Переписи ясачного населения
Не только разная методика счета туземного населения, но и самая подвижность его делают многие показатели переписей мало надежными и почти несводимыми в динамические ряды.
Нельзя не отметить, что численность туземного населения в Илимском уезде была незначительной, а самый уезд — единственным во всей Восточной Сибири, где русское население решительно преобладало над коренным населением.
Все же переписи ясачных и в Илимском уезде содержат ценнейшие сведения о местных народах и их занятиях.
По сказкам 1719 года в Илимском уезде числилось «ясашных тунгусов» мужеского пола 824 человека, в том числе в Нижне-Илимской волости — 59, в Верхне-Илимской — 15, в Яндинской — 10, в Братской — 545, в Киренско-Хандинско-Усольской — 195 человек.
Тунгусы, показанные по Братскому острогу, распределялись так: Подгородная волость — 170 чел., Удинская — 5, Окинская — 148, Ицкая — 162, Шаманская — 44, Братская — 16.
Все туземное население обоего пола составляло тогда 1600-1650 человек.
По ведомости прихода денежной и товарной казны за 1726 год было обложено ясаком 375 человек, в 1728 году — 410 человек.
В 1732 году была произведена перепись душ муж. пола «ясашных иноземцов» силами 9 илимских служилых людей (Фонд 75, арх. №№ 248 и 848, лл. 1-44 и 1-57, опись 2, арх. № 120, лл. 1-42).
Итоги этой переписи даны в таблице 89.
Таблица 89
Значит, 333 человека были обложены полным окладом ясака, 9 человек — уменьшенным. Среди 748 ясачных оказалось 12 новокрещенных. Все население, включая и женщин, составляло, видимо, около 1500 человек. Кроме 333 «действительных плательщиков», в бегах числилось 9 человек.
Впрочем, массового бегства ясачных в XVIII веке и не наблюдалось. Бежали единичные семьи. Например, в 1735 году из 36 тунгусов Нижне-Илимской ясачной волости числилось в бегах 4 человека, в Верх-Окинской и Ицкой волости из 114 человек бежал один.
В связи с принятием православия новокрещенные, носившие это звание всю жизнь, получали возможность свободного переселения. Встречаются случаи бегства и новокрещенных.
Пример дозволенного переезда можно найти в сборнике разрядных дел за 1736 год (Фонд 75, арх. № 615, лл. 32-34).
Вторая перепись ясачных в XVIII веке была произведена в 1750 году. По Илимскому уезду ее проводил илимский сын боярский Петр Литвинцев, а общее руководство переписью в Иркутской провинции осуществлялось, видимо, комиссией Вульфа (Фонд 75, №№ 1176, 1728, 1731, 1735, лл. 1 -79, 1-135, 1-15, 1-82. Кроме того, фонд 75, опись 2, арх. №№ 562 и 563).
Итоги переписи 1750 года и сопоставление их с количеством ясачного населения, учтенного в 1732 году, даются в таблице 90 (число душ муж. пола).
Таблица 90
Итак, за 18 лет общее число муж. пола ясачного населения увеличилось на 28,5%. Меньше всего почему-то возросло число детей и подростков до 18 лет, всего на 12,3%.
Убыль ясачного населения можно подсчитать лишь приблизительно. Складывается она из следующих величин: умерло 354 человека, т. е. почти половина общего числа душ муж. пола, бежало 23 человека, переведено в Балаганский уезд 8 человек, один нанялся в рекруты.
Новая перепись готовилась с начала 1761 года. Сибирский приказ предложил Иркутску и Тобольску «состоящим в Сибирской губернии ясашным плательщикам... учинить вновь перепись. И дабы здешних мест жители знали, что та опись чинена будет единственно для их собственной пользы, удовольствия и облехчения, а не для отягощения». К этому документу прилагался печатный указ Сената от 23 января 1761 г. (Фонд 75, опись 2, арх. № 920, лл. 31, 33).
Через два года печатным манифестом от 13 июня 1763 г. была объявлена «генеральная перепись» ясачных народов, и в Сибирь должен был выехать Щербачев в качестве руководителя переписных работ.
