Теперь о том, как финны обошлись с нашими выведенными из строя железнодорожными артустановками TM-III-12 и ТМ-I-180.
Мы помним из предыдущей главы, какую гигантскую и сложнейшую работу пришлось провести в конце ноября — начале декабря 1941 года командиру советской военно-морской базы на Ханко генералу С. И. Кабанову и его подчиненным по проведению эвакуации гарнизона, вывозу припасов, а также по выводу из строя не подлежащих возвращению на Большую Землю уникальных артустановок.
Нас прежде всего интересует судьба подвергнутых разрушению трех 305-мм и четырех 180-мм транспортеров.
Согласно утверждениям финского историка Пекки Силваста, который посвятил свою магистерскую диссертацию исследованию политических событий, связанных с арендой Советским Союзом полуострова Ханко:
«Артустановки 305/52 ORaut были приведены в непригодное для стрельбы состояние путем подрыва связок ручных гранат, и последний выстрел был сделан без жидкости в тормозных системах, которые таким образом были доведены до непригодности. Более хрупкие механизмы были разбиты молотом. Сложная система центрального управления огнем, которая представляла собой выдающееся достижение точной механики, была уничтожена с большой основательностью. Механизмы, измерительные и другие приборы бронированных вагонов для боеприпасов и двигателей были разбиты. Вагоны (но не сами орудия) были утоплены в гавани. Для этого по причалу был построен специальный тупиковый путь со стрелочным устройством, который доходил до самой воды. Орудия и местность вокруг артиллерийских позиций были плотно заминированы зарытыми в землю фугасными гранатами 305-мм. Из них были вынуты донные детонаторы и на их месте установлены взрывные капсюли и подрывные патроны, соединенные с обыкновенным ударным взрывателем. Запасы пороха были уничтожены сжиганием.
Боеприпасы были зарыты в землю и в железнодорожных насыпях с целью минирования территории. В последний раз их нашли летом 2001 года. Часть остается до сих пор в земле.»
По сведениям П. Силваста, «взорванные 305-мм стволы железнодорожных артустановок, по всей видимости, были отвезены на фабрику по производству гвоздей».
У него мы получаем дополнительные сведения о технических достоинствах русских артсистем. Так, описывая участь бронированного вагона-центрального поста, автор сообщает:
«ЦАС (центральный аппарат стрельбы) был настолько технически совершенен, что при определении направления и дистанции для стрельбы способен был учитывать отклонения, вызываемые вращением земного шара, метеорологические и баллистические факторы.»
В одной из многочисленных бесед с Пеккой Силвастом я услышал от него сравнение вычислительной аппаратуры ЦАС с настоящим русским механическим компьютером...
Задача перед командованием советской ВМБ была поставлена однозначно: железнодорожные артустановки должны быть выведены из строя безвозвратно. Однако в чрезвычайном напряжении последних часов пребывания наших подразделений на Ханко выполнить такой приказ в полной мере все-таки не удалось.
Видимо, С. И. Кабанов несколько приукрасил картину, когда говорил о том, что подрывники смогли уничтожить всю артиллерию. Вернемся к отдельным его высказываниям:
«Я решил взрывать почти все батареи в день прихода за нами последнего эшелона... Железнодорожные батареи Волновского и Жилина надо взрывать на день — два раньше154.
...Я решил подвижной состав уничтожать с середины ноября, оставив до последних дней транспортеры, вагоны-центральные посты, вагоны-погреба и часть паровозов155...»
Колоссальный объем разрушения оставлен на последние дни!
Чуть далее читаем: «2 декабря во второй половине дня началось уничтожение материальной части артиллерии»156.»
Заметим для себя: «Началось во второй половине дня...» Речь идет о последнем дне пребывания остатков гарнизона на Ханко, когда в гавани уже под парами стояли готовые к выходу корабли, когда завершалась спешная погрузка личного состава базы на суда.
В это время сотня саперов 42 отдельного саперного батальона бригады генерал-майора Н. П. Симоняка и полсотни специалистов-подрывников из подразделений береговой обороны генерал-майора И. Н. Дмитриева минировали дороги и важные объекты, здания, подрывали электростанцию, хлебозавод, холодильник, водокачки, командные пункты, убежища, доты...
Снова читаем у С. И. Кабанова: «В 16.00 2 декабря с материальной частью артиллерии базы все было покончено. Все было взорвано, утоплено. Наступила тишина. Финны тоже не стреляли. Группы прикрытия начали отход157.»
Таким образом, если доверять словам С. И. Кабанова, то всего за два-три часа последнего дня его подчиненные уничтожили всю материальную часть артиллерии! Правда, Сергей Иванович как бы мимоходом замечает в своих мемуарах, что 1 декабря к нему обратился комендант сектора береговой обороны генерал-майор И. Н. Дмитриев, на котором лежала ответственность за уничтожение железнодорожных батарей, что у него с подрывом стволов 305-мм транспортеров ничего не получается. Засыпка песка в стволы этих пушек и производство после этого выстрела не приводит к разрыву орудий158!
