Подушные сборы
Для илимской деревни подушное обложение имело многообразное значение и приводило к важным последствиям. Неупорядоченное денежное обложение XVII века, выступавшее в множественных формах, заменилось единым денежным налогом — подушной податью. Натуральный хлебный платеж — тоже наследство XVII века — падает во второй половине XVIII века. Отмирают и другие виды натуральных казенных повинностей крестьян. Подобно тому как в подушные сборы пореформенного времени пойдут в какой-то мере крепостнические оброки, в подушное обложение сибирских крестьян в XVIII веке входили в какой-то доле и те повинности, которые до этого выступали в натуральной форме.
Замена подворного обложения личным обложением не коснулась принципа уравненности сборов с податной единицы, и поэтому тяжесть подушных платежей с неравной силой падала на хозяйства различной производительной мощности: слабые дворы оказывались переобложенными, а зажиточные и богатые, если взять их доходы, платили несоразмерно мало.
Устанавливая размер обложения, казна заглядывала во двор крестьянина только для того, чтобы пересчитать число душ мужского пола; она равнодушно отворачивалась от всяких фактов, говоривших о достатке крестьянина. Равное обложение по душам оказывалось неравным обложением дохода. Поэтому подушная подать ослабляла, а иногда и подрывала хозяйство слабого крестьянского двора, ставя его в невыгодное положение по сравнению с зажиточным соседом, которому она открывала возможность неограниченно умножать свои доходы.
Таким образом подушное обложение ускоряло расслоение сибирской деревни, усиливало разделение ее на бедных и богатых крестьян.
Подушное обложение заставляло каждого крестьянина выходить со своими произведениями на рынок в поисках денег. Для скупщика хлеба, для хлеботорговца открывались, таким образом, новые возможности. Разоряющийся крестьянин, которому нечего было предложить на складывающемся рынке товаров, мог предложить свою рабочую силу на возникающем рынке труда. «Несомненно, что денежные оброки и подати были в свое время важным фактором обмена...» (В.И Ленин. Сочинения, том 3, стр. 126, см. также стр. 141 и 548).
Первоначально государственные (в Сибири — пашенные) крестьяне были обложены 8-гривенным сбором с души. Но уже в 1725 году обложение уменьшается на 6 копеек, а с 1729 года еще на 4 копейки. Так 8-гривенный сбор превращается в 7-гривенный, по 70 копеек с каждой ревизской души муж. пола государственных крестьян.
Другой подушный сбор, 4-гривенный, платили вместо «помещикова доходу» разночинцы и те государственные крестьяне, которые оставались «за расположением», т. е. не получили земли и не платили в казну оброчного провианта.
К сумме подушных окладов прибавлялся сбор «по деньге с рубля» на расходы по сбору и перевозке денег.
Сбор подушных производился по третям года: январской, майской и сентябрьской.
Общее руководство сбором подушных денег в стране осуществлялось Военной коллегией и Камор-коллегией, а с 1732 года эти сборы находились «под дирекцией генерального крикс-камисариата». В губернии действовал «полковой подушного збору двор», которым ведали «обретающиеся на вечных квартирах афицеры». В уездах сборами подушных руководили воеводы. Недолгое время, до 1732 года, существовал институт уездных выборных комиссаров, подчинявшихся полковому двору (Фонд 75, арх. № 423, лл. 7-10).
В Илимске одно время находился уполномоченный полкового двора, ротный писарь, который рапортовал «в ыркуцкой штатной полковой подушного збору двор» о ходе сбора денег (Фонд 75, опись 2, арх. № 112).
Сбор подушных денег в волостях производился выборными сборщиками, обычно, двумя пашенными крестьянами в каждой волости.
В 1731 году по 10 волостям собирали подушные деньги 17 сборщиков, из них 16 пашенных крестьян и 1 беломестный казак. Со служилых г. Илимска собирал подушные выбранный ими казак. С монастырских крестьян деньги взыскивал строитель или по его поручению — посельные монахи.
