Подводы и подводники
"А дворяном твоим по селом у купцов повозок не имати, разве ратной вести".
У купцов в селах нельзя брать повозок, а у других, значит, можно. Но почему же нельзя у купцов? Надо думать, что дело идет о купцах, приехавших в села с товаром для торговли. В видах ограждения интересов торговли для них установлено исключение. Но на военное время это исключение не простирается. Если надо послать гонца с военным известием, то и у купцов берут подводы. Следующее известие относится к 1294 г. и также касается Новгорода. Великий князь Андрей Александрович послал в этом году свои ватаги на море и требовал, чтобы новгородцы давали им кормы и подводы, как пошло. В XIII веке это уже пошлина, т.е. старина. С этого времени встречаем в памятниках непрерывный ряд известий об обязанности местного населения давать всякого рода княжеским гонцам подводы и проводников до XVII века включительно.
Но подвода в древности означала совсем не то, что мы разумеем теперь под этим словом. В древности это была верховая лошадь. Обязанность давать подводу состояла в подводе приехавшему ездоку лошади с седлом под верх. Это и понятно. По каким дорогам можно было в XIII веке проехать из Новгорода к морю на подводе в теперешнем смысле? При отсутствии дорог надо было ехать то верхом, то в лодке. Поэтому подводная повинность состояла не только в поставке лошадей с проводниками, но и лодок с гребцами и кормчим. Когда слово "подвода" получило современное значение, это трудно сказать, но еще в XVII веке оно употребляется в старом смысле. В 1613 г. приказано было доправить "подводы с седлы и с уздами и с проводники", а в 1639 г. предписано было давать от Москвы до Ярославля "по подводе человеку верхи" да проводник на подводе с телегою, а от Ярославля до Желтоводского монастыря давать в готовое судно кормщика и гребцов1.
Искусственных путей сообщения в старину также не было, как и почт, но были пошлые дороги, по которым и должны были ездить "дети боярския, дворные люди" и всякие ездоки. Пошлые дороги — это такие дороги, по которым исстари установился проезд между двумя известными пунктами. Только поселения на пошлой дороге и должны были давать княжеским гонцам подводы и проводников. Случалось, однако, что ездоки прокладывали себе новую дорогу и брали подводы и проводников с новых мест. Это возбуждало протесты и жалобы. Правительство наводило справки и, если жалоба подтверждалась, запрещало брать подводы и проводников по "не пошлой дороге", но за исключением ратной вести2.
Поставкой подвод, проводников, лодок и гребцов повинность эта, однако, не исчерпывалась. В старину не было гостиниц, где бы можно было ездоку иметь приют. А потому памятники упоминают, хотя и редко, о подворьях, где ставятся ездоки (АЭ. I. 147. 1507). Кроме того, ездоки получали и корм, о чем уже была речь.
Из сказанного ясно, что подводная повинность не была общей, а касалась только некоторых поселений, как и большинство перечисленных повинностей.
Возникает вопрос, что такое ездоки, которым надо давать подводы, и как они себя легитимировали? Под ездоками надо разуметь всяких княжеских посыльных, и не только по государственным делам, каковы вести о войне, перевозка наместников, воевод и других чинов и пр., но и по частным княжеским, как, например, княжеские ловчие, псари и т.д. Сюда же относится и перевозка всяких запасов или, как тогда говорили, всякой казны, например, зелейной и пр., доставка рыбы в княжеские дворцы и пр. Ездоки получали особые грамоты, в которых прописывалось их право на подводы, корм и пр. Но едва ли это всегда делалось. В льготной грамоте дмитровского удельного князя несколько сел Троицкого монастыря были освобождены от остановок и подвод в пользу
"Моих князей, ратных воевод, детей боярских и всяких ездоков, псарей, ловчих, бобровников, кроме тех, кто погонит с моей грамотой подорожной" (АЭ. I. 86. 1470).
Стало быть, не у всех были подорожные грамоты; многие ездоки легитимировались одним своим видом. Это, конечно, должно было вести к большим злоупотреблениям.
В заключение обратим внимание на некоторую особенность Смоленска. В 1514 г. Великий князь Василий Иванович, по взятии этого города, дал ему свою жалованную грамоту с подтверждением его старины. В этой грамоте сказано
"А мещаном и черным людем под наши гонцы подвод не давати".
Такова смоленская старина: жалованная грамота Василия Ивановича дана согласно с прежними грамотами Витовта и иных литовских государей. Можно думать, что свобода смольнян от подвод не есть общее правило, а результат пожалования. Это одна из тех льгот, какие нередко давались и в Москве3.
1АЭ. I. №№ 1, 61, 81, 86, 113, 123, 159, 200, 208, 353; АЮ. № 339. IX, X; 364. III и IV; АИ. I. №№ 44, 75, 115. 1294—1639. Г-н Гурлянд, если не ошибаюсь, первый обратил внимание на то, что подвода первоначально обозначала лошадь без телеги (Ямская гоньба в Московском государстве. С.25). Это первоначальное значение до такой степени утратилось теперь в народном говоре, что в словаре Даля на него нет ни малейшего указания.
2АЭ. I. №№ 65, 82; АИ. I. № 86. 1450—1472.
3Подводная повинность дожила до наших дней. Недавно во всех газетах была помещена такая телеграмма из Костромы от 23 ноября 1901 г.: Губернское земское собрание. В ближайших заседаниях будет рассматриваться ходатайство волостей Галицкого уезда о принятии на счет земства непосильных расходов сельских обществ по найму лошадей при проездах губернатора.
<< Назад Вперёд>>
