Генерала-аристократа и атамана-селянина объединили предательство интересов народа Украины и «одесская авантюра», что обещала им огромную власть и огромные деньги.
Но начнем по порядку.
Генерал-майор Виктор Александрович (или Виктор Николаевич — в других источниках) Яхонтов, или Сокира-Яхонтов был два дня диктатором полумиллионной Одессы. О существовании такого «одесского диктатора» мало кто знает, но во времена Гражданской этот генерал претендовал на первые роли. Он представлялся как украинский аристократ, а иногда и князь, и мечтал о собственной «державе».
Родился будущий генерал в Санкт-Петербурге, в аристократической русской семье, 28 августа 1874 года (по другим сведениям — в 1881 году). Начальное военное образование получил в Тифлисском кадетском корпусе. После окончания Павловского военного училища служил в Горийском пехотном полку в Грузии. Далее — николаевская Академия Генерального штаба, которую Яхонтов окончил по первому разряду, и служба в 79-м Куринском полку в Карее (Кавказ). В 1905 году в разгар Русско-японской войны Яхонтов был переведен по службе на Дальний Восток, в Приамурский округ. Как офицер штаба Маньчжурской армии он принимал участие в войне с «японцем».
После окончания войны служил в столице и в Воронеже как инспектор кадетского корпуса. В годы Первой мировой он продвинулся от командира 25-го Смоленского пехотного полка, подполковника, до начальника штаба дивизии и командира бригады, генерал-майора. Воевал на Западном фронте... Блестящая карьера строевого генерала, и ни пятнышка в стерильной генеральской биографии, ни помыслов о революции, ни опасных контактов с эсерами, большевиками или «свидомыми» украинцами.
Но революция круто изменила карьеру генерала. Он мечется меж огней, стремясь обрести твердую почву под ногами и сделать «революционную карьеру». В начале 1918 года Сокира-Яхонтов переходит служить под знамена Центральной Рады Украины, и становится командиром одной из лучших дивизий — «серожупанной». Ему тогда казалось, что Центральная Рада надолго и она лучше, чем большевики.
На его выбор оказало влияние знакомство с блестящим столичным аристократом, генералом Павлом Скоропадским, который осенью 1917-го был командующим корпусом УНР, гетманом украинских казаков, а через несколько месяцев становится гетманом Украины.
Яхонтов быстро приспосабливается к новым условиям и правилам игры. Он заводит знакомства среди деятелей Центральной Рады и высшего генералитета украинской армии. Сокира-Яхонтов поддерживал честолюбивые амбиции генерала Скоропадского, принимал участие в заговоре и перевороте, который привел Скоропадского к власти в Украине, в конце апреля 18-го.
Во времена правления гетмана Украины Павла Скоропадского (апрель — декабрь 1918 года) Виктор Сокира-Яхонтов, становится личным военным советником гетмана. Он разрабатывает планы возрождения украинского казачества как класса, поддерживающего гетманскую власть. Одновременно Сокира-Яхонтов продолжает командовать 1-й украинской стрелковой казачьей «серой» дивизией. Это соединение находилось на украинско-российской границе, на Черниговщине, и декларировало свою лояльность к гетману.
С августа 1918-го Сокира-Яхонтов становится еще и командиром Подольского округа и руководителем Подольского казачьего коша.
Гетмана Украины тогда окружало немало авантюристов. Чего стоит только провозгласивший себя в декабре 1918 года «царем всея Украины и гетманом всех казаков» потомок черниговских Рюриковичей, пятидесятилетний князь и генерал — лейтенант Василий Долгоруков. Некоторое время, с 12 ноября 1918 года, князь был главнокомандующим гетманской армией. Но, когда гетман отрекся от «престола», Долгоруков решил «примерить» корону Украины. Правда он «считал» себя царем недолго... По одной из версий, он через несколько недель был расстрелян чекистами, по другой — отбыл в Одессу, потом в Крым. В ноябре 1920-го эвакуировался вместе с армией Врангеля и умер в 1927 году9.
После отрешения гетмана от власти Сокира-Яхонтов не принимает власть Директории — правительства украинских социалистов, как это сделало большинство офицеров гетмана. Он переходит в Добровольческую армию, к генералу Деникину, чтобы бороться за «единую и неделимую Россию».
Находясь в начале 1919-го в Одессе, при белогвардейском губернаторе Гришине-Алмазове, Сокира-Яхонтов строит планы создания «белой народной армии» из одесских студентов, гимназистов, немцев-колонистов для борьбы против «красных» и восставших крестьян. Он успел сформировать несколько добровольных дружин такой «армии» и раздать часть оружия. Это оружие начнет стрелять уже летом 1919-го в руках немецких колонистов, что восстанут в пригородах Одессы против «коммунии».
Захват в апреле 1919 года прилегающих к Одессе районов крестьянскими отрядами атамана Григорьева заставляет генерала отказаться от затеи с созданием «народной армии» и бежать на «белый» Дон. В белогвардейской армии он командует штабом дивизии и с боями проходит от Ростова до Одессы.
