Глава седьмая. Берлин, август 1961 года
12 июня резидент ГРУ в Вашингтоне направил начальнику военной разведки донесение, в котором сообщил о том, что президент обсудил с советниками предложения Советского Союза по Западному Берлину и ограничению ядерных испытаний. Некоторые советники якобы предложили Кеннеди заявить о решении США возобновить ядерные испытания и решимости защищать Берлин «до последней капли крови».
По достоверным сведениям, президент отклонил эти предложения, так как он видел в предложениях Хрущева некоторый позитивный подход, а не ультиматум. Поэтому президент призвал своих советников «подумать о том, чтобы выдвинуть со своей стороны некоторые предложения, которые бы продолжили, а не закончили начатый Н. С. Хрущевым обмен мнениями по этим проблемам»
Тем временем в США активно осуществлялись испытания новых баллистических ракетных систем — носителей атомных боеголовок. В тот же день, когда президент США обсуждал итоги венской встречи, был проведен очередной запуск баллистической ракеты подводного базирования «Поларис» модели А-2. Резидент ГРУ докладывал по этому поводу в Центр: «Испытание завершилось успешно. Ракета преодолела расстояние более 1000 км. Всего к настоящему времени проведено 12 запусков этой модели. Предполагают, что эта модель поступит на вооружение американского подводного флота в начале 1962 года».
Обострялась и обстановка вокруг Западного Берлина. Уже в середине июня берлинский вопрос превратился в основной узел противоречий между СССР и США. В Москве и Вашингтоне поняли, что зашли в тупик. Для выхода из этого положения кто-то должен был сделать первый шаг. Инициативу взял в свои руки Хрущев.
16 июня Георгий Большаков собирался вылетать в отпуск в Москву. Он встретился с Фрэнком Хоулменом и сообщил ему о своих планах. Однако отъезд неожиданно пришлось отложить. В тот день Большаков получил указание из Москвы еще раз задержаться, в связи с прибытием 21 июня в Нью-Йорк председателя Всесоюзного комитета по телевидению и радиовещанию М. А. Харламова и главного редактора газеты «Известия» А. И. Аджубея, они должны были посетить и Вашингтон. В указаниях высказывалось предположение, что Харламов получит от Хрущева задание встретиться с Кеннеди. Так и произошло.
Посол Меньшиков предложил Георгию Большакову взять на себя помощь советским журналистам во время их пребывания в Вашингтоне. Решение посла поддержал и резидент ГРУ.
В эти же дни в Вашингтон прибыл советник Министерства иностранных дел К. Смирнов, который должен был передать президенту Кеннеди письмо Хрущева и памятные подарки. Посол высказал опасение в связи с тем, что, поскольку президент болен, советскому посольству будет предложено передать письмо и подарки через протокольный отдел Госдепартамента. Учитывая особую миссию Смирнова, посол попросил Большакова позвонить Роберту Кеннеди, сообщить ему о целях визита советника в Вашингтон и попросить его в порядке исключения организовать встречу с президентом.
17 июня Большаков связался по телефону с Робертом Кеннеди, сообщил ему о визите Смирнова и его просьбе. Кеннеди сказал, что президент болен, но что он попробует организовать эту встречу.
19 июня Р. Кеннеди пригласил Большакова в свой офис. Он сообщил Георгию о том, что президент примет Смирнова 20 июня в 16 часов в Белом доме.
Встреча Смирнова с Кеннеди состоялась в указанное президентом время. Смирнов передал президенту письмо Хрущева, а также памятные подарки для него самого и его жены Жаклин. Сувениром для Жаклин Кеннеди оказался забавный щенок Пушинка, потомок одной из советских лаек, побывавших в космосе84.
26 июня в Вашингтон прибыли М. А. Харламов и зять Хрущева А. И. Аджубей. Большаков опять с помощью Роберта Кеннеди организовал посещение советскими журналистами Белого дома, где они в соответствии с достигнутой 27 июня договоренностью были приняты президентом.
Беседа Кеннеди с Харламовым и Аджубеем длилась около часа. В ходе нее президент сказал: «Я не хочу ввязываться в войну из-за Западного Берлина, но воевать мы будем, если вы односторонним образом измените обстановку. Если я сейчас уступлю или откажусь от занимаемой позиции, конгресс, сенаторы привлекут меня к ответственности и посадят в тюрьму».
Завершая беседу, президент США поблагодарил Георгия Большакова за содействие в организации венской встречи и отметил полезность его контактов с Робертом Кеннеди.
