II. Закупы
Не дожившее до наших дней и не совсем понятное нам слово "закуп" объяснено в Русской правде совершенно понятным выражением "наймит":
"Продасть ли господин закупа обель, то наймиту свобода во всех кунах, а господину за обиду платити 12 гривен продаже" (III. 80).
Закуп, следовательно, есть наемный человек, наемный работник.
Но почему он называется закупом и что значит это слово?
В старину слово купить означало и наем. А потому, кто хотел сказать, что он не нанял, а приобрел вещь в собственность, тот не ограничивался выражением "я купил", а прибавлял "купил в прок", "в дерн", "в век" и пр. Крестьяне Лужского уезда и теперь нанятые луга называют куплеными, а глагол "покупать, куплять" употребляют в значении найма. Также кубанские казаки говорят: "купил землю на три года", и "навечно землю купить нельзя". Под куплей они тоже разумеют наем, сдачу земли в аренду.
Закуп и закупной человек (именно такое выражение встречаем в Кар. сп.70) обозначает, следовательно, наемного человека в противоположность собственному, обельному холопу1.
Закуп получает от господина за свой труд плату: "Но еже дал ему (закупу) господин плуг и борону, от него же (от господина) купу (вар. копоу, денежная плата, груда, куча, копить, купить, купец) емлеть, то то погубивше платити" (III. 74).
Наемные рабочие и теперь нередко получают заработную плату вперед. В наказе в Екатерининскую законодательную комиссию от иноверцев вотяков Казанского уезда читаем: "А которые люди нанимаются из своей воли в работники на срок, со взятием наперед заработных денег, до сроку не отойти, разве с согласия хозяина". То же делалось и в старину. В этом смысле и надо понимать выписанное выше место из ст.74. Если господин продает наймита в рабство (выдав его обманом за своего холопа), то проданный получает "свободу во всех кунах", т.е. освобождается от обязанности уплатить или отработать взятую вперед плату.
Закупа Русской правды нет основания приравнивать к кабальному холопу. Кабальный холоп служил за проценты с занятого капитала; закуп же служит за наемную плату и погашает свой долг работой, если берет плату вперед.
Статья 143 пространной Правды не упоминает о закупе, но, конечно, говорит о последствиях нарушения договора найма услуг со стороны работника:
"Вда цену (привожу из сп. Мус.-Пуш. вместо: "а в дачь" Тр.) не холоп, ни по хлебе работять, ни по придатце; но оже не доходять года, то ворочати ему милость; отходить ли, то не виноват есть" (III. 143).
Перед приведенной статьей в Правде помещены три статьи, в которых указаны способы установления рабства. В этой; следующей за ними, наоборот, указаны случаи, которые не должны вести к рабству. Эти случаи имеют в виду рабочих, нанимаемых на определенный, годовой, срок и получающих вперед годовую плату. Плата эта дается .или натурой (хлебом и каким-то придатком к денежной наемной плате), или деньгами (вда цену). Кто получил плату (цену) вперед, тот не делается рабом, а должен или отходить свое время, или возвратить милость2.
Условие, в силу которого выданная цена погашается годовой работой, показывает, что здесь речь идет не о займе, так как не всякий же заем может погашаться годовой работой, а о вперед данной плате наймиту, которая соответствует ценности годовой работы, а потому и погашается ею.
Закуп имеет свою собственность и сам отвечает за убытки, причиненные его действиями нанимателю:
"Аже оу господина ролейный закуп, а погубить войскии (вар. воинский, свойский) конь, не платити ему" (III. 73).
"Но еже дал ему господин плуг и борону, от него же купу (вар. копоу) емлеть, то то погубивше платити" (III. 74).
"Аже ли господин его отслеть на свое орудье, а погибнеть без него, то того ему не платити" (III. 75).
Общий смысл статей совершенно понятен. Они говорят об ответственности закупа за нерадение, причинившее убытки хозяину его. Поэтому, если убыток причинен в отсутствие закупа, происшедшее не по его вине, он не отвечал.
Но первая статья (73) представляет значительные трудности.
Ролейный (рало - соха, ролья - пашня) закуп есть наемный сельский рабочий. Но что значит войский конь?
Допустим, хотя это и трудно, что "войский" значит "воинский" (трудность же такого допущения состоит в малой вероятности, чтобы в XIII веке у нас обособились уже кавалерийские лошади от упряжных); остается непонятным, почему закуп, погубив своим небрежением такого коня, не платил убытков. Объяснение г-на Ланге (он не платил потому, что сельскому работнику не следовало поручать наблюдения за кавалерийской лошадью, 189) представляется слишком искусственным.
