Служилые люди
С образованием самостоятельного Илимского воеводства там появились и свои служилые люди. 5 мая 1649 года 80 служилых людей подали челобитную, которую первый илимский воевода Тимофей Шушерин переслал в Москву. В челобитной служилые люди напоминали, что приехали в 1648 и 1649 годах из Тобольска, Томска, Тары, Тюмени, Енисейска и Красноярска, и несут в Илимске весьма трудные обязанности. Они должны дважды в год плавать в Енисейск за хлебом, собирать ясак, строить «суды», ходить по Илиму и Лене, оберегать верхоленских крестьян от нападений бурят. Они указывали на невозможность плавать два раза в одно лето до Енисейска и просили разрешить им производить это один раз в год. Москва 20 октября 1649 года дала уклончивый ответ — делать, как указано и смотря по тамошним обстоятельствам1. Впоследствии никогда не плавали за енисейским хлебом два раза в одно лето. В приведённой справке указан один из путей пополнения рядов служилых людей, именно посредством перевода из других городов. Но впоследствии, когда кадры служилых людей были созданы, основным источником их пополнения служили местные жители.
Прибывшие в Илимский острог первые кадры служилых людей в значительной мере оказались ненадёжными и неустойчивыми. Уже через 2-3 года многие из них самовольно оставили службу и потянулись дальше на восток. К 1652 году из 149 человек семеро умерло, один ослеп, одного убило деревом, двое были отставлены (про одного сказано: «из службы выкинут»), один повёрстан в пашню, один «ступил с ума, застрелился из пищали», а 65 человек бежало. Из группы бежавших, пятеро вернулись «к Русе», четверо ушли за Байкал, четверо не возвратились из командировок и 52 человека бежали «в Дауры». Самыми устойчивыми оказались церковники, пятидесятники и десятники казачьи, подьячие и судовые плотники. Особенно много бежало казаков из Верхоленского острожка.
Вместо выбывших воевода набрал из местных жителей 57 новых служилых людей, но и из них вскоре бежало 19 человек в Даурскую землю. На опустевшие места ещё раз было повёрстано 7 человек, но из них один бежал2.
Вот почему в книгах Илимского воеводства и Сибирского приказа уже через 10-15 лет мало встречается имён первых служилых людей. В списках служилых людей 1652 и 1717 годов можно насчитать только 18 совпадающих фамилий.
По той же книге Сибирского приказа легко установить — из каких слоёв пополнялась столь значительная убыль служилых людей. В таблице 78 показано, сколько человек и из каких элементов населения было повёрстано служилых людей в 1649-1652 годах.
Таблица 78
Главным источником пополнения убыли в составе илимских служилых людей оказались гулящие, примыкающая к ним группа промышленных людей, а также ссыльные. Взятые вместе, они дают 60 человек из 64.
Впоследствии бегство служилых людей никогда не принимало сколько-нибудь заметных размеров. Естественная убыль людей во все последующие времена пополнялась, главным образом, приверстанием детей служилых людей. Впрочем, и из числа гулящих и ссыльных воеводы довольно охотно набирали новые кадры, несмотря на то, что в семьях служилых людей всегда имелось избыточное число желающих попасть на работу. Насколько велик был резерв таких людей, можно судить по одной цифре, приведённой в сборнике илимских книг за 1700 год3. Там указано, что имелось невёрстанных детей служилых людей и плотников в возрасте от 8 до 42 лет — 114 человек.
Число служилых людей можно определить по многим книгам Илимского воеводства и Сибирского приказа с большой точностью, так как сохранились десятки полных списков всех служилых людей за различные годы. В таблице 79 приведены сводные данные о численности служилых людей, с распределением их по группам, принятым илимской приказной избой4.