В ноябре 1919 года Виктор Яхонтов приказом главнокомандующего А. Деникина назначается командующим украинской Галицкой армией (УГА). Так русский аристократ становится командующим галичанами, которые были враждебно настроены к русским офицерам. Сокира-Яхонтов почти не знал украинского языка и не пользовался доверием в среде галицкого офицерства и солдат. Ему приходилось лавировать между русским шовинизмом деникинцев и украинским национализмом галичан. Долгими вечерами он учит украинский язык, галицкий диалект, и мечтает стать новым гетманом Украины, «откопав» среди своих предков украинского шляхтича Сокиру.
Что Сокира-Яхонтов мог обещать галичанам? Прежде всего — сохранение национальных частей, для будущих сражений за «вольную Галицию». Вслед за Деникиным он также обнадежил галичан обещаниями помощи «русского оружия» в борьбе с ненавистными поляками. Однако белогвардейские вожди, написав на своем знамени «Единая и неделимая Россия», думали «пристегнуть» Галичину — «Красную Русь» — к империи, которую они надеялись воссоздать.
Украинская Галицкая армия в 12–15 тысяч человек перешла на сторону «белых», изменив своим союзникам, армии Украинской народной республики (УНР), возглавляемой Симоном Петлюрой. После этого войска С. Петлюры были разбиты, и в начале декабря 1919 года вся территория УНР была захвачена «белыми» и «красными», а украинское правительство и остатки украинских вооруженных сил эмигрировали в Польшу. Части галичан не использовались в борьбе против петлюровцев. Они были измотаны годичными боями, больше половины бойцов болела тифом.
26 ноября 1919 года части галичан были оттянуты на Юг Украины — из района Винницы в район Одессы. Они вошли в состав войск Новороссии белого генерала Шиллинга, а некоторые воинские контингенты остались в Балте, Бирзуле, Тирасполе. Штаб, летные части (летная сотня, командир Фостаковский), бюро печати, Отдельная бригада были переведены в Одессу на Маразлиевскую улицу. В городе размещались также 1-й Черноморский полк (командир Афнер) и 2-й Запорожский полк (набранный из повстанцев центральной Украины, командир Осмоловский), Комендантом УГА в Одессе стал атаман Оробко.
Для пополнения армии галичан из Италии, по морю, прибывали украинские военнопленные времен Первой мировой войны, что несколько лет провели в австрийских и итальянских лагерях для военнопленных. США отправили галичанам подарок — устаревшее военное обмундирование на 100 тысяч долларов.
Положение галичан в Одессе было плачевным: две тысячи армейского контингента из трех тысяч находились в больницах и госпиталях. Однако оставшиеся в строю начали «украинизировать» Одессу, создавая в городе «Просвiту», украинские школы, поддерживать полулегальный «украинский рух». Эти действия вызвали недовольство «белых», которые закрыли украинскую «Просвiту» и провели аресты среди галичан. Это привело к обострению отношений между белогвардейцами и галичанами, которые готовились совершить переворот в Одессе и утвердить на Черном море украинскую власть.
В.Шульгин вспоминал, что в Одессе тогда существовала «отрядомания». Офицеры спешно формировали штабы многочисленных отрядов, чтобы избежать направления на фронт. В городе образовались отряды: союза «Возрождения», немцев-колонистов, гимназистов В. Шульгина, митрополита Платона, «рабоче-офицерский» отряд инженера Кирсты, «малороссийский партизанский отряд» атамана Струка.
В начале 1920 года, несмотря на захват «красными» Киева и Екатеринослава, белогвардейское командование уверяло одесситов, что никакой опасности для города с севера нет и войска Новороссии удерживают фронт в районе Елизаветграда. Но вскоре стало известно, что семьи высших чиновников и офицеров были отправлены морем из Одессы в Варну. Это вызвало панику. В январе «красные» оказываются уже в пятидесяти верстах от Одессы. Город был объявлен на «военном положении», начальником обороны был назначен полковник Стессель.
5 февраля «красные», разбив белогвардейцев, взяли Одессу в осаду. Конница Котовского приблизилась к городским околицам. Началась спешная эвакуация на антантовские корабли. Для некоторых белогвардейских частей места на кораблях не нашлось, и они отступили к Овидиополю, чтобы затем уйти в Румынию (группа генерала Бредова10).
По совету англичан, вечером 5 февраля 1920 года белогвардейцы передают власть в Одессе генералу Сокире-Яхонтову и его галичанам. За несколько дней до этих событий украинские военные Сокира-Яхонтов, атаман Оробко, контрадмирал Остроградский и атаман Струк уже предлагали «белым» передать власть украинским частям Добровольческой армии. Они обещали, что смогут самостоятельно удерживать город. Эвакуировавшиеся из Одессы надеялись, что галичане смогут затянуть переговоры с «красными», и тем самым дадут возможность бежать из Одессы всем желающим.
