Налоги и сборы при Елизавете Петровне. Программа П.И. Шувалова и ее осуществление
Эта проблема, как и прочие трудности с взиманием подушной подати, досталась правительству императрицы Елизаветы Петровны (1741 — 1761 гг.). Она и ее вельможи были вынуждены признать, что запущенные при прежних царствованиях недоимки вряд ли когда-либо удастся собрать. В 1741 г. сразу по восшествии Елизаветы Петровны на престол было объявлено о прощении недоимок, накопившихся за 1719—1731 гг. В 1752 г. прощалась недоимка в сумме 2,5 млн. руб. за 1725—1746 гг237. С целью некоторого смягчения налогового бремени и в интересах укрепления авторитета Елизаветы Петровны как доброй и заботящейся о народе государыни в 1742 г. было объявлено о снижении подушной подати на 10 коп. Правда, вскоре подать вновь была восстановлена в прежнем размере.
В 1741 г. было принято решение и о проведении второй ревизии, которая началась в 1742г, Для приема сказок на места были посланы «нарочные» ревизоры из числа штаб-офицеров, а также генералы, которые контролировали целые губернии. Московская губерния была поручена надзору генералов Хрущова и Брюса, за Санкт-Петербургскую губернию отвечал генерал Фермор238. Перепись завершилась лишь к началу 1747 г. Было решено проводить ревизии каждые 15 лет.
Правительство Елизаветы Петровны нуждалось в деньгах не меньше, чем его предшественники. По своему блеску и великолепию Российский Императорский двор стремился не уступать никому в Европе.
В начале царствования Елизаветы потребовались деньги на войну со Швецией, пытавшейся взять реванш за поражение в Северной войне. К концу правления этой императрицы страна вступила в еще более трудную Семилетнюю войну, в которой участвовали многие европейские государства, а главным противником России оказалась Пруссия с ее знаменитым королем Фридрихом II. В отличие от правительства Анны Иоанновны, которое стремилось с максимальной полнотой собрать прямые налоги, применяя жесткие репрессивные меры, вплоть до воинских экзекуций, окружение Елизаветы искало иные пути. Проводя некоторые меры по смягчению подушной подати, оно должно было найти новые источники доходов.
Одним из наиболее видных деятелей правления Елизаветы Петровны был граф Петр Иванович Шувалов. Ему принадлежала ведущая роль в решении многих важнейших проблем экономической и финансовой политики. Он старался идти в ногу со временем, понимал, что доходы от прямых налогов не могут увеличиваться беспредельно, считал, что можно существенно пополнить казну за счет всевозможных доходов, связанных с торговлей, промышленностью, иной предпринимательской деятельностью. В соответствии с этим он стремился расширить доходы казны за счет разного рода косвенных налогов и пошлин, а также путем расширения хозяйственной деятельности государства. П.И. Шувалов полагал, что со временем таким путем можно будет значительно снизить прямые налоги, а то и вовсе их упразднить. Он постоянно выдвигал множество проектов, отчасти напоминая «прибыльщиков» петровской эпохи, но его замыслы были гораздо масштабнее. Наиболее обстоятельно изложил он свои взгляды на финансовую политику правительства в записке «О способе умножения дохода казенного» 1747 г. и проекте «О сохранении народа» 1754 г.239 При этом он никогда не забывал и о собственных интересах. Если какой-то из проектов П.И. Шувалова одобрялся, то именно ему поручалось его реализация, а вместе с тем он получал неограниченные возможности для личного обогащения. Это было вполне в духе тогдашних экономических воззрений, соответствовало интересам высокопоставленной бюрократии, верхушки Дворянства, не чуждой всякого рода финансовых операций. С одной стороны, проистекавшая отсюда налоговая политика была весьма прогрессивна, поскольку связывала налоги с товарооборотом, производством, с другой стороны, она не была ещё ориентирована на развитие свободной торговли и предпринимательства, так как в значительной мере ориентировалась на доходы от разного рода откупов, монополий, находившихся в казне или в руках частных лиц, чаще всего высокопоставленных вельмож или их торговых или финансовых агентов.