В Усть-Кутском остроге с 1725 по 1733 год было выбрано и переизбрано пашенными крестьянами 20 сборщиков подушных денег; разночинцами, главным образом бывшими судовыми плотниками — 4; крестьянами совместно с разночинцами — 7, итого 31 сборщик. Просмотр фамилий сборщиков показывает, что совпадения имен нет, значит, ежегодно выбирались новые лица (Фонд 75, опись 2, арх. № 132).
За сбор подушных денег по волости отвечал также приказчик.
Выбор сборщиков записывался крестьянами так: «выбрали мы (крестьяне Илгинского острога) двух человек, добрых людей и не пьяниц и простонравных». Выбранным вина не пить, казны «не истерять», а «истеря на них (сборщиках) и на нас (крестьянах)» (Фонд 75, арх. № 531, л. 3). Деньги сдавались в илимскую воеводскую канцелярию «приходчику и росходчику», а затем перевозились в Иркутск.
Общее число плательщиков определялось согласно данным последней ревизии. Ежегодно эти данные уточнялись: приписывались новые души из пришлых элементов и исключались переселенные по распоряжению властей в другие волости или уезды. Умерших и беглых из списков плательщиков не выключали до новой ревизии душ муж. пола. Рождавшиеся лица муж. пола между двумя ревизиями подушными сборами не облагались до новой переписи населения.
Такой косный и жесткий порядок взимания подачи приводил к переобложению одних дворов, плативших иногда по 10-15 лет за умерших, и к льготному обложению других, многосемейных дворов, в которых рождалось много детей после проведения переписи.
В 1728 году по 15 волостям Илимского уезда в числе плательщиком подушных денег состояли: 1504 разночинца, плативших 7 и 4-гривенные деньги, 3688 крестьян «в расположении», обложенных 7-гривенным сбором и «оброчным провиантом» по 60 пудов с двора, 1555 крестьян «за расположением», плативших подушные наравне с разночинцами, и 20 помещиковых дворовых людей, за которых владельцы вносили 7-гривенные деньги. Монастырские крестьяне в числе 391 души муж. пола платили только 7-гривенные деньги (Фонд 75, арх. № 401, лл, 136-153).
Так как подушные деньги поступали в военное ведомство, то в Илимск в начале 1733 года прибывает поручик Якутскою полка Остяков, который создает «съезжей доимочного подушного сбору двор». Воевода Турчанинов передает Остякову все дела по сбору подушных денег и получает распоряжение «впредь ни в чем в подушном зборе не мешатца и подушных денег не сбирать под опасением жестокого штрафа». Двор должен был собирать подушные деньги по Илимскому и Якутскому уездам.
Остяков получает в Илимске помещение, ему передаются урядник, капрал, 5 солдат и подьячий. Служащие подушного двора могли ездить «на коште» недоимщиков и требовать от них кормовых денег: поручик по 15, урядник и капрал по 5, солдаты и подьячий по 3 копейки и, сверх того, хлеба по 3 и мяса по 1 фунту в день на человека (Фонд 75, опись 2, арх. № 135, лл. 107-110).
В помощь «подушного сбора двору» (или, как иногда говорили, квартире) служилые люди Илимска избирали так называемого земского комиссара по сбору подушных денег и счетчика, т. е. ревизора. Ежегодно производилась смена этих выборных лиц (Фонд 75, арх. № 584, лл. 1-6).
Порядок сбора подушных денег военными властями не давал казне никаких преимуществ и повлек только излишние расходы. Назначение в уезды офицеров с широкими полномочиями уменьшало ответственность воевод и губернаторов по финансовым делам и запутывало инородными звеньями систему управления. Для крестьян учреждение особых дворов во главе с офицерами и немалым штатом вызывало лишние расходы по перевозу, кормлению господ офицеров и солдат и вообще увеличивало число начальников, а следовательно и взяточников.
Правительство быстро убедилось в бесполезности новых учреждений, и Сенат 8 февраля 1736 г. велел сбор подушных денег вновь возложить на губернаторов и воевод. В помощь им давались 1-2 отставных офицера «для сих токмо одних дел». Сбор с этого времени стали производить не по полкам, к которым со времен Петра I приписывались плательщики, т. е. не по дистриктам, а по уездам (Фонд 75, арх. № 670, лл. 16, 18).