27 июня Георгий Большаков и его жена вылетели из Вашингтона в Москву.
Пока Большаков находился в отпуске, обстановка вокруг Западного Берлина продолжала обостряться. План Хрущева до конца декабря 1961 года заключить мирный договор с ГДР не был изменен. Кеннеди и его советники этот план принять не могли. Противоречие достигло максимального уровня. В это время как для Кеннеди, так и для Хрущева важно было обладать достоверными разведывательными сведениями о возможных действиях противостоящей стороны.
12 июля влиятельная газета «Вашингтон Пост» сообщила о принятии решения о создании Объединенного разведывательного управления Министерства обороны США (Joint Defense Intelligence Agency). На место главы нового органа ожидалось назначение специалиста, имевшего воинское звание генерал-лейтенанта. Сообщалось также, что разведки разных видов войск будут сохранены.
Публикация в газете «Вашингтон Пост» свидетельствовала о назревавшей в системе военной разведки США серьезной реорганизации, направленной на расширение возможностей спецслужб по сбору достоверной информации, в первую очередь о Советском Союзе.
В те же дни резидентура ГРУ в Вашингтоне доложила в Центр о том, что в администрации президента рассматриваются неотложные меры усиления контингента американских вооруженных сил в Европе «с учетом возможного их применения в случае обострения обстановки вокруг Западного Берлина».
По данным резидентуры ГРУ, полученным от достоверного источника, «рассмотрение этих мер и подготовка предложений должны быть завершены и представлены на рассмотрение президента в течение двух недель».
Источник также сообщил, что в Пентагоне и в Белом доме изучаются рекомендации, позволяющие президенту в случае возникновения кризиса вокруг Западного Берлина ввести «ограниченное чрезвычайное положение». Такое положение могло бы значительно расширить полномочия президента и предоставляло ему право проведения предварительных мер по усилению вооруженных сил.
По данным источника, «военное министерство США добивается получения права на продление срока службы военнослужащих и размещение дополнительных военных заказов в промышленности».
Проблема Западного Берлина стала главной темой многих публикаций на страницах влиятельных газет и журналов. Газета «Вашингтон Пост» 1 августа опубликовала статью с броским заголовком «США, Бонн согласились — НАТО нуждается в усилении атомным оружием». Газета сообщила о том, что в результате завершившихся переговоров между министрами обороны Западной Германии и США обе стороны пришли к согласию о необходимости усиления и модернизации ядерных сил НАТО. По данным газеты, в ходе переговоров также была достигнута договоренность о поставках США в Западную Германию управляемых ракетных систем «Першинг» на 120 миллионов долларов.
Резидентура ГРУ, действовавшая в Вашингтоне, в те первые августовские дни 1961 года добыла сведения о том, что госсекретарь США Д. Раск информировал постоянный Совет НАТО о том, что США готовы перебросить в Европу дополнительно шесть дивизий, если этого потребует дальнейшее обострение обстановки вокруг Западного Берлин. По сведениям источника, Раск рекомендовал союзникам полностью укомплектовать соединения НАТО, увеличив численность войск на 75-80 тысяч человек.
Сведения, которые поступали в Центр от резидента ГРУ в Вашингтоне, начальник военной разведки генерал армии И. А. Серов направлял министру обороны маршалу Р. Я. Малиновскому, главкому объединенных вооруженных сил Варшавского договора маршалу А. А. Гречко, начальнику Генштаба маршалу М. В. Захарову и другим влиятельным военачальникам. Министр обороны информировал Хрущева о состоянии военно-политической обстановки в центре Западной Европы.
Советское руководство также получало сведения о действиях администрации Кеннеди от советского посла в Вашингтоне Меньшикова. В тех условиях было чрезвычайно важно правильно понять реальные настроения в администрации Кеннеди по берлинскому вопросу. К сожалению, Меньшиков понимал их неверно. Он сообщал в Москву о том, что президент США и его брат, которых он называл «мальчишками в коротких штанишках», лишь храбрятся до поры до времени, а потом дрогнут и отступят.
Подделываясь под стиль Хрущева, Меньшиков в одной из телеграмм, направленных из Вашингтона в Москву, высказал мнение, что «новые американские вожди петушатся», пока еще есть время, а когда дело подойдет ближе к решительному моменту (то есть к подписанию мирного договора СССР с ГДР) «они первые накладут в штаны»85.
