корпусе просоветский ревком Южной группы на Южном фронте войск УНР (ревком находился в Вапнярке).
Созданным Волохом ревкомом номинально руководил большевик Рыбик. В ревком, куда поначалу вошли атаманы Осмядовский, Загородский, Донич-Донченко, заявил о своей поддержке Украинской советской республики и объявил о совместном с Красной Армией походе против буржуазии. Волох уже видел себя командующим всех «красных» украинских частей, в том числе и войск Украинского фронта, что еще вчера воевали против Запорожского корпуса.
Крестьянский парень Омелько Волох был не только хитер, но и наивен. Все места в советском руководстве были уже поделены, и командующий Антонов-Овсеенко вовсе не «горел желанием» уступать свой пост мало кому известному петлюровцу Волоху.
Волох же стремился к переговорам на «высшем уровне» — с Советом Народных комиссаров Советской Украины. Он был согласен принять в свои части комиссаров, предлагал поставить военную задачу его корпусу, чтобы добить недавних единомышленников — петлюровцев. Комкор стремился поскорее объединиться с частями Красной Армии, надеясь, что его заметят и вознесут на большевистский Олимп.
21 марта 1919 года Волох распространяет среди солдат Запорожского корпуса Универсал (Манифест) с призывом перейти на сторону Красной Армии и поддержать советскую власть в Украине. Чтобы повести «запорожцев» за собой, Волоху пришлось обманывать своих подчиненных. Так, он заявил, что получил информацию о перевороте в Ставке украинских войск и Директории, что главный атаман Петлюра арестован, а лидер Директории Винниченко и армия УНР присоединилась к Красной Армии. Выдавая себя за большевика, он «признался», что сам хотел, еще два месяца назад арестовать Симона Петлюру и перейти к «красным».
В то же время Волох связался с украинскими эсерами, «независимыми» украинскими социал-демократами, большевиками Правобережной Украины. Вапнярский ревком стремился утвердить себя как «правительство», объявил войну Директории и стал искать контакты с правительством Советской Украины. Но неожиданно для Волоха подконтрольный, казалось бы, ему ревком избрал командующим своим «советским войском» — Запорожским корпусом Федора Колодия, дворянина, опытного военачальника, который закончил Академию генерального штаба и был генералом еще с 1916 года.
Волох сразу же стал конфликтовать с Колодием, заявив, что последний — «скрытый белогвардеец», хочет завлечь корпус в район, занятый интервентами, а затем сдать его в плен врагу. Интриги Волоха принесли желаемый результат: Колодий был отстранен от командования, и Волох вернул себе власть над «советским запорожским войском».
Вызвав офицеров Запорожского корпуса в штабной вагон, Волох окружил вагон личной охраной и направил на него несколько пулеметов. Под страхом немедленного расстрела, он принудил офицеров корпуса, загнанных в ловушку, подписать свой Универсал о союзе с Красной Армией.
Но не долго он торжествовал...
Через несколько дней выяснилось, что советское руководство вовсе не приняло в расчет «атаманское раскаяние» и заверения Волоха в преданности. Командование Красной Армии предложило без каких-либо условий сдать все оружие корпуса, сменить командный состав и развести «запорожцев» по отдельным соединениям. Волох еще не успел решить, как отнестись к этому демаршу большевиков, когда выяснилось, что два куреня «запорожцев» уже перешли на сторону «красных». В этих куренях чекисты немедленно расстреляли офицеров, арестовали недовольных солдат и распределили остальных «запорожцев» по отдельным советским полкам.
Узнав обо всем этом, Волох потерял самообладание и впал в панику. Он понимал, что «красные» его немедленно расстреляют, окажись он на советской территории. Бросив корпус, с несколькими доверенными лицами Волох уехал в Бирзулу (Котовск), надеясь «договориться» о союзе с французскими частями, что занимали Причерноморье. Однако связь с командованием интервентов через Бирзулу была прервана. Несмотря на отсутствие каких-либо договоренностей с «французами», Волох решает увести окруженный «красными» корпус в занятую французами Одессу.
Офицеры Запорожского корпуса почувствовали себя заложниками бездарного и непредсказуемого командующего-авантюриста. Волох успел вывести части на одесское направление, однако с севера, востока и юга все пути были перекрыты «красными» и частями атамана Григорьева, который тогда «верой и правдой» служил большевикам. Кольцо окружения сужалось. Единственный путь спасения вел на запад, к Днестру, к румынской границе.
Командиры «запорожцев» в момент отъезда Волоха в Бирзулу решают самостоятельно искать выход из ловушки. Часть корпуса (пять полков) пытается пробиться на юг. У Балты «запорожцы» громят отряды григорьевцев. Однако сильный заслон у станции Раздельная и сообщение о захвате атаманом Григорьевым Одессы вынуждают окруженных повернуть на Тирасполь.
В это время недалеко от Тирасполя, в Бирзуле, Волоха арестовывает «отдельная группа» украинских войск, во главе с атаманом Трифоном Янивым. Этот атаман, решив заманить Волоха в расположение своей группы, заявил, что поддерживает волоховский Универсал. Явившийся к «союзнику» на переговоры Волох был арестован.
Наиболее преданные Волоху части — «Червоны гайдамаки» и «Куршь Холодного Яру» — потребовали немедленного освобождения Волоха. Но в Бирзуле он предстал перед судом украинских командиров, на котором присутствовал товарищ министра иностранных дел УНР Бачинский. Волоха сняли со всех должностей и вынудили подписать обязательство больше не вмешиваться в военные и политические дела. Сторонники Волоха были разоружены и рассредоточены по частям. Командиром Запорожского корпуса избрали инициатора выступления против Волоха — полковника Дубового.
В начале апреля 1919 года Дубовой решает вывести остатки Запорожского корпуса через Румынию в западные районы Украины, надеясь воссоединиться на границе Румынии и УНР, в Подолье, с войсками Петлюры. Между тем разжалованный в простые гайдамаки Волох не унимался и призывал «запорожцев» не переходить в Румынию, ругая последними словами новое руководство корпуса. Не раз изменивший Родине, он обвинял Дубового в «продаже Украины», в связях с «румынской буржуазией», заявлял, что в Румынии гайдамаки окажутся в лагерях для военнопленных. Дубовой приказал игнорировать выступления Волоха, а гайдамаки освистывали агитационные речи Волоха, в которых он снова ратовал за переход на сторону Красной Армии. Но сам-то Волох не пошел сдаваться «красным». Он прибился к штабному эшелону «запорожцев» и одним из первых переехал через румынскую (молдавскую) территорию в Галицию, где находились украинские войска.