Таблица 79
Общее увеличение числа служилых людей за такое довольно длительное время нельзя считать большим, тем более, что в XVIII столетии территория воеводства и число волостей сильно возросли. В то же время были, наконец, выключены из окладных книг по выдаче жалованья ружники, сперва пономарь, дьячок и просвирница, а затем и попы. Мельники стали получать вознаграждение с мельниц. В число казаков включались только те лица, которые были в данное время налицо и несли какие-нибудь обязанности. Сюда причислялись пятидесятники казачьи (2-3 чел.), десятники казачьи (5-8 чел.) и рядовые казаки или, как их иногда называли, рядовые служилые люди. Число казаков колебалось довольно значительно, так как иногда их отсылали в другие уезды, например, в 1697 году на даурской службе числилось 34 илимских казака. В число казаков в таблицу не включены верхоленские казаки, которых в 1652 году было 43, а в 1676 году — 25.
Казаки выполняли всевозможные работы: сопровождали грузы, ссыльных и рекрутов, возили срочные бумаги в Москву, стояли на городских стенах, собирали с населения деньги, хлеб и ясак, назначались приказчиками, сплавляли грузы. Вот выдержки из дела 1694 года (арх. № 35, св. 3, лл. 90-98) о поручениях, возлагавшихся на эту основную группу служилых людей: «Был послан в Верхную Илимскую хлебную (т. е. не в ясачную) волость для хлебного выделу и умолоту... Был у кузла цыренных плиц (или, иногда — скоб) для досмотру в кузнице... Послан с сметными и пометными списки и с ыными великих государей делами и казною к Москве... Был послан под Яндинской волок для сплавки до Илимска хлебных запасов яндинской пахоты, он же был послан до Енисейска в провожатых соболиные казны... Послан был в Киренскую и в Хандинскую ясачную волость для ясачного збору... Послан в Енисейск для сыску и поимки беглых крестьян».
Наиболее точно и подробно перечислены работы, выполненные илимскими служилыми людьми в «Записной книге всяким чином служилым людем», которая была составлена комиссаром Д. Молчановым, с его приезда в Илимск, т. е. с 4 декабря 1717 года (Россыпь, № 38, св. 4, листов 24). Кроме того, имеется такая же книга за 1716 год, но в ней нет начала. На утраченных листах было записано, вероятно, 44 человека (Россыпь, № 36, св. 4). Сопоставление обеих книг даёт полное представление о поручениях, которые выполнялись служилыми людьми.
Число служилых людей, по сравнению с населением Илимского воеводства, было небольшим. Особенно невелик был состав подьячих, осуществлявших всю переписку воеводской приказной избы. Например, в 1652 году их было 3, в 1683 году — 6, в начале XVIII века — 4. В городовом списке Илимского острога 1695 года отмечены следующие подьячие приказной избы: ясачного и денежного стола «подьячей старой» — Герасим Учюжников, подьячий хлебного стола Борис Зубов, подьячий старой судного стола Степан Березовской и 3 молодых подьячих. В таможенной избе был занят ещё один подьячий5. В конце рассматриваемого времени, в 1726 году, по указу из Тобольска для Илимска было установлено постоянное число подьячих в количестве 8 человек, из них 1 подьячий «старой», 2 средней руки и 5 молодых (Россыпь, № 63, св. 7).
Вероятно, подьячие сидели в приказной избе с утра до ночи, так как время их работы не ограничивалось. При исчислении канцелярских расходов, всегда предусматривались свечи. Бывали случаи, когда в целях ускорения срочных работ, например, при составлении сметных и пометных списков, воевода ставил у дверей приказной избы караул, который не выпускал подьячих до тех пор, пока они не закончат работу. Недаром встречаются их челобитные о выдаче жалованья, уснащённые сетованиями, часто картинно-преувеличенными, на свою судьбу. Например, 12 декабря 1726 года они писали воеводе «доношение»: «содержимся мы в ылимской земской канцелярии (так именовалась в то время приказная изба) у отправления разных ея императорского величества ведомостей и репортов денно и нощно, всегда скованы безвыпускно в домишка паши и ея императорского величества на минувший 725 и на нынешней 726 годы денежным и хлебным жалованьем не пожалованы, а от дел никакого доходу и неоткуда себе и дневные пищи не имеем и помираем голодной смертью». Воевода (тогда — «земский камисар») велел ради их «всеконечной скудости» выдать хлебное жалованье, с условием, что оно будет доправлено на них возвратно, если царским указом «оной правиант в зачет им не положитца».
