Описание крестьянского двора
В 1706 году из Ново-Удинской слободы бежал Пётр Тежёлов. Порутчики в числе 5 человек просили передать им тягло бежавшего и имущество Тежёлова: избу без амбара, кобылу, корову с телёнком, 15 пудов ржи, 5 пудов овса, насеянной озими 1¾ десятины. Из сельскохозяйственного инвентаря упомянуты сошники, коса, три серпа. Роспись «статков», т. е. оставшегося имущества второго беглеца, «пищика» той же слободы, от 4 сентября 1706 года: «Изба да хлебной анбар, один серп да коса. Выжетава хлеба: ржи десяти[на], а щетом 500 снопов, насеяной ярицы без четверти десятина, а щетом 300 снопов».
В том же году крестьянин Артемий Солодков передавал своё хозяйство в Верхне-Илимской волости племяннику и в челобитье на имя воеводы писал: «И даю ему с тем тяглом двор свой со всем дворовым и огородным строением и с овином и со всяким деревенским заводом, чем я владел и насеяной свой хлеб, да лошадь шерстью темносерая, корова добрая, две овцы, 20 пуд отсыпного хлеба, 2 серпа, косу, сошники, лодку, рубль денег». Воевода согласился с передачей тягла и двора и разрешил Солодкову переселиться в Ново-Удинскую слободу.
Хотя эти описи и неполны, однако дают хорошее представление о слабом, необеспеченном дворе. Эти описи не содержат оценки имущества, так как ставят целью сохранение его.
Опись имущества братского посадского человека Агапита Дмитриева1, бывшего целовальником по продаже вина, даёт представление о среднем, достаточном дворе. По донесению таможенного и кабацкого головы Елисея Степанова в апреле 1714 года за «доимку», т. е. за долг, в сумме 155 рублей, образовавшуюся вследствие злоупотреблений, была произведена оценка имущества Дмитриева. Такие оценочные описи всегда производили посторонние и незаинтересованные лица, например, посадские люди или пашенные крестьяне, которые могли установить «настоящую» цену. Приказчики и служилые люди к таким описям не допускались.
В опись попало следующее имущество: двор с сенями, амбаром и дворовым строением, цена 10 рублей, «святых икон, два образа Спасителевых, цена 5 алтын», три лошади, стоимостью — одна 3½, другая 3, третья 2 рубля, 2 жеребёнка, цена 20 алтын, 6 коров — 6 рублей, 3 нетели — 40 алтын, 3 бычка — 40 алтын, 20 овец — 3 рубля, хлебного запаса 100 пудов, цена 4 рубля. Вся оценка этого, сравнительно, обеспеченного хозяйства составила 34 рубля 65 коп. Двор был куплен за 11 рублей 10 алтын местным священником Иваном Григорьевым, активным противником братских «бунтовщиков».
Другой случай описи имущества с его оценкой относится к двору умершего мельника — откупщика Степана Малыгина. По наказной памяти воеводы, 8 посадских людей произвели в январе 1703 года опись этого двора, причём в оценочной росписи было сказано: «Двор ево, Степанов, со всем дворовым строением, цена двору три рубли с полтиною; корову черную, цена рубль с полтиною, в том сию роспись подали». Через несколько дней, 19 января «принес в приказную избу илимской служилый человек Кирило Куниловской 5 рублев денег, и чтоб ему Кирилу тем двором и коровою за те деньги владеть без выкупу». Деньги пошли в зачёт недоимки.
Наиболее подробная опись имущества относится к двору зажиточного крестьянина Бубнова, по неясным причинам бежавшего в Якутск. Хозяйство его находилось на Воронинской заимке в Криволуцкой волости.
Постройки: «жилая изба на подклете, перед избою сени с забором, перед сеньми анбар о трех житьях, скотцкой двор на отставке (т. е. отдельно), два анбара хлебные да баня, анбар да кожевня на повосте».
Скот: «три коня работных, жеребец неработной; кобыла з жеребенком, кобылкою ж; рогатого скота большого и малого 32 скотины». При повторной поверочной описи оказалось 30 «скотин», в том числе 12 коров (4 больших — шерстью красные, 5 шерстью сивые, 1 бурая, 2 белобокие красные), 2 пороза больших, красных, лбы белые, 3 нетели шерстью пёстрые, 2 нетели шерстью красные, лбы белые, 2 бычка малые, 9 малых подтёлков, 3 борова, 4 свиньи, 34 овцы больших и малых. Всего, таким образом, имелось скота 79 голов. Кроме того, поступило сообщение, что укрыто ещё 3 лошади.
Упоминания о свиньях встречаются довольно редко. Впрочем это говорит не о слабом развитии свиноводства, а лишь о том, что по официальным учётам регистрировался только крупный скот. Подтверждением того, что свиноводство было развито, служат цены на свежее скотское и свиное мясо с 1724 по 1730 год: цены в Илимском остроге за пуд скотского мяса колебались от 34 до 48 копеек, а свиного от 32 до 56 копеек.
Сельскохозяйственные орудия и инвентарь: «Двои ральники (в другой описи — двои сошники), 6 кос, 12 серпов, 5 топоров, 6 хомутов конских со шлеями, шлея конская строченая, 4 узды конские ж».
Прочий инвентарь: 2 котла медные пивоварные, ветхие, 3 меденика, котёл «варчей», весом 11 гривенок, в том числе дуга и уши железные, таз «меди зеленые»; 3 блюда оловянные, одна «тарель» оловянная; «котел же варчей» медный, весом 5 фунтов, пищаль — винтовка подержанная, невод «да сети встолбу»2 (в другом месте — в столбе); терпуг, трезуб, 2 «сверлока», 2 «скобели», тесла, 2 долота, 2 пешни, 2 безмена, 5 замков висячих у анбаров, один замок «задорожчатый», 3 кади, 3 ушата, 3 бочки, в том числе одна дубовая, 2 поварёнки, 2 сковороды и неизбежные крюки дверные железные.