Кроме ошибочной оценки расстановки сил в Вашингтоне, Меньшиков в те дни в беседах с американскими политическими деятелями выражал уверенность, что «когда будут раскрыты карты, американцы не будут воевать из-за Берлина». Подобные высказывания советского посла в Вашингтоне не могли не провоцировать сторонников жесткого курса, которые стали все больше оказывать давление на президента США.
Третьим источником сведений о настроениях в Вашингтоне была резидентура внешней разведки КГБ, деятельностью которой руководил Александр Фомин. Резидент сообщал в Москву о том, что 25 июля Кеннеди в своем телевизионном обращении к американскому народу заявил, что, если нужно, США не остановятся перед войной, чтобы защитить Западный Берлин. Одновременно Кеннеди приказал в три раза увеличить набор в вооруженные силы, призвать на действительную службу 250 000 резервистов, прекратить вывод из строя устаревающих военно-морских кораблей и самолетов, а также увеличить военный бюджет на 6 миллиардов долларов86.
Фомин докладывал в Москву о том, что в США фактически была объявлена частичная мобилизация.
Тревожные сведения поступали в Центр и из Парижа от Виктора Любимова. От агента Мюрата он получил сведения о том, что американцы планируют провести демонстративный парад войск в Западном Берлине, что не предусматривалось международными соглашениями. Агент сообщил точную дату начала американской акции, состав сил и привлекаемой военной техники.
Сведения о запланированной американцами акции были незамедлительно доложены в Москву. Хрущев распорядился продвижению контингента войск США не мешать, но сделать так, чтобы военный парад в Западном Берлине не состоялся. Он не хотел еще больше обострять отношения с Кеннеди и надеялся, что ему удастся найти позитивное решение берлинской проблемы.
Решение Хрущева было простым, но выполнить его было сложно. На советском контрольно-пропускном пункте, через который проходили американские солдаты и офицеры, направлявшиеся в Западный Берлин, была организована проверка документов без единого отклонения от требований согласованной процедуры передвижения войск. В результате тщательной и бесспорно правильно организованной работы офицеров КПП передвижение американцев было замедлено на несколько часов, поэтому они прибыли к месту проведения своей акции поздно ночью, когда военный парад проводить было уже бессмысленно.
Через некоторое время Мюрат сообщил Виктору Любимову о том, что американцы планируют уничтожить пограничные ограждения одного из контрольно-пропускных пунктов, который якобы мешает их передвижению. Агент сообщил не только точное время и место проведения этой акции, но и передал сведения о том, какие силы американцы планируют использовать для реализации своего плана. Об этом было доложено Хрущеву. Он дал указания главнокомандующему группой советских войск в Германии маршалу Советского Союза И. С. Коневу не допустить перерастания американской провокации в вооруженный конфликт.
Как и сообщил Мюрат, в указанном месте началось выдвижение группы американских военнослужащих и бульдозеров, которых сопровождали десять танков. Советская сторона уже была готова к встрече этих « гостей ». На улицах, прилегавших к району КПП, были сосредоточены советские танки и несколько мотострелковых рот.
После того как три американских джипа беспрепятственно миновали контрольно-пропускной пункт, командиры первой группы советских танков одновременно вывели свои боевые машины и выстроили их в направлении двигавшихся американских бульдозеров и танков. Не достигнув разграничительной линии у КПП, американские машины остановились. Танковые орудия были наготове. Грохот гусениц стих, но двигатели продолжали работать, люки танков были закрыты, что говорило о серьезности намерений противостоявших друг другу сторон.
Американские джипы, отрезанные от своих бульдозеров, некоторое время метались в тылу советских танков, а потом возвратились туда, откуда прибыли.
Советские и американские танки стояли друг против друга в полной боевой готовности несколько часов. Одни ожидали указаний из Вашингтона, другие — из Москвы.
Первыми получили приказ советские танкисты. Москва решила показать пример Вашингтону, затеявшему эту провокацию. Маршал И. С. Конев приказал отвести танки.
Еще более тридцати минут американские бронированные машины стояли на площади. Генерал Клей, командовавший этой операцией, ожидал указа из Вашингтона. Когда наконец сигнал поступил, Клей приказал возвратить танки и бульдозеры на места постоянной дислокации.
Проводились ли эти провокации по указанию из Вашингтона или осуществлялись по инициативе американских генералов, командовавших своими войсками в Европе, официальных сведений нет. Но если учитывать, что агент Мюрат передавал военному разведчику Виктору Любимову сведения о планировавшихся действиях американского командования, то можно утверждать, что эти акции все-таки согласовывались с Белым домом. Это не означает, что они в обязательном порядке утверждались лично президентом Кеннеди, но решение о прекращении «танкового противостояния» все же принималось в Вашингтоне, а это означает, что президент не мог не знать о том, что происходит в Германии.
