Неизвестный Королев. Главный конструктор будущего

   Мы легко говорим эти слова, эпоха с разными прилагательными и определениями, не слишком задумываясь над смыслом и границами чувств, определяемых словами. Так мы и к Пушкину, не желая и не сознавая того, начинаем относиться с небрежением. Конечно, с годами мы становимся ближе к Пушкину. Происходит это помимо нашей воли и желания. Так устроен мир. Но у каждого своя дистанция, своя метрика. Всегда ли мы это осознаем, совершаем ли после этого «странные сближенья», реальные поступки, после которых в мире происходит нечто позитивное, хотя бы с нами самими, любимыми. Пушкин между тем следил за каждым своим словом, написанным на русском языке, так, как никто после него пока не смог. Не из дерьма и мусора росли стихи у Александра Пушкина, но из живой крови и обожженных нервов поэта.

   Но не будем заниматься очередными восхвалениями народного поэта.

   Гораздо важнее определиться с мыслями, мотивировками и технологиями принятия решений по Пушкину. Пока не поздно. Делать это нужно прежде всего для самих себя, даже без надежды на успех.

   Как справедливо заметил более пятидесяти лет назад С.Л. Франк, крайне важно понять ход мыслей этого человека, именем которого названа эпоха. Эпоха, которая, собственно, только началась после смерти Пушкина и продолжается по сию пору. Если люди, живущие в этой стране, двести лет не устают биться головой об стенку и вопить восхваления поэту, не читая его, не изучая тексты с максимальной внимательностью и тщанием, то судьба этих людей в исторической перспективе находится под большим сомнением. Это бесспорно так, по крайней мере для одной страны – России. Возможно, именно это замечание С.Л. Франка побудило американцев через несколько лет после сказанного создать в рамках бюджета госдепартамента США научно-исследовательский центр по изучению пушкинского наследия при Стэнфордском университете. Шла холодная война, временами границы с горячей фазой становились скорее условными, случалось, что мир зависал над пропастью небытия.

   Надо было понимать противника изнутри. Американцы в то время еще не были избалованы манией величия так, как сегодня. Понимали, что есть силы, с которыми надо считаться. В Советском Союзе работали мощные команды ученых и инженеров под руководством гениальных людей: Сергея Королева, Игоря Курчатова, Мстислава Келдыша над самыми актуальными, судьбоносными проектами века. И люди эти думали и творили на языке Пушкина. Это сильно напугало финансовых модераторов мира, собравшихся в США. Достижения Советского Союза в ядерных и космических технологиях не просто озадачили американцев, они всерьез и надолго напугали правящие элиты страны. Надо было разобраться, как получилось, что политический заключенный Сергей Королев вместо того, чтобы обозлиться на свою страну, прославил ее в веках, сообщил ей инновационный импульс необыкновенной, божественной мощности. Случилось, по счастью, так, что Сергей Королев и Игорь Курчатов всю жизнь думали и принимали решения на языке Пушкина. Самые зачитанные книжки в их домашних библиотеках – это произведения А.С. Пушкина.

   Пушкинский центр в Стэнфорде финансировался с необычайной щедростью. Работа велась системно, с применением новейших технологий. Творчество русского поэта, родившегося более 150 лет назад, было подвергнуто компьютерной «томографии» профессиональными филологами, лингвистами, семантиками, семиотиками, психоаналитиками, психологами, специалистами по принятию решений в критических условиях нарастающей неопределенности и просто военными специалистами, профессионально принимающими решения на поле боя. Регулярно проводятся международные конференции по результатам исследований с участием различных специалистов со всего мира. Вроде бы и холодная война, по публичным заверениям политических лидеров, прекратилась, но центр в Стэнфорде работы не прекращает, финансируется, работают ученые многих стран мира над загадкой пушкинского гения по планам и заданиям заказчиков. На родине поэта финансирование исследований по его творчеству никогда не проводилось с таким размахом и щедростью. В России до сегодняшнего дня нет специализированного учреждения по сохранению и изучению наследия А.С. Пушкина.