Румынские власти после консультаций с представителями Антанты пропустили «запорожцев» (около 8 тысяч человек) через Молдавию, предоставив им 80 железнодорожных эшелонов, но разоружив корпус. Большое количество винтовок, пулеметов, пушек было потеряно для украинского войска. Таким оказалось следствие шатаний атамана Волоха, следствие потери драгоценного времени, отказа от контрнаступления и даже обороны. Развал Днепровского и Южного фронтов армии УНР в январе — марте 1919 года был делом рук атаманов, в том числе и Волоха, атаманов, которые хотели купить себе «гетманскую булаву», предавая Украину и своих боевых товарищей. Не повезло Украине с атаманами...
Удивительно, что Петлюра, несмотря на предательство Волоха, освободил последнего из-под формального ареста, которому подвергли его вчерашние подчиненные — «запорожцы». Петлюра тогда еще считал Волоха своим личным другом и способным организатором, правда иногда заблуждавшимся. Хотя для гайдамаков Запорожского корпуса, соратников Болбочана, переживших измену командира, Волох стал враждебной фигурой, Петлюра приняв в своей Ставке Волоха, предложил ему возглавить 6-ю дивизию (1-ю Запорожскую) армии УНР, в которую вошли частично гайдамаки бывшего Запорожского корпуса.
Узнав о назначении Волоха, офицеры-»запорожцы» подняли мятеж, угрожая убить Волоха. Но тот оказался хорошо проинформированным о случившемся в дивизии. Не дожидаясь самосуда, он, бросив пост комдива, бежит из Почаева, где размещалось соединение, в Каменец-Подольский.
Мечта стать командующим не покидает Волоха даже в столь трудные минуты, и он «выбивает» у Петлюры новое высокое назначение — Главкома повстанческих войск Украины — командующего всеми повстанческими петлюровскими отрядами, что действовали в тылу Красной Армии (около 70 отрядов, численностью до 30 тысяч повстанцев). Это было губительное для повстанчества назначение, так как Волох не мог ужиться с многочисленными партизанскими атаманами, особенно с такими влиятельными, как Тютюнник и Зеленый. При покровительстве Петлюры Волох создает повстанческую дивизию, что стала носить название «Вторая Запорожская Сечь».
В конце мая 1919 года дела приводят Волоха в Киев. Там его арестовывает ЧК, но при загадочных обстоятельствах он бежит из тюрьмы и возвращается в расположение петлюровского войска. Возможно, обещанием сотрудничества с ЧК Волох купил себе свободу.
Позднее Волох писал, что уже тогда, «прячась, читал большевистскую литературу», потому и утвердился в мысли о правоте большевиков и вернулся в войска Петлюры с твердым намерением поднять восстание против Директории.
В июне 1919 года он обратился к бывшим «запорожцам», призвав их покинуть войска Директории УНР и присоединиться к «левым» повстанцам. Это был второй бунт Волоха против своего покровителя. Под Проскуровом взбунтовавшиеся повстанцы убили командира полка Виноградова, который пытался воспрепятствовать переходу «красных» гайдамаков на сторону Волоха. Присоединившиеся к Волоху перестали выполнять приказы Петлюры и ограбили базу снабжения армии УНР в местечке Миколаев. К числу «подвигов» бунтовщиков можно отнести и страшный еврейский погром, и разоружение 1-го полка «сечевых стрельцов армии УНР в Староконстантинове, и арест командира «стрельцов».
В критической для фронта УНР обстановке по вине Волоха между частями армии УНР вспыхнуло настоящие сражение. «Левые» гайдамаки и повстанцы воевали против «правых» запорожцев и стрельцов. Дабы не допустить крушения фронта, Петлюра решил уладить дело миром. Он выделил из других формирований армии красных гайдамаков и возродил 3-й гайдамацкий полк, в котором начинал свою революционную карьеру Волох. Вскоре этот полк вырос в бригаду, которую возглавил атаман Волох. Эти гайдамаки были поставлены в привилегированное положение личной гвардии Петлюры и пользовались всеми преимуществами тыловой, сытой жизни.
Очевидцы оставили нам описание наружности атамана Волоха: «широкое лицо с задиристым выражением», «угрожающий взгляд», «человек огромной силы, высокий, атлетического сложения». «Своим внешним обликом, — писал современник, — он напоминал давних московских бунтарей Пугачева и Разина... широкая борода лопатой, маленькие глаза... голова с колтуном волос».
Одевался атаман очень просто и неряшливо: серый жупан, гайдамацкая шапка, нечищеные сапоги, расхристанная рубаха и всевозможное оружие за поясом. «Волох — стихийный человек, хваткий, как тип ловцов-индейцев Ф. Купера, упрямый и неукротимый, как Тарас Бульба, бунтарь, готовый бороться против всех и вся... был неофициально признанным вождем всего того, что было анархично-бунтарского, принципиально никому не подчинявшегося в армии...»
Волох поддерживал себе подобных — крестьянских бунтарей и ненавидел офицеров-интеллигентов. Он ставил на гайдамацкую голытьбу и социальный протест. Антисемитизм был слагаемым идеологии атамана. Недаром его гайдамаки были организаторами печально знаменитой проскуровской резни-погрома.
Осенью 1919 года украинское войско после героического похода на Киев снова оказалось в плачевном состоянии. Поляки, «красные» и «белые» зажали армию УНР в «треугольнике смерти», в глухой Волыни. Под властью Директории оставалось только несколько уездов. Белогвардейцы, казалось, вот-вот задушат последние очаги сопротивления украинских войск. Роковым ударом стала измена Галицкой армии (УГА), которая перешла на сторону Деникина. Армию УНР душил тиф, не было продовольствия, боеприпасов, медикаментов. К концу ноября она сократилась до 20 тысяч воинов, из них более половины составляли больные и раненые.
Сторонники УНР были дезорганизованы и удрученны поражениями. Усилились симпатии к атаманщине. Владимир Винниченко писал в середине ноября 1919 года: «...появилась ориентация на повстанцев Махно, Ангела и так далее... Махно — национальный герой. Во всяком случае его кандидатура на эту должность очень симпатична для наших бедных дипломатов».
Волох снова нутром почуял обреченность сопротивления петлюровцев. Он готовит новый заговор. На совещании командиров в местечке Чорторый атаман протестует против плана отхода войск на территорию Польши, предлагает Петлюре оставить пост главнокомандующего армией УНР, требует сместить правительство УНР. Офицеры, присутствовавшие на совещании, хотели тут же застрелить Волоха. Однако Петлюра предотвратил расправу, но вскоре об этом горько пожалел. Когда армия докатилась до местечка Любар, агитация Волоха против Петлюры стала еще активнее. В это время Волох решает окончательно перейти на сторону «красных», но не с пустыми руками, а выдав Петлюру большевикам и развалив остатки армии УНР.
