Торговый оборот
В 1649 г. Московскую компанию постиг еще более тяжкий удар. В 1642 г. в Англии разразилась гражданская