На содержание офицеров и комиссаров по сбору подушных было велено прибавить с этого времени по 2 копейки на рубль подушных денег, вместо ^ копейки накладных, взимавшихся до 1736 года. Прибавка была мотивирована правительством с необычайной циничностью — офицеры полковых дворов на свое содержание брали с крестьян и больше 2 копеек на рубль платежей, иногда и до 10 копеек с рубля. Анна Иоанновна не очень-то стеснялась в выражениях.
Иркутская провинциальная канцелярия во исполнение изложенного указа 14 сентября 1736 г. велела илимскому воеводе выбрать комиссара из дворян или детей боярских и поручить ему вести сбор подушных денег под наблюдением воеводской канцелярии.
Но так как такой «земский комиссар» выбирался и раньше в помощь доимочного сбора двору, то он и принял от офицера все книги, ведомости и инструкции.
После упразднения недоимочного подушного сбора двора в Илимске фактически складывается нечто вроде подушного правления, подчиненного воеводе. В составе этого правления находились два лица, ежегодно избираемых из илимских служилых людей, — комиссар (обычно из детей боярских) и счетчик (из казаков). Писчую работу исполнял наемный подьячий.
С этого же времени, с 1736 года, сбор подушных денег стали производить не по третям года, а в два срока: в январе-марте — первую половину и в сентябре-декабре — вторую половину годового оклада. Но подушные деньги по империи по-прежнему поступали на военные нужды и с 1736 года «определены в ведомстве быть под дирекцией... военной коллегии во учрежденной генерал-крикс-камисариатской канторе», как значилось в указе этой конторы в илимскую воеводскую канцелярию от 22 июня 1736 г. (Фонд 75, арх. № 670, лл. 33-81, 102).
С этого времени сбор подушных денег в волостях возлагается исключительно на приказчиков и сборщиков. Взысканные с. плательщиков деньги ежемесячно сдавались «камисару доимочного подушного збору».
Упразднение «военных подушного сбора дворов» хотя и избавило крестьян от лишних поборов и расходов, но нисколько не изменило самой системы подушного обложения. Вместо офицерского мундира, заглядывавшего на крестьянский двор для понуждения его хозяина к платежу подушных, теперь появлялась борода сына боярского.
По-прежнему сборщики взыскивали и за беглых и за ушедших по рекрутским наборам крестьянских сыновей.
За 1736 год имеются хорошие ведомости по 3 волостям: Тутурской, Ново-Удинской и Орленской, с указанием числа выбывших крестьян, причин убыли и с отметками о том, кто платит за «убылые души» (Фонд 75, арх. № 663, лл. 130-135, арх. № 673, лл. 80-83, арх. № 675, лл. 183-188).
Всего по первой ревизии в этих трех волостях числилось 865 душ муж. пола крестьян и разночинцев. За 16 лет, с 1720 по 1736 год, выбыло 292 души или несколько более 1/3. Из них умерло 200, переселено на Аргунь и в Якутск 59, бежало 21, взято в рекруты 8, убыло по разным случаям 4 души.
Казна сняла оклады за 57 душ, переведенных по ее указам, а за остальных выбывших платили следующие лица: сыновья за 57 умерших отцов, братья за 46 умерших братьев, отцы за 25 умерших детей, крестьяне платили за 42 выбывших соседа, разные родственники — за 23 души; жены платили за мужей в 6 случаях. За 8 умерших и бежавших батраков платили их хозяева. За 16 душ «платят народом» или «платят миром». В 12 остальных случаях платили разные посторонние люди.
Крестьянин деревни Воробьевской Семен Воробьев в течении 12 лет платил за четырех сыновей 9, 11, 14 и 16 лет, умерших в 1724 году. У крестьянина Ульяна Рудых утонул в 1725 году его 25-летний сын Денис. После этого отец ежегодно, в течение 11 лет вносил в казну подушные деньги за погибшего сына. Дети Василия Головного платили за своего отца, умершего за 16 лет до составления той ведомости, содержание которой сейчас рассказывается.