Новый заговор Волоха поддержали «разочаровавшиеся»: атаман Божко, командир волынских повстанцев атаман Данченко, партийцы-боротьбисты. Причем боротьбисты-коммунисты предложили свои услуги в деле переговоров с большевиками. Более трех тысяч человек из трех полков при 7 пушках собрал заговорщик Волох под свои знамена, объединив их в Революционную Волынскую повстанческую бригаду. Для дальнейшей легализации своего положения в Советской Украине, Волох создает Волынский повстанческий комитет и ревком, куда вошли повстанцы, большевики и боротьбисты.
Подняв красный флаг на центральной площади местечка Любар, Волох направляется в штаб армии, чтобы арестовать Петлюру. Но тот за час до мятежа выехал из местечка по направлению к польской границе. Все же Волоху удается захватить часть казны армии и республики, которую не успел вывезти Петлюра. Разгромил Волох и охранную сотню штаба, часть бойцов которой перешла на сторону мятежников.
Позднее о судьбе «казны УНР» Вол ох напишет, что на эти немалые деньги «мои повстанцы существовали аж до объединения с Красной Армией» — около двух месяцев. Хотя известно, что волоховцы частенько «кормились» реквизициями, нападали на сахарные заводы и государственные склады. А действительная судьба казны так и осталась неизвестной...
Для переговоров с советской властью Волох и его ревком посылают делегацию в штаб ближайшей, 12-й армии советских войск. Делегация везла предложения Волоха: союз с Красной Армией на правах отдельного, автономного «Корпуса красных казаков-гайдамаков» или «Корпуса красных повстанцев Правобережья», с комиссарами из Украинской коммунистической партии. По началу советское командование согласилось с этим предложением, приказав Волоху привести свои части в район Мозыря (Белоруссия) для отдыха и реорганизации. «Красные» планировали вывести вчерашних петлюровцев с Украины и этим облегчить задачу их разоружения. Но на полдороге, под Житомиром, советское командование потребовало от Волоха сдать руководство повстанцами и разоружить повстанческую бригаду.
Волох еще не знал, что Троцкий в декабре 1919-го издал приказ «О мерах по борьбе с партизанщиной в Красной Армии», по которому воспрещалось принимать в действующие части партизанские отряды. Повстанческие отряды рассматривались только как «материал для переработки», из которого «изымались неугодные» и «командный состав обновлялся».
Это требование привело к новой смене настроений атамана. Волох, призвав своих повстанцев к борьбе против «коварных большевиков», ведет их на Житомир — «биться с красными». Не в состоянии овладеть Житомиром, Волох отводит свои отряды в район Черкасс. В январе 1920 года он уже пытается вернуться под знамена Петлюры. Но на этот раз республиканские вожди категорически отказали Волоху, заявив, что рассматривают его только как врага и предателя.
Оказавшись в полной изоляции, в окружении врагов, части Волоха стали самодемобилизовываться, проще — разбегаться. У местечка Пятки от Волоха ушел атаман Данченко с волынянами. Волох пытается найти выход из ситуации.
Вместе с боротьбистами8 он создает новый ревком Правобережной Украины для того, чтобы через него выйти на руководство Советской Украины. Но никто не протянул руку мятежному атаману. Он стал ненужной, слишком незначительной фигурой, предводителем шайки с политической окраской. Теперь десятки атаманов были гораздо влиятельнее, чем он.
И. Струк 1000
150
» 1000 «самостийная» Киевская губ., южные уезды (Чигирин-Холодный Яр-Звенигородка-Корсунь) «Лисица»
В. Чучупака
С. Коцур
К Пеструшко («Блакитный»)
Т. Бабанко («Голый»)
М. Голик («Зализняк»)
И. Лютый («Гонта»)
Я. Щирыця («Мамай»)
Фесенко «Туз» Несмеянов 200
2000
3000
1000
500
300
300
200
300
300
200 «самостийная» анархистская «самостийная»
боротьбист.» «боротьбист.» анархистская
Киевская губ., Уманский уезд А. Волынец Миргородский Чайковский
Деревьяга 600
400
300
200 «самостийная»
Волынская губ. П: Филоненко 300 «самостийная»
Подольская губ. П. Хмара
Я. Шепель
Я. Гальчевский («Орел»)
А. Заболотный
Коваль
«Подкова» 400
2000
800
2000
200
200 «самостийная»
Херсонская губ., северные уезды А. Гулий-Гуленко
М. Мелашко
Я. Кощевой
С. Гризло
Л. Завгородний
К. Колос
Гулько
Ф. Хмара 700
300
500
300
200
250
200
200 «самостийная»
Херсонская губ., южные уезды Келлер
Скляр («Черный ворон») Солтис
Я. Бондарук («Лихо») Гуляй-Вида
«Сокол»
Стротиевский
Пшенник 300
800
150
200
300
200
150
1500 белогвардейск. анархистская «самостийная»
Екатеринославская губ., правобережные уезды Клепач
Гладченко
Живодер
Иванов 1000
200
300
250 «самостийная»
анархистская анархистская
Екатеринославская губ., левобережные уезды Махно
Огарков
Ф. Кожа
Каменюк
Бурлака 5000 — 8000
300
300
500
200 анархистская
Северная Таврия В. Белаш
В Куриленко
Глазунов 700
1300
200 анархистская
Полтавская губ. Левченко
Ромашко
Калиберда
Ивченко
Брова
Иванюк
Аненков («Черный») 500
500
1000
300
300
200
200 «самостийная» анархистская
Черниговская губ. В. Шуба
«Маруся»
Галата
Ходько
«Добрый вечир» 700
500
500
200
200 анархистская «самостийная»
Харьковская губ. Двигун
Г. Савонов
Шаповал
Терехов-Терезов
Сирошапка 200
300
200
200
200 анархистская «самостийная»
В таблице приведены некоторые данные, дающие общее представление о повстанческом движении в Украине в январе — сентябре 1920 года.
Таблица составлена по материалам ЦГА ВОВ Украины, ф. 1,2, 2360, 3204. Приведенные в ней имена атаманов составляют примерно 1/5 от их общего числа, названы преимущественно атаманы крупных повстанческих соединений. Можно говорить всего о 180–200 повстанческих отрядах, воевавших против «красных» и «белых» в 1920 году.