Число судовых плотников, как видно из таблицы 79, было очень устойчиво, что объясняется постоянством работ на постройке судов для сплава хлеба в Якутск. На место выбывших немедленно верстались новые плотники, главным образом сыновья умерших, увечных или состарившихся плотников. Вот например: «во 188-м году (Офонька Онтипин) умре, а на ево место в плотники поверстан в тот же оклад сын ево Ларька; а за хлебной оклад велено ему пахать отца ево пашню». Некоторые плотники наследовали ремесло отцов на протяжении многих десятков лет. Так в 1681 году в Усть-Илге работал судовым плотником Ганька Иванов сын Жернаков, а в 1744 году ремесло это вели его потомки, причём сын Ганьки — Иван Жернаков умер в возрасте свыше 70 лет, передав своим детям унаследованное им ремесло. Фамилия эта до сих пор встречается в Жигаловском районе. Ремесло судового плотника настолько прочно внедрялось в семьи этих тружеников, что есть возможность привести редкий случай работы у государевых судов одной женщины. В 1695 году умер Федька Романов
сын Косыгин. «И после смерти ево жена ево дослужить год и у судов работать наймована для того, что даноему жалованье». Жена полностью отработала деньги, взятые её умершим мужем, и таким образом не понадобилось взыскивать выданное вперёд жалованье (арх. № 38, св. 3, л. 84 об.).
Судовые плотники подразделялись на уставщиков и рядовых плотников. Уставщики, т. е. инструкторы, ведали постройкой определённого типа судов. До середины XVII столетия были струговые уставщики, но до конца исследуемого периода остались только барочные и дощаничные уставщики. Обязанности судовых плотников хорошо очерчены в одном из дел за 1694 год; плотники должны делать: «струги для посылки ясачных сборов, барки для хлебных запасов, кочи для морского хода... А работают у струга по 2 человека, у коча по 4 человека, у барки большие по 3 человека... Да они ж плотники в Ылимском, которые домами живут, делают городовые всякие зделья и в отпуск в Енисейск всяким посыльщиком суды и лотки починивают... А как в Ылимском от посылок служилых людей останетца малое число и оне бывают, плотники, в остроге в прибавок на карауле, вряд с осталыми служилыми людьми... служат всякие городовые и отъезжие службы с служилыми людьми вместе» (арх. № 35, св. 3. л. 98). В частности, в 1694 году у судов работало 21 чел., а в посылках, главным образом по сплаву яндинского хлеба из Кочерги в Илимск, находилось 7 чел.
Такое положение плотники сочли несправедливым и в 1700 году жаловались в Сибирский приказ на множественность обязанностей, для чего посылали своего представителя Степана Казаркина в Москву. Из Москвы пришла грамота на имя воеводы: судовых плотников освободить от градских и воеводских поделок, а жалованья, как они просили, не прибавлять. Можно отметить следующие даты этой переписки: 21 декабря 1700 года Казаркин выехал с челобитьем плотников и с письмом воеводы, грамота из Сибирского приказа, посланная от имени царя, помечена 8 февраля 1701 года, т. е. через 49 дней. Казаркин вернулся в Илимск 23 сентября 1701 года, проездов 247 дней.