Припасы и сельскохозяйственное сырьё: 6 пудов муки ржаной, 4 пуда муки пшеничной, 3 пуда муки «яшной», 2 пуда крупы «яшной», 10 туш бараньего мяса (по другой описи оставалось 18 овец), пуд «с четью масла коровья», 2 пуда 2 гривенки шерсти бараньей, 27 фунтов хмеля, 5 гривенок мыла простого. «Сухова хлебного запасу, например (т. е. примерно, приблизительно) 10 пуд пшеницы, 10 пуд ячмени, 50 пуд овса, 4 пуда гороху». Да в кладях 300 суслонов ржи, 140 ярицы, 100 пшеницы, 460 ячменя, 300 овса. «Да насеяного хлеба впредь к 707-му году на Воронинской и Балахонской заимках например 3^ десятины ржи». Большинство припасов, видимо, хранилось в амбарах насыпью, так как в описи указаны только 8 мешков холщёвых, подержанных.
Одежда: медведно (шкура), одеяло песцовое ветхое, 18 овчин, «портище камки, цвет черной», мерою 8 аршин, фата шёлковая подержанная, «три чети аршина желтые камки», рукавицы «холотные», шиты шёлком по атласу вишнёвому; рукавицы белые, крыты красным сукном, «наушки лапчатые собольи», 4 лоскута «сукна яренти», 3 полотенца холщёвых, больших, по концам вшиты кружева, два «плата», один кисейный, другой китайчатый белый, по концам кружева, 3 рубахи холщёвые женские, новые, добрые, шубка белья хребтовая под зелёною камкою, 3 «пугвицы» серебряные под золотом, сарафан «кумашный» красный, поношен, 2 кокошника камчатые красные, один с золотым галунцом.
Перед нами встаёт крепкий зажиточный дом, где занимались не только земледелием, но и разными промыслами, вплоть до выделки кож, так как в описи значится 61 сырая коровья кожа.
Несмотря на обширный перечень всяких предметов, он не был исчерпывающим. Часть ценных вещей, видимо, присвоили его работник и племянник, а часть, вероятно, была пропущена. Не названо ни телег, ни саней, не упоминается о лодках, о мужской рабочей одежде и обуви и о многих сельскохозяйственных предметах.
Следующий документ — завещание отца по разделу имущества между сыновьями. Можно предположить, что подобные документы были тогда редкими. Среди многих тысяч дел встретилось только одно это завещание (и то без начала), нигде не делается и ссылок на такие документы. Как можно установить из последующего, это завещание или деловую запись дал пашенный крестьянин Нижне-Илимской слободы Кирило сын Ступин (арх. № 74, св. 6, лл. 86-87):
«...Кирилов сын Ступин поделил есми при себе детей своих: сына своего большого Максима да Петра Кириловых Ступина. Наделяю их, Максима и Петра божиим милосердием и Спасом и пречистою богородицею и благословением своим. Да я ж даю им, Максиму и Петру, во всем своем житье и в дворовом строении и во всяком крестьянском заводе третью доль всего прожитка своего в скоте и в животе и в черне и в беле и в хлебе и в посуде всякой — медной и деревянной и железной и в коровах и в лошадях и в овцах и свиней и кур3 и во всяком скоте всего дал им, Максиму и Петру, третьюю ж доль. И всякой лопоти4 и прожитку своего третья ж доль. А которую десятинную пашню снял я, Кирило, у пашенного, у Василья Срютного, четь десятины земли и сенных покосов, и тою пашнею и сенными покосы благословил я, Кирило, детей своих, Максима и Петра. Да я ж, Кирило, дал им, Максиму и Петру, сенной покос, которой покос на Тубе у пашенных крестьян у Микифора Жмурова да у Павла Жмурова ж. Да я ж, Кирило, даю им, Максиму и Петру, старую избу за новым двором, с овечьим двором и з хлевами. Да я ж дал в онной анбар на сарае. Да я ж, Кирило, дал им, Максиму и Петру, в поле сенные покосы и хлебные остожья третью долю. А что у меня в земли насеяно ржи к нынешнему 702-му году и господь бог уродит и им, Максиму и Петру, в том насеянном во ржаном хлебе третья ж доль. А с поля снимать и жать тот хлеб всем вопче и умолотить тот хлеб и делить с лопаты на 6 паев. Да я ж, Кирило, дал им, Максиму и Петру, пай в бане и в овине, ту ж третью доль».
Почему отец выделил двум сыновьям третью долю и велел делить хлеб на 6 частей, отчасти можно установить из конца того же документа и из других бумаг. У Ступина было 6 сыновей.
Завещание даёт представление о дворе среднего, достаточного илимского крестьянина.
В приведённых описях нашло отражение резкое имущественное неравенство различных слоёв илимского крестьянства. Имущественное неравенство является предпосылкой и следствием социального неравенства и условием эксплоатации человека человеком. За крупным посевом и за большим поголовьем скота обычно скрывается наёмный работник, не имеющий своих средств труда. Помещичье землевладение и крепостные отношения в Руси тормозили развитие класса кулаков. В Сибири этого ограничения не было.
1 Это один из деятельных участников братских событии 1696 года.
2 Т. е. в пае, в совместном пользовании с другими владельцами.
3 В одной из оценок имущества 1717 года встречается: «две курицы да петух, цена 5 копеек». Это всё, что известно о птицеводстве в илимских деревнях того времени.
4 Сибирское слово, до сих пор широко распространённое в деревнях. Лопоть — одежда.
<< Назад Вперёд>>