Спасаясь от преследования советских и белогвардейских частей, Волох ведет свой отряд на Подолье. Под Липовцем он выдерживает бой с отступавшими белогвардейцами, под Ладыжиным — новый бой против «белой» бригады генерала Бредова. Большая часть гайдамаков Волоха бежит от своего атамана к появившимся у Умани украинским войскам, возвращавшимся из Первого зимнего похода частей УНР. Эти части ведет атаман Юрко Тютюнник — старый недруг Волоха. Тот пытается разгромить отряд Тютюнника, дабы заслужить одобрение большевиков.
В середине января Волох захватывает Умань у войск УНР и позволяет местным большевикам создать в городе аппарат советской власти. В феврале 1920 года Волох добровольно сдает Умань Красной Армии, причем добивается от советского командования принятия в состав 60-й советской стрелковой дивизии своего отряда, на правах отдельного батальона, и своего зачисления в штат 12-й советской армии.
Но уже через несколько дней службы в Красной Армии Волох был отстранен от командования батальоном и вызван в Киев. Командование опасалось, что Волох может в любой момент снова изменить... В марте 1920 года его отозвали в распоряжение Юго-Западного фронта и назначили командиром роты 3-го запасного полка в Харькове. Карьера его закончилась. Совершив круг, он вернулся к своему положению в 1915 году. Только благодаря усилиям партии боротьбистов, которая пошла на компромиссы с большевиками и добилась некоторого влияния в Харькове, Волох не оказался за решеткой и был «легализован» в Советской Украине.
Осмотревшись, «военный специалист» стал просить более ответственную командную должность. В сентябре 1920 года усилиями тех же боротьбистов Волох, расстрелявший десятки коммунистов, был принят в коммунистическую партию. Коммунисты знали, что вреда украинскому движению он принес неизмеримо больше. «... Громадный, рыжий, с малоинтеллигентным, со следами оспы лицом он напоминал тип фельдфебеля...» — вспоминал современник. Такие исполнители были нужны молодой власти.
С 1920 по 1930 год Вол ох сменил множество командных постов, постепенно превратившись в обыкновенного партийно-советского бюрократа средней руки.
Его новая гражданская карьера началась с «должности заместителя заведующего отделом Наркомзема Центрального союза сельской бедноты в Харькове. Позже Волох работает агитатором (!) в агитпоезде ВУЦИК УССР им. Ленина, который курсировал по Украине под руководством Григория Петровского (главы ВУЦИК). Этот поезд навещал и «бандитские» махновские районы, и бывший атаман повстанцев Волох «открывал» крестьянам глаза на всю тщетность сопротивления властям.
В 1923–1925 годах Волох становится заведующим приемной председателя ВУЦИК Г. Петровского. Волоху удается завоевать доверие начальства, ему поручают ответственные задания. Это было время расцвета «украинизации», когда на «Советы» работали вчерашние враги: М. Грушевский, С. Ефремов и Ю. Тклюнник. Волох был в курсе всех тайн власти, и казалось, что его цепкая рука вот-вот захватит «лакомый кусочек» и будет он заседать где-то в исполкомах или обкомах.
Но в 1925-м последовали опала и частая смена кресел. Прошлое хотелось забыть, но о нем помнили другие. После ряда переводов и чисток наш «герой» оказывается в руководстве то Госстраха Украины, то Кооперативного строительного Союза, побывал он и директором научного института при Главном дорожном управлении (не имея, при этом, никакого технического образования). В 1928–1930 годах Волох принимает активное участие в кампании хлебозаготовок и коллективизации, силой заставляя крестьян вступать в колхозы. Бывший бандит избирается секретарем комячейки, членом бюро первичной партийной организации. Последнее место работы несостоявшегося атамана — председатель бюро шоферского профсоюза.
В мае 1933 года аппарат репрессий заинтересовался Волохом, и он был арестован по делу «Списки визволення Украïни». На следствии своей вины он не признал и утверждал, что подпольной деятельностью после января 1920 года не занимался. Хотя как знать... были обвинители и доказательства. Чекисты искренне считали Волоха заговорщиком-лидером Харьковской украинской военной организации, которая, якобы, планировала террор и восстание в Украине. Было найдено письмо Волоха некоему П. Солобуду в Москву, в котором Волох обличал политику большевиков. На следствии приводились его призывы к восстанию в Украине и заявление о том, что Ленин был «немецкий шпион». Обвинялся Волох и в «связях с контрреволюционером Шумским». Однако Волох на суде 23 сентября 1933 г. заявил «тройке», что не согласен с обвинением суда, возмущался, что «марксисты бросили в тюрьму марксиста». И он получает «свои» 10 лет лагерей по статье 54/11. Волох оказался в одиночной камере Соловецкого концлагеря как «весьма опасный контрреволюционер». Через четыре года, в роковом октябре 37-го, во время уничтожения в лагерях украинской интеллигенции его расстреляют. И прах авантюриста Волоха смешается с прахом выдающихся деятелей «украинского возрождения» — писателей, режиссеров, актеров, художников — П. Кулиша, С. Рудницкого, А. Курбаса, М. Вороного, Н. Зерова, Ю. Мазуренко и других.
Об атамане Божко известно меньше, чем о Волохе. В исторических трудах можно найти всего несколько кратких упоминаний о нем, да еще некоторые сведения о Божко содержатся в очерке М. Середы, опубликованном в журнале «Лєтопис червоноï калини» (1930, №1), что издавался в Галиции, оккупированной поляками.
Ефима Божко судьба-злодейка связала крепкими узами с атаманом Волохом, который в 1919-м приговорит его к смерти. Но в 1917-м для Божко все начиналось хорошо. Молодой тридцатитрехлетний подполковник инженерных войск царской армии, участник мировой войны с радостью встретил революцию. В конце 1917-го он записался в армию УНР, почувствовав, что ему суждено стать гетманом Украины. Божко находится со своей частью в Киеве и принимает участие в боях против осаждавших столицу войск Муравьева. Но после ликвидации Центральной Рады и гетманского переворота Божко осознал, что место «ясновельможного гетмана Украинской державы» уже занято Павлом Скоропадским.
Бывший боевой офицер, георгиевский кавалер Божко был явно «обижен» новой гетманской властью, которая смогла предложить ему лишь пост начальника охраны железной дороги Екатеринослав — Синельникове. В его распоряжении была только охранная сотня, а непомерные амбиции подталкивали к решительным действиям.