Вне собственно служилых людей стояли, так называемые, беломестные казаки, проживавшие в деревнях Яндинского острога и занимавшиеся земледелием наравне с пашенными крестьянами. В отличие от последних, они не несли никаких государевых и мирских повинностей, платя только очень скромный оброк. В отличие от казаков, т. е. рядовых служилых людей, беломестные казаки не несли никаких служб и не получали ни денежного, ни хлебного, ни соляного жалованья. Их положение и обязанности прекрасно выражались в следующих словах записной книги 1716 года (Россыпь, № 36, св. 4): «Беломестные казаки служат по Яндинскому острогу с пашни. Да с той же пашни платят они в казну великого государя, в житницы, по 3 четверти ржи с человека на год. А поверстаны они в беломестную казачью службу в прошлых годех по указу блаженные памяти великого государя и великого князя Феодора Алексеевича, всеа великия и малыя и белыя Росии самодержца и по грамоте прошлого 188 (1630) году из илимских служилых и гулящих вольных людей и из казачьих детей и братьи для обережи от приходу воинских людей, чтоб им воинской приход на Илимской уезд перенять. А с илимскими служилыми людьми в городы и остроги и посылках никогда не бывают. И в Ылимском городовых караулов не караулят и зделей не делают. А с пашенными крестьяны подвод не гоняют и зделей не делают же и ямщины и всяких податей не платят. А бывают они, яндинские беломестные казаки, из Яндинского острогу в степных (?) посылках до Иркуцкого уезду — до Балаганского и до Идинского острогов и до Иркуцкого за всякими великого государя казнами. И по московским городовым подорожным и по проезжим великого государя грамотам у посыльщиков в иноземских брацких ясачных улусах в вожах и толмачах». Далее следует перечень 12 беломестных казаков.
Переходим к рассмотрению вопроса о размерах жалованья, выдававшегося служилым людям. Впервые оклады жалованья илимским служилым людям были установлены Сибирским приказом в особом указе, который был «писан на Москве, лета 7157 (1649) марта в 10 день»6. Оклад денежного жалованья пятидесятнику был установлен в размере 5½ рублей, десятникам казачьим по 5¼ и рядовым казакам по 5 рублей в год. Размер хлебного жалованья зависел от семейного положения служилого человека: женатым, всем без различия, полагалось по 5 четвертей с осминою ржи (около 22 пудов) и по 4 четверти (16 пудов) овса на год; холостым такое же количество ржи, но только 2 четверти овса. Кроме того, всем полагалось соляное жалованье, оклад которого был одинаковым для всех служилых людей, по 1½ пуда соли человеку на год.
Установленный этим указом порядок в общем удерживался до конца рассматриваемого времени, меняясь лишь в частностях.
Для других служилых людей, по документу 1652 года, уже цитированному, выплачивалось следующее жалованье (табл. 80).
Высшие оклады давались подьячим, такие же оклады обычно устанавливались и для детей боярских.
С переходом от расчётов в 4-пудную четверть на исчисление в 8-пудную четверть были пересчитаны и хлебные оклады жалованья. Этот пересчёт производился, видимо, не по одному коэфициенту перевода одних мер в другие, вследствие чего получились сложные дроби. Например, по ржи соотношения составляли и 0,6 и 0,61 и 0,57, по овсу и 0,6 и 0,63 и 0,65. Рядовые казаки с 1694 года стали получать по 3 четверти и 1½ четверика ржи, таможенный подьячий по 3 четверти с осминою, с четвериком и с четью четверика ржи. Такие дробные величины усложняли всякие расчёты и, может быть, не раз сбивали с толку служилых людей. Поэтому уже в 1702 году хлебные оклады записаны в более простой форме, при этом между старым исчислением в 4-пудную четверть и новым в 8-пудную четверть было принято соотношение равное 1:2. Например, рядовой служилый человек получал в 1649 году 5½ четвертей ржи и (женатый) 4 четверти овса, в 1694 году ему выдавали 3 четверти ½ четверика ржи и 2½ четверти овса, а в 1702 году и в последующие годы — по 2½ четверти ржи и 2 четверти овса.
Таблица 80
Представление об общих и средних размерах всех видов жалованья даёт таблица 81.
Таблица 81
Следовательно, средний размер оклада за 50 лет почти не изменился. Если принять цену пуда ржи в 8 коп., пуда овса в 7 коп. и пуда соли в 15 коп., то весь средний годовой заработок служилого человека будет равен 8 рублям 31 коп. На эти деньги он мог купить около 104 пудов ржи. Такое вознаграждение, понятно. далеко не обеспечивало даже сносного существованиясемьи. Но даже и это жалованье не всегда выдавалось во-время. В сметных и пометных списках по деньгам, хлебу и соли всегда отмечаются крупные долги служилым людям по всем видам жалованья.