6 февраля 1920 года галичане захватывают все правительственные и стратегические пункты Одессы, выставляют там свои посты и вывешивают на фасадах национальные украинские флаги. Несколько дней в Одессе издавалась газета «За Украину». Противник независимой Украины В. Шульгин в книге «1920» так описывает события: «Какие-то украинские офицеры приезжали и уезжали в автомобиле. Раза два раздалась «балакающая мова». Конечно, это было так, а не иначе: происходила сдача командования «господину нашему генералу Сокире-Яхонтову». В. Шульгин пишет, что неизвестно откуда взявшийся Сокира-Яхонтов «явно внушал всем недоверие».
В эти дни войска УГА защищают склады и наиболее важные объекты Одессы от мародеров, бандитов и от своих союзников «струковцев», которые пытались захватить вокзал с его складами и военное имущество.
Когда же белогвардейцы стали грузить самолеты УГА на пароходы, галичане не допустили этого и ввязались в перестрелку с вчерашними союзниками.
В те дни Сокире-Яхонтову пришлось столкнуться с дилеммой: воевать или не воевать с «красными», силы которых превосходили силы галичан раз в 20. Надо сказать, что часть белогвардейцев, в это время уже готовилась к эвакуации, некоторые «белые» командиры распустили свои войска, не желая сражаться под «жовто-блакитним» флагом.
Генерал Сокира-Яхонтов начал переговоры с «красными» с предложения совместного похода против буржуазной Польши, для освобождения Галичины.
Переговоры привели к тому, что утром 8 февраля 1920 года Одесса была сдана галичанами без боя. Очевидным блефом является эпизод из фильма «Котовский», в котором бригады Котовского штурмом захватывают Одессу, а сам Котовский врывается в оперный театр. Всё было мирно... Правда, не успевшие эвакуироваться и не согласные со сдачей Одессы «белые» офицеры, человек 300, обороняли порт, а потом с боем прорвались в западные предместья Одессы.
Войска Красной Армии входят в Одессу и некоторое время сосуществуют со своими «новыми союзниками» — галичанами. Генерал Сокира-Яхонтов до апреля 1920-го находится в «красной» Одессе и содействует вхождению своих частей в состав советских войск. В марте 1920-го он организует большую манифестацию воинов-галичан и украинцев-одесситов в честь празднования дня рождения Тараса Шевченко. Манифестация эта перепугала большевиков своими «жовто-блакитними» флагами и большим количеством патриотически настроенных военных.
Очевидно, в мае — июне 1920-го атаман Сокира-Яхонтов покидает пост командующего УГА, переходит в штат Красной Армии, становясь «красным генералом», и служит большевикам верой и правдой. По договору с «красными» галичанам оставили оружие, передали деникинские автомобили и амуницию. Так возникла «Червона УГА», которая была расположена в Одесском и Тираспольском гарнизонах. Она сохраняла внутреннюю автономию и старый командный состав. Войска УГА, находившиеся в Одессе, были влиты в 361-й стрелковый полк 41-й советской дивизии и переведены из Одессы в Тирасполь. Туда же была отправлена конная бригада УГА (командир Шепарович).
Но идиллия длилась недолго: в марте 1920 года арестовывают генералов — руководителей УГА Мыкытку и Щирицу. В апреле — мае 1920 года, подняв восстание, «Червона УГА» снова переходит на сторону петлюровцев. Так, «красные» галичане захватили Тирасполь и свергли там советскую власть, расстреляв с десяток комиссаров. Затем, захватив Ананьев, галичане двинулись на соединение с отрядами УНР.
Галицких офицеров, оставшихся в Одессе, расстреливают, бойцов убивают или заключают в лагеря. С Сокирой-Яхонтовым же все обстоит благополучно. Практически все командование УГА было расстреляно, только Сокира-Яхонтов вышел сухим из воды.
Он остается с «красными» и продолжает свою военную карьеру: преподает на курсах красных командиров, как начальник штаба дивизии борется с польскими войсками, захватившими весной 1920 года Правобережную Украину.
В 1921 году Сокира-Яхонтов появляется в Варшаве. В центре петлюровской эмиграции он представляется повстанческим атаманом, который с февраля 1920 года ведет на Юге Украины партизанскую войну против «красных». Генерал пытается уговорить С. Петлюру и генерала М. Омельяновича-Павленко вернуться в Украину и возглавить антисоветское восстание, убеждая их, что всё готово, что вся Украина лишь ждет их приезда. Целью Сокиры-Яхонтова было выманить С. Петлюру и его ближайших полководцев из Польши в Советскую Украину для того, чтобы, окружив его провокаторами, выявить всю сеть украинского подполья, а после арестовать и самого Петлюру — лидера украинского движения. Такое важное задание получил агент-генерал, который к тому времени оказался на службе в ЧК.
Любопытно, что атаман Струк в своих воспоминаниях называет генерала Сокиру-Яхонтова повстанческим атаманом, который возглавил отряды повстанцев Черниговщины после гибели атамана Ромашки. Якобы в апреле 1921-го Сокира-Яхонтов вел повстанцев на штурм Киева. Но Сокира уже за год до этого стал сотрудником ЧК. Остается гадать, а не был ли Сокира виновником гибели от чекистской пули известного атамана Ромашки?