Манифест, как обычно, был уснащен лицемерными заверениями о заботах императрицы и о ее желании устроить дела ясачных. «Как известно нам, что живущие в Сибирской губернии разные ясашные народы терпят от зборщиков яаска и прочих тамошних управителей и начальников грабительствы и раззорении, то не могли мы, по природному нашему великодушию, без крайняго сожаления остаться и тех бедных и безгласных ясашных в таковом огорчении без удовольствия, а грабителей, кои нарушают наших подданных покой... без иследования оставить». Поэтому, чтобы ясачные не оставались «в огорчении», а получили «удовольствие», предполагалось послать для производства переписи «нашей лейб-гвардии секунд-маэора Щербачева» (Фонд 75, арх. № 2700, л. 149, также опись 2, арх. № 1023, л. 3).
Щербачеву поручалось смотреть «жительства ясашных», произвести перепись сибирских туземцев и обложить их ясаком.
Намеченная указом 1763 года перепись ясачных началась только в 1766 году. В г. Иркутске была создана «комиссия для расположения ясака и протчаго» во главе с корнетом Василием Полянским, которая 30 декабря 1765 г. предложила илимской воеводской канцелярии произвести перепись ясачных по уезду.
По случаю начала деятельности указанной комиссии в Илимске было вывешено следующее объявление, подписанное Полянским:
«Объявляется всем, кому ведать надлежит», что по указу 13 июня 1763 г. в Сибирь был назначен Щербачев, но 19 мая 1764 г. он отозван, «а та комиссия перепоручена господину генерал-майору лейб-гвардии пример-майору сибирскому губернатору и ковалеру Чичерину». Все ясачные претерпевшие «взятки и раззорении и тому подобные притеснении», могут подавать «справедливыя свои прошении». В обязанность комиссии также входило освобождать от кабал ясачных, согласно указу 8 августа 1748 г. (Фонд 75, арх. № 2913, лл. 2-3).
Для проведения переписи в ясачных волостях Илимского уезда воевода Шарыгин назначил 26 мая 1766 г. «нарочных» — сержанта Афанасия Зарубина, сына боярского Ивана Литвинцева, сына боярского Андрея Березовского и прапорщика Хабарова, дав им в помощь писчиков (там же, лл. 77-78).
Каждый из этих «нарочных» перед отъездом в назначенную ему волость получил список ясачных по переписи 1750 года и инструкцию, разработанную, видимо, в Иркутске.
В инструкции Никите Хабарову было сказано:
Принять печатный указ от 13 июня 1763 г. в двух экземплярах для раздачи шуленгам под расписки. Перепись вести при шуленгах, сличая данные со списком 1750 года. «Стараться приводить... ясашных ласкою», чтоб не утаивали никого при переписи, «объявляя, что оная перепись чинитца единственно для пользы же их, как они после и усмотреть могут».
Вскоре от переписчиков стали поступать списки ясачных. Но для современного исследователя не все в этих списках является ясным и не все сопоставимым с данными более ранних переписей. Например, не объяснены расхождения с учетом 1750 года, в некоторых волостях не записаны дети, родившиеся после учета 1750 года, неполно отражен перевод ясачных из одних волостей в другие.
Поэтому точного сопоставления количества ясачных по двум переписям сделать нельзя.
После того как илимская воеводская канцелярия представила в Иркутск сводные данные переписи 1766 года, комиссия «для расположения ясака и протчаго» внесла поправки в итоги учета.
В таблице 91 даны все эти величины, т. е. итоги переписи Литвинцева, исходные данные, взятые илимской канцелярией для 1750 года, и итоги учета 1766 года.
Из 734 человек, принятых илимской воеводской канцелярией за исходную величину для 1750 года, умерло к 1766 году 187 человек, т. е. 25,5%, что нужно считать довольно высокой цифрой, так как она относится к сравнительно короткому 16-летнему промежутку времени.
Далее, бежало 13 человек и выбыло по разным причинам — 4.
Из тех же 734 человек было выключено «за старостью» из ясачного оклада 38 человек и по той же причине сбавлен ясак 4 человек. Но «старость» понималась переписчиками очень своеобразно — возраст имел, в сущности, второстепенное значение. На первом месте стояла общая оценка здоровья ясачного, его способность к промыслу.
Таблица 91
Из 38 человек, освобожденных «за старостью» от ясачного платежа, только 22 человека были старше 50 лет, 7 человек имели по 46-50 лет, 3 человека — по 36-40 лет, 4 человека — по 31-35 лет, а двое не достигли и 30-летнего возраста.