Остается второе предположение, по которому вместо "войский" надо читать "свойский", т.е. свой конь, принадлежащий закупу3. Хотя та же статья говорит, что закупы получали даже бороны от нанимателей, но допустим, что между ними могли быть и такие, которые подряжались на сельские работы на своих лошадях. Что будет значить, что закуп не платил, погубив свою лошадь своим небрежением? Что он не платил нанимателю за пагубу своей лошади, это само собой разумеется, потому что лошадь не хозяйская, а его, и об этом нечего было и упоминать в статье, имеющей предметом убытки нанимателя. Но от пагубы лошади, на которой наймит порядился работать, мог возникнуть убыток для нанимателя: утратив или (что то же) тайно продав свою лошадь, наймит не вспахал поля вовремя и тем причинил нанимателю убыток. Освобождался ли он от вознаграждения за такой убыток? Это очень трудно допустить. Таким образом, и при этом втором предположении рассматриваемое правило остается не вполне ясным.
Следующие две статьи говорят об утрате хозяйского скота без вины и по небрежению закупа и не представляют никаких трудностей.
"Аже из хлева выведуть (домашний скот), то закупу того не платити (III. 76).
Но же погубить на поли и в двор не вженеть и не затворить, кде ему господин велить, или орудья своя дея, а того погубить, то то ему платити" (III. 77).
Пять приведенных статей дают весьма полную картину экономического положения закупа. Это бедные люди, которые ни плуга, ни бороны не имеют. Весь рабочий припас получают они от нанимателя, живут в его дворе, пасут его скот и исполняют всякие его поручения ("аже ли господин его отслеть на свое орудье"). Такие наемники, если берутся для пашенных работ, носят наименование ролейных закупов.
Статья 77 упоминает о "деле закупа": если закуп погубит господский скот, делая свое дело ("орудья своя дея"), то платит убытки. Под делом закупа можно понимать все то, к чему он был обязан как работник. Он портил, например, хозяйскую скотину во время господской на ней работы и, конечно, платил убытки, если был виноват в небрежности. Профессор Беляев слишком уже много прибавляет своего к источникам, когда утверждает, на основании выражения "орудья своя дея", что закупы жили своими семьями, работали на себя господским скотом и платили убытки, если повреждали скот на этой своей работе (Крестьяне на Руси. 15). Если принять это толкование, то окажется, что закуп отвечал за повреждение скота на своей только, а не на господской работе, что невозможно.
Как свободный человек закуп заключает договоры и имеет право иска даже против нанимателя:
"Идет ли (закуп) искать кун (занять денег), а явлено ходить (т.е. не убежал тайком, а явно пошел; это выражение опять показывает, что закуп живет во дворе нанимателя), или ко князю или к судиям бежить обиды деля своего господина (здесь употреблено выражение бежит, так как от обид господина, напр., побоев, действительно надо было бежать); то про то не робят его, но дати ему правдоу" (III. 72).
Явный уход со двора господина для займа денег и даже побег для принесения на него жалобы не ведут к рабству: "про то не робять его". Знаменательная статья! Из нее надо заключить, что наниматели пользовались всяким случаем, чтобы обратить наймита в обельного холопа. Потребовалось оказать закупам защиту. Княжеский суд дает им эту защиту.
Предоставив закупу право иска против нанимателя, Правда определяет и размер ответственности этого последнего за некоторые незаконные его действия.
"Аже господин переобидить (вар. приобидить) закоупа, а оувидить купу его (вар. оувередить ценоу) или отарицю, то то ему все воротити, а за обиду платити ему 60 кун (III. 78).
Паки ли прииметь на нем кун, то опять ему воротити куны, что будеть принял, а за обиду платити ему 3 гривны продажи (III. 79).
Продасть ли господин обель, то наймиту свобода во всех кунах, а господину за обиду платити 12 гривен продаже" (III. 80).
Общий смысл статей совершенно понятен. Они перечисляют некоторые недозволенные действия (обиды) нанимателя по отношению к закупу и определяют наказания за их совершение. Но некоторые частности неясны и дают повод толкователям далеко расходиться во мнениях.
В наших толкованиях я буду держаться выясненного уже выше взгляда на положение закупа и с этой точки зрения объяснять неясные выражения испорченных переписчиками мест.
Закуп, как мы знаем, получает наемную плату. Она называется то "купой, копой" (74), то "ценой" (143).