   На родине Пушкина продолжают боготворить и истово поклоняться. Но вот с изучением хода мыслей историка, философа, психолога, социолога Пушкина в контексте эпохи дело остается на том же уровне, как и при жизни этого человека. Самым полным остается академическое издание работ А.С. Пушкина 1949 года, сделанное к стопятидесятилетию со дня рождения поэта, во времена сталинского правления. Верховный правитель был неравнодушен к поэту, сам начинал в тифлисской семинарии со стихов. Распорядился еще до войны, в 1937 году, отметить 100 лет со дня гибели с всесоюзным размахом. Следует, по справедливости, отнести его реальную политику относительно Пушкинского наследия, многомиллионные тиражи его произведений к крупному вкладу И.В. Сталина в культуру Отечества.

   К 150-летию со дня рождения Пушкина АН СССР, по настоятельной рекомендации Иосифа Сталина, сделала в 1949 году все, что было возможно. Были выделены солидные финансовые ресурсы на проведение работы. Изданы черновики, наброски, варианты, подготовительные материалы, письма Пушкина с максимально возможным профессиональным научным комментарием. В более поздние времена ничего подобного не происходило. Но и по результатам этого академического издания практически нет системного анализа многих направлений деятельности Пушкина. Об этом и сокрушался Семен Людвигович Франк сразу после окончания войны, надеялся на просветление и консолидацию общественного сознания в СССР после перенесенных страданий и испытаний. Прошли годы, но Россия продолжает, по факту, отказываться от своего едва ли не единственного литературного гения мирового уровня. Подтверждается формула о том, что гений и злодейство несовместны. Пушкин продолжает оставаться диссидентом в свободной от какой бы то ни было ответственности России, по-прежнему опасно читать этого писателя «простым людям», не нужно нам понимать самих себя, нет нужды называть вещи своими именами.

   Но неумолимо приближается время, обозначенное Н.В. Гоголем – через 200 лет Пушкин будет востребован в Отечестве. Время – категория фундаментальная, Николай Васильевич человек был чуткий, обстоятельный, за слова свои отвечал. Гоголь – верный ученик Пушкина по способам поиска истины и своего места в судьбе родной страны.



   П.Я. Чаадаев



   В первой половине прошлого века интерес к Пушкину среди русских людей был искренний и неформальный. Люди пытались найти ответы на нелегкие вопросы повестки дня в годы тяжких испытаний.

   Александр Блок актуально для сегодняшнего дня определил и прокомментировал пушкинское понимание черни. Никогда Пушкин не имел при этом в виду «простонародье». Наоборот, чаще всего при этом он употреблял прилагательное «светская». Блок интерпретирует более детально – «… но уже в глазах Пушкина место родовой знати быстро занимала бюрократия. Эти чиновники и суть – наша чернь; чернь вчерашнего и сегодняшнего дня: не знать и не простонародье; не звери, не комья земли, не обрывки тумана, не осколки планет, не демоны и не ангелы; люди – дельцы и пошляки, духовная глубина которых безнадежно и прочно заслонена заботами суетного света».

   Пушкин гениально определил российскую парадигму отношений власти и народа, подразумевая под народом не только простых людей, но и знать, людей, имеющих заслуги перед народом и государством, честно и благородно служащих стране. Не просто провести границу между гражданами и чернью. Черни хватает и среди простых людей, но там это чаще связано с физическим и духовным угнетением, элементарной необразованностью, и потому достойно сожаления. Непозволительно, находясь во власти, оставаться чернью, не задумываться о границе своих полномочий и прав, не заботиться о расширении своих горизонтов реальности ежедневно и ежечасно. Следует, наконец, определить и внедрить эффективные барьеры для уменьшения вероятности попадания во власть представителям российской черни. Мы имеем уникальный, многовековой исторический опыт, когда эта трусливая, подлая чернь, прекрасно осознавая свою бесконтрольность и безнаказанность, сбивается в волчьи стаи, начинает творить такие чудеса и эксперименты над своими гражданами, что отдыхают виртуозные авторы садистских триллеров. У нас есть все основания прислушаться к голосам и мыслям своих лучших мыслителей и аналитиков. Они адресованы нам прямо, позорная глухота нации к воплям собственных пророков давно стала проблемой национальной безопасности номер один.