Уже в начале правления Елизаветы П.И. Шувалов обратил внимание на соляной сбор. Со времен Петра I соль продавалась из казны по повышенной цене, из чего проистекал своего рода налог, оплачиваемый потребителями этого продукта. Но эти доходы было трудно контролировать, поскольку цена покупки соли в казну сильно варьировалась. Целовальники, занимавшиеся продажей соли населению от имени казны, всегда имели возможность часть товара сбыть без всякого учета, присвоив себе часть казенных доходов. Из-за высокой цены на соль население не могло купить ее в достаточном количестве, отчего страдали не только интересы казны. Уже в петровское время некоторые мыслители, поборники свободы торговли, предлагали ликвидировать казенную монополию на соль, ввести свободную торговлю этим товаром. Идеолог купечества Иван Посошков доказывал, что в этом случае почва для злоупотреблений исчезнет, цены на соль снизятся, население станет покупать ее вволю, и таможенные пошлины принесут не меньший доход, чем казна имела от своей монополии240. При Петре II было решено ввести свободный торг солью, но расчеты Посошкова не оправдались — таможенные доходы были меньше, чем прибыль казны от продажи соли по высокой цене. В 1731 г. по указу Анны Иоанновны казенная монополия на продажу соли была восстановлена, а для организации этой торговли было создано специальное ведомство — Соляная контора. Казенный доход с продажи соли составил 10—13 коп. с пуда, сохранялся он в этом размере и в начале правления Елизаветы Петровны.
П.И. Шувалов предложил сделать цену соли, продаваемой из казны, стабильной, что ограничило бы возможность злоупотреблений. Вместе с тем он предлагал ее существенно повысить, чтобы в духе своих воззрений расширить доходы казны от этого косвенного сбора и подготовить почву для постепенного снижения подушной подати, чрезмерно тяжкой для народа. В середине 40-х гг. соль продавалась из казны в среднем по 21 коп. за пуд. Шувалов предложил продавать ее по 35 коп.241 Повышение цены на соль привело к увеличению казенной прибыли, хотя при этом продажа соли сократилась. В 1749 г. было продано соли 7200 пудов, в казну поступило 801 тыс. рублей. Новая цена вводилась с 1750 г. Тогда было продано лишь 6100 пудов, зато казенный доход возрос до 1 млн. 223 тыс. рублей. В 1756 г. в связи с началом Семилетней войны цена соли была увеличена до 50 коп242. В 1757 г. ее продажа упала до 5680 пудов, зато прибыль казны достигла — 1 млн. 404 тыс. рублей. В последующие годы казна выручала от торговли солью более 2 млн. руб. ежегодно, а объемы продаж этого продукта населению восстановились до уровня 40-х годов лишь в середине 60-х гг. XVIII в.243 Так, возвышение данного косвенного налога вело к росту казенных доходов, но угнетающе влияло на товарооборот.
Аналогичные преобразования по предложению П.И. Шувалова были проведены и в казенной виноторговле. Доходы от нее также можно отнести к числу косвенных налогов. Казенная монополия на продажу горячительных напитков существовала с XVI в. Вино продавалось в государственных кабаках и кружечных дворах по ценам, установленным казной. Цена должна была компенсировать государству себестоимость напитка, накладные расходы по его реализации, а также обеспечить изрядную прибыль. Следовательно, цена вина включала и косвенный налог, который оплачивали его потребители, что являлось одной из важнейших статей дохода казны. Правда, речь идет о дешевом «простом», «зеленом» вине, которое производилось повсеместно (как правило, из зерна), имело массового потребителя. Казенная монополия не распространялась на торговлю дорогими заморскими винами, которые употреблялись в высших и наиболее богатых слоях русского общества. Продажа этих вин могла производиться частными лицами, правда, при соблюдении определенных правил и ограничений.