Вначале, когда Восточная Сибирь была занята русскими и требовалось быстро упрочить положение завоевателей, правительство обращало много внимания на своевременную выдачу жалованья своим служилым людям. В грамотах из Сибирского приказа то и дело встречаются требования к илимским воеводам — приложить все силы, чтобы служилые люди Якутского острога были своевременно и полностью снабжены хлебом и солью. Такие же указы получали енисейские воеводы в отношении обеспечения хлебом илимских служилых людей.
Дело было поставлено так, что илимские воеводы готовили суда и стягивали хлеб к местам погрузки на Лене, а якутские воеводы высылали своих служилых людей для приёмки хлеба на подготовленные суда и для сплава его в Якутск. В свою очередь, енисейские воеводы готовили суда и хлеб, в том числе тобольской присылки, за которыми посылались илимские служилые люди. Этот хлеб выдавался им в качестве хлебного жалованья.
Но с развитием земледелия в Илимском воеводстве внимание Москвы к снабжению илимских служилых людей ослабло. Енисейск систематически недосылал хлеб, вследствие чего редкий год илимские служилые люди получали полный хлебный оклад. Не всегда воеводы дополняли недосланный хлеб из местных источников. Кроме того воеводам было запрещено выдавать хлеб из илимских запасов до прибытия хлеба из Енисейска.
В 1674 году, по сообщению илимского воеводы Оничкова в Москву, енисейский воевода Михаил Приклонский вместо 1114 четвертей ржи и 720 четвертей овса, которые требовались для Илимска, отпустил «на илимские окладные расходы твоих, великого государя, тобольских присыльных хлебных запасов на трех дощаниках старых... в присыльную тобольскую осмину 417 чети с осминою ржи». Илимский воевода велел «дать в прибавку из илимские и ленские пахоты по окладом, а иным и в полы окладов»7.
В 1677 году вместо 1061 четверти ржи и 762 четвертей овса привезли из Енисейска на 4 дощаниках только 179 четвертей ржи, 110 ячменя и 373 четверти овса8.
В 1678 году вместо 1140½ четверти ржи и 697 четвертей овса было прислано из Енисейска, также на четырёх дощаниках, лишь 192 четверти ржи, 95 ячменя (за рожь) и 374 четверти овса. Из этого хлеба 40¾ четверти осталось в дороге, так каксуда были неисправны. Пришлось добавить из местных запасов по 1½ осмины на человека9.
В фонде илимской приказной избы сохранилось около десятка книг, по которым выдавалось жалованье. Одна из них за 1667 год.
Сошлёмся на книгу выдачи хлебного жалованья илимским служилым людям за 1682 год, где поимённо указано — кому, где, когда и какой выдан хлеб (арх. № 29, св. 2): «Евдокимко Микитин сын Кокшара. 191-го сентября в 18 день дано илимские и яндинскне пахоты 3 чети ржи. 191-го году ноября в 20 день дано киренскне пахоты 1 четь овса. 191-го майя в 15 день дано идинские и яндинские пахоты 2 чети с осминою ржи». По другим записям показана такая же выдача хлеба «енисейские присылки».
В книге 1681 года (арх. № 27, св. 2) к числу волостей, откуда выдавался хлеб, отнесены также Бирюльекая и Тутурская.