   Пушкина можно упрекнуть во многом, он дитя своего времени, по многим позициям ему не удалось преодолеть себя. Но он сознательно стремился к совершенству во всем – в профессии, частной жизни, отношении к власти, к дворовым людям, императору. В.В. Вересаев приводит много фактов из жизни Пушкина, которые не оставляют сомнений в его безупречной требовательности к себе в критических ситуациях, в стремлении к полному самоконтролю своих чувств и мыслей. Поражает факт случайной встречи Пушкина с Николаем I на улице. Поэт был в очередной раз обласкан с лукавой, византийской вежливостью усталым самодержцем с холодным сердцем, но у него, Пушкина, не хватило сил на независимое поведение с императором, отчего стало ему до тошноты противно за самого себя, за невозможность достойного поведения двух граждан Российской империи в ординарной ситуации. Пушкин самокритично поймал себя на том, в чем людям чаще всего не хочется признаваться самим себе под самыми разными предлогами, вплоть до вульгарного самооправдания и самообмана. Вину за случившееся Пушкин, как всегда он это делал, возложил на самого себя. Поделился этой минутной слабостью со своей женой Натальей. Поняла ли эта русская женщина своего мужа. Скорее нет, чем да. Ее внуки заворачивали потом колбасу в автографы своего предка.

   Поэтический роман, уникальное в мировой литературе явление, о мужчинах и женщинах России, их взаимоотношениях и отношениях, остался недописанным. Пушкин понимал, что он с работой, во всей полноте задачи, не справился. Он только поставил и обозначил проблему как поэт, философ, системщик, гражданин, патриот, русский человек. Как великий мастер русского языка Пушкин поставил задачу примирения и самопознания русского мира с его лукоморьем, учеными цепными котами, полоумными русалками на ветвях, бродящими по лесам лешими и прочими эксклюзивными особенностями русского духа. Но он же и понял, что это самое начало пути, в ходе которого мужчины и женщины России обязаны понять умом и сердцем, как они могут обустроить этот мир и сделать это практически, или признаться в том, что сами они на это не способны.

   Вопрос остался открытым. Но и эпоха еще не закончилась.

   Сегодня для нас важнее осознать те результаты деятельности Пушкина, которые позволяют нам употреблять термин «пушкинская эпоха», определить содержательное наполнение этого понятия, временные границы эпохи, свои позиции относительно этого явления.

   Позволю себе высказать собственную позицию и обосновать ее.

   Пушкинская эпоха продолжается вот уже два столетия. Пока будет существовать русская культура во всем ее многообразии – языке, науке, живописи, музыке, архитектуре, инженерном деле, математическом моделировании реальности, будет продолжаться явление, называемое «пушкинская эпоха». Явление это можно обозначить как живительный процесс национального самоосознания. В сегодняшней его фазе это процесс формирования гражданского общества, о котором писал Александр Пушкин в своих литературных, исторических и философских трудах. В данном контексте следует говорить не только о Пушкине, но и о пушкинской команде, понимая под командой последователей самого пушкинского духа, деятельного, взыскательного, самокритичного, влюбленного в жизнь в ее позитивных, созидательных проявлениях. Ближайшие игроки команды – это Чаадаев, Лермонтов, Гоголь. Важно понять, что пушкинский дух проявляется не всегда, но при определенных условиях и соотношениях между интересами и мотивировками созидающей личности и общественным устройством, потребностями страны. Спросом, сказали бы экономисты.