Простое «зеленое» вино производилось на казенных предприятиях или частными лицами по договорам с казной. В XVIII в. широко распространилось производство вина дворянами. Они организовывали его в своих имениях, используя труд крепостных крестьян, перегонявших на несложном оборудовании зерно, выращенное на барском поле. Это оборудование подлежало учету и регистрации, причем производители вина платили небольшую пошлину «с клеймения кубов». Когда казенного и дворянского вина не хватало, казна разрешала устраивать винокурни купцам, которые обязывались ставить вино «в государевы кабаки». Но всегда находились люди, которые торговали вином в нарушение казенной монополии. С ними государство постоянно вело борьбу. В 1741 г. для этой цели была создана специальная Корчемная контора.
По сравнению с солью цена на вино была подвержена большим колебаниям, так как зависела от стоимости хлеба, который мог сильно подорожать в случае неурожая. Но в любом случае государство продавало вино в кабаках намного дороже закупочной цены. В конце XVII в. продажная цена на вино установилась, примерно, в два раза выше себестоимости, на этом уровне она держалась и при Петре I, и после него, колеблясь в зависимости от цены на хлеб. П.И. Шувалов предложил установить фиксированную цену на вино по всей стране, резко ее при этом повысив. Императрица Елизавета долго раздумывала, прежде чем решиться на столь непопулярную меру. Но узнав, что дефицит бюджета достиг 3,6 млн. руб., она была вынуждена согласиться с предложениями Шувалова. В 1749 г. была установлена продажная цена вина 1 руб. 88 коп. за ведро, а в чарки оно отпускалось в кабаках из расчета 1 руб. 98 коп. ведро. Уже в 1751 г. казенные доходы от продажи вина достигли 2 млн. 273 тыс. руб., превысив уровень 1749 г. более чем на 1 млн. руб., а в конце 50-х — начале 60-х гг. XVIII в. была не ниже 3 млн. руб. в год. Значит ли это, что население стало менее трезвым? Вовсе нет. Как и в случае с солью, продажа вина из казны в 1750 г. резко сократилась, было продано лишь 1226 тыс. ведер (в 1749 г. — 1616 тыс. вёдер). Уровень продажи казенного вина был восстановлен только к 1760 г.244 Стремились повысить свои доходы от продажи вина в казну и дворяне. По указу 1754 г. было велено винокуренные заводы, принадлежавшие купцам и лицам других сословий, сломать, а вино в казну принимать только у помещиков. Под давлением высокопоставленных аристократов, имевших винокуренные заводы, отклонялись предложения о расширении производства вина на казенных предприятиях. В результате резко возросла зависимость казны от дворян-поставщиков, среди которых выделялись знатные вельможи, приближенные ко двору, находившиеся на высоких постах в государственном управлении и активно занимавшиеся предпринимательством в своих обширных вотчинах. Это были П.И. Шувалов, а также генерал-аншеф С.Ф. Апраксин, камергер Н.А. Корф, генерал П.С. Салтыков, князья Н.Ю. Трубецкой, И.В. Одоевский и др.245 Почти монопольное положение в поставках вина позволяло им завышать цену, что при фиксированной цене на продажу снижало прибыль казны. Торг между казной и помещиками был отражением того же соперничества за долю прибавочного продукта крестьянского труда.
В казенной продаже находились и некоторые другие товары, например, табак. С его потребителей также поступал в казну своего рода косвенный налог. В отличие от торговли солью и вином правительство предпочитало табак сдавать на откуп. Так, в 1749 г. табачный откуп достался московскому купцу К. Матвееву. Он обязался ежегодно вносить в казну по 42 831 руб. 6 коп.246, за что получил право монопольно продавать табак во всей стране. Цены он устанавливал по своему усмотрению, они были достаточно высокие, так как включали налог в казну, уплаченный Матвеевым в виде откупной суммы, а также прибыль откупщика. Государству этот способ был выгоден, поскольку оно освобождалось от забот по организации продажи табака и сбора доходов и получало всю сумму сразу. Правительство, зная о привлекательности этого откупа для богатых купцов, предоставляло его на определенный срок, по истечении которого вновь устраивало торг.
