«Большой повальный обыск»: составление карт земельных владений и местные интересы
Давайте начнем с распутывания представленных на картах связей между центральными и местными интересами, а затем попытаемся оценить степень участия государственной власти в составлении карт. Неудивительно, что взаимодействие между центральными и местными силами наиболее явно демонстрируют местные карты, т.е. крупномасштабные карты отдельных землевладений, граничных линий и значимых объектов местности, а не грандиозные отображения путей сообщения и оборонительных линий. Землевладение в значительной степени было прерогативой элиты — землей владели дворяне и служилые люди, а также монастыри и другие церковные учреждения. Религиозные власти защищали свое имущество с таким же земным рвением, как и светские землевладельцы. Большинство землевладельцев, участвовавших в судебных прениях по поводу имущества в XVII веке, получали землю либо по праву безоговорочного наследственного владения (вотчина), либо в дар от царя на определенных условиях (поместье). Обе формы землевладения обязывали собственника служить царю на административной или военной службе, а также платить государству налоги или обеспечивать уплату налогов своими крестьянами. В принципе окончательное право на всю земельную собственность оставалось за царем, при этом всячески ограничивалась законная способность землевладельцев продавать, сдавать в аренду, дарить или завещать собственность. Формально землю поместья вообще нельзя было продавать, и она переходила государству как выморочное имущество, если владелец не оставлял наследника мужского пола, который стал бы выполнять обязательства службы, причитающиеся с данной собственности. Более того, царь обладал, хотя и редко ее применял, прерогативой конфискации земель в случаях измены, невыполнения обязательств или отказа от службы, но на самом деле собственность — как поместья, так и вотчины — оставалась в руках собственников и без помех переходила наследникам, за исключением случаев вопиющих преступлений, таких как измена. Динамичный рынок земли, который породил многие судебные дела и карты, составляющие основу этой книги, показывает, что ограничения на продажу, скорее всего, тоже соблюдались в случае нарушений, а не в обычном порядке вещей. Царь и его правительство демонстрировали готовность скорее оставить землю в активном пользовании, чем вмешиваться в продажи или регулировать незначительные детали сделок по передаче собственности.
Городские общины также имели права на некоторые земли общего пользования, как и независимые крестьяне-собственники в северных уездах, но судебные дела свидетельствуют об их постоянной борьбе с притязаниями соседних магнатов и других общин. Солдатские, стрелецкие и казачьи полки получали участки земли для совместного возделывания, при этом они владели правом собственности на землю и защищали это право как полковое подразделение20. Несмотря на обширность русских земель, в которых, казалось, места должно было хватить всем, споры по поводу прав были постоянными и ожесточенными. В наиболее густонаселенных центральных уездах земельная собственность была редким и ценным товаром уже в XVII веке, что вызывало горячие правовые споры из-за права собственности. В менее населенных периферийных областях заселенные и уже расчищенные участки были достаточно редки, чтобы стать причиной столь же ожесточенных судебных тяжб21.