   Когда интересы человека и гражданина совпадают с общественными потребностями, тогда и начинаются всяческие «чудеса» в экономике, культуре, технологиях. В этом смысле «пушкинский дух» являет собой феномен общечеловеческий, наднациональный, универсальный, что совершенно не исключает для нас его уникальную русскую окраску, ясную печать российской самобытности, без которой реальность становится мифом. При таком понимании к пушкинской команде по праву и навечно приписаны Сергей Королев, Игорь Курчатов, Мстислав Келдыш, Юрий Гагарин, Борис Пастернак, Андрей Рублев, Даниил Заточник, их ученики и последователи. Генеалогическое древо русской культуры гораздо важнее и долговечнее генеалогий князей, царей, императоров, олигархов и их родственников. Оно основано не на формальных и кровных основаниях, а на живом деле, которое связует волокна ткани жизни в единое тело мощной и энергичной страны, а ее граждан в монолит культуры, являющийся целью, смыслом и способом развития и выживания. «Империя сердца» долговечнее и крепче кровных уз. Об этом знал и писал первый русский «космист» Николай Федоров. Это сподвигло глухого калужского учителя на разработку теоретических основ проникновения в Космос.

   Только граждане такой «империи» могут «отковать пламенные крылья своей стране и веку своему».

   В ХХ веке оказалось, что самым верным и творческим последователем пушкинского наследия является Сергей Королев. Он не ограничился теоретическими гуманитарными поисками своего предшественника, да и сам стихов не писал. Но во всем очень остро чувствовал гармонию и меру красоты. Эстетические критерии помогали ему принимать единственно правильные решения при проектировании и создании космических систем и объектов. Он взялся и сделал то, что должно было сделать созидательному «русскому духу». Не мятежному и бунтарскому, не бесшабашному, слезливому или безбашенному, а именно созидательному, творческому, сердечному, сосредоточенному, дисциплинированному и ответственному за все живое в этом мире. Он продолжил пушкинскую эпоху в эпоху космическую.

   Жизнь и творчество Александра Пушкина являются национальным достоянием со всеми их победами и поражениями, взлетами и падениями, светлыми, темными и неясными сторонами. Никто в мире лучше нас не сможет разобраться и распорядиться этим наследием. Американцы или собранные ими по всему свету с помощью мировой паутины «яйцеголовые» в Стэнфорде с такой задачкой не справятся, никакие компьютеры им не помогут. Сколько ни плати этим специалистам денег, с задачей они не справятся. Не помогут суперкомпьютеры и самые отчаянные суперпрограммисты. Вовсе не потому, что они глупы или им не хватает информации.

   Для этого необходимо иметь генетическую память сердца и ума, оплавленные в монолит национального единства исторической судьбой десятков поколений людей, омытые реками пролитой на полях сражений крови, видимых и невидимых миру слез.

   Нужно, чтобы миллионы людей на протяжении нескольких поколений думали на этом языке и совершали после этого реальные поступки. Необходимо найти способы доведения содержания и формы этого национального достояния до всех людей, считающих русский язык родным. Пока эта задача не решена, разбор полетов не проведен, мы остаемся должниками Пушкина, со всеми вытекающими последствиями.

   Задача сохранения, освоения и приумножения своего собственного культурного наследия является прямой и первоочередной задачей для национальной элиты. Только тогда мы будем иметь право на жизнь в эпоху Пушкина.

   Если этого не случится, то исчезнет вместе с нами пушкинская эпоха как животворный, способный к сохранению и развитию феномен культуры. Так много раз бывало в других землях, с другими народами на Земле в разные времена.

   При этом небеса не упадут на землю, воды океана, скорее всего, не выйдут из берегов, просто эпоха будет называться иначе, возможно именем одного из всенародно избранных президентов, олигархов-космополитов-нефтегазодобытчиков или осатаневших, опустившихся до животного состояния кумиров шоу-бизнеса российской толпы и черни. Такой сценарий исторического развития весьма вероятен и никого уже не удивляет, этические и эстетические критерии общественного и частного сознания упростились у нас до импортированных стандартов позавчерашней свежести.

   Печальная особенность такого сценария заключается в том, что культурно-историческая общность русских людей, которая формировалась в пушкинскую эпоху, при участии самого Пушкина, его немногочисленных учеников и последователей, перестанет существовать.

   Тогда придется начинать все сначала.