Господин может не доплатить этой купы или цены. Это, надо думать, и разумеет статья, говоря: "оувидить (т.е. увередит) купу его". Совершенно понятен поэтому вариант "оувередить ценоу".
Но закуп, сам отвечающий за причиненные им нанимателю убытки, может, конечно, иметь и некоторое свое имущество. Господин может отобрать у закупа это его имущество. В одном памятнике peculium переведено словом "отарица"4. Увередить "отарицю", думаем, значит отобрать у закупа собственное его имущество.
"Принять на закупе кун" может значить - занять денег и в обеспечение долга отдать закупа кредитору.
Закуп есть тот же смерд, но бедный, не имеющий возможности жить своим хозяйством, а потому и поступающий в качестве наемника в чужой двор. Он не самостоятельный хозяин, а слуга другого человека. Это уже переходное состояние к обельному холопству. Таких свободных слуг в старину звали добровольными холопами.
Этим надо объяснить, что закупы хотя несомненно были свободными людьми, но подлежали некоторому ограничению своих прав.
Так, к свидетельству на суде они допускались только в малых делах:
"А в мале тяже, по нужи, взложити (послушество) на закупа" (III. 90).
Наниматель имел право наказывать их за дурное исполнение своих обязанностей по собственному усмотрению, без суда:
"Аже господин бьеть закупа про дело, то без вины есть (III. 81).
Биеть ли не смысля пьян, а без вины, то якоже в свободней платежь, такоже и в закупе" (III. 82).
Вопрос об отношении работников к нанимателям весьма занимал наших предков эпохи Русской правды. И в то время, как и в наше, наниматели не всегда были довольны работниками, а работники - нанимателями и иногда уходили от них до срока. Древняя практика принимала чрезвычайно решительные меры для ограждения нанимателей от такого произвольного нарушения работниками договора найма. Работник, уходивший до срока, терял свою свободу:
"Аже закуп бежит от господы, то обель" (III. 71).
При этих условиях, конечно, и сложилась известная и нам поговорка "нанялся - продался".
Можно, однако, думать, что эта практика или не была повсеместной, или в XIII веке стала уже выходить из употребления. Приведенная выше (с. 273) ст. 143 допускает досрочный уход годового работника, даже взявшего вперед плату, на условии возвращения забранных денег.
В Правде заметны два течения. Наниматели стараются, насколько можно, стеснить свободу наймита; они домогаются обратить добровольного холопа в обельного за отлучку со двора их для займа денег или для принесения жалобы на обиду господина. Князья же берут наймитов под свою защиту. На их суде, конечно, и возникли вышеприведенные ограждения свободы закупа (с. 276).
Статья 71, определяющая рабство за бегство закупа, и ст. 143, допускающая досрочный уход годового работника, на условии возвращения забранных вперед денег, могут быть, однако, и совершенно соглашены. Статья 71 карает холопством тайное бегство закупа с намерением скрыться от нанимателя; ст. 143 говорит о явном его уходе, причем он обязывается уплатить неотработанные деньги.
Ограждение прав нанимателей имеют в виду и статьи 84, 85 и 86. Если закуп делался должником третьего лица, то он не отвечал лично, ибо это могло повести к нарушению интересов нанимателя, а предоставлялся в полную его власть. Это общее начало выражено в первой строке ст. 84, но в казуистической форме:
"Аже закуп выведет что (если закуп что украдет, ближайшим образом, если он уведет (выведет) (84) домашнюю скотину), то господин в нем".
Т.е. господин может поступить с ним, как заблагорассудит: может, уплатив причиненный убыток, сделать его холопом своим и может продать его обель для возмещения убытка. Следующие статьи повторяют ту же мысль, но в применении к конкретным случаям. Ст. 85 говорит о поимке укравшего что-либо закупа.
"Но оже кде и (закупа что-либо укравшего и бежавшего) налезут (поймают), то преди заплатить господин его конь (за украденного коня) или что будеть ино взял; ему (господину) холоп обельный".
Последняя статья предусматривает случай, когда господин не захочет платить потерпевшему убыток из своего кармана.
"И паки ли господин не хотети начнет платити зань, а продасть и, отдасть же (из полученной за него цены) переди или за конь, или за вол, или за товар, что будет чюжего взял, а прок ему самому - взяти собе".
Литература вопроса о закупах отличается большим разнообразием мнений. Но и здесь едва ли не ближе всех к истине Рейц. Он считает закупа нанятым работником. Но так как работа по условию была в древности вроде неволи, то он и относит закупов к несвободному населению (§ 54).