К. Матвеев владел табачным откупом шесть лет, после него на четыре года им завладел петербургский купец Л. Горбылев. Тем временем П.И. Шувалов решил, что столь выгодный откуп не стоит оставлять в руках купцов, и добился его для себя. Он согласился ежегодно вносить в казну ни много ни мало — 70 тыс. руб., зато и срок был установлен длительный — 20 лет. Табачный откуп стал еще одной прибыльный монополией, которыми владел влиятельный и предприимчивый граф.
Еще один существенный источник казенного дохода и важный косвенный налог — таможенный сбор. В этой сфере была проведена одна из самых значительных реформ правления Елизаветы Петровны. Ее инициатива также принадлежала П.И. Шувалову. Несмотря на упрощение системы таможенных пошлин в середине XVII в., в России еще сохранялись различные мелочные сборы с торговли. Некоторые из них были введены при Петре I в условиях исключительно острой нужды в деньгах. И после Петра I власти время от времени учреждали разного рода мелкие пошлины с торговых людей. Вряд ли возможно составить исчерпывающий перечень мелочных сборов с торговли, сохранившихся до середины XVIII в. В источниках появляется упоминание то об одном, то о другом сборе, а указа о их введении обнаружить не удается. Доходило до того, что разного рода пошлины вводились по решению губернаторов. По свидетельству В.Н.Татищева, на юго-восточной окраине России местные власти ввели специальный сбор с орехов, свечей, торговлей водой в разнос247. По всей стране сохранялась «мостовщина», существующая с незапамятных времен. Например, купец, двигавшийся с грузом от Сергиева Посада до Москвы на расстоянии всего 60 верст, платил этот сбор четыре или пять раз248. Бытовала и так называемая ящичная пошлина. Ее взимали с торговцев незначительными партиями товаров, которые из-за малости цены не регистрировались в таможне. Продавцы платили в этом случае по 20 коп. сборщику этой пошлины, сновавшему по торгу со специальным ящиком. Достаточно сложной оставалась и процедура сбора основных таможенных пошлин, которые взимались во всех городах, торговых селах и на ярмарках. Это сопровождалось регистрацией товаров при въезде и выезде, учетом нереализованных остатков, составлением книг различных видов, хранящихся на таможне и выписей из них, вручавшихся купцу при отъезде из города, по окончании торгового сезона и пр. Все это делалось с целью пресечь утайку товаров от пошлинного обложения и для контроля за деятельностью таможенников. Однако это не могло исключить всякого рода злоупотреблений. Сохранилось множество жалоб купцов, что их «...везде останавливают и требуют... выписей и с тех выписей берут по гривне и более... и кои не дают, тех держат с товары и турбуют дни по два и более, а иных за недачу бьют и возы с кипы... разбивают и досматривают... товары их мнут и тратят безвинно...»249.
В этих условиях П.И. Шувалов предложил весьма радикальную меру, предложив отказаться от сбора не только мелочных пошлин, но и от всех пошлин с внутренней торговли вообще. В этом его поддержали другие деятели елизаветинской администрации и, разумеется, представители купечества. С отменой внутренних таможенных пошлин государство теряло немалые доходы. Однако эта потеря была компенсирована адекватным повышением пошлин с внешней торговли. По расчетам П.И. Шувалова, внешнеторговый тариф следовало повысить на 13%. Тем самым бремя платежа упраздненного внутреннего таможенного сбора возлагалось на крупных русских купцов и их иностранных партнеров, а в конечном счете — на потребителей импортных товаров.