Подушные деньги собирались впоследствии довольно успешно, что еще раз говорило о ненужности офицерских штатов. Например, за 17361743 годы, всего за 7 полных лет, было взыскано с илимского населения 29304 рубля 7-гривенных и 7461 рубль 4-гривенных денег, всего 36765 рублей. Недоимки за 7 лет составили только 727 рублей, т. е. менее 2% от оклада (Фонд 75, арх. № 1103, лл. 87-91, 97).
Более успешному сбору подушных денег содействовало и то, что во многих волостях крестьяне выбирали особых «окладчиков», которые иногда разверстывали недоимки, числившиеся з a умершими, беглыми и другими выбывшими членами сельского общества, а иногда и за неимущими, на других платежеспособных крестьян волости.
Интересный заголовок окладной книги Илгинского острога на 1744 год сразу раскрывает сущность таких раскладок (Фонд 75, арх. № 1104, лл. 8-33):
«Книга окладная Илгинского острогу подушному семи и четырехгривенного зборам, что по мирской роскладке выборных окладчиков Илгинского острогу пашенных крестьян Александра Понамарева (далее следует имена еще 4 «окладчиков») надлежит на предбудущей 1744 год, на первую половину, собрать и что за убылые души, за умершия и взятые в службу и за беглых и самых скудных наложено и с кого збавлено, значит ниже сего, 1743 году декабря 20 дня, по которой книге подушных денег збор выборных Михея Дроздова, Никифора Чекотеева».
Выходит, что «окладчики» подчас перераскладывали недоимку, а сборщики взыскивали деньги по такой мирской раскладке.
В частности, в книге, заголовок которой только что приведен, указаны сбавки и прибавки к подушным окладам по каждому двору.
Насколько такие переверстки недоимок были выгодны для «самых скудных», решить трудно, так как это каждый раз зависело от степени влияния на мирские дела деревенской бедноты. Но, в общем, можно уверенно сказать, что при любых перераскладках, если только они не производились поровну на каждую душу, беднота только выигрывала.
Так, по Илгинскому острогу в «окладчики» были выбраны от пяти селений представители различных по мощности хозяйств: два «окладчика» имели много земли, два являлись средними крестьянами, а один — бедняком. «Окладчики» разложили недоимки не поровну на каждый двор и душу, а с некоторой диференциацией: по 30 копеек, по 35 копеек, по 1 руб. 10 коп., по 1 руб. 40 коп.
Крестьянские раскладки положительно воспринимались властями. В одном из позднейших указов якутской воеводской канцелярии крестьянскому старосте Витимской и Пеледуйской слобод дается указание, как выбирать «окладчиков» и как производить раскладки (Фонд 75, опись 2, арх. № 1130, лл. 66-67, 1767 год): «А дабы в роскладках подушных денег за умерших и самых бедных, едва имущих дневное пропитание, не происходило жалоб, о том подтвердить, чтоб все наличные крестьяне, а по крайней мере по нескольку человек, на три сорта, т. е. — первостатейные, средние и самые неимущие и бедные собраны были во едино место и единогласно... расположили подушной збор в роскладку, уважая средних против первостатейных, а самых бедных против средних. Также и за неимущих... хворых, в древней старости находящихся и умерших роскладку чинили[бы] правильную, что впредь от подлости роптания не прошило (произошло), как и напред сего было».
По все это были или декларации или такие попытки, результаты которых оказывались неуловимо малыми. Единственный деятель, последовательно проводивший классовый принцип сбора недоимок, был воевода Черемисинов.