Эти данные говорят о том, что тяжелый промысел, сопряженный с опасностью и лишениями, выводил значительную долю ясачного населения из числа трудоспособных до достижения ими старческого возраста. Не менее примечательно, что многие ясачные, именно 24 человека, оказались слепыми или с ослабленным зрением.
Освобождение от ясака по старости или болезни могло быть причиной злоупотреблений со стороны переписчиков и шуленг, так как все старые и больные подлежали осмотру, после чего переписчик определял — зачислить ли того или иного ясачного в плательщики ясака или освободить его от всяких платежей.
К отчетам о переписи прилагались особые списки старых и увечных. Больше всего встречается болезней и телесных недостатков, вызванных промысловой деятельностью туземцев: «глазами малое зрение имеет», «ногами скучает», «от издавления зверем, называемым медведем, глазами самое скудное зрение имеет», «левая рука и ноги обе в коленях запухли, болят, и ходить не может», «медведь ногу и руку переел», «волос растет из глаз», «горбат наперед и назад», «почасту бывает болен кровавым поносом и животною скорбию» и т. д. (там же, лл. 112, 130, 193-194).
Иркутская комиссия не удовлетворилась тем, что в Илимском уезде переписали ясачных, и потребовала собрать сведения о степени развития земледелия в ясачных волостях и о возможности заведения там хлебопашества. При этом из Иркутска была выслана для образца очень важная для изучения пространственного размещения ясачных народов Предбайкалья ведомость со следующим названием: «Иркуцкого ведомства брацких и тунгусов ясашные роды состоят в нижеписанных местах» (Фонд 75, арх. № 2913, лл. 385-390).
На основании предложения Иркутска четверо переписчиков, производивших учет туземного населения в Илимском уезде, вновь выехали в ясачные волости.
Согласно их отчету от 11 января 1767 г. тунгусы Верхне-Илимской волости «перекочевывают с места на место», земледелием и животноводством не занимаются, «токмо содержат оленей по малому числу», по другим двум волостям были даны подобные же сведения. По Верх-и-Низ Ангарской Подострожной волости было сделано примечание: «К хлебопашеству угодных мест и сенных покосов малое число», ясачные имеют скотоводства (множ. число). По Верхне-Окинской и Ицкой волости по каждому из 9 родов сделаны примечания, что ясачные занимаются скотоводством и имеют достаточно пахотных и сенокосных земель.
Всего переписчиками во вторую поездку было отмечено 13 родов ясачного населения, в которых числилось 713 душ муж. пола (там же, лл. 393-394).
Когда в 1765 году образовалась Иркутсккая губерния, то потребовались списки всех жителей уездов. Илимск сообщил, что ясачных тунгусов и братских в 5 ясачных волостях числится 911 душ муж. пола, в том числе 603 души, положенных в ясак (Фонд 75, арх. № 2838, лл. 145-147).
Это число было включено в сводку всего населения Иркутской губернии, составленную для разделения губернии на уезды и комиссарства (Фонд 2, арх. № 4, лл. 4-18).
Всего в Иркутской губернии по третьей ревизии душ муж. пола, проведенной в 1762 году, числилось 110330 человек, из них 73293 души ясачных и 37037 души русского населения.
В Илимском уезде числилось ясачных 911 душ, т. е. всего только 1,2% числа ясачных Восточной Сибири.
Местная перепись, предпринятая иркутским наместническим правлением, была произведена в 1788 году. Сенат, заслушав доклад иркутской губернской канцелярии о положении ясачных народов, 24 мая 1783 г. предложил правящему должность иркутского и колыванского генерал-губернатора И.В. Якобию собрать дополнительные сведения о ясачных Иркутской губернии и «расмотря все их выгоды и полученные ими прибытки», разработать предложения о размерах ясачного платежа в соответствии с итогами 5-й ревизии.
Но нижние земские суды не представили нужных сведений, а в Киренске вся переписка по этому вопросу была уничтожена пожаром.
Иркутское наместническое правление 8 декабря 1786 г. подтвердило свой прежний указ о высылке сведений (Фонд 9, арх. № 17, лл. 1-5, 1 1-18), и члены киренского нижнего земского суда разъехались для производства переписи ясачных.
