Глава IV. Движение населения
В основе движения населения лежат факторы социально-экономического развития, воздействующие на естественный прирост, размещение по территории страны и механические перемещения (миграции). Величина естественного прироста находится в прямой зависимости от уровней рождаемости и смертности и является разницей между ними.
Размещение на территории и механические перемещения определяются хозяйственным развитием (в большой степени зависящим от географической среды) и политикой правительства; величина естественного прироста и миграции, в свою очередь, оказывают влияние на хозяйственное развитие и политику правительства.
Величина естественного прироста зависит от социально-экономических и политических событий. Конкретно — в данных социально-экономических условиях - (господства феодального хозяйства и феодально-крепостнического строя) величина естественного прироста зависит от факторов, определяющих смертность и понижение рождаемости населения. Какие это факторы? Войны, эпидемии, голод, насильственные перемещения населения и т. п. Голод и эпидемии в изучаемый период были событиями локальными, оказывавшими ограниченное и кратковременное влияние, и ими можно пренебречь при изучении естественного прироста в масштабе всей страны за весь изучаемый период. Следовательно, необходимо выяснить влияние политики правительства на изменение численности населения. Это — наша первая задача.
Проблема взаимосвязи социально-экономического развития и населения требует специального внимания к проблеме размещения и миграций населения. Советскими историками и географами сделано в этой области уже немало: определены типология миграций и их периодизация, районы размещения крепостного и феодально-зависимого от государства населения, установлены главные направления и причины миграций, исследуются внутрирайонные миграции1.
Советская историческая наука рассматривает миграции населения как социальный процесс, подчиненный общим закономерностям развития общества. Основные общие причины миграций в изучаемый период — феодальный гнет, вынуждавший феодально-зависимое население бежать от своих владельцев и из общин, а также насильственные переводы крепостных на новые земли, захваченные феодалами. Отток населения в больших масштабах тормозил хозяйственное развитие районов выхода переселенцев, вел к консервации производительных сил и феодальных отношений. С другой стороны, приток населения, обладающего известной земледельческой культурой, на новые земли влек за собой хозяйственное освоение этих земель и складывание новых экономических районов. Диалектичность процесса выражалась в том, что образование новых экономических районов оказывало воздействие на развитие старых районов.
Отсюда понятна важность выяснения масштабов миграций населения. Однако из-за неразработанности источников изучаемого периода эта проблема до сих пор не ставилась.
Пока не найдено суммарных данных о размерах бегства крестьян и перевода крепостных на новые земли в XVII в.
В литературе размеры этих событий характеризуются определениями «массовые побеги», «массовые переводы», но никакого реального содержания в эти определения не вкладывается, и получить хотя бы приблизительное представление о масштабах механического передвижения населения невозможно.
Выход из этого положения, как нам кажется, заключается в ином подходе к решению проблемы. В самом деле, если численность населения в данном уезде или районе возросла намного больше, чем это должно было произойти при данном уровне естественного прироста, или, наоборот, почти не возросла, то такое явление указывает — при отсутствии каких-либо чрезвычайных обстоятельств — на приток или отток населения в раз-мерах, поддающихся приблизительному определению. Для выяснения, какое именно из описанных явлений имеет место и в каких размерах, необходимо сопоставить итоги переписи 1678 г. и I ревизии.
Здесь возникают две проблемы, требующие предварительного решения.
Прежде всего — проблема административно-территориально-го деления страны. Она ставилась в дореволюционной литературе в историко-юридическом плане с целью выяснения судьбы основной административно-территориальной единицы — уезда — в эпоху петровских реформ2. Интересующий же нас аспект — число и расположение уездов и сопоставимость их территории с уездами начала XVIII в.— еще не был предметом специального исследования, и эти вопросы пока неясны.
Далее. Сопоставление итогов переписей по уездам необходимо при конкретном изучении населения данного уезда, выяснение же размеров миграций в масштабе всей страны требует порайонного сопоставления итогов переписей. Здесь встает проблема районирования страны в XVII—XVIII вв. Если для XVIII в. историками предложено несколько отличающихся друг от друга схем, то для XVII в. мы располагаем только схемами, предложенными С. Ф. Платоновым и П. П. Смирновым3. Обе они основаны на распределении уездов между подьячими центральных приказов XVII в., причем схема Платонова не дает перечня всех уездов, а в схеме Смирнова одни и те же города входят в разные районы. Проблема районирования страны для XVII в. ставилась, но еще не получила решения в нужном для нас аспекте.
Очевидно, что без решения указанных проблем нельзя будет подойти к проблеме миграций.
Отсюда наша вторая задача: выяснив число уездов и их сопоставимость на начало и конец изучаемого периода, обосновать их группировку в районы. Тем самым будут установлены по-районное размещение населения, районы, откуда и куда направлялись мигранты, и исходные данные для решения третьей задачи: расчета масштабов миграций, что, в свою очередь, по-может определить их последствия.
Решение поставленных задач даст материал для ответа на главный вопрос: в чем выразилось влияние социально-экономического развития и детерминированной им политики правительства на население и какие последствия наметились в результате изменений в населении.
1Покшишевский В. В. Заселение Сибири. Иркутск, 1951; он же. Очерки по заселению лесостепных и степных районов русской равнины.— «Учен. зап. МГПИ им. В. И. Ленина», вып. 5 (экономическая география СССР), 1960; Загоровский В. П. Некоторые особенности колонизационного процесса южной окраины России в XVII в. и его периодизация.— В кн.: Из истории Воронежского края, вып. 3. Воронеж, 1969; Преображенский А. А. Очерки колонизации Западного Урала в XVII—начале XVIII в. М., 1956; он же. Урал и Западная Сибирь в конце XVI —начале XVIII в. М., 1972; Конд- рашенков А. А. Крестьяне Зауралья в XVII — XVIII веках, ч. 1. Челябинск, 1966; Шунков В. И. Очерки колонизации Сибири в XVII — начале XVIII века. М.— Л., 1946; Колесников П. А. Миграция северного крестьянства в XVI—начале XVIII в.— В кн.: Материалы по истории Европейского Севера СССР. Северный археографический сборник, вып. 1. Вологда, 1970; он же. Северная деревня в XV — первой половине XIX века. Вологда, 1976; см. также работы А. Д. Колесникова, В. А. Оборина и других.
2Мрочек-Дроздовский П. Областное управление России XVIII в., ч. 1. М., 1876.
3Платонов С. Ф. Очерки по истории Смуты в Московском государстве. СПб., 1909; Смирнов П. П. Города Московского государства в первой половине XVII в., т. I, вып. 1 и 2. Киев, 1917—1919; он же. Посадские люди и их классовая борьба до середины XVII века, т. II. М.— Л., 1948.
<< Назад Вперёд>>