Иначе взглянули на вопрос историки-цивилисты, Мейер и Неволин. По их мнению, закупничество не есть договор личного найма, а заем, обеспеченный залогом личности должника; это древнейшая форма залога. Закуп, обеспечивающий своим лицом исправность будущей уплаты, находится в состоянии временного рабства; до уплаты он в работе (Мейер. О праве залога. 225; Неволин. Истор. гражд. зак. V. 147).
Сторонники приведенного мнения недостаточно оценили встречающуюся в Русской правде замену слова "закуп" словом "наймит" и указание этого памятника на плату, получаемую закупом от господина, и на погашение этой платы, если она выдавалась вперед, годовой работой. Долг закупа погашается работой, а не обеспечивается ею до уплаты. Это, конечно, не заем, а плата вперед; поэтому долг этот и назван "милостью".
Вполне примыкает ко взгляду цивилистов и профессор Чичерин (Опыты. 154). Но от его внимания не ускользнуло наименование закупа наймитом. "Действительно, - говорит он, - это был род личного найма, но с присоединением к этому заемного обязательства (купы)".
"Впоследствии, - продолжает автор, - самое это слово (закуп) исчезает, а вместо его является название: закладня, которое, в свою очередь, превращается, наконец, в название кабального холопа". Эта историческая смена понятий закупа кабальным холопом совершенно последовательна с точки зрения автора; но в действительности такой смены не могло произойти по той причине, что закупничество и кабальное холопство - два весьма различных института. Слово "закуп" действительно выходит из употребления, но личный наем остается и доживает до наших дней.
О наймитах говорит Псковская судная грамота, и в выражениях, которые дают возможность несколько сблизить их с наймитами Русской правды. Грамота называет их "дворными", и во времена Русской правды они живут во дворе нанимателя; срок найма также годовой (40). О других вопросах, затрагиваемых Правдой, грамота умалчивает.
Договор личного найма известен и московским памятникам XVII века. О нем говорит Уложение. В его статьях просвечивает древность.
Сословность Московского государства отразилась и на найме личных услуг. Высшие сословия держат слуг по служилым кабалам. Попам же, дьяконам, причетникам, монастырским служкам, тяглым людям и холопам Уложение запрещает держать слуг по кабалам; они держат их по жилым записям (XX. 104, 105, 116). Жилая запись - это и есть договор личного найма. По московским обычаям такие записи пишутся на многие годы. Этот порядок оставляет в силе и Уложение, но только для вольных людей; для тяглых же оно ограничивает сроки найма: тяглые люди могут выдавать на себя житейские или жилые записи только на 5 лет5. По этим записям наймит живет во дворе своего нанимателя (XX. 44). Если он уходит до срока, наниматель имеет право искать бежавшего; а по сыске бежавший хотя и не обращается в рабство, как в эпоху Русской правды, но обязывается дожить свое время (XX. 45). В самую запись вносилось условие о неуходе до срока; но оно, конечно, и само собой разумелось в срочности записи. Наемная плата могла выдаваться тоже вперед, как в старину; но от соглашения сторон зависело определить срок платежа. Для обеспечения нанимателя в запись вносилось условие неустойки, "заряд" (XX. 44). Для обеспечения же неустойки было в обычае поручительство. Случалось, что наниматели, отыскав бежавшего наймита и взяв его к себе снова во двор, предъявляли иск к поручителям, требуя уплаты неустойки. Уложение запрещает такие иски, предоставляя нанимателям довольствоваться возвращением наймита (XX. 45).
Уложение ничего не говорит о праве нанимателя наказывать работника. Есть, однако, основание думать, что это право в XVII веке так же мало подлежало сомнению, как и в XIII.
Во II томе "Актов", до юр. б. относ, под № 127, XV, напечатан любопытный документ от 1688 г. Государев вольный человек, Федор Щепеткин, взял у посадского человека, Федора Сырейщикова, 25 руб. и женился у него на его крепостной. За это он обязался служить Сырейщикову с женою 10 лет. По прошествии же 10 лет они договорились взять Щепеткину с хозяина своего наделку 4 рубля и жить ему на своей воле.