В июне 1787 года была закончена перепись тунгусов (эвенков) Курейской ясачной волости, только что перешедшей из Туруханского уезда в Киренский.
В подписке, которую дали курейские тунгусы, они подтвердили, что в их волости имеется 267 душ муж. пола, в том числе от 18 до 50 лет 122 души, малолетних до 18 лет и стариков старше 50 лет — 145 душ. Но среди трудоспособных, имевших 18-50 лет, насчитывалось увечных, негодных к промыслу 20 человек.
Такую же подписку дали тунгусы кондогирского и путугирского родов и якуты Кондогирской ясачной волости, перечисленные в 1787 году из Туруханского уезда, как и курейские тунгусы. Всего переписью 1787 года учтено 235, а по другим данным, имеющимся в том же деле, 239 душ муж. пола, в том числе 14 крещеных якутов.
Земледелия ни у тунгусов, ни у якутов не было.
Так как все якуты этой волости являлись православными, то перед ними был поставлен вопрос — не желают ли они перейти к хлебопашеству. Якуты ответили отрицательно.
В подписке, данной 12 января 1788 г., ясачные Кондогирской волости заявили: «Касательно обращения якутов в промыслах и работах, то сие происходит по необыкнованию их ко крестьянскому порядку, некрещеные тунгусы — тож по непривычке нашей к пашне и по дикости, а особливо за неимением оной — не согласны пахать. Разве кто в предбудущее время сыщется. В том под сим и подписуемся».
Перепись тунгусов (эвенков) Киренской, Хандинской и Усольской волости была произведена по другому поводу, а именно вследствие многочисленных жалоб ясачных на шуленгу Жерандоева. Для расследования злоупотреблений шуленги в названную волость был направлен сельский заседатель киренского нижнего земского суда Иван Востров, тунгус из Ханды. В наказе, выданном ему 14 февраля 1786 г. из земского суда, было предложено разобрать жалобы, переписать всех ясачных, произвести перевыборы шуленги, старших и десятских. Нижний земский суд писал Вострову: «по неграмотству вашему» вам дается в помощь грамотный капрал и один солдат.
Востров добросовестно выполнил данное ему поручение, он не только переписал всех ясачных обоего пола, но и указал, где кочует каждая семья.
Место кочевий указано по рекам: Кутолаке, Чукомару, Куте, Белой, Нижней Тунгуске, Катанге, Тире, Непе, Ханде, Туруке, Хану, Желинде, Ние, Сухой, Ергукану, Улькану и другим рекам и речкам бассейнов Лены и Нижней Тунгуски.
Из 81 семьи показали точное место кочеваний 52 семей. «Ухожья» их простирались по речкам на десятки верст. Одна семья уходила на промысел на 5 верст, 4 семьи — на 10 верст, 11 семей — на 20 верст, 5 семей — на 30 верст, 4 семьи — на 40 верст, 11 семей — на 50 верст, 2 семьи — на 60 верст, 8 семей — на 100 верст и 2 семьи — на 140-200 верст. Один указал, что кочует в вершине реки, один — «по расохам», трое «ухожьев» не имели. Все показания даны по следующему образцу: «Кочуют по речке Амуру, ухожьями обширностию занимает верст на 60. Выход имеет в Кокуйскую деревню для хлеба в разные времена, расстоянием верст 150. До города Киренска 345 верст» (там же, лл. 209-231).
Из данных о числе душ обоего пола по указанным трем волостям составлена следующая таблица 92.
Таблица 92
Размер семьи ясачных был значительно меньше средней семьи крестьян, но больше семьи новокрещенных.
Здесь сказалось влияние хозяйственного положения крестьян, ясачных и новокрещенных. Первые должны были объединяться в крупные семейные коллективы, чтобы успешнее работать в трудной обстановке, последние — в значительной части являлись батраками.
По переписям, проведенным в названных волостях, а также в Нижне-Илимской ясачной волости, можно установить возраст 779 лиц муж. пола. Распределение их по возрастным группам приводится в таблице 93.
Для туземного населения того времени характерно незначительное число стариков. Тяжелая промысловая деятельность, связанная с перенапряжением физических сил, быстро выводила людей из строя.
В таблице 93 число лиц в возрасте 21-30 лет больше числа лиц 11-20-летнего возраста. Здесь сказалась какая-то эпидемия, унесшая за предыдущие 20 лет много детей, особенно в Киренской, Хандинской и Усольской волостях.
