Борьба с недоимками и недоимщиками в правление Анны Иоанновны
В правление Анны Иоанновны (1730—1740 гг.) ситуация вновь обострилась. В это время Россия продолжала активную внешнюю политику, вела дорогостоящие войны: в Польше в поддержку Августа III и особенно тяжелую — с Турцией в 1735—1739 гг. Больших расходов требовало содержание большого и расточительного двора. Однако сбор подушной подати, как и в прошлые годы, шел трудно. С начала первой переписи и до 1727 г. с мест своего проживания бежало около 200 тыс. человек226. Конечно, многие из них бежали главным образом из-за крепостного гнета, но и рост налогового бремени имел при этом большое значение227. Люди уходили на окраины империи, в глухие леса, бескрайние степи, туда, где не было помещиков и где еще не был налажен строгий учет податного населения, куда представителям власти нелегко было добраться. Из западных регионов страны многие бежали за рубеж во владения Речи Посполитой, надеясь, что там им будет легче. На востоке Белоруссии возникали села и слободы, целиком заселенные бежавшими из России. Но бегство одних плательщиков усиливало тяготы оставшихся. К 1731 г. недобор подушной подати по официальным данным составил 846 тыс. рублей. Реально он был намного больше, поскольку Сенат считал эту цифру сильно заниженной228.
После воцарения Анны Иоанновны меры по борьбе с бегством и сбору недоимок ужесточаются. Вдоль польской границы размещаются воинские команды для поимки беглых, устраиваются заставы на дорогах в Сибирь и на Дон. В 1735 г. состоялась даже военная экспедиция на территорию Польши, откуда было возвращено более 10 тыс. человек229. Правительство Анны Иоанновны считало возможным применять войска против своих подданных внутри страны для решения проблемы недоимок. Еще Екатерина I установила, что подушную подать со своих крестьян должны собирать помещики и дважды в год доставлять ее воеводам. В 1731 г. этот указ был подтвержден. Но если подать в срок не поступала, то в незаплатившую деревню направлялась воинская команда для экзекуции и правежа недоимки. При этом помещик мог заявить, что крестьяне уклоняются от платежа подати. Тогда экзекуция всецело обращалась против крестьян. Их подвергали битью палками по ногам, другим телесным наказаниям, содержали под арестом, пока подать не будет внесена. У неплательщиков отбирали также имущество, хлеб, скот и распродавали с молотка в счет недоимки. Нередко при известии о приближении воинской команды крестьяне спешно покидали свои дома и прятались по лесам. Эта экзекуция оплачивалась населением проштрафившейся деревни. С нее взималось «на корм» офицерам — по 15 коп., унтер-офицерам — по 5 коп., Рядовым — по 3 коп. в день и, кроме того, по 3 фунта хлеба и 1 фунту мяса на одного военного230. Но ужесточение взыскания не могло устранить причин возникновения недоимок. Число неплательщиков не уменьшалось. Положение усугубилось в результате сильных неурожаев 1734—1735 гг., что привело к голоду в ряде регионов страны. Тем не менее военные экзекуции с целью взыскания недоимок, которым нередко подвергались целые волости, стали повседневной практикой. По оценке В.О. Ключевского, это напоминало «облаву на народ» и выглядело как повторение нашествия Батыя231. Они составили одну из наиболее мрачных страниц правления Анны Иоанновны, установившегося тогда политического режима, вошедшего в историю под названием «бироновщины», по имени фаворита императрицы Э. Бирона. Отовсюду поступали жалобы. Они касались не только жестокости воинских экзекуций, но и произвола военных по отношению к населению, содержания под арестом безвинных людей, вымогательства взяток и т.д.
Но среди деятелей администрации Анны Иоанновны нашлись дальновидные люди, которые услышали эти жалобы и попытались разобраться в причинах столь тяжелого положения. Для координации усилий по взысканию недоимок был создан Доимочный приказ, которым руководил обер-прокурор Сената Анисим Маслов. Он пришел к выводу, что причиной недоимок являются не только тяжесть подушного сбора, но и огромные оброки, которые крестьяне должны были платить своим помещикам. Повинности крепостных по отношению к их господам в то время не регламентировались никакими законами, помещики определяли их по собственному произволу. Оброки, которые крестьяне вносили помещикам в денежной и натуральной форме, как правило, значительно превышали подушную подать. В 1734 г. Маслов подал императрице доношение с предложением, «...чтобы помещики не отягощали крестьян своими излишними работами и... положенными оброками»232. Он считал, что помещики должны принять меры для спасения крестьян от голода, снабжения их продовольствием. Он предлагал отложить правеж недоимок в связи с голодом и неурожаем до января 1735 г. Маслов полагал также, что подушную подать за крестьян целесообразно взимать с их помещиков. Императрица удостоила это доношение резолюции: «Обождать», после чего оно более года рассматривалось в различных инстанциях. Против Маслова интриговали влиятельные вельможи, крупные помещики, недовольные его предложениями. В этой обстановке обер-прокурор тяжело заболел и в ноябре 1735 г. умер.