В 1917–1918 годах в Украине много говорили о реставрации казацких порядков. Как грибы после дождя появлялись «вольное казачество», гетманская власть, гайдамаки, есаулы... все как в XVII веке, когда кровь лилась рекой под шашкой казацкой. Уроженец запорожских степей, Божко ощущал себя персонажем, сошедшим с полотен Репина. В противовес власти гетмана он решил возродить Запорожскую Сечь, как независимую военно-территориальную структуру с милитаристской властью. Божко требовал тогда у директора Исторического музея Екатеринослава (Днепропетровска), известного историка и собирателя казацких древностей Дмитрия Яворницкого, прислать ему для «своей» Сечи запорожские реликвии и казацкое Евангелие, чтобы возродить давний блеск казачества.
В ноябре 1918 года Божко собирает несколько десятков единомышленников, которые провозглашают его кошевым атаманом «Новой Запорожской Сечи» — верховным правителем Запорожья (территория с невыясненными границами) и казацкого войска. Божко «со товарищами» решают поднять восстание на Екатеринославщине против гетмана Скоропадского. Им кажется, что тот недостаточно демократичен и недостаточно любит Украину.
Захватив арсенал с оружием, принадлежавший охране железных дорог в Екатеринославе, Божко вооружает две тысячи восемьсот повстанцев. Кроме винтовок, они также «находят» одиннадцать пулеметов, шесть пушек и бронепоезд. К Божко примкнули и несколько кадровых офицеров гетманской армии, в их числе и поручик князь П. Оболенский. Со своими повстанцами Божко выбивает остатки гетманского 8-го корпуса и «добровольческие отряды» из Екатеринослава.
В декабре 1918 года вольница Ефима Божко обосновалась на острове Хортица на Днепре, где в XVI веке князь Дмитро Байда — Вишневецкий построил первую Запорожскую Сечь. Хортица занимала выгодное стратегическое положение у города Александровска (Запорожье), и Божко мог контролировать, находясь на Хортице, не только передвижения по Днепру, но и весь Александровский уезд.
Однако у Александровского уезда уже был хозяин — крестьянский вождь, авторитет которого вот уже год был непререкаем, — батька Нестор Махно. В конце 1918 года Нестор Махно захватывает губернский центр Екатеринослав. «Сечь» Божко выступает против запорожского батьки, что на несколько дней, стал Главнокомандующим советской революционной армией Екатеринославского района.
1 января 1919 года казаки Божко совместно с регулярными петлюровскими полками — подразделениями атаманов Гулого-Гуленко и Самокиша — с боем, выбили махновцев из Екатеринослава. Тогда Божко «временно политически определился» — решил поддержать Директорию УНР. Но события развивались с молниеносной быстротой, и уже через дней двадцать «красные» с востока подошли к Киеву, а сама Директория начала разваливаться.
Божко решает пробиться с боями к Киеву, на защиту осажденному советскими войсками городу. Однако на станции Знаменка эшелоны с его воинством были остановлены восставшими против Директории УНР отрядами во главе с атаманом Вирко.
Но рядом со Знаменкой, в Кременчуге, еще держались отряды Директории УНР — гайдамацкие формирования «запорожцев» атамана Волоха. После того как отряд Божко пробился с боем в Кременчуг, Волох вызвал кошевого атамана к себе в штаб и арестовал его. Объяснимой причины этого ареста не было. То ли Волох усматривал в Божко серьезного конкурента на власть, то ли посчитал Божко «красным», то ли просто хотел присоединить его отряд к своему... Не помогло даже общее боевое прошлое. Год назад, в январе 1918 года, Божко, тогда сотник армии УНР, вместе с Волохом оборонял Киев от «красных» войск Муравьева.
Однако атаман Божко был предусмотрительным человеком и знал норов Волоха. Он приказал своему командиру артиллерии начать обстрел штаба Волоха из всех 11 пушек «сечевиков» в случае, если он, Божко, не вернется из штаба Волоха через 5 часов. После того как заговорила артиллерия, Божко был немедленно освобожден. Волох понимал только силу... Вернувшись к своим казакам, Божко решил не выступать на антибольшевистский фронт против «красных», а уйти в «спокойный район» — вглубь Украины, в район Балты, где не было соединений «красных» или петлюровцев и можно было спокойно создавать новое «запорожское» общество.
Божко мотивировал бегство с позиций необходимостью пополнить свой отряд и закончить формирование «Сечи», но причина его бегства была другая: он разочаровался как в политике Петлюры, так и в защитниках Директории УНР типа Волоха. Есть свидетельства того, что Божко был взбешен известием об аресте генерала Болбочана, в котором он видел объединяющую силу и талантливого военачальника.
Создание «Сечи» Божко в уездном местечке Балта в феврале — апреле 1919 года напоминало съемки исторического фильма, действие которого происходило в семнадцатом столетии, маскарад или спектакль «Запорожец за Дунаем». Быт божковской «Сечи» воспроизводил быт казаков Хмельничины. Сам Божко писал гусиным пером, приказал всем казакам брить головы, отращивать «осэлэдэць» и длинные висячие усы. Атаман ввел единую форму «Сечи»: высокая меховая шапка со шлыком, жупан со стоячим воротником и большими пуговицами, широкие шаровары и широкий пояс. Казакам Божко запретил играть в карты, пьянствовать, грабить, за что были введены телесные наказания «канчуками» (плетками).
Генерал армии УНР Н. Капустянский в книге «Похiд украiнськоï армii на Кiïв — Одесу в 1919 р.» так описал Божко: «... интересная личность, типичный атаманчик высокой марки, к тому же не вполне нормальный, мечтал о гетманстве, естественно, что во главе с собой... За Божко носили булаву (он ее взял из музея имени Поля в Екатеринославе), и он совершил множество разных чудачеств... Его окружал целый отряд авантюристов».
Из Балты Божко стремился контролировать местечки Брацлавщины — Бар, Умань, Саврань, Кодыму и районы Одессы — Ананьев и Бирзулу. Сам Божко в ту пору не признавал никакой власти и говорил, что «стал атаманщиком первой категории, как Петлюра!» Контролируя довольно большой и отдаленный от крупных городских центров сельскохозяйственный район, Бежко вступил в острый конфликт с местным крестьянским «атаманом Савранских лесов» Заболотным.
Атаман Заболотный весной 1919 года поднял восстание в районе Саврани. Он собрал полторы тысячи повстанцев и опирался на поддержку местного населения, которому надоели поборы и реквизиции новой «Сечи». Заболотный повел повстанцев против Божка и осадил Балту. Несколько дней длился штурм Балты. Повстанцы Заболотного даже врывались в местечко, но казакам «Сечи» удалось выстоять и утвердить свою власть над регионом.