Земельные споры в уездных судах слушали воеводы, назначаемые центральными земельными приказами в Москве и полностью им подотчетные. Инициатива в тяжбе происходила от истца, который подавал прошение, адресованное непосредственно царю. Ходатайства начинались со стандартного приветствия и просьбы: «Государь, царь и великий князь всея Великия и Малыя и Белыя России самодержец! Аз, холоп твой, имярек, бью тебе челом». Затем проситель описывал совершенные против него преступления и молил царя о милосердии и справедливости. Хотя прошения были адресованы самому царю, обычно их подавали в уездном городе в канцелярию местного воеводы, откуда они направлялись в Москву. За исключением случаев, касавшихся верхушки элиты, сам царь не получал прошений и не издавал указов. Это делали соответствующие центральные управления в Москве. Основная масса земельных дел попадала под юрисдикцию Поместного приказа, поскольку большая часть собственности в Московии находилась в поместном владении. Приказ давал указания воеводам о том, как следует действовать, но фактическая работа проведения расследований и слушания показаний проводилась в уездах местными людьми воеводы и представителями, присланными из Москвы. В принципе, каждое прошение давало начало полному расследованию. Расследование включало широкий опрос местных свидетелей и снятие показаний обеих сторон по делу. Если обвинения, как это часто бывало, вели к опровержениям или встречным обвинениям, следователи устраивали обвинителю и обвиняемому «очную ставку», чтобы попытаться установить истину. Бумаги шли из уезда в Москву и обратно в огромных количествах, при этом в центр отправлялись отчеты, а в уезд возвращались указы и подтверждения. Решения по этим делам обычно приходили из московского приказа, но основывались они на результатах местного расследования. В подобных судах, состоявших из различных конфигураций местных и центральных властей, слушались имущественные иски по меньшей мере с середины XVI века, но только в конце XVII века карты достаточно часто стали фигурировать в качестве доказательств22. Даже в конце XVII века суды не требовали представления карт в рамках стандартной процедуры23. Вместо этого карты, по-видимому, приобщались к делу, только когда свидетельства становились особенно сложными и противоречивыми или когда стороны сами требовали составления карт своих владений. Карты составлялись с целью показать характер местности и прояснить сложные описания для судебных следователей и судей.
Помимо того очевидного факта, что карты изготавливались для использования в царских судах, связь со строительством государства следует также из языка самих карт. Их делали агенты по поручению центра. Словарный запас, которым они пользовались, создавался и стандартизировался в центральных государственных приказах. Формализованный язык текста карт происходит непосредственно из писцовых книг и официальных жалованных грамот на земли, составленных писцами Поместного приказа, как это видно из следующего текста, приведенного на карте земельного участка:
Речка Черная, пустошь Топорково, на ней место дворовое, два прудца, пашни перелогом середние земли пол-осмины, лесу пашенного полторы десятины да непашенного лесу 6 десятин, сена 27 копен, лесу болота десятина, пустошь Мокрово, пустошь Моклоково, пруд на речке на Чорной, земля пустоши Захаровы Гаврилы Суворова, земля пустоши Пердюгиной на суходоле и земля пустоши Вакшеихи Бориса Протопопова, межа писца Ивана Вердеревского, межа писца Андреяна Юрьева сына Бестужева24.
Хотя этот язык представляет собой чисто бюрократический жаргон, тем не менее, документы раскрывают ту исключительно местную инициативу, которая была отмечена выше. Например, Петр Ярышкин, землевладелец из Суздальского уезда, обратился к царю по поводу дела о спорной земле и попросил его оспариваемое поле «досмотреть и описать... и учинить тем пустошам чертеж». Местный воевода сообщал по данному делу, что он в действительности сделал так, как просил Ярышкин. «По челобитию Петра Осипа сына Ярышкина, посылал я, холоп ваш, Суздальские приказные избы подьячего... и тот подьячей, приехав в Суздаль, подал холоп ваш тем пустошам розыск и досмотр и чертеж за своею и розных и понятых людей руками»25. Подобным образом в 1696—1697 годах городовой воевода Карачева получил в ответ на «челобитие» одной из сторон в сложном имущественном споре приказ поехать в «Самовскую волость про старое владение села Самова сыскать... и чертеж учинить»26. Другой проситель писал царю в 1677 году:
По твоему великого государя указу, а по моему челобитью послана твоя великого государя межевая грамота в Переславль-Залеской к воеводе к Петру Федорова сыну Полтева, велено ему ехать в Суздальской уезд на вотчиную мою землю пустошь Будихина по выписи с писцовых и межевых книг описать и очертить и отмежевать по прежним межам с Ывановою землею Блудова с сельцом Толстиковым, и тою, государь, мою вотчинную землю описал и очертил и отмежевал против писцовых и межевых книг, и столбы поставил, и ямы вычистил27.