Служилые люди должны были сами ездить в Енисейск за своим хлебным жалованьем. Для этого посылали ежегодно 5-10 человек. В одном из дел 1695-го года можно прочитать: «... по указу великого государя и по грамоте велено им, илимским всем жалованным людем, по хлебное жалованье, по свои оклады ходить в Енисейской»10. Если дощаники с енисейским или тобольским хлебом не могли подняться к Илимскому острогу, то служилые люди ехали за хлебом из Илимска на устье р. Илима. Когда Илимск стал обходиться своим хлебом, хлебное жалованье выдавалось по месту работы или жительства служилых людей. Одно время они должны были ездить за соляным жалованьем в Усолье, на устье р. Куты. Служилые люди просили в 1664 (?) году выдавать им соль в Илимске, так как «за волок езду летним путем до Муки реки с возы 4 дни и больши, а до твоего, великого государя, Усолья езду для соляные воски 3 недели и болыпи11. Но в 1700 году служилым людям было опять предложено ездить в Усолье самим.
Всё это сильно ухудшало положение илимских служилых людей.
Вместо хлебного жалованья служилые люди могли пахать пашню и в таком случае воевода выделял им необходимую площадь земли. В списке служилых людей 1652 года в Верхоленском Братском острожке «брацкой тунгуской толмач» Фёдор Стефанов пахал вместо хлебного жалованья. Тогда в Илимском воеводстве он являлся единственным пахарем среди служилых людей. Это было в то же время первым проявлением довольно большого мероприятия, впоследствии поддержанного правительством.
Фото 23. Книги по выдаче хлебного жалованья служилым людям. 1682-1683 гг. Начало окладной книги
Фото 24. Конец книги 1683 года с записями о выдаче жалованья
При переводе с хлебного жалованья на пашню, размер последней устанавливался так: 1 четверть ржи хлебного жалованья давала право пахать 1 ржаную десятину. Об этом можно судить по многим случаям перевода казаков на пашню. Например, о конных казаках, оклад жалованья которым был установлен в количестве 6½ четвертей ржи, в книге 1683 года (арх. № 31, св. 3, лл. 358-364) написано: «Верхоленские ж конные казаки, которые за государево хлебное жалованье, за полные свои оклады, за рожь и за овес, пашут на себя пашни 6 десятин с полудесятиною в поле, а в дву потому ж»12. Последняя приписка о двух полях реального значения в Илимском воеводстве не имела. Рядовые казаки получали право пахать вместо хлебного жалованья 5½ десятин ржаных (оклад 5½ четвертей ржи).
Таблица 82
Ещё более убедительное доказательство справедливости высказанного. предположения о приравнивании 1 четверти ржи хлебного жалованья к 1 десятине ржаного посева, при замене хлебного жалованья пашней, можно почерпнуть из списка служилых людей 1676 года14. Цифровые данные этой книги, в виде сводки, приведены в таблице 82.
Невольно обращает на себя внимание и другое соотношение между размером пашни и числом копён сена. Так как укос с одной десятины луга принимался в 10 копён, то отсюда следует, что при наделении землёй на 1 десятину ржи давалась одна десятина луга.
Размеры пашни служилых людей в десятинах озимой ржи за 1676, 1683 и 1709 годы приведены в таблице 83.
Таблица 83
В 1681-1683 годах была сделана попытка посадить на пашню почти всех служилых людей Илимского воеводства. Уже отведена была земля 30 пешим казакам, которым приказано было пахать её. Кроме того, 8 казакам, пахавшим за полоклада, было велено пахать за полные оклады, то-есть удвоить размер пашни. Всего намечалось увеличить пашню служилых людей на 191 десятину. Но, как видно из приведённой таблицы, казаки увеличили пашню к 1709 году только на 46½ десятин. В общем, около 20% всех служилых людей вместо хлебного жалованья получали землю для ведения сельского хозяйства.
Фото 25. Грамота Сибирского приказа о даче служилым людям пашни вместо хлебного жалованья (1706 год)
То, что обозначено в таблице словом «пашня», в действительности не представляет ни всей пашни, так как речь шла до сих пор только об озимой ржи, ни посева этой культуры. Приведённые цифры являются только показателем права сеять определённое количество ржи, а не его воплощение. Многие и не могли использовать своё право, вследствие старости, малосемейности и отсутствия необходимых средств. В таких случаях земля могла сдаваться в аренду. Другие, наоборот, имея благоприятный для ведения сельского хозяйства состав семьи, а иногда привлекая наёмную рабочую силу, вели запашку сверх разрешённого им размера. В таких случаях за посев сверх размера, который был обусловлен величиной хлебного жалованья, служилый человек платил пятинный (выдельной) хлеб в количестве ⅕ части урожая.