Таким образом, в 1753 г. были отменены внутренние таможенные пошлины, упразднены внутренние таможни. В 1757 г. был издан новый таможенный тариф на все импортные и экспортные товары. При этом дополнительный 13%-й сбор рассматривался как некоторая средняя величина. На те товары, которые могли доставляться в Россию без ущерба для отечественной промышленности, этот сбор устанавливался ниже 13%, и намного выше 13% — для нежелательных товаров, облагаемых высокой протекционистской пошлиной250. Но в любом случае данный таможенный тариф в результате добавления к нему сбора за упраздненные внутренние пошлины получился одним из самых высоких в истории России. Вскоре взимание пошлин по новому тарифу было поручено компании откупщиков во главе с известным купцом Никитой Шемякиным. Они собирали в свою Пользу пошлины во всех основных портах и на большинстве таможен по сухопутной границе. В казну им следовало платить ежегодно сумму, равную среднему ежегодному сбору в 1755—1757 гг. плюс 150 тыс. руб. «наддачи». Кроме того, им надлежало ежегодно выплачивать для Московского университета по 20 тыс. рублей251. Фактически Н. Шемякин являлся доверенным лицом и торговым агентом П.И. Шувалова. Но отдача внешнеторговых пошлин на откуп — не самый лучший способ их взимания. Этот принцип легко мог вступить в противоречие с замыслом составителей тарифа и его разрушить. Откупщику, который берет в свою пользу таможенные пошлины совершенно не интересны их идеи о сдерживании импорта одних товаров и поощрении экспорта других. Думая о своей выгоде, он не заинтересован брать высокие пошлины с импортных товаров — тогда их поступление в страну сократится, и его доходы упадут. Откупщик даже готов взимать с ввозимых товаров пошлину меньшую, чем указано в тарифе, лишь бы росла его прибыль за счет увеличения импорта и общей суммы таможенных сборов. Так и случилось при откупе Шемякина. В Россию хлынули в большом количестве импортные товары, что нанесло ущерб отечественной промышленности. Шемякин сам пострадал от контрабанды, поскольку не имел достаточно сил, чтобы с ней бороться. В результате он не смог полностью выплатить в казну откупные суммы. После смерти своего покровителя П.И. Шувалова в 1761 г. он оказался под стражей252.
В целом в правление Елизаветы Петровны сохранялась в неизменном виде система прямых налогов, сложившихся в предыдущие десятилетия, имевшая в своей основе подушную подать. Вместе с тем различные косвенные сборы и пошлины способствовали росту казенных доходов и в тоже время отвечали интересам дворянства, особенно представителей аристократической верхушки. Увеличение сборов достигалось за счет массовых потребителей товаров, находившихся в казенной монополии: соли, вина, табака и т.п. Многие эти пошлины взимались посредством сдачи их на откуп, типичными были всякого рода монополии, находившиеся в руках влиятельных вельмож. В то же время значительное повышение косвенных сборов позволяло правительству долгое время удерживать подушную подать на неизменном уровне.
237 Чечулин Н.Д. Очерки по истории русских финансов в царствование Екатерины И. СПб., 1906. С. 33.; Троицкий С.М. Указ. соч. С. 141-142.
238 Ден В.Э. Указ. соч. С. 71-72.
239 Соловеьв С.М. История России с древнейших времен. Т. 22, 23 // Соч. Кн. 11. М., 1993. С. 443-445; Кн. 12. М., 1993. С. 198-201.
240 Посошков И.Т. Книга о скудости и богатстве. М., 1951. С. 212—213.
241 Троицкий С.М. Указ. соч. С. 166.
242 ПСЗ-1. Т. 14. № 10606.
243 Троицкий С.М. Указ. соч. С. 169.
244 Там же. С. 157, 160.
245 Волков М.Я. Очерки истории промыслов России. Вторая половина XVII — первая половина XVIII в. Винокуренное производство. М., 1979. С. 298, 304-305.
246 Троицкий С.М. Указ. соч. С. 175.
247 Лодыженский К. История русского таможенного тарифа. СПб., 1886. С. 85.
248 Волков М.Я. Таможенная реформа 1753—1757 гг. // Исторические записки. Т. 71. С. 138.
249 Толстой Д. История финансовых учреждений России со времени основания государства до кончины императрицы Екатерины II. СПб., 1848. С. 100.
250 Лодыженский К. Указ. соч. С. 91.
251 ПСЗ-1. Т. 15. № 10837.
252 Лодыженский К. Указ. соч. С. 121 — 122.
<< Назад Вперёд>>