И все же Виктору Яхонтову не повезло: он был раскрыт и как советский агент арестован польской тайной полицией. Вскоре Сокир-Яхонтова обменяли на провалившегося польского шпиона. На этом карьера Яхонтова-чекиста была окончена. Однако это ему не помешало заниматься преподавательской деятельностью в военных учебных заведениях СССР, вплоть до ареста и расстрела в 1929 году. Тогда ему припомнили все — и «заслуги» царского офицера, и дворянское происхождение, и белогвардейщину, и украинский национализм.
Еще один «герой одесской эпопеи» — малоизвестный авантюрист атаман Струк. Занимаясь исследованием повстанческого движения в Украине, я немного знал о нем. Знал, что Струк «бандитствовал», организовывал еврейские погромы на севере Киевщины, что до начала 20-х годов сражался против «красных», что предавал своих — сторонников Петлюры, и служил чужим — белогвардейцам...
Илько (Илья) Струк оставил нам уникальные воспоминания авантюриста, записанные в 1921 году с его слов М. Обидным (сотник армии УНР). Воспоминания эти и свои фотографии Струк передал, всего-навсего в Украинский национальный музей-архив в Праге, очевидно, чтобы по ним будущие поколения изучали историю Украины. Эти воспоминания — документ авантюрного самосознания и чванности. Документ, в котором реальные события фальсифицированы настолько, что их зачастую просто трудно узнать.
Струк в своих воспоминаниях вырастает в фигуру всеукраинского масштаба, в вершителя судеб Украины и таких городов, как Киев и Одесса. Постоянно предавая соратников, он всегда остается правым... уничтожая людей, он делает это во блага народа.
Струк оказался едва ли не единственным украинским повстанческим атаманом, который, наплевав на идеалы «вольной Украины», перешел служить Деникину.
Уже в сентябре 1919 года, через несколько часов после того, как Киев внезапно захватили деникинцы, а армия УНР отступила, Струк со своей «братией» появился в предместьях Киева. Конники Струка, заскочив на Подол, начали грабить и громить евреев. Его молодцы тогда убили несколько десятков мирных жителей... После этой «победы» Струк стал искать союза «с сильнейшим» — с Добровольческой армией. В сентябре был подписан договор о вхождении «Первой повстанческой украинской армии» — отряда Струка в состав армии Деникина. Необходимо отметить, что в «армии» Струка насчитывалось тогда всего около двух тысяч бойцов и что армия УНР тогда начала кровопролитную войну против белогвардейцев.
Отряд Струка получал ежемесячную плату за борьбу против «красных», начиная с апреля 1919-го, и сохранил за собой «жовто-блакитное» знамя. Командир обязался держать общий фронт от Десны до Днепра, принимать участие в совместных с «белыми» наступательных операциях.
В октябре 1919-го струковцы, пользуясь борьбой между «белыми» и «красными» в Клеве, ворвались в его предместья — на Подол и Куреневку. Отряды Струка сыграли заметную роль в изгнании «красных» из Киева. Струк был награжден офицерским Георгиевским крестом второй степени и удостоен чина полковника. Ему простили не только старые, но и благословили на новые погромы в Киеве...
Дело в том, что когда «красные» вошли в Киев, из окон и с крыш некоторых домов начали стрелять по отступающим белогвардейцам. После того как «белые» отбили Киев, город был отдан на разграбление струковцам. Те грабили, громили, вымогали, резали, стреляли... Эти погромы проводились практически белогвардейцами, так как струковцы находились в составе «белой» армии, с молчаливого одобрения командования Добровольческой армии.
Вот что пишет современник событий В. Шульгин: «По ночам на улицах Киева наступает средневековая жизнь. Среди мертвой тишины и безлюдья вдруг начинается душераздирающий вопль. Это кричат евреи. Кричат от страха... В темноте улицы где-нибудь появится кучка пробирающихся вооруженных людей со штыками, и, увидев их, огромные пятиэтажные и шестиэтажные дома начинают выть сверху донизу... Целые улицы, охваченные смертельным страхом, кричат нечеловеческими голосами, дрожа за жизнь... Это подлинный, невероятный ужас, настоящая пытка, которой подвержено все еврейское население».
Штаб отряда Струка являл собой застенок и место казни десятков евреев, которые не могли «выкупить» свою жизнь...
В декабре 1919-го Красная Армия выбила белогвардейцев и струковцев из Киева. Отступая вместе с «белыми» Струк оказался в Елизаветграде (Кировограде). На предложение местных петлюровских атаманов присоединиться к украинскому повстанческому движению Струк тогда ответил отказом. Еще бы, ему «очень шли» полковничьи погоны... К тому же пути отступления вели его отряд в богатую Одессу, где Струк мечтал «повторить подвиг» Григорьева по ограблению города и «потрусить» местное еврейское население.
Струк с отрядом оказались в Одессе 15 января 1920 года. Однако командующий Новороссией генерал Шиллинг строго-настрого запретил Струку самовольные реквизиции и погромы. В своих воспоминаниях Струк просто лжет, утверждая, что в январе 1920-го у него было 20 тысяч хорошо вооруженных воинов, большое количество пулеметов и пушек, три бронепоезда. В действительности «армия» Струка в Одессе насчитывала примерно три тысячи человек. Штаб Струка находился в третьеразрядной гостинице «Палермо».