Это не служилая кабала, а своеобразная жилая запись (форма жилой записи не была установлена). 25 руб., полученные при заключении сделки, не заем, ибо они не возвращаются, а погашаются работой. Это плата за службу, данная вперед. К этому задатку надо прибавить: цену крепостной (около 50 руб., Уложение. XX. 27) и четыре руб. наградных. За эти 70 - 80 руб., большая часть которых взята вперед, Щепеткин должен был служить 10 лет. В записи находим еще условие. Щепеткин предоставляет Сырейщикову "смирять себя по его хозяйскому разсмотрению". Надо полагать, что это право "смирять" было весьма обыкновенным правом нанимателя по отношению к наймиту и стоит в преемственной связи с допускаемым Русской правдой наказанием закупа "за дело".
К приведенным взглядам на закупа профессор Беляев прибавил новую черту. В его сочинении "Крестьяне на Руси" находим иногда удивительную смесь совершенно верных взглядов с мнениями несколько фантастическими. На с. 14 читаем: "По Русской правде закупы ролейные... неясно отличены от закупов неролейных... И, кажется, в самой жизни русского общества в XII веке еще не было строгого различия между сими двумя разрядами".
Это совершенная истина. И тот и другой закуп есть наемный работник, который жил во дворе нанимателя. Можно даже сомневаться, чтобы ролейные закупы и неролейные были строго обособлены по занятиям. Пашенный работник мог, конечно, в свободное от сельских занятий время быть возницей и исполнять разные работы по дому.
Но профессор Беляев приступил к своему труду уже с готовой мыслью. Эта мысль состояла в том, что ролейные закупы то же, что позднее крестьяне, снимавшие владельческие земли; а неролейные то же, что позднее кабальные холопы (14). И вот на с. 17 мы находим у него такой вывод: "Таким образом, мы имеем прямые и официальные свидетельства, что в XII столетии уже были в Руси ролейные закупы, или крестьяне, живущие на чужих землях с обязанностью платить за земли работою. Это факт, не подлежащий сомнению, факт исторический".
Что в XII веке были крестьяне, снимавшие чужие земли, в этом, конечно, нельзя сомневаться. Но мы отрицаем, чтобы такие крестьяне, съемщики земли, и ролейные закупы Русской правды были одно и то же.
Какие же это "прямые и официальные свидетельства", которыми, по мнению автора, доказывается его предположение?
Это - толкование Болтиным слова "отарица", вкладная грамота Варлаама Хутынского Спасскому монастырю и известие Новгородской летописи под 1229 г.
Болтин думает, что "отарица" значит участок земли, который давался землевладельцем закупу во временное владение. Мнение Болтина, конечно, не есть "прямое", а еще менее "официальное свидетельство". Мы напрасно искали ему какого-либо подтверждения. Слова "отарица", "отара" сохранились в народном языке и до наших дней, но не в том смысле, какой нужно Болтину. Отара значит овечье стадо, отарщик - пастух, отарица - получаемая им месячина (Даль). Теперешний говор, следовательно, скорее в пользу принимаемого нами смысла этого слова. Но он не везде одинаков. В Минской губернии слово отарица означает оброк, получаемый господином (Карамзин. П. Примеч. 92). Но это значение совсем не подходит к смыслу статьи (III. 78), а потому Карамзин и под отарицой разумеет плату, получаемую закупом от господина. Грамота же вкладная и место Новгородской летописи под 1229 г. не имеют ни малейшего отношения к закупам. Грамота упоминает о "челяди", т.е. рабах, а летопись говорит о смердах. Остается, таким образом, в полной силе первое утверждение профессора Беляева, что между ролейными и неролейными закупами не было различия.
Несмотря на малую доказательность мнения, что ролейные закупы были не наемные только сельские рабочие, а сами нанимали чужие земли, оно пустило прочные корни в нашей ученой литературе. В примечании 99 к ст. 71 Кар. сп. Правды, отпечатанной в "Хрестоматии" профессора Владимирского-Буданова, о земледельческом закупе говорится как о человеке, нанявшем участок земли. В "Обзоре истории русского права" того же автора ролейное закупничество определено как временное прикрепление (к земле), которое образуется из долгового обязательства смерда землевладельцу (I. 14). Почтенный автор, таким образом, делает попытку слияния обоих разобранных нами мнений6.
Кроме пространных списков Русской правды, слово закуп в других памятниках не встречается. В одной статье Псковской грамоты упомянут "закупен". Это слово наводит некоторых исследователей на мысль, что этот "закупен" есть закуп Русской правды (Хрест. Вл.-Буд., примеч. к ст. 18 Псков, гр.). Это очень сомнительно. Вот место грамоты:
"А кто по волости ходить закупен или скотник, а имет искати такоже соблюдениа или верши, ино господе обыскать правда..." (18).