В начале апреля 1919 года «Сечи» Божко пришлось столкнуться с более сильным противником, нежели Заболотный, атаманом Херсонщины и Северной Таврии Григорьевым. В то время Григорьев со своим воинством служил в Красной Армии комбригом. Его части ударили по Божко с запада, а регулярные части Красной Армии с севера «выдавливали» казаков из Украины. Божко решает бежать по пути, недавно проложенному Запорожским корпусом УНР, и отступить на занятую Румынией землю Молдовы, чтобы через ее территорию пробраться на соединение с войсками Петлюры.
Форсировав Днестр в районе Тирасполя, казаки новой «Сечи» сдались румынским властям, попросив дать им возможность перебраться к району Каменец-Подольского, где еще сопротивлялась армия Петлюры. В мае 1919 года Божко и его воинство перевозятся из Бендер в Черновцы, а далее на Тернополь и Волынь в распоряжение Директории УНР. Петлюра назначает Божко командиром 2-й пехотной дивизии Запорожского корпуса. Эта дивизия формировалась из казаков новой «Сечи», которые смогли добраться до Волыни. Таких оказалось не более 500 человек. (Дивизия практически по численности не дотягивала даже до двух батальонов, но Петлюра понимал, что Божко необходимо сделать генералом для удовлетворения его непомерных амбиций.)
Дивизия Божко принимала участие во взятии Волковыска, Проскурова, Жмеринки. Но вскоре атаман начал проявлять свою независимость и крутой нрав. Петлюра был вынужден заменить его новым комдивом — Добрянским. Но Божко отказался покинуть свой пост комдива и подчиняться приказам Петлюры. Божко снова стал анархиствующим вождем. Он проигнорировал все настойчивые вызовы в ставку Петлюры, предвидя свой арест.
В июле 1919 года, когда полным ходом шла подготовка к походу на Киев и положение армии УНР улучшилось, Петлюра решает во что бы то ни стало ликвидировать атаманство Божко, сеявшего дезорганизацию и анархию в армии. Контрразведчики армии УНР Миколаенко и Козиев тайно захватывают Божко и доставляют его в штаб Петлюры. Там Божко ставят перед выбором: военно-полевой суд, за которым, возможно, последует расстрел, или отказ атамана от всякой военно-политической деятельности.
Божко должен был выйти из рядов армии УНР и передать оставшихся верными ему триста казаков «Сечи» в распоряжение штаба УНР. Во время этих переговоров Божко, в пылу негодования, попытался выхватить револьвер и застрелить членов штаба. Но начальник штаба армии генерал Васыль Тютюнник выстрелил первым, и попал прямо в левый глаз атаману Божко. Услышав выстрелы, в вагон штаба армии ворвались верные Божко казаки, которые разыскивали своего атамана по всему вокзалу. Им удалось отбить своего командира. Захватив на станции паровоз, казаки молниеносно увезли Божко подальше от штабов и главкомов.
5 августа 1919 года «Сечь» была расформирована, а ее бойцы вошли в состав Киевской дивизии Юрка Тютюнника. Тютюнник тогда мечтал подчинить себе всех повстанческих атаманов. Однако его амбиции привели к развалу «повстанческого фронта». Из его подчинения вышли отряды атаманов Зеленого, Шепеля, Павловского.
К октябрю 1919 года Божко окончательно выздоровел после тяжелого ранения. Потерянный глаз прикрывала черная перевязь. Он стал походить на одноглазого пирата. Атаман не сдается и решает «искать справедливости», опровергнуть наговоры... для чего ищет встречи с Петлюрой.
В октябре положение войск Петлюры уже было иное. Армия УНР отступала под ударами белогвардейцев и численно таяла. Ей, как воздух, необходимы были новые пополнения своих рядов, чтобы выстоять. Этим и объясняется реакция Петлюры при встрече с Божко. Петлюра сказал тогда: «Бог будет судьей, кто из нас пошел против правды, а сейчас снова формируйте Сечь и спасайте дело».
Атаман Божко долго торговался и настоял на том, чтобы после возможного освобождения Украины от «красных и белых» правительство УНР подарит во владение «Сечи» Божко «земли, которые принадлежали когда-то запорожцам»! Петлюра пообещал. Как и месяц тому назад пообещал батьке Махно, в случае общей победы, «автономию Запорожья» под его руководством.
Все это были только обещания, в которые не верил и сам глава Директории. А впрочем не верил и проситель — Божко. Однако к ноябрю 1919 года он сформировал новый отряд сечевиков в 500 сабель и штыков и поставил его под знамя Директории.
И тогда вновь судьба свела Божко и Волоха — двух авантюристов, рвавшихся к гетманской булаве, топча идеалы своего недавнего прошлого. Волох готовил заговор против Петлюры, не сомневаясь в том, что дни правительства Директории сочтены. Ценой предательства и пленения своего командующего кучка атаманов (Волох, Божко, Данченко) надеялись купить себе не только свободу, но и «теплые местечки» в советском командовании или администрации. Божко, обиженный на «петлюровщину», был готов забыть Волоху старые обиды и поверить «неисправимому» предателю.
Атаманы-заговорщики перешли на «советскую платформу» и подняли мятеж с целью полной дезорганизации армии УНР и пленения ее вождя Симона Петлюры. Им удалось захватить государственную казну Украины и открыть фронт белогвардейцам, которым достались 24 правительственных вагона с архивами, документацией, деньгами, оружием армии УНР. Атаманы продали Украину и «красным» и «белым».
Боясь конкуренции со стороны непредсказуемого Божко, атаман Волох убедил его адъютанта-порученца убить своего кривого командира. В начале декабря 1919 года по приказу Волоха спящий Божко был застрелен из собственного оружия. Убийство своих товарищей по оружию было ступенями карьеры многих авантюристов. «Зарабатывая очки» у большевиков, Волох частенько хвастался тем, что уничтожил «одноглазого националиста Божка».
Историк из США О.Моргун, размышляя над причинами поражения в борьбе за независимость Украины, писал тридцать лет назад: «Полковники» Лысенки или Павлюки на ролях секретных дипломатических эмиссаров, матрос Письменный и солдат Ровинский, как знатоки военного искусства и, наконец, огромное количество «полковников» непосредственно из прапорщиков и атаманов разного калибра и ценности... от доктора Луценка начиная, через Волоха, Волынца, Зеленого, Шепеля, Данченко и на батьке Божко с матерью Сечью, кончая. Все это, жаждущее власти, иногда развращенное и цинично нахальное в своем своеволии, тянуло Петлюру вниз».