Когда в начале февраля 1920-го белогвардейцы передали власть в Одессе галичанам генерала Сокиры-Яхонтова, Струк оказался под его началом и был назначен ответственным за «западный сектор» обороны Одессы от «красных». Во время общей эвакуации «белых» из Одессы, Струк понял, что «белогвардейские покровители» бросили его на произвол судьбы, и места на пароходе, отплывавшем в Стамбул, для него и его приспешников не оставлены. Атаман Струк видел, что Одесса окружена «красными», что часы осады сочтены, что галичане подготавливают сдачу Одессы и переход в состав Красной Армии. Там Струку «нечего было делать», его немедленно бы расстреляли за многочисленные еврейские погромы, жестокие казни коммунистов и красноармейцев...
Прихватив добычу, он решает бежать из «одесской мышеловки»... Его «армия» отошла в район Буялыка и начала готовиться к прорыву «красного» фронта и походу на Вознесенск. Вызывает удивление, что английские миноносцы обстреляли из пушек своего союзника Струка. То ли он опять «отличился» в грабежах и погромах или англичане решили, что атаман предал союзников и переметнулся к «красным»? От него можно было ожидать всего...
Струковцам удалось вырваться из окружения и бежать к Днестру, на румынско-украинскую границу. За 50 миллионов деникинских рублей, вырванных у евреев, Струк подкупил румынских пограничников и отправил женщин, находившихся в его отряде, в Румынию. Прятавшееся в гирле Днестра, в непроходимых плавнях, струковское воинство каждый день подвергалось артобстрелу со стороны «красных» и румын.
Оказавшись в безвыходной ситуации, бандиты штыком добыли себе «румынскую прописку», ворвавшись в Бессарабию. Чистейшим вымыслом выглядит содержащееся в воспоминаниях Струка утверждение о том, что 1 марта его люди оказались в Бессарабии, а уже 2 марта они «вышли на свою территорию, на север от Тернополя», за несколько сот километров, пройдя этот путь, числом «более чем пять тысяч человек», по враждебной территории, без разрешения румынских властей. Причем Струк утверждает, что его «поход» нагнал «страху немалого» на румын!
Конечно же, лгал атаман... Было разрешение румын, были румынские эшелоны, были взаимные договоренности, о которых не хотелось вспоминать. Иначе бы не выпустили Струка румыны, и оказались бы струковцы, как потом махновцы, надолго в румынских военных концлагерях.
После краткого пребывания в Бессарабии отряд Струка переходит на советскую территорию и движется с боями от Вапнярки на Козятин и оттуда на «малую родину» в киевское Полесье. Путь отряда был отмечен погромами и грабежами сахарных заводов.
В мае 1920 года Струк стал союзником польской армии, что с боями приближалась к Киеву. По словам атамана, его отряд вместе с поляками принимал участие в штурме Киева.
От польского командования он получил приказ — держать совместный фронт у Чернобыля. Но не только поляки думали «приручить» атамана, командование армии Петлюры стремилось использовать повстанческую силу отрядов Струка, но, по всей видимости, терпеть подобного атамана в своих войсках Петлюра был не намерен. Ему приказали прекратить мобилизацию крестьян, не входить в Киев и передать своих бойцов в состав 6-й украинской стрелковой бригады. Но приказа Петлюры Струк не исполнил... Он был возмущен попытками своего отстранения и предпочел держаться поляков.
Вместе с польской армией его отряды обороняли Киев, а потом «под ударами красных» откатились к Ковелю. Наступавшая Красная Армия вытеснила отряд Струка на границу с Польшей. Но он с 180 бойцами сумел вновь прорваться на Волынь...
Кто же был атаман-полковник Струк, который умел так лихо привирать и служить многим «господам»? «Красные» пропагандисты называли его «шкуродером» и были недалеки от истины. Родился Илько Тимофеевич Струк в декабре 1896 года в Чернобыльском уезде, на киевском Полесье, в крестьянской семье. Закончив земскую школу, полтора года проработал народным учителем. С 1914 года Илько — балтийский военный моряк, воюет «против германца» на корабле «Штандарт». Но с морем пришлось распрощаться... К 1916 году Струк закончил юнкерскую школу и перешел в пехоту прапорщиком.
В 1917 году Струк оказывается в тылу — организует отряд «вольного казачества» Горнастайпольской волости, откуда сам был родом. Возможно, таким образом ему удалось дезертировать...
В своих воспоминаниях Струк рисует себя не только «гениальным полководцем», храбрецом, но и разведчиком-террористом. Он утверждает, что по приказу Петлюры, в конце декабря 1917-го был направлен в Харьков, чтобы убить руководителей Советской Украины Е. Бош, В. Затонского и других. Террористические акты не были совершены по причине ареста «киллера», который не дожидаясь расстрела, бежал из тюрьмы. Эти россказни не подтверждаются никакими источниками...
Далее Струк сообщал, что принимал участие в боях против восставших киевского «Арсенала», а после падения власти Центральной Рады в Киеве был снова арестован, приговорен к расстрелу и снова бежал...