Сколько было посевов сверх окладов, можно определить лишь приблизительно. По перечневой смете за 1714 год нужно было собрать 60 И четвертей ржи, в действительности собрано сверх этого количества 30 четвертей 1½ осмины пол-полчетверика, или в пересчёте на более понятные нам меры — 730¼ пуда ржи. Так как выдельного хлеба взимался 5-й сноп, т. е. 20% урожая, то, считая средний сбор в 50 пудов с десятины, можно всю лишнюю пашню определить в 73 десятины. Из этой площади на долю служилых людей падает не менее 60 десятин, а остальные на долю прочих посевщиков, плативших выдельной хлеб. Если прибавить ещё к ржаному посеву около ¼ яровых хлебов, т. е. примерно 60-70 десятин, то вся совокупная площадь посева у служилых людей Илимского воеводства в начале XVIII столетия вряд ли превысит 300-330 десятин.
Сравнивая право служилого человека на пашню с величиной его хлебного оклада и соизмеряя тяглые десятины пашенного крестьянина с размером платежа отсыпным хлебом, можно подметить определённую закономерность между этими соотношениями. В самом деле, за 5½ четвертей хлебного жалованья служилый человек имел право пахать, а точнее говоря, засевать 5½ десятин; дети боярские, имея оклад хлебного жалованья в 10 четвертей ржи, получали 10 десятин пашни. Значит, 1 четверть хлебного жалованья давала при замене его пашней право засевать 1 десятину. Пашенные крестьяне в большинстве волостей в XVIII веке платили по 8 четвертей ржи с тяглой десятины, получая за это право пахать, т. е. опять-таки засевать 8 десятин, а иногда и больше. Следовательно, на десятину крестьянского посева падало государевых платежей 1 четверть ржи. Правда, по отдельным волостям это соотношение менялось, но мы говорим об экономическом, а не об арифметическом соотношении.
Известно, что служилые люди получали кроме ржи овёс, а также деньги и соль. Но из приведённых соотношений видно, что овес не играл никакой роли в определении пашни, заменяющей хлебное жалованье. Деньги и соль выдавались всем служилым людям, в том числе и пахавшим землю. Исключение делалось только в отношении приказчиков, они полностью снимались со всех видов жалованья на всё время «сидения на приказе».
Итак, 1 четь ржи хлебного жалованья соответствует 1 десятине пашни (посева ржи) служилых людей или 1 чети отсыпного хлеба или 1 десятине посева пашенного крестьянина.
Воеводы строго следили, чтобы служилые люди не пахали лишних десятин без платежа пятинного хлеба и ежегодно рассылали выдельщиков для обложения таких служилых. Один случай нарушения соответствия между пашней и жалованьем, допущенный десятником казачьим Ерёмкой Мартемьяновым Коркиным и раскрытый приказной избой, можно найти в упоминаемой книге 1683 года. Этот десятник решил пахать втайне и вот что записано против его имени: «Во 191-м (1683) году Еремка в Орленской волосте пахал на себя пашню, а челобитья о той ево пашне в приказе15 нет. А по государевой грамоте земель пахать даром никому не велено». Вследствие этого в списках служилых людей Ерёмке хлебного жалованья не предусмотрено.
Чтобы закончить со служилыми людьми, обратимся к переписи жителей Илимска, произведённой в 1722 году. Из уцелевших материалов можно сделать выборку по 57 семьям. В составе этих семей было 345 человек, т. е. по 6 человек на семью. 49 семей имели 48 лошадей и 71 голову крупного рогатого скота, с соотношением коров к молодняку 1:0,48. На этот скот ставилось 1625 копён сена, главным образом силами семей служилых людей; арендовали сенокосы 13 человек. Покупалось служилыми людьми 3960 пудов хлеба. Если считать потребность в хлебе в среднем по 12-15 пудов на душу, то окажется, что покупной хлеб составлял 70% от потребности. Ранее было определено, что процент служилых людей, занимавшихся хлебопашеством, составлял около 20. Таким образом, результаты обоих расчётов согласуются довольно удовлетворительно.