Иногда стороны не только выступали с инициативой, требуя составления карт своих земель, но и рисовали карты сами. В деле Степана Жданова, служилого человека из Чернского уезда, против крупного местного землевладельца, митрополита Варсонофия, Жданов сам нарисовал несколько карт, которые он представил в качестве доказательства в свою пользу. В судебном протоколе записано:
Истец подал чертеж, а сказал, что тот чертеж писмо ево, Степановы руки, а подал тот чертеж он, Степан, преосвященному митрополиту Варсонофию во 184 (1676) году в великой пост, в то время, как договаривался с ним митрополитом в той земле розделаца безспорно, и бил челом, чтоб ответчика против того чертежа допросить, тот чертеж ево ли рук, и ответчик, смотря чертеж, сказал: тот де чертеж ево руки, и написал он дело против их старых крепостей и против ево чертеж, которой он подал в суде, и чтоб де он, истец, тому ево Степанову чертежу, которой он подал, на улику сказал порок28.
Алексей Земцов, настойчивый агент митрополита, был так возмущен тем, что он назвал ждановским вопиющим искажением картины, что представил свою собственную карту в качестве контрдоказательства.
Истец сказал: ответчик-де Степан в ответе своем против монастырских крепостей солгал, против своих чертежей прямые межи не указал... и по смотру той земли учинил чертеж, и чтоб тот чертеж у него взять к судному делу и сь ево, Степана, новыми чертежами свидетельствовать, и подал чертеж29.
Это дело необыкновенно богато во многих смыслах. Карты не только имеют идентифицируемых авторов, которые сами являются сторонами в деле, но и явно противоречат друг другу: у Степана Большая Новосильская дорога идет параллельно реке Гостиж, а у митрополита они пересекаются под принадлежащей митрополиту деревней Гостиж. В итоге представитель приказной администрации отправился составлять новые карты земель. Эта предположительно нейтральная карта, подписанная обеими враждующими сторонами, подтверждает географию Степана30 (см. рис. 2.2—2.4).
Как письменные тексты, так и графические изображения на картах весьма индивидуализированы и представляют местные интересы и местное видение. Хотя большая часть деревьев и лесов, служащих декоративным фоном карт, передана стилизованно, как абстрактный рисунок на гобелене, там, где это важно, чертежи вплоть до малейшей черточки изображают конкретные деревья, камни, ямы, столбы и ручьи, являющиеся обозначением границ или узнаваемыми ориентирами. На карте из Юрьев-Польского уезда мы видим тщательно выполненное изображение и подпись: «на пустоши Тяпковой наехано две ямы большие, а в них ростет малина да кропива, а кругом ям пашенная земля пустоши Тяпкова» (рис. 2.5)31. Подобным образом, несмотря на то что города или монастыри на многих картах показаны схематично, с помощью условных символов, на других картах детали архитектурных сооружений выполнены очень тщательно. Например, на карте с кустами малины церковь и необычная, отдельно стоящая, похожая на фонарный столб колокольня в городке Загорье, очевидно, изображены на основании наблюдений (рис. 2.6). Сравнивая архитектурные чертежи на картах и сохранившиеся письменные и археологические источники, А. П. Гудзинская и Н. Г. Михайлова установили, что составители карт изо всех сил старались точно отобразить здания и, вероятно, рисовали с натуры. По их мнению, два изображения города Углича и соседнего Николо-Улейминского монастыря — одно из которых сделано горожанами, а другое — членом монастырской братии, создают на удивление различные зрительные образы, но оба передают значимые местные сооружения довольно точно (рис. 2.7 и вклейка 2)32. Борис Морозов находит, что на карте конца XVII века, начерченной в связи со спором из-за водяных мельниц и затопленных земель, детально и точно изображены домашняя церковь и помещичий дом, хотя сами здания совершенно не имеют отношения к делу33. Составители карт часто не жалеют усилий, чтобы передать декоративные орнаменты на дворянских особняках или на церквях и монастырях, и даже на крестьянских домах, изображая резные решетки вдоль галерей, украшения, венчающие башни, и нарядные оконные рамы (рис. 2.8—2.11)34.