В марте 1918 года, когда Струк вернулся в свою Горнастайпольскую волость, началась его карьера местного атамана повстанцев против «коммунии». В апреле, возможно, он участвовал в перевороте, что привел гетмана Скоропадского к власти...
Волею судеб в ноябре 1918-го Струк оказывается во главе большого повстанческого отряда (около двух тысяч повстанцев, 4 пушки, 8 пулеметов), что боролся против гетмана Скоропадского на севере Киевщины. Тогда отряд Струка совершал налеты на Мозырь, Овруч, Чернобыль. Струк считал себя сторонником новой власти — Директории УНР. Но как только руководство Директории прислало на север Киевщины своего представителя — комиссара Ю. Мордалевича, Струк отказался подчиняться его приказам и фактически выступил против Директории. Он больше всего на свете ценил свою власть и ради нее мог отказаться от любых союзов.
В декабре 1918-го Струк был арестован по приказу руководства Директории за неподчинение приказам, бунт, погромы, разбои... Однако, как пишет наш герой, следственной комиссией он был оправдан. Так ли это, к сожалению, неизвестно: документы канули в Лету. Очевидно, Струк и далее оставался в числе тех атаманов, что в самый опасный и решающий для Директории момент предали ее. Архивные документы открывают «темные страницы» биографии Струка, о которых он ни словом не обмолвился в своих воспоминаниях. Оказывается, в феврале 1919-го он вел переговоры с командованием Красной Армии о вступлении своего отряда в состав советских войск. Отряду Струка даже было присвоено название «20-й советский полк», и он был отправлен на фронт против петлюровских войск в район Бородянки, но уже через неделю после перехода на сторону Красной Армии, Струк решает выступить против большевиков. Так в очередной раз он сменил ориентацию.
В марте 1919-го Струк собрал вокруг себя до трех тысяч повстанцев, недовольных политикой «военного коммунизма», проводимой большевиками. Угрожая кровавыми погромами, он обложил еврейское население севера Киевщины большой контрибуцией, за счет которой и решил создавать свою «армию». Захватив Чернобыль, он объявил себя командующим «Первой повстанческой армией». Струк пытался распространить свою власть не только на Чернобыльский уезд, но и на всю сельскую Киевщину. И хотя он заявлял, что атаманы Зеленый и Соколовский признали его «центральную власть», те вовсе и не думали подчиняться взбалмошному Струку из глухого Полесья.
С момента создания «струковской армии» она «отличалась» массовыми погромами, резней евреев в Чернобыльском и Радомышленском уездах (частенько эти погромы приписывали петлюровским войскам). Жуткие картины погромов и убийств описаны в «Чернобыльской хронике», помещенной в «Книге о еврейских погромах на Украине в 1919 году». С. Гусева-Оренбургского (Петроград, 1922). Атаман Струк самолично призывал к резне, надеясь кровью сплотить банду. Наивысший гребень погромной волны на севере Киевщины — середина апреля 1919-го.
Очевидец .чернобыльской трагедии 1919 года пишет; «Бандиты с голыми шашками носят тюки и драгоценности... каждого попадающегося молодого еврея принимают за коммуниста и убивают. Бандиты расхаживают по-городу, грабят и ведут к реке... (где топили жертв. — Авт.)» Оставшиеся в живых евреи откупились от бандитов, заплатив 80 тысяч рублей на содержание «армии» Струка.
10 апреля Струк решил «штурмовать» советский Киев. Он огласил в селах мобилизацию и обещал своим бойцам отдать Киев на недельное разграбление и погром. Сам Струк утверждает, что его «армия» возросла до 35 тысяч, хотя можно говорить о большой банде в десять раз меньшей по численности, в 3–3,5 тысячи, даже по советским, обычно завышенным данным.
Струковцы подошли к Киеву, в то время как часть гарнизона была отправлена на борьбу против атамана Зеленого. Пользуясь внезапностью, бандиты ночью просочились в предместья Киева: на Приорку, Святошино, Куреневку, Подол. Развить свое наступление струковцы не смогли, так как «завязли» на Подоле, грабя еврейские квартиры.
В те дни Киев оказался окруженным с трех сторон врагами большевиков. С севера наступал Струк, с юга — атаман Зеленый, уже приближавшийся к дальним окраинам города, с запада — неожиданно прорвались войска Петлюры, которые находились уже в 45 километрах от столицы. Против банды Струка были брошены последние красные резервы: советские чиновники, караульная рота и члены правительства А. Пятаков, К. Ворошилов, А. Бубнов... Они направились на Подол, где проходил фронт.
После «киевской операции» отряды Струка отошли на север Киевщины, где в мае — августе 1919-го отражали ответное наступление Красной Армии. К августу банда Струка, под ударами «красных», сократилась до 600 человек и откатилась в густые леса Полесья.
В «Воспоминаниях» Струк утверждал, что захватил Киев на два дня, не уточняя, что на два дня были захвачены только окраины города.,. Но дальше больше... Струк заявлял, что он брал самостоятельно Киев еще в декабре 1920 года и в апреле 1921 года! Это уже был обыкновенный бред. Киев в эти месяцы жил относительно мирной жизнью, и киевляне даже успели к этому времени забыть «шкуродера» Струка.