Услышав неприятное известие, С. И. Кабанов, сам поспешил на 9-ю батарею. Но ведь на все это нужно было время... Орудия располагались на позициях, а не возле штабного подъезда. Сергей Иванович в сердцах признается: «Оказывается уничтожать железнодорожные батареи не так-то просто159.»
Но перед своим начальством и, как говорится, перед историей командир военно-морской базы страхуется: «Получив от всех артиллерийских начальников, в том числе от генерала Дмитриева, доклад об уничтожении матчасти, я доложил об этом Военному Совету КБФ160.»
Понять С. И. Кабанова, да и генерала И. Н. Дмитриева, конечно, можно. Идет жестокая война. На последней черте жизнь тысяч людей, которых они должны спасти, вывезти с Ханко. В конце концов они и сами должны спастись! И потом, разве могли они тогда даже предположить, что финны окажутся столь толковыми и основательными, что поднимут со дна моря все, что туда было сброшено, все отремонтируют и, главное, вернут к жизни тяжелые железнодорожные артиллерийские системы, да еще начнут из них стрелять? Такое не могло им тогда привидеться даже в самом кошмарном сне! Разве могли они в тех условиях предвидеть и то, что кто-то в будущем станет разбираться в их действиях, расследовать обстоятельства эвакуации. Ведь С. И. Кабанов и его бойцы покидали этот выжженый и взорванный-перевзорванный полуостров Ханко навсегда!
Это мы сегодня понимаем, что, как бы хорошо ни была организована эвакуация, как бы не удалось все сделать складно и ловко, многое, конечно же, разрушить и вывезти не удалось. Это было просто невозможно сделать в той обстановке, в отведенные войной сроки. Например, Ове Энквист упоминает про склад трофеев, который образовался после ухода русских с военно-морской базы на Ханко.
Здесь нужно поставить читателя в известность о том, что после прочтения книги Ове Энквиста у меня возникло очень много вопросов по судьбе плененных финнами в 1941 году советских железнодорожных артиллерийских транспортеров на полуострове Ханко.
С весьма малой надеждой разыскать автора, я все же написал письмо г-ну О. Энквисту и решил просить о помощи в моих поисках финское посольство в Москве. Для такого шага у меня были некоторые основания. В свое время (об этом я упоминал выше) моя работа была тесно связана с российско-финскими отношениями и мне часто по долгу службы доводилось бывать в посольстве Финляндии в Москве, в Кропоткинском переулке.
Я хорошо знал тогдашнего посла этой страны в России г-на Маркуса Люра. Однажды меня даже пригласили участвовать в интересном событии, на которое съехались послы почти всех северных стран — открытии на лужайке посольского двора оригинальной «Пейзажной конструкции» финского скульптора Мартти Айха.
Второй секретарь посольства Финляндии г-жа Ханнеле Малмс, занимающаяся вопросами культуры, была очень внимательна и обещала мне полное содействие в установлении контактов с г-ном Ове Энквистом через возможности посольства. Прошло некоторое время и я получил от нее сообщение, что мое письмо дошло до адресата, весьма заинтересовало г-на Энквиста и он уже прислал в посольство свой ответ!
Меня весьма обрадовало и то обстоятельство, что, по информации г-жи X. Мальме, новый Чрезвычайный и Полномочный посол Финляндии в Российской Федерации Его Превосходительство г-н Рене Нюберг как профессиональный историк также весьма заинтересовался темой исторических исследований по пребыванию советских артиллерийских транспортеров в его стране во время Второй Мировой войны и обещал всяческое содействие.
Посольство любезно исполнило перевод с финского на русский адресованного мне г-ном Энквистом послания.
В дальнейшем он прислал еще два сообщения, вывел меня на своих коллег-историков, дал адреса музеев и архивов, военных центров Финляндии. Между нами завязалась оживленная переписка. Моим финским коллегам весьма импонировал интерес России к этой странице наших отношений.
Ове Энквист родился в 1953 году. Первоначальное военное образование — офицер береговой артиллерии. С 1976 года служил в береговой артиллерии на различных должностях, в т.ч. начальником форта и командиром дивизиона. В 1985 году вел курс оружейной техники и стрельбы в высшей военной школе. После этого служил в Главном штабе береговой обороны старшим офицером и начальником отдела. Подполковник Генерального штаба.
О. Энквист издал много работ по береговой артиллерии, в т. ч. о разных фортах, а также написал множество статей и исследований для финских и других изданий. Кроме того, он был главным редактором газеты «Береговой Защитник» («Rannikon Puolustaja»). В 1995 году в серии военного музея было издано исследование О. Энквиста «Куйвасаари».
154 т. е. 30 ноября или 1 декабря 1941 года — В. Б.
155 с. 274
156 с. 291
157 с. 292
158 Здесь мы, несмотря на сопереживание с нашими защитниками базы драматизма ситуации и горечи от того, что у них не было иного выхода, как уничтожать транспортеры, конечно же, испытываем чувство гордости за русских мастеров. Вот это орудия изготовили они еще в 1916 году на Обуховском заводе!
159 с. 291
160 с. 291
<< Назад Вперёд>>