Рис. 2.2. РГАДА. Ф. 1209. Чернь. Стб. 24533. Л. 176 (рисунок чернилами, 1676— 1678). Ответчик, Степан Жданов, изображает Новосильскую дорогу сверху вниз справа. Река Большая Гостиж (изображена вертикальными линиями прямо посередине страницы) протекает параллельно Новосильской дороге. Жданов утверждал, что Новосильская дорога и Княжий березняк (пять фигур, похожих на стебли кукурузы, на краю справа) образуют одну границу между его землей (слева от дороги) и землей монастыря (справа). Он заявлял, что его владения простираются от реки Холохольни, изображенной в виде прямой линии вдоль нижнего края страницы, до Гостижского овражка, имеющего вид горизонтально вытянутого пальца, указывающего влево от середины страницы. Деревня Дряплово видна на правом краю в виде креста на ступенчатом возвышении и десяти кружков, обозначающих дома. Надпись вверху слева гласит, что карта подписана Степаном собственноручно.
Рис. 2.3. РГАДА. Ф. 1209. Чернь. С16. 24533. Ч. 2. Л. 185 (рисунок чернилами, 1676— 1678). Составлен Алексеем Земцовым, доверенным лицом митрополита Варсонофия, истца в деле Жданова. Если на карте Степана Большая Новосильская дорога идет параллельно реке Гостиж, то Земцов изображает дорогу изогнутой линией, пересекающей реку под деревней митрополита Гостиж. Деревня Гостиж показана двумя зубчатами полукругами по обеим сторонам реки Гостиж, в нижней части карта изображено и подписано «старое кладбище» (неправильной формы овал с двумя столбиками, прямо над мельницей на берегу реки Холохольни). Гостижский овражек снова изображен в виде пальца, указывающего влево, под деревней.
Рис. 2.4. РГАДА. Ф. 1209. Чернь. Стб. 24533. Ч. 2. Л. 225. Эту окончательную каргу земель вдоль реки Холохольни было велено «у него взять к судному делу» в декабре 7187 (1678) г. Составленный подьячим из Москвы, этот чертеж подтверждает географию Жданова. Новосильская дорога параллельна реке Гостиж. Над березовой рощей, теперь больше похожей на клумбу, чем на кукурузное поле, подьячий написал: «Указал Степан Жданов с окольными людьми: тут де был встарь княжей березник, а ныне тут куст». Мельница помечена как «мельница Степана Жданова», но земля над ней названа «Степана Жданова спорная земля».
Рис. 2.5. РГАДА. Ф. 1209. Юрьев-Польский. Стб. 34253. Ч. 1. Л. 132. Копия 1672 г. Карта земель вдоль реки Семь Колодезей. Составителем карты был местный землевладелец Андрей Селезнев, отставной дворянин, и его труд свидетельствует о знании местности. Помимо искусно вычерченных деревень, включая церковь с остроконечным куполом и необычную, тщательно исполненную, отдельно стоящую колокольню в городке Загорье, в нижнем левом углу разъясняется, что в «двух ямах великих» (темные круги справа от центра) растет малина и крапива, а вокруг ям находятся пашни Тяпковой пустоши. Карта ориентирована на восток, и вверху, слева от небольшого села Лычево, каллиграфическими буквами написано: «на восток у пустоши».
Рис. 2.6. РГАДА. Ф. 1209. Юрьев-Польский. Стб. 34253. Ч. 1. Л. 132. Фрагмент с изображением церкви и колокольни в городке Загорье.