В июле 1920-го на Волыни струковцы были полностью окружены частями Башкирской советской дивизии. Загнанные в болота, они почти потеряли всякую надежду спасти жизнь. И все же ночью им удалось выскользнуть из окружения. Далее путь их лежал в «свой район» — к Чернобылю.
Струк «вспоминает» о том, что в конце лета 1920 года его отряды разгромили 9-ю, 25-ю, 47-ю (комдив Г. Котовский), 57-ю советские дивизии, захватили их вооружение и амуницию. Ничего подобного не было. В действительности, отряды Струка, преследуемые этими дивизиями, искали спасения в глухих лесах и болотах. Правда, струковцы совершили несколько налетов на Чернобыль и Горностайополь, но красноармейцы быстро отбивали эти маленькие местечки. В декабре 1920 года струковцы никак не могли захватить Киев и «пробыть там шесть суток» (по воспоминаниям Струка). Ни один из исследованных мной источников не подтверждает этого. Напротив, отряды Струка зимой 1920/1921 года сократились до 300–400 всадников, да и они постоянно уворачивались от ударов 44-й Киевской советской дивизии и 1-й Киевской бригады.
В то же время имя Струка я обнаружил в числе имен членов объединенного Повстанкома, признавшего общее руководство Петлюры в конце 1920 года.
Но в 1921–1922 годах контактов с петлюровским командованием Струк не подчинялся командующему Северным повстанческим фронтом (петлюровцев) атаману Мордалевичу, штаб которого находился по соседству с «базовым районом» Струка. Но в то же время документы фиксируют его политические связи с Савинковым и братьями-атаманами белорусского Полесья С. и Ю. Булах-Балаховичами11.
В апреле — июне 1921 года Струк еще громил советские учреждения и еврейские местечки на Киевщине. Главными «операциями» Струка тогда стали захваты речных пароходов, что курсировали по Днепру. Было захвачено более двадцати пароходов и столько же барж, буксиров, причем операции сопровождались зверским уничтожением пассажиров — евреев, коммунистов, красноармейцев. Сотни обезображенных трупов поглотили тогда воды Днепра...
Небольшой отряд Струка в 200–500 бойцов еще более года скрывался в лесах украинского Полесья. Определенную помощь оказал он армии Юрия Тютюнника, вышедшей в неудачный зимний поход с Волыни на Киев.
Последний раз «банда Струка» упоминается в документах в октябре 1922 года в связи с погромом в Мартыновской волости, в ходе которого было убито 80 евреев. В эти месяцы банда состояла всего из 30–50 человек.
Куда делся потом атаман Струк? Рассказывают, что в ноябре 1922 года он подался в Польшу, сменил фамилию и род занятий. Исчез как бывший атаман и родился как скромный обыватель, чтобы прожить, затаившись, до 73 лет.
Струк стал уродливой гримасой крестьянской революции, кровавым демоном Полесья, молохом, что постоянно искал новые жертвы. Сколько тысяч жизней на его совести? Три? А может и все пять... Страшен был этот малограмотный атаман из «медвежьего угла». Страшен своей маниакальной кровожадностью и жаждой наживы. Пожалуй, как ни один из украинских «неконтролируемых атаманов» Струк стремился уничтожать евреев. А уж своих «хозяев» он менял постоянно. Поляки и англичане, петлюровцы и галичане, «красные» и «белые», савинковцы и гетманцы... Забыть бы его, не поминать к ночи, да совершенные им злодеяния даже в забвение его не отпускают. Таков он — атаман Струк — антигерой освободительной войны украинского народа, персонификация предательства и жестокости.
9 В конце 80-х годов XX в. в Испании появился мнимый наследник генерала Долгорукова, некий Алексей Долгорукий-Анжу (1944–1995) — международный авантюрист, который именовал себя королем, царем, гетманом Украины — Руси и «всех казаков», а также претендовал попутно на троны России, Греции Югославии. Он не имел никакого отношения не только к Украине, но и к роду князей Долгоруких — Рюриковичей, что, впрочем, не помешало некоторым украинским политикам иметь с ним дело. Кое-кто в Украине успел получить от лжекнязя грамоты, удостоверяющие их шляхетность — дворянство, и даже «получить» свои мнимые удельные княжества. На сегодняшний день несуществующий трон Украины оспаривают еще пять-шесть претендентов.
10 Бредов Н. Э. (1883 — ?), генерал-лейтенант. В 1901 г. закончил Академию Генштаба. Участник Русско-японской войны 1904–1905 гг. Служил в разведке 10-го корпуса. В 1906–1912 гг. в штабе Киевского военного округа. С 1912 г. нач. штаба 44-й дивизии. Участник Первой мировой войны. В 1917 г. командир 21-го корпуса. С 1918 г. в Добровольческой армии. В 1919 г. командир 7-й пехотной дивизии, которая брала Полтаву и Киев. Командующий Киевской группой войск. С января 1920 г. обороняет Одессу. Части Бредова не смогли вовремя погрузиться на суда и эвакуироваться из города. Их попытка прорваться в Бессарабию не удалась: путь им преградили румынские войска. В феврале 1920 г. совершает поход по «красным» тылам из Причерноморья к Проскурову, где белогвардейцы объединяются с польскими войсками — «Бредовский поход». В августе некоторые части Бредова через Румынию по морю переправляются в Крым, где участвуют в боях вместе с врангелевскими войсками. С 1921 г. Бредов жил в Болгарии, где в 1944 г. был арестован советскими спецслужбами.