Первое увеличение подушных налогов, не считая двухкопеечного сбора с рубля, производится в 1746 году. Печатным указом от 31 декабря 1745 г. было велено собирать «прибавочные деньги» по гривне с души, «кои (состоят) в 7 гривенном окладе», и по 5 алтын с души, «кои в сорокоалтынном окладе». Это означало, что пашенные и монастырские крестьяне должны были теперь платить еще по 10 копеек, а разночинцы, посадские и крестьяне, оставшиеся «за расположением» — по 15 копеек с души. «Прибавочные деньги» собирались в первой половине года, начиная с 1746 Года. Указ читался в течение месяца по церквам, торжкам и ярмаркам (Фонд 75, арх. № 1386, л. 69). Весну этого года подьячие илимской воеводской канцелярии встречали за ведомостями, в которых они спешно вычисляли размер дополнительного налога по уезду (Фонд 75, арх. № 1389, лл. 1-9).
Еще затянувшаяся вторая ревизия душ муж. пола не была закончена, как «мы, Елисавет перьвая», уже объявила в печатном указе 30 января 1747 г. о сборе подушных денег согласно новой переписи, «чтоб все наши верноподданные один против другова ничем отягощены не были» (Фонд 75, арх. № 1488, л. 50).
В том же году, 31 января, объявляется сбор драгунских лошадей по данным новой ревизии: с 608 душ поставлялась одна драгунская, а с 2028 душ — одна «подъемная» лошадь (фонд 75, арх. № 1488, лл. 66, 68). В Илимском уезде никогда лошадей в натуре не набирали, а вместо них взыскивали на драгунских лошадей по 3 копейки, а на «подъемных» — по деньге с души муж. пола. 3 мая 1748 г. Илимск отправляет в Иркутск 362 руб. 21 1/2 коп., собраных с 10349 душ крестьян, посадских и разночинцев, за драгунских и подъемных лошадей (фонд 75, арх. № 1543, л. 1).
Прошло 5 лет после окончания переписи населения по второй ревизии, а недоимки по подушным сборам за старые года продолжали взыскивать неослабно. Это вносило большую путаницу, и Елизавета I указом, напечатанным 19 октября 1752 г., велела, наконец, сложить 2534 тыс. рублей недоимок 1724-1747 годов. Причина списания заключалась не только в том, что создавалась неразбериха при взыскании задолженности, накапливавшейся в течение 23 лет, прошедших после первой ревизии, сколько в том, что главными недоимщиками были помещики.
За илимскими плательщиками в 1747-1754 годах недоимок по подушным сборам почти не было. Часть волостей — Тутурская, Орленская, Яндинская — вносили деньги в иркутское казначейство, поэтому по документам илимской воеводской канцелярии нет полных данных о платеже подушных по всему уезду за это время (фонд 75, опись 2, арх. № 766, лл. 297-310).
Целевое назначение сборов, жесткость всей финансовой системы и отсутствие кредитных учреждений приводили к тому, что поступавшие в казну деньги по некоторым сборам иногда оказывались «излишними». Это заставляло казну прибегать к странным мерам, в частности, к возврату «излишне» собранных средств налогоплательщикам.
Так, в 50-х годах XVIII столетия несколько раз зачитывались в подушный платеж избытки соляных сборов. В 1752 году по указу Елизаветы было списано 5 копеек; в 1755 году по указу Сената из подушных денег, подлежащих сбору во вторую половину года, было сбавлено по 5 копеек с души за счет излишне поступивших в 1754 году соляных денег (фонд 75, опись 2, арх. № 764, л. 166). В 1754 году было сложено по 6 копеек с души. По Илимскому уезду убавка подушных в названном году составила 240 руб. 28 коп. (Фонд 75, арх. № 2067, л. 165).
Но вслед за этими сбавками производится в 1761 году значительное увеличение подушных сборов. По печатному указу Сената от 12 октября 1760 г. четырехгривенные сборы с государственных крестьян увеличивались (с 1 января следующего года) до 1 рубля. Основанием для повышения Сенат считал возрастание государственных расходов, а также то, что помещики с своих крестьян нигде не получают меньше рубля (Фонд 75, опись 2, арх. № 898, лл. 7-8).