В уездную судебную тяжбу были вовлечены многочисленные интересы и власти различного уровня. Об этом говорит тот факт, что местные просители начинали процесс с требования изготовить карты, затем дьяки в московских приказах отдавали распоряжение удовлетворить их требование, а рисовальщики, в действительности составлявшие карты, назначались из разношерстной, ничем не примечательной группы низших чинов и местных жителей. Иногда карта с гордостью демонстрирует имя своего автора, как карта 1684 года из Юрьев-Польского уезда с надписью наверху: «Чертеж Михаила Усакова», но чаще приходится выискивать имена картографов или художников в сопроводительных судебных протоколах. Из 191 составителя карт, чьи имена мне удалось идентифицировать с определенной долей уверенности, 72 были городовыми воеводами или московскими писцами, направленными на места одним из центральных ведомств, но оставшиеся 119 были уездными жителями разного рода, и все довольно скромного чина. Любого умеющего читать и писать человека, который оказался поблизости, могли завербовать в качестве составителя карт. Наряду с более или менее профессиональными межевщиками и писцами в составлении карт пробовали себя местные подьячие, отставные дворяне и дети боярские, пушкари, площадные писцы, выборные посадские старосты, один городской священник, один иконописец и шесть монастырских служек35. Время от времени московские подьячие, имеющие опыт топографической съемки, выезжали в уезды для составления карт спорных земель, как, например, Федор Домашнев и Дмитрий Ушаков, писцы Поместного приказа, которые были опытными землемерами и межевиками36. Однако чаще это были скромные местные жители, вроде «от твоей великого государя службы отставного дворянина или съезжей избы подьячего от места добра», такие как писец городового воеводы из Суздаля Андрей Быковской или Осип Офросимов, отставной дворянин из Новгород-Северского, который взял на себя обязанность составить местную карту. Писец съезжей избы Новоторжской Петр Постников вместе со стрельцом из этого же города составили карту спорных земель в Торжке в 1688 году; против путивльца Микиты Щекина и подьячего путивльской приказной избы Гаврилы Мосалитинова было выдвинуто обвинение в искажении сведений на карте в 1685 году. Елецкий площадной подьячий Федька Васильев изготовил одну из двух карт в вызвавшем горячие споры деле 1690 года, тогда как вторая была сделана местным сыном боярским по имени Кирилл Целыковский. В Кашинском уезде в 1694 году площадной подьячий при составлении карты оспариваемых земель работал совместно с мелким служащим воеводской избы — рассыльщиком37.
Рис. 2.7. РГАДА. Ф. 1209. Углич. Стб. 35837. Ч. 1. Л. 151. 1691. Первое из двух изображений города Углича и соседнего Николо-Улейминского монастыря, представленное в ходе юридической баталии. Две карты передают на удивление различные зрительные образы, но обе довольно точно изображают значимые местные сооружения. На этой карте, представленной горожанами, показаны стены и башни Угличского кремля в развернутой перспективе. Кремль окружают скопления домов и многочисленные монастырские анклавы, каждый из которых заключен в черный круг. Улейминский монастырский комплекс находится вверху справа, с двумя маленькими церквями и двумя маленькими домиками.
Рис. 2.8. РГАДА. Ф. 1209. Суздаль. Стб. 27838. Ч. 1. Л. 322. Фрагмент архитектурного комплекса Богоявленского поселения в окрестностях Суздаля.
Независимо от своего происхождения составители карт полагались на местных осведомителей в получении необходимых сведений. Повеления о составлении карт неизменно содержали особые указания о том, чтобы собрать большие группы местных жителей, особенно «старожилов», и использовать их свидетельства. Указы, изданные от имени великого государя, повелевали городовому воеводе Владимирского уезда отправить отставного дворянина или подьячего съезжей избы «и взять ему с собою тутошных и стороных людей старост и целовалников, и крестьян, сколько человек пригож, да в том стану велено сыскать накрепко большим повальным обыском многими людьми дворяны и детьми боярскими, и их прикащики, и старосты, и целовальники и крестьяны по евангельской заповеди... и тех обыскных людей имена и речи велено написать на список»38. К повелениям опросить большое количество местных людей подходили серьезно: в одном довольно обыкновенном деле были получены показания 362 человек39.
Рис. 2.9. РГАДА. Ф. 1209. Алексин. Стб. 30972. Ч. 1. Л. 174a. Фрагмент изображения Высоцкого монастыря в окрестностях Серпухова.