11 Станислас-Мария Бей-Булах-Балахович родился 10 февраля 1883 г. в селе неподалеку от Витебска. Старший сын в многодетной белорусской католической семье. Закончил агрономическую школу, работал бухгалтером, управляющим имением. Участник Первой мировой войны. В 1914 г. вместе с братом Юзефом добровольцем вступил в русскую армию. Командовал конным эскадроном разведки при штабе Северного фронта. Награжден георгиевскими крестами четырех степеней, дослужился до чина штаб-ротмистра. С ноября 1917 г. в войсках, поддерживавших большевиков. Организатор Лужского «красного» конно-партизанского полка, вошедшего в состав 30-й Петроградской дивизии. В октябре 1918 г. перешел на сторону «белых». Разоружив «красные» части, полк Булах-Балаховича направился в Псков, где расположилась Северная армия «белых». Ее командование даровало амнистию рядовым, офицерские чины — командирам, право полной автономии — полку. Вскоре Булах-Балахович сместил командующего Северной армией генерал-майора Ядрихина, ее возглавил полковник Неф, а Булах-Балахович довольствовался чином подполковника. Под натиском советских войск части Северной армии были вынуждены оставить Псков и отступить на территорию Эстонии. Там конный полк Булах-Балаховича охранял границу Эстонии со стороны Чудского озера. Благодаря русским частям, в том числе и полку Булах-Балаховича, эстонцы смогли отразить наступление Красной Армии весной 1919 г
В мае 1919 г. Булах-Балахович становится «главноначальству-ющим» (диктатором) Пскова, захваченного эстонскими и «белыми» частями. Распустил земскую управу, ежедневно устраивал публичные казни коммунистов. Поощрял грабежи, денежные аферы. В июле 1919 г. распоряжением главкома Северо-Западного фронта Н. Юденича произведен в генералы. Устанавливает личные тайные связи с эстонским и польским командованием. Эти закулисные игры привели к аресту «главноначальствующего» и выдворению его в Эстонию. Принят на службу в эстонскую армию; прикрывал со своим отрядом часть эстонско-советской границы. После взятия советскими войсками Пскова и ряда поражений армии Юденича некоторые ее части оказались в Эстонии под командованием генерала Булах-Балаховича.
В начале 1920 г. переходит в польскую армию. Командует диверсионной группой, воюющей против «красных». Подчиняется Главному, командованию польской армии. В августе переподчиняется Российскому политическому комитету и лично Б. Савинкову. Осенью 1920 г. становится «Бацькой партизанской Зеленой крестьянской армии» (ок. 20 тыс. бойцов), действующей в Полесье. Армия состояла из крестьян, обиженных «коммунистами», солдат, бежавших из Красной Армии, бывших красноармейцев, оказавшихся в плену у поляков. Проводит удачные рейды на Мозырь и Пинск, причем последний удерживает месяц. За помощь, оказанную полякам во время их контрнаступления, награжден орденом «Виртути Милитари». Финансировали «зеленую армию» Б. Савинков и польское командование.
В ноябре 1920 г., после подписания перемирия между Польшей и РСФСР польские власти перестают опекать части Булах-Балаховича. Тогда же выступает за «освобождение Беларусси и создание демократической республики Беларусь», объединяется с лидерами Белорусской народной республики.
Части Булах-Балаховича и Б. Савинкова снова захватывают Мозырь. Первый провозглашает независимость Белоруссии и присваивает себе титул «начальника Белорусского государства и главнокомандующего армией Белоруссии». Однако уже через две недели войска авантюристов были окружены и разгромлены Красной Армией, при этом «зеленые» партизаны потеряли 75% своего состава. В Польше Булах-Балахович представлялся как «вождь белорусского народа». Лидеры Белорусской республики в эмиграции признали его главнокомандующим несуществующей армии Белоруссии и членом Госкомитета ВНР. По требованию советской стороны, высылался из Польши. В 1925 г. вернулся в Польшу как частное лицо и занялся бизнесом — вырубкой леса.
В 1936 г. появляется во франкистской Испании в качестве польского наблюдателя и специалиста по диверсиям. В 1939 г., когда фашистская Германия и СССР вторглись в Польшу, организовал партизанский отряд и подпольные группы для борьбы против оккупантов. В 1940 г. убит в Варшаве гестаповцами. Ю. Булах-Балахович в 1918–1920 гг. служил в частях старшего брата, который в 1920 г. объявил его генералом и командующим Народной добровольческой армией. В 1921 г. — командир Отряда — 31 при польских погранвойсках. В 1923 г. убит советскими агентами.
<< Назад
Вперёд>>