Обстановка в Западном Берлине осложнилась до предела. Любое ошибочное решение в Вашингтоне или в Москве могло привести к войне. Американское командование не исключало возможности использования атомного оружия. Такие сведения сообщил Мюрат.
В ночь с 12 на 13 августа 1961 года руководство ГДР приняло решение закрыть границу между Восточным и Западным Берлином. Вначале были установлены проволочные заграждения, затем 30 августа была возведена бетонная стена, окончательно разделившая Берлин на две части. Статус Западного Берлина остался прежним, как и свобода коммуникаций между ним и ФРГ. Давая руководителю ГДР В. Ульбрихту санкцию на строительство бетонной стены, Хрущев строго рекомендовал ему: «Ни одного миллиметра больше».
По существу, возведение Берлинской стены было отступлением от плана Хрущева. Тем не менее ее появление означало сохранение баланса сил, закрепляло положение ГДР в международном сообществе и позволяло Хрущеву выйти из трудного спора без потерь.
Оказалось, что постройка стены устраивала и американского президента, так как сохраняла статус-кво хотя бы в этой проблеме и предоставляла время для решения других сложных вопросов. Кеннеди сказал: «Это не очень приятное решение, но стена чертовски намного лучше, чем война»87.
В начале сентября Большаков был еще в Москве. 4 сентября его принял начальник ГРУ Серов. Он дал Большакову следующие рекомендации:
— личной инициативы в установлении контактов с Робертом Кеннеди не проявлять;
— если Роберт Кеннеди со своей стороны предпримет попытку встретиться с Большаковым, то ему необходимо под благовидным удобным предлогом отложить встречу на двое суток, с тем чтобы доложить об этом в Центр и получить необходимые указания.
В те же первые дни сентября после трехлетнего моратория Советский Союз возобновил исследования по созданию водородного оружия. На Новой Земле проводились воздушные взрывы водородных бомб мощностью до 50 мегатонн. 12 сентября 1961 года американцы тоже возобновили подземные и другие ядерные испытания.
Одновременно не прекращались попытки Хрущева и Кеннеди найти возможности для ослабления напряженности в отношениях между государствами. Очередная такая попытка была предпринята руководством СССР в сентябре 1961 года. В состав возглавляемой министром иностранных дел А. А. Громыко делегации на Генеральную ассамблею ООН Хрущев отправил председателя Всесоюзного комитета по телевидению и радиовещанию М. А. Харламова, который должен был в Нью-Йорке встретиться с пресс-секретарем президента Пьером Сэлинджером. В организации этой встречи Харламову оказал помощь Большаков, который к этому времени уже возвратился из Москвы в Вашингтон.
22 сентября Кеннеди прибыл в Нью-Йорк, чтобы произнести свою речь на ассамблее ООН. Вместе с ним прибыл и его пресс-секретарь. В Нью-Йорке оказался и советник посольства Георгий Большаков.
Выполняя просьбу Харламова, он организовал ему встречу с Сэлинджером. Во время беседы Харламов пошутил, сказав, что буря над Западным Берлином прекратилась. Затем он сообщил, что Хрущев хочет снова попытаться найти компромиссное решение берлинского вопроса и готов провести еще одну встречу с американским президентом.
В тот же вечер Харламов и Большаков еще раз встретились с Сэлинджером, который зачитал записку с ответом американского президента, подготовленную для Хрущева. В записке сообщалось, что президент приветствует стремление советского лидера снова попытаться найти решение берлинского вопроса. Далее напоминалось о необходимости выполнить на практике прежнюю договоренность о прекращении военных действий в Лаосе и создании там нейтрального правительства88. Конфиденциальный канал связи Кеннеди — Хрущев продолжал действовать.
84Корниенко Г. Холодная война. Свидетельство ее очевидца. М., 2001. С. 104.
85Там же. С. 95.
86Феклисов А. Признание разведчика. Атомная бомба, Карибский кризис — правда и ложь. М., 1999. С. 37
87Корниенко Г. Холодная война. Свидетельство ее участника. М., 2001. С. 99.
88Феклисов А. Признание разведчика: Атомная бомба, Карибский кризис — правда и ложь. М., 1999. С. 381.
<< Назад Вперёд>>