По Братскому острогу переписью 1723 года учтено 16 семей служилых людей, всего 115 человек, т. е. по 7,2 человека на семью. Они имели 38 лошадей и 55 голов крупного рогатого скота. Ставилось, преимущественно своими силами, 1100 копён сена. Хлеб покупала только одна семья. Возможно, что покупали многие семьи, но это не имело для переписчика значения, так как Братская волость имела избыток хлеба, вследствие чего не было основательных причин для точной регистрации всех покупок.
Подавляющее большинство служилых людей жило скромно, немногие имели промыслы. По Илимску один вёл торговлю.другой занимался кузнечной работой по государственным заказам, «а за работу де он берет деньги из казны, за всякой фунт по 2 алтына», третий показал, что у него есть ремесло — «делать железное и медное», т. е., видимо, он был кузнецом и слесарем, четвёртый посылает сына на чёрную работу, так как сам занят в илимской канцелярии «у письма государевых дел, днем и ночми беспрестанно».
В Братском остроге один служилый куёт на государеву колесчатую мельницу «на своем кузнишном заводе и своим угольем всякие зделья и к судовому строению скобы повсягодно». Кузнечное дело в те годы было очень выгодным. Достаточно сказать, что кузнец в Усолье получал до 30 рублей в год.
Несколько человек в Братске показали, что отведённую им пашню за хлебное жалованье они не пашут. Вероятно, эти пашни отдавались ими в аренду. Немногие пахали, но о размерах пашен служилых встречаются очень редкие, почти единичные показания. Так, пеший казак Н.В. Ермаков пахал вверх по Ие, по Теме речке и засевал 2 десятины ржи и пополам десятину овса и пшеницы, а также немного конопли. Другой высевал на 2 десятины ржи 16 пудов семян, а на десятину овса и ячменя по 6 пудов каждой культуры. Сбор хлеба составлял: ржи — 150, овса — 20, ячменя — 15 пудов. Таким образом, оба засевали по 3 десятины вместо разрешённых 5½ десятин. Так как трудно предположить, чтобы данное им право они не использовали, то нужно полагать одно из двух — или они преуменьшали свои посевы, ибо это не было наказуемым делом, или сдавали часть земель в аренду. Последнее предположение можно подкрепить тем соображением, что выдельщики пятинного хлеба часто указывали о выделе пятого снопа с присевок служилых людей на землях других служилых или на землях пашенных крестьян.
Такова экономика илимских служилых людей и отношение их к пашенному делу.
1 Сибирский приказ. Столбец 314, лл. 7-23.
2 Сибирский приказ. Книга 306, лл. 1-75.
3 Сибирский приказ. Книга 1289, лл. 22-45.
4 За 1652 год число служилых людей показано по книге Сибирского приказа, за остальные годы по фонду илимской приказной избы.
5 Сибирский приказ. Книга 1109, лл. 94-114.
6 Сибирский приказ. Столбец 290, лл. 116-117.
7 Сибирский приказ. Столбец 813, лл. 152-153.
8 Там же, лл. 209-210.
9 Сибирский приказ. Столбец 813, лл. 229-231.
10 Сибирский приказ. Книга 1109, л. 128.
11 Сибирский приказ. Столбец 586, часть II, л. 247.
12 Эта книга является, видимо, концом книги, имеющей арх. № 29.
13 О наделении Куржумова пашней за половину хлебного оклада упоминает Н.Н. Оглоблин на стр. 61-62 первой части своей работы. Но он не придал значения количественным соотношениям между пашней и жалованьем.
14 Сибирский приказ. Книга 633, лл. 253-258.
15 Т. е. в приказной избе.
<< Назад Вперёд>>