20 В северных уездах класс независимых собственников-крестьян сохранялся и в XVII веке, и немало исследований посвящены разбору характера и пределов их имущественных притязаний. Поскольку я еще не нашла каких-либо карт, появившихся в судебных процессах с участием этих крестьян, я не включила их в данное исследование. См., например: Швейковская Е.Н. Государство и крестьяне России: Поморье в XVII веке. М.: Археографический центр, 1997; и сборник, редактором которого она являлась совместно с Н.А. Горской: Представления о собственности в российском обществе XV—XVIII вв.: проблемы собственности в общественном сознании и правовой мысли феодальной эпохи. М.: Институт российской истории РАН, 1998.
21 Готье Ю.В. Замосковный край в XVII веке: Опыт исследования по истории экономического быта Московской Руси. М., 1906.
22 Рассмотрение земельных судебных дел XV и XVI веков см. в работе: Кобрин В.Б. Власть и собственность в средневековой России. М.: Мысль, 1985. С. 161—198.
23 Наиболее полное изложение законодательства XVII века и описание судебных процедур по делам о границах и имущественном праве собственности можно найти в работе: The Muscovite Law Code (Ulozhenie) of 1649. Part 1. Text and Translation / Trans. and ed. R. Hellie. Irvine, Calif.: Charles Schlacks, Jr., 1988. Chap. 10. Arts. 231—237, 239, 243; Chap. 16. Arts. 60—63; Chap. 17. Arts. 18, 21, 45, 50—52. В своде законов не упоминается составление карт как часть судебной процедуры.
24 РГАДА. Ф. 1209. Московский стол. Стб. 33020. Ч. 2. Л. 230. Кусов В. С. Московское государство XVI — начала XVIII века. Сводный каталог русских географических чертежей. М.: Русский мир, 2007. С. 207. Обычная десятина была мерой земли, равной 2,7 акра, но она также могла обозначать более крупный участок размером 3,6 или 4 акра. Четверть составляла половину десятины, а осьмина — половину четверти. Дело еще более усложняется тем, что, поскольку в XVII веке обычно измерялась лишь одна треть трехпольного землевладения, фактические измерения иногда надо утраивать. См.: Pushkarev S. G. Dictionary of Russian Historical Terms from the Eleventh Century to 1917 / Ed. G. Vernadsky, R. T. Fisher. London: Yale University Press, 1970. P. 11, 77.
25 РГАДА. Ф. 1209. Суздаль. Стб. 27991. Ч. 2. Листы не нумерованы. 1682 или 1683 г.
26 Там же. Карачев. Стб. 25011. Л. 95.
27 Там же. Суздаль. Стб. 28043. Л. 43. См. также пример частной инициативы: Ф. 210. Приказный стол. Стб. 2449. Л. 281, 284.
28 РГАДА. Ф. 1209. Чернь. Стб. 24533. Л. 178, 181.
29 Там же. Л. 188. В тексте говорится, что границы на чертеже были не «прямые». Поскольку на картах, представленных Земцовым, границы действительно показаны в виде прямых линий, то этот отрывок можно понимать скорее как жалобу на то, что границы были не прямыми в буквальном смысле, а не на то, что они были нечестно нарисованы.
30 Там же. Карты Степана Жданова на л. 68, 176 и 180; карты Алексея Земцова — на л. 73, 185; и карта подьячего на л. 225. Есть другие случаи, где конфликтующие стороны представляли противоречивые карты и с презрением отзывались об изображениях местности друг у друга. Например, в деле из Старорусского уезда 1690-х гг. представители трех монастырей продемонстрировали по нескольку карт каждый в поддержку своих версий. Некоторые из пяти карт сильно истерты. Дело растянулось на сотни страниц (РГАДА. Ф. 1209. Новгород. Стб. 23667. Ч. 2. Л. 75—78, 303).
31 РГАДА. Ф. 1209. Юрьев-Польский (историческое название Польской). Стб. 34253. Ч. 1. Л. 132.
32 Гудзинская А.П., Михайлова Н.Г. Новые материалы по истории древнерусских городов // История СССР. 1970. № 4. С. 199—202. Ил. 2. Карты: РГАДА. Ф. 1209. Углич. Стб. 35837. Ч. 1. Л. 44, 151.