Казацкий атаман Коцур (или, как его еще называли, Коцюра, Кацюра, Коцюр) был повторением атамана Волоха, при несколько меньших возможностях для реализации своего «эго», своих амбиций. Он принадлежал к тем местным украинским атаманам, которые могли претендовать на «Всеукраинскую» власть и довольствовались «царствованием», отдельном уезде, волости или местечке.
О существовании Коцура наша историческая наука молчит: то ли историю его авантюр считают «мелкотемьем», то ли ученые-»патриоты», как когда-то «советские ученые», не хотят даже и упоминать о «предателе». О нем упоминает только Ю.Горлис-Горский в своем документальном романе «Холодный Яр». Изучая уникальные материалы о Коцуре в московском и киевском архивах, я задавал себе вопрос: кем был этот атаман? «Маленьким» Махно, уездным диктатором, патриотом или негодяем? Конечно, у Коцура были нетвердые убеждения, колебался он вместе с крестьянской стихией, а иногда стремился заставить эту стихию «работать» на свои амбиции.
Спиридон Коцур родился в селе Субботов примерно в 1884–1886 годах. Рождение в Субботове, в котором за 300 лет до него родился «отец народа» — гетман Богдан Хмельницкий, в определенной мере обусловило дальнейшую судьбу Спиридона. Это село жило своим славным прошлым, фамильными сказаниями, казацкими думами. В детстве Спиридон впитал, как губка, рассказы о славном восстании казаков против поработителей, и когда в феврале Семнадцатого на фронт, где воевал Коцюр, пришли вести о революции, он стал активным сторонником всех революционных начинаний.
О молодости атамана Коцура сохранились противоречивые сведения. По одним данным, он был сельским учителем, а с 1914 года сражался на Юго-западном фронте и дослужился до прапорщика кавалерии, по другим — еще в 1906–1908 годах он был анархистом-коммунистом, участвовал в ограблениях поездов и террористических актах, за что был приговорен к пожизненной каторге.
Но он еще не знал, что от революции ему нужно. Его завораживала сама демоническая неразбериха, хаос, разрушения, сила массового слома — «сполоха».
Сохранилась фотография атамана: кубанка набекрень, усы, как «у Чапаева», дерзкий взгляд исподлобья и показная удаль сельского вожака... Такие лица часто встречаются на снимках мексиканских революционеров начала века.
Вернувшись с фронта (или с каторги) в родные места, Коцур становится одним из организаторов возрождения в Субботове милицейских отрядов «вольного казачества». В составе чигиринских казаков он служит Центральной Раде — комиссаром Субботова, принимает участие в борьбе с «красными», переходит под «светлую руку гетмана Скоропадского».
Но когда по приказу гетмана казацкие формирования стали разоружать и ликвидировать, Спиридон Коцур пристал к «красным» партизанам, что вели войну против гетманцев в лесах у Чигирина. Сначала Коцур служил в отряде большевика Федора Наводничего. Но уже в ноябре 1918 года создал свой повстанческий отряд и сам стал атаманом. Его отряд совершает военные вылазки из Приднепровья к станциям Знаменская и Бобринская.
Атаман Коцур призывал тогда «вместе с Красной Армией России выбить гетманцев и германцев с Украины и установить на Украине трудовую советскую республику!» В декабре Восемнадцатого отряд Коцура присоединился к всеобщему восстанию под руководством Директории УНР. Созданный им Чигиринский полк вошел в состав повстанческой армии Директории. Но после победы восстания и восстановления Украинской народной республики Коцур возвращает свои отряды к Чигирину и выступает против власти Директории УНР.
В январе 1919 года «батько» Коцур силами своего полка захватывает уездный Чигирин и объявляет о создании независимой «Чигиринской советской республики», с собой во главе. «Чигиринская республика» января — марта Девятнадцатого — уникальное, а иногда и комичное действо революционной неразберихи. Интересно, что тогда в Украине возникло большое количество подобных республик: Переяславская (авантюриста Носаря-Хрусталева), Дерманская (матросов Деревенко и Галата), Млневская (атамана Голого-Бабенко) Здолбуновская, Пашковская, Пригорынская (каменотеса Савицкого), Летичивская (атамана Волынца и матроса Романенко), Высуньская (левого эсера Ефименко), Баштанекая («боротьбистов»)... Волость не признавала никакого государства. Воевала с уездным городом и другими районами, окружив свою территорию окопами и завалами деревьев.
Кацур проповедует одновременно большевистские, анархистские и украинские национальные идеи, и эта «горючая смесь» овладевает умами «республики» с ее 40 тысячами «подданных». В «Чигиринской республике» Коцур был «диктатором», «гетманом Хмелем», «монархом» своей «маленькой страны Чигиринщины» на правом берегу Днепра. Любой его приказ немедленно исполнялся и не подлежал согласованиям, утверждениям. Совет и ревком, созданные в Чигирине, имели формальные, декоративные функции.
Захватив власть, атаман Коцур стал расправляться с неугодными, проводя «атаманский красный террор». Громились поместья и экономии, расстреливались гетманские и царские чиновники, полицейские, «буржуи». Около 60 человек оказалось за решеткой в маленьком Чигирине. Грабежи «красных казаков» Коцура приобрели такой размах, что в марте в селах Оситняжка и Цыбулево вспыхнуло восстание местных крестьян против «красных чигиринцев». В мае 1919-го атаман Коцур ограбил евреев местечка Златополье.
В феврале 1919 года полк Коцура официально вошел в состав Украинского советского фронта (позже 1-й Украинской советской армии) как 1-й Чигиринский полк. Этот полк в составе советских войск принимает участие в боях против Запорожского корпуса атамана Волоха. В то время Коцур называл себя «большевиком, но не коммунистом» и не был членом какой-либо партии, хотя по своим взглядам был ближе всего к украинским левым эсерам.
В апреле 1919 года Чигиринский полк направляется на Западный фронт, под Волковыск сражаться против армии Петлюры. Но в мае полк бросил позиции и «добежал» до родного Чигирина. Бежал и политком полка, единственный в нем коммунист. Причем во время своего рейда Коцур уничтожал ЧК в уездных городках, по «пути следования» полка.
Полк Коцура вступает в схватки с небольшими советскими гарнизонами. Он призывает «бить жидов и назначенцев». Казалось, советской власти придется оружием подавлять чигиринцев. Но, оказавшись в родных пенатах, Коцур разворачивает свой полк против повстанцев атамана Григорьева — «таких же погромщиков», и выбивает григорьевцев из Субботова и Чигирина. Атаман Спиридон Коцур снова создает «Чигиринскую советскую республику» на платформе «вольных Советов без партийной диктатуры», под красными и черными флагами.