Для виду в этом указе говорилось: «и с показанных государственных крестьян более того никаких без указу доходов и работ уже не требовать и не брать». У иркутской провинциальной канцелярии сразу же возникло недоумение — а как быть с крестьянами крайнего северо-востока губернии? Если их освободить от перевозок, то для казны возникнут трудности с транспортом. В Сенат пошел запрос по этому поводу (Фонд 75, опись 2, арх. №926, лл. 111-112).
Для государственных и экономических крестьян с 1 января 1769 г. Сенат ввел по предложению Екатерины II сверх 7-гривенного сбора оброчный платеж по 2 рубля с души. Мотивировка этого указа была чисто крепостническая — умножение доходов крестьян (фонд 75, опись 2, арх. № 1121, л. 95).
Таким образом, подушные сборы были доведены до 2 руб. 70 коп. с души муж. пола. Эта норма обложения, одинаковая и для государственных и для экономических крестьян, слагалась по-разному: для государственных крестьян она образовывалась из следующих слагаемых: 7-гривенные, 4-гривенные, 6-гривенные (дополнение до 1 рубля) и рублевые (дополнение до 2 рублей) деньги; для экономических крестьян: 7-гривенные, 2-рублевые деньги.
Существовали еще 5-гривенные сборы, взыскивавшиеся с государственных и экономических крестьян, если они постоянно занимались торговлей (купечествующие крестьяне). Величина обложения, т. е. 50 копеек с души, определялась как разница между 40-алтынными деньгами, платимыми посадскими, и 7 гривенными деньгами, которыми облагались крестьяне всех наименований. В 1783 году по Илимску насчитывалось 10 крестьян, обложенных 5-гривенным подушным сбором.
Подробные материалы, в виде месячных, полугодовых и годовых рапортов илимской воеводской канцелярии в Иркутск, имеются за 1758-1767 годы (фонд 75, арх. № 2372, лл. 3-380).
Все данные указанного дела сведены в небольшую таблицу 79.
Таблица 79
Кроме того, с монастырских крестьян Илимского уезда в 1764-1766 годах (за 2 ½ года) был полностью взыскан 1 1/2 рублевый сбор1 в сумме 1224 рублей.
Как следует из таблицы 79, недоимки составляли небольшую величину. В действительности процент недоимок был еще меньше, чем вычислено в таблице, так как к окладу прибавлена задолженность прежних лет.
Злоупотреблений со сбором подушных денег можно отметить не очень много. Ведь деньги собирали сами, крестьяне, уполномочив на то особых выборных сборщиков. Деятельность последних протекала на глазах у населения, деньги сдавались сборщиками ежемесячно. Если за купечеством и вообще посадскими, служившими целовальниками, ларешными и бурмистрами, числилось растрат на несколько десятков тысяч рублей, то за крестьянскими сборщиками казна не числила и одного рубля.
С передачей питейных сборов на откуп уезды Восточной Сибири лишились источника, из которого покрывались многие местные расходы. Поэтому с 1770 года на такие расходы выделялись средства из подушных сборов.
Так, в 1771-1772 годах илимской воеводской канцелярией было израсходовано 3642 рубля, т. е. около 12% от суммы поступления подушных денег. В том числе на жалование воеводе, приказным и команде пошло 2566 рублей, остальные деньги — на мундиры солдатам, на оплату прогонов и сплава, на жалование казакам, на постройку барок и на оплату помола (фонд 75, арх. № 3292, л. 33-39).
Накануне упразднения илимской воеводской канцелярии население платило следующие подушные и оброчные налоги: посадские 40-алтынный сбор, т. е. по 1 руб. 20 коп. с души, государственные пашенные крестьяне 7-гривенные, 4-гривенные и 6-гривенные деньги (увеличение 4-гривенных денег до 1 рубля) и рублевые (дополнение до 2 рублей), всего 2 руб. 70 коп. с души, экономические крестьяне — 7-гривенные и двухрублевые, всего также 2 руб. 70 коп. с души, ясачное население — денежный ясачный платеж, в среднем по 1 руб. 48 кон. с души. Кроме того, все податное население, кроме ясачных, платило двухкопеечные, или накладные сборы, по 2 копейки с рубля подушных денег.