33 Морозов Б.Н. Чертеж конца XVII века подмосковной вотчины князей Воротынских // Архив русской истории. 1992. № 2. С. 189. Карты воспроизведены на с. 186—187.
34 РГАДА. Ф. 1209. Переславль-Залесский. Стб. 21993. Л. 253 (1691); Стб. 22122. Ч. 2. Л. 1 (1681); Кашин. Стб. 36641. Л. 123—124 (1690); Москва. Стб. 33020. Ч. 2. Л. 230 (1688); Стб. 40875. Ч. 2. Л. 74; Там же. Ф. 192. Оп. 1. Новгородская губерния. № 9. О национальной архитектуре того периода см.: Громов Г.Г. Жилище // Очерки русской культуры XVII века. М., 1979. Ч. 1.
35 Из семидесяти двух тридцать восемь были подьячими Поместного приказа, двое — подьячими Патриаршего казенного приказа, шестнадцать просто названы подьячими, и шестнадцать были местными городовыми воеводами, которые, возможно, были, а возможно, и не были составителями приписываемых им карт. В целом художники не были обучены составлению карт, чему не трудно поверить, если вспомнить, какими совершенно безыскусными были их картографические попытки. И все же в используемых ими палитре и условных обозначениях наблюдается некоторое однообразие. Багров приписывает многие рассматриваемые им карты профессиональным художникам: знаменщикам, иконникам (иконописцам), печатникам и чертежникам, тогда как в моей выборке только один из составителей карт принадлежал к художественной профессии — был иконописцем. Расхождение профессиональных характеристик можно объяснить различиями между типами изученных карт. Багров в первую очередь рассматривает карты, заказанные непосредственно центральными приказами и для них, главным образом для Разрядного и Сибирского приказов. См.: Bagrow L. History of Russian Cartography up to 1800. P. 1—44. Единственный иконописец — составитель карт в моей выборке (РГАДА. Ф. 192. Оп. 1. Новгородская губерния. № 9) упоминается в работе: Кусов В.С. Чертежи Земли Русской XVI—XVII вв. С. 211. № 747. Карта, составленная священником: РГАДА. Ф. 1209. Кашин. Стб. 25720. Ч. 2. Л. 254.
36 О землемерах и межевиках в качестве составителей карт см.: РГАДА. Ф. 1209. Юрьев-Польский. Стб. 34278. Л. 1, 4, 36; Тула. Стб. 37455. Л. 100, 102. Записи о землемерных и межевых работах приводятся в книге: Веселовский С. Б. Дьяки и подьячие XV—XVII вв. М., 1975. Другие подьячие Поместного приказа упоминаются в следующих делах: Михаил Тенеков: РГАДА. Ф. 1209. Владимир. Стб. 33646. Ч. 1. Л. 110; Федор Истомин: Там же. Москва. Стб. 32727. Ч. 1. Посл. с.; Евфим Сумороков: Там же. Тула. Стб. 37455. Л. 102.
37 Цитата: РГАДА. Ф. 1209. Юрьев-Польский. Стб. 34236. Л. 5. Об Андрее Быковском см.: Там же. Суздаль. Стб. 27992. Ч. 1 (без нумерации страниц). Об Офросимове см.: РГАДА. Ф. 210. Стб. 108. О Постникове и стрельце см.: РГАДА. Ф. 1209. Торжок. Стб. 27217. Л. 73; Щекин и Мосалитинов: РГАДА. Ф. 210. Приказный стол. Стб. 1066. Л. 52; Васильев: РГАДА. Ф. 1209. Елец—Ефремов. Стб. 24155; и рассыльщик: Там же. Муром. Стб. 36090.
38 РГАДА. Ф. 1209. Юрьев-Польский. Стб. 34236. Ч. 1. Л. 5—6.
39 Там же. Суздаль. Стб. 27991. Ч. 2. Без нумерации. 1682 или 1683 г.
<< Назад Вперёд>>