Тем не менее в ряде указов, последовавших в 1735 г., все же были учтены предложения Маслова. Наиболее важным среди них был указ от 23 января 1735 г. В соответствии с ним воинские команды из деревень было велено вывести и «никаких денег» за их содержание с крестьян не брать233. Тот же указ потребовал от помещиков самим вносить подушную подать за своих крестьян. Если раньше они только принимали от своих крестьян собранные их общиной подати и передавали властям, то теперь они должны были платить эту подать из своих собственных средств. Естественно, помещики могли это учесть при определении оброков, которые они получали в свою пользу с крестьян. Но никаких законов, регламентировавших право помещика устанавливать оброки, так и не появилось. Кроме того, дворяне добились ограничения срока службы 25 годами, которая ранее была пожизненной. Помещики заявляли, что при новой обязанности вносить подати за крестьян они должны больше внимания уделять жизни своей деревни, а в условиях пожизненной службы это невозможно. Таким образом, государство обеспечило свои интересы по поступлению в казну подушной подати с крепостной деревни, возложив всю ответственность на помещиков
Интересы помещиков тоже были учтены в полной мере. Крестьяне практически ничего не получили, их зависимость от помещика еще более усилилась, следовательно, крепостное право упрочилось.
Все же отношения казны и помещиков по поводу подушной подати были далеко не безоблачными. Ещё в период действия в селах и деревнях воинских команд с их экзекуциями многие помещики не одобряли жесткие меры правительства по выколачиванию недоимок. Известны случаи, когда они даже подстрекали крестьян к сопротивлению. Помещик Карачевского уезда Иван Александров избил сержанта воинской команды, прибывшей в его имение для экзекуции, а крестьян призвал взяться за дубье. Помещик Нестеров из Козельского уезда выслал против шедшей к нему воинской команды крестьян с собаками. Оба эти случая имели место в 1732г, После издания указа 1735 г. об уплате подушной подати самими помещиками не все они своевременно выполняли эти новые обязанности. Весьма уверенно чувствовали себя вельможные душевладельцы, приближенные ко двору, занимавшие высокие посты в государственном управлении. В 1737 г. на кабинет-министре князе А.М. Черкасском числилась недоимка по подушному сбору с его крестьян в 16 тыс. рублей. Всего представители графских и княжеских фамилий задолжали государству почти полмиллиона рублей234. Не случайно вскоре последовали новые указы, ужесточавшие ответственность помещиков за внесение подушной подати с их имений. Так, по указу 1739 г. недоимку следовало взыскивать в двойном размере, в крайнем случае имения подлежали конфискации, а их владельцы — выселению235. Уклонение помещиков от своих обязанностей по сбору податей, а иногда и сопротивление властям можно объяснить подспудной борьбой, которая постоянно шла между государством и помещиками за долю в доходах с крестьянского труда. Помещики не хотели уступать, государство тем более.
Но кто будет применять эти указы? С выводом воинских команд из деревень правительство могло уповать только на местные власти. К тому-же центральные финансовые органы своего аппарата на местах тогда еще не имели. Действительно, ответственность за сбор податей в губерниях, провинциях, уездах возлагалась в первую очередь на соответствующие местные власти. Но их усилия в условиях роста недоимок зачастую были недостаточны. Кроме того, многие чиновники в губернии и в уездах были, как и прежде, замешаны во взяточничестве, иных злоупотреблениях. Да и установившийся в стране режим «бироновщины» с его атмосферой всеобщего политического сыска и репрессий сохранялся, обострились и финансовые проблемы государства в связи с начавшейся войной с Турцией. В связи с этим во второй половине 30-х гг. правительство вернулось к традиционной практике посылки на места офицеров для понуждения помещиков и местных властей к своевременной уплате податей. Но самостоятельно взыскивать недоимки они уже не имели права, а должны были действовать совместно с местным начальством, а при нерадении последнего докладывать в Петербург. В инструкции посланному в Астрахань прапорщику лейб-гвардии Измайловского полка Якову Бунину говорилось, Чтобы ему «...о выбирании доимки губернатора понуждать и обще с ним старание иметь»236. Не исключалось и «нерадение» самих уполномоченных офицеров, их «поноровка» местным властям. В этом случае они могли быть наказаны, подвергнуты штрафу вплоть до взыскания с них и с нерадивого начальства допущенной в данной местности недоимки.
226 Ден В.Э. Население России по пятой ревизии. Т. 1. // Ученые записки имп. Московского университета Юридического факультета. Вып. 21. М., 1902. С. 65.
227 Козлова Н.В. Побеги крестьян в первой трети XVIII века. М., 1983. С. 59.
228 Троицкий С.М. Финансовая политика русского абсолютизма в XVIII веке. М., 1983. С. 126.
229 Там же. С. 124.
230 Бондаренко В Н. Очерки финансовой политики Кабинета министров Анны Иоанновны. М.,1913. С. 92.
231 Ключевский В О. Курс русской истории. Ч. 4 // Соч. Т. 4. М., 1989. С. 274.
232 Бондаренко В Н. Указ. соч. С. 57.
233 ПСЗ-1. Т. 9. №6674.
234 Троицкий С.М. Указ. соч. С. 138—139.
235 ПСЗ-1. Т. 10. № 7832.
236 Бондаренко В.Н. Указ. соч. С. 193.
<< Назад Вперёд>>