Значит, в наиболее льготном положении оказывались купцы.
Сборы с посадских и с государственных крестьян зачислялись в «комиссариатский доход», т. е. шли в военное ведомство, с бывших монастырских крестьян — в коллегию Экономии, ясачные доходы и двухкопеечные сборы — в Статс-контору, а питейные сборы составляли камер-коллежский доход.
Повышение подушных этим не закончилось. 8 мая 1783 года двухрублевый оклад повышается до 3 рублей. Значит, крестьяне, как государственные, так и экономические, должны были платить по 3 руб. 70 коп. в год с каждой ревизской души муж. пола.
Сенат в печатном указе давал следующее объяснение причин повышения подушных сборов с крестьян: «возросло народное изобилие, умножилося денежное обращение и возвысилися вообще цены на всякие вещи. Каждому ощутительна сия истинна». Упоминалось в сенатском указе также и то, что помещичьи крестьяне приносят своим владельцам дохода «вдвое или более», чем получает государство от государственных и экономических крестьян (фонд 2, арх. № 289, л. 2).
Прошло немного более 10 лет, и 30 июня 1794 г. появляется печатный указ Сената об увеличении подушных сборов по 17 губерниям, в том числе и по Иркутской, начиная со второй половины 1794 года, на 1 рубль в год. Тем же указом повышалось обложение мещан с 1 руб. 20 коп. (бывший 40-алтынный сбор с посадских) до 2 рублей с души муж. пола (фонд 9, арх. № 145, ЛЛ. 297-298). Одновременно удваивались цены на гербовую бумагу и соразмерно повышалась величина печатных и других пошлин, а также увеличивалась плата за выдачу «покормежных паспортов» годового с 10 копеек до 1 рубля, двухгодового с 50 копеек до 3 рублей и трехлетнего с 1 до 5 рублей (фонд 9, арх. № 145, л. 266).
Увеличение подушных сборов без учета экономического положения крестьян привело к недоимочности. В 1791 году числилось за крестьянами Киренского уезда 2214 рублей недоимок. Кроме того, из рассроченных на 20 лет недоимок к 1788 году оставалось невзысканных 6435 рублей (фонд 9, арх. № 120, л. 256-258).
По сведениям иркутского наместнического правления недоимки к 1788 году составили 59924 рубля, в том числе за купцами числилось задолженности 984 рубля, за мещанами и цеховыми 27886 рублей, за крестьянами — 30364 рубля и за «ясачными иноверцами» 690 рублей (фонд 435, арх. № 14, лл 386-387).
Павел I, приняв крайне расстроенные Екатериной II финансовые дела, ввел 17 декабря 1797 г. ряд новых налогов и увеличил подушные сборы «со всех поселян казенного ведомства и с помещичьих крестьян» на 26 копеек с души. На мещан было прибавлено по 50 копеек с души.
Одновременно он отменил сбор на содержание «подъемных лошадей при войсках», велел переоброчить оброчные статьи, увеличил цену гербовой бумаги и паспортов.
Указ заканчивался так: «Соизволяем, чтоб все недоимки, счисляющиеся на мещанах, казенных и помещичьих крестьянах по подушному збору, на казенных же поселянах и по оброчному доходу, более 7 миллионов рублей составляются, сложены были, повелевая оныя более в казну нашу не взыскивать» (Фонд 145, арх. № 193, лл. 21-24).
Итак, несмотря на очевидность переобложения крестьян и невозможность взыскать громадные недоимки, вводилось дополнительное обложение.
Жадными руками казна вычерпывала из население как можно больше доходов, и то, что безвозвратно утекало между пальцев, она «прощала», чтобы удобнее было захватить побольше доходов при следующем туре поборов. Она огрызалась на взяточников, цинично нахваливала свое «матерное попечение» и не гнушалась по временам хулить уходящих со сцены царей и цариц, объявляя их виновниками бед народа и своих неудач.
12-рублевый сбор был введен позднее, с 1769 года.
<< Назад Вперёд>>