В июне у Красной Армии не было сил выяснять отношения с Коцуром — еще одним мятежником из «медвежьего угла». Пока он сидел в своем Чигирине, его можно было временно не замечать, хотя и объявить «вне закона». (Интересно, что можно было находиться вне закона и в то же время воевать в союзе с Красной Армией, как это делали в июне 1919 года Коцур, Железняков и Махно.)
В июне Коцур во главе своего полка проводит карательные акции против восставших атаманов. У села Мельники произошел кровавый бой между чигиринцами и восставшими Холодного Яра, причем холодноярцы наголову разбили чигиринцев, и те бежали, оставив 80 убитых.
В Холодном Яру, что на север от Чигирина, существовала с начала 1919 года своя «республика» атамана Чучупаки, который придерживался антисоветской направленности и сочувствовал петлюровцам. В начале 1919-го атаманы Чучупака и Коцур создали общий повстанческий штаб. Но вскоре, в апреле — мае их отношения почему-то резко испортились...
Между холодноярцами и чигиринцами с той поры началась соседская и политическая вражда, которая часто выливалась во взаимные нападения, погромы, грабежи. Инициатором «соседской войны» стал атаман Коцур. Его люди, ворвавшись в село «холодноярцев» Мельники, сожгли хату их атамана Чучупаки. Летом 1919-го атаман Коцур сражался, казалось, против всех — «белых», «красных», петлюровцев и таких известных украинских атаманов, как Ангел, Чучупака, Дьяченко, Гулый-Гуленко и Струк.
В июле 1919 года Коцур предлагает командованию Красной Армии, военный союз, для борьбы против белогвардейцев и «буржуазно-националистических атаманов». Он заявил, что готов возглавить «Украинскую партизанскую армию», и связывал союз с «красными» с возможностью создания «украинской советской республики с границами и независимым правительством». Иными словами, он предлагал большевикам союз несовместимого — крестьянской стихии и большевистской диктатуры.
С июля 19-го Коцур называет свои отряды «Украинской повстанческой дивизией» или «Надднепровским кошем» (в его составе было 4 полка «вольных казаков» при четырех пушках и 23 пулеметах). Однако руководство Красной Армии не только не пошло на этот союз, но и вторично объявило Коцура изменником.
Во время оккупации Центральной Украины деникинцами Коцур вел постоянную борьбу против своего конкурента — атамана Чучупаки за контроль над Чигиринским уездом, а также против белогвардейских частей генералов Слащова и Шиллинга, против Дикой чеченской дивизии.
Осенью и зимой 1919–1920 годов Коцур собирает до трех тысяч повстанцев, создает Чигиринский ревком, подчиняет себе соседних атаманов — Ильченко, Хвещука и Сатану. В ноябре Коцур заключает военный союз с Революционно-повстанческой армией Украины батьки Махно, взяв на себя прикрытие махновского района с севера.
Конники Коцура в середине декабря 1919-го совершают нападения на Елизаветград, Знаменку, Бобринец, Хрестиновку, громя тылы белогвардейских войск. Против его отрядов «белые» бросают чеченскую конницу.
Отряды атамана Коцура вошли в махновский Киевский «среднеднепровский» корпус революционно-повстанческой армии (в него входили еще и отряды атаманов Калиберды, Скирды, Блакитного). Формально командиром повстанческого корпуса в три с половиной тысячи человек стал Константин Блакитный-Пеструшко.
Большая часть партизан Коцура жила в хатах и представлялась «белым» «простыми хлебопашцами», но по приказу своего атамана, селяне очень быстро забывали о мирном труде и брались за винтовки.
В январе 1920-го большевики вернулись в Приднепровье. Коцур заявляет, что как «борец против белых» приветствует большевиков и будет их поддерживать. Но в марте 1920 года атаман Коцур вновь выступает против «большевистских шарлатанов». Пользуясь прифронтовой неразберихой, он практически возродил «Чигиринскую республику» как островок патриархальной анархии.
Видя его враждебное отношение к большевикам, соседние повстанческие атаманы стали посматривать на Коцура, как на возможного союзника в борьбе против «красных». Старинный недруг Коцура, «атаман Холодноярский» Васыль Чучупака, приезжает в ставку «атамана Чигиринского», требуя присоединения Коцура к Холодноярскому ревкому или ревкому атамана Гулого-Гуленко, что выступили против большевиков в союзе с армией Петлюры. Однако Коцур отказывается от союза и как следствие этого — новое военное столкновение с холодноярцами. Холодно-ярцы тогда укоряли Коцура, что тот «опозорил старую гетманскую столицу Чигирин».
В то же время атаман приказал утопить в Днепре прибывших в Чигирин чекистов и ревкомовцев, которые потребовали переизбрания местного ревкома, что контролировал Коцур, и установления власти большевистской партии. Сводки ЧК «О положении в губернии» констатируют, что «бандитизм в Чигиринском уезде до последних пределов захлестнул всю территорию».
Коцур объявил свои отряды ядром независимой советской украинской армии и просил руководство Красной Армии выдать ему 3 миллиона рублей на комплектование 1-й Чигиринской бригады.
Через неделю красноармейские части, войдя в Чигирин, потребовали разоружения сил «Чигиринской республики». 30 марта 1919 года Коцур бежал, а его отряд был разоружен и рассеян. Где-то в середине апреля тело Коцура было найдено в одном из колодцев, а большевистские агитаторы растрезвонили, что атаман был расстрелян, по приговору Ревтрибунала за «контрреволюцию». Вторая версия гибели Коцура гласит, что атамана «красные» выманили в Знаменку, пообещав орден Красного Знамени, и там, вдали от его повстанцев, расстреляли. По другим данным, Коцур успел «перебежать к Петлюре», и уже после этого перехода его находит пуля тайных агентов «красного террора».
Повстанцы «Чигиринской республики» уходят в Холодный Яр, где занимают позиции возле легендарного Мотриного монастыря и воюют вместе с холодноярцами против большевиков еще полтора года. Удивительно, что летом 1923 года ЧК — ОГПУ фиксирует в том же Чигиринском районе повстанческий отряд — «банду» атамана Коцюры. Что это? Ошибка? Скорее всего, какой-то очередной авантюрист взял известную на Чигиринщине фамилию для устрашения окружающих.
8 Украинская партия боротьбистов опекала Волоха, решив создать из его частей ядро украинской Красной Армии. В начале декабря 1920 г. боротьбисты добивались от большевиков разрешения частям Волоха принять участие в важнейшей военно-политической акции — в освобождении столицы Украины Киева. Но «красное» командование приказало Волоху оттянуть свои части в Белоруссию.
<< Назад Вперёд>>