Кроме созвучия в слове "закупен", эта статья ничем не напоминает закупа Русской правды. Закупен "ходит по волости", т.е. он не живет на определенном месте, в чьем-либо дворе, а переходит с места на место. При таких переходах ему случается отдавать свои вещи на сбережение, а затем искать возвращения их судом. На случай предъявления таких исков статья и дает процессуальные определения.
Профессор Энгельман, в своих толкованиях к Псковской грамоте, уже высказал предположение, что закупен может означать здесь торговца, в каковом смысле слово это и употребляется в московских памятниках XVII века (закупни, торговые люди) (АЭ. IV. № 13). Это объяснение кажется нам наиболее вероятным. Закупен ходит по волости для торговли, а не в качестве предлагающего свой труд для сельских работ; как нанимающийся, он и не мог бы быть назван закупом. Так как предметом торговли может быть скот, то он и назван "скотником"7. Но он может торговать и другими предметами, например, рыбой. Как торгующий рыбой, он может иметь свои рыболовные снасти, которые, натурально, и отдает кому-либо на сбережение, когда нет лова. Поэтому статья говорит о верши.
Со времени выхода в свет толкований профессора Энгельмана слово "верша" принято переводить словами: жито, хлеб. Академический словарь, на который ссылается профессор Энгельман, знает два слова: вершь и верша. Верша означает рыболовную снасть, а вершь - жито, хлеб, но не зерно, а растение, именно молодой всход, побег, верх, вершье (Даль). В этом последнем смысле вершь не может быть отдана на сбережение; на сбережение могла быть отдана только снасть рыболовная. Итак, статья несомненно имеет в виду человека, занимающегося ловлей и торговлей рыбой, у которого есть своя рыболовная снасть, верша, а не работника, отыскивающего место закупа.
1Неволин (III. 339. пр. 124 и V. 147) утверждает, что слово закуп означает залог или заклад; в доказательство он ссылается на "Доп. к АИ" (II. С. 136). Там читаем: "И та ныне вотчина очищена вся от Василья Шорина и от Якима Патокина и ни у кого не в закупе и в закладе нет"... Здесь слово "закуп" противопоставлено "закладу" и, конечно, должно означать что-либо другое, а не тот же заклад. Памятник, на который ссылается Неволин, составлен во 2-й четверти XVII века. В это время слово "закупен" в московских памятниках употреблялось иногда в значении купца, торгового человека (АЭ. IV. С. 16. 1646).
Г-н Павлов-Сильванский (ЖМНП. 1895. Янв.) полагает, что в жалованной грамоте от 1515 г., напечатанной в "АЭ" (I. № 160), слово закуп, очевидно, употреблено в смысле заклада. Вот это место: "...А пожаловал слугу своего... селом и деревнями в прок... волен он то село и деревни кому дати, и продати, и променити, и в закуп дати, и по душе дата". Никак нельзя сказать, чтобы было совершенно очевидно, что здесь значит "дать в закуп". Почему это выражение не может означать права отдавать внаймы? В одной купчей начала XVI века читаем: "И мне Федору в тех землях жити до своего живота, а тех ми земель не освоити, ни продати, ни менити, ни в закуп дати". Покупщик обязывается жить до своей смерти в купленых землях. Можно думать, что он не мог сдавать их и в аренду, поэтому "ни в закуп дати" может здесь значить не сдавать внаем. Но смысл слов с течением времени меняется. В XVI веке слово закуп могло иметь иное значение, чем в XII. Я утверждаю только, что в РП оно означает наймита.
2Но и редакция Троицкого списка "а в дачь не холоп" допускает совершенно удовлетворительное объяснение. Слово "дача" и теперь употребляется в великорусском языке в смысле жалованья, содержания, пайка. (Даль). Выражение же Троиц, сп. "а в дачь" имеет вариант: "а в даче" (Калачов. VII), т.е. за паек - не раб.
3Свойский - значит еще домашний, в противоположность дикому, так и теперь в Литве. Но вред, причиненный хозяйскому коню, должен вести к вознаграждению убытка.
4Рус. ист. б-ка. VI. Стб. 208. Прим. 8.
5XX. 116. Уложение говорит о записях тяглых людей одним нетяглым. Это, конечно, описка или опечатка.
6То же и в новом изд. С. 38.
7В Псковской губернии и теперь скотопромышленник называется скотником (Даль).
<< Назад Вперёд>>