Таблица 93
Вообще можно отметить слабый естественный прирост местного населения. По 4 волостям в 1783 году считалось 779 душ муж. пола, за 5-летний промежуток, прошедший до переписи 1787-1788 года, родилось 107, умерло 78 человек муж. пола. Значит, увеличение за 5 лет составило только 29 человек, менее одного процента в год.
Удачливые и более обеспеченные тунгусы нередко обзаводились второй, а изредка и третьей женой, когда первые казались им старыми.
По Кондогирской волости в 94 семьях было 11 двоеженцев, в Курейской в 98 семьях 9 тунгусов имели по 2 жены и один — 3 жены, в Киренской, Хандинской и Усольской в 81 семье учтено 5 двоеженцев. В общем, многоженство встречалось в 26 семьях из 273.
Ко времени переписи оставалось в живых 241 мужчина — главы семьи. Из них 59 были холостыми или вдовцами (24,5%), 157 имели по одной жене (65,1%), 24 имели по две жены и один — 3 жены (многоженцев — 10,4%).
Для примера можно привести возраст супругов в семьях двоеженцев: шуленга Кондогирского рода имел от роду 55 лет, его жены — 45 и 39 лет, другой тунгус был 60 лет, его жены — 58 и 25 лет, у одного 42-летнего тунгуса жены были в возрасте 20 и 14 лет, 48-летний тунгус имел жен в возрасте 58, 60 и 20 лет.
Так как никакого ограничения возраста для брачующихся не устанавливалось, то встречаются случаи выхода замуж несовершеннолетних девушек. Переписью 1787 года отмечены 14- и 12- летние жены. Встречается даже 7-летний ребенок, являвшийся женой 17-летнего тунгуса.
Первый указ, запрещавший многоженство, и то только среди новокрещенных, поступил в киренский нижний земский суд в 1794 году (Фонд 9, арх. № 145, л. 150).
После окончания переписи во всех ясачных волостях киренский нижний земский суд составил сводку, привести которую здесь нет возможности вследствие неполноты, противоречий и недостоверности многих данных. К сводке было прибавлено примечание о том, что земледелием местные народы не занимаются: «Пашни и сенных покосов нисколько не заведено и к заведению желания не имеют... А сверх того, в самых тех местах совсем и способных мест к расщистке, где они жительство имеют, не имеется. К промыслу ж неусердия никогда не имеют». В другом месте отмечено: «В паходьбу идти не желают, в разсуждении. совсем способных мест к разчистке не имеется и распахивать невозможно». Киренский земский суд отметил, что, кроме охоты и рыболовства, ясачные добывают кедровые орехи, на которые они выменивают хлеб у русских крестьян. Начатки земледелия все же среди тунгусов были, их и отмечает киренский нижний земский суд, называя несколько хозяйств новокрещенных (Фонд 9, арх. № 17, лл. 227-231).
Последний раз в XVIII веке число ясачных учитывалось во время проведения 5-й ревизии 1795-1796 годов. Но ведомости этой переписи по Киренскому уезду сохранились неполностью (Фонд 9, арх. № 166, лл. 46-703).
Довольно тщательно переписывались в конце XVIII века души муж. пола. Поэтому можно сравнить итоги 4-й ревизии 1783 года с итогами 5-й ревизии 1796 года только по лицам муж. пола. В 1783 году было учтено в Кондогирской волости 212 душ муж. пола, из них умерло до 5-й ревизии 72 человека, двое выбыли по случайным причинам, родилось 92 и было учтено в 1796 году 230 наличных душ. Значит, за 13-14 лет прирост мужского населения составил всего 8,5% или около 0,7% в год.
Среди тунгусов Кондогирской волости оказалось женатых 85 человек, из них 77 человек имели по одной жене и 8 — по две жены.
По именным спискам тунгусов, учтенных в 1796 году, можно приблизительно определить возраст женщин, вступавших в брак.
У одной 17-летней тунгуски были дети 3 и 4 лет, значит, она вышла замуж в возрасте 12-13 лет, в 5 случаях замуж выходили 10-летние девочки.
В той же волости учтены крещенные якуты в числе 21 души обоего пола, «жительствующих домами». Среди якутов двоеженцев не было.
<< Назад Вперёд>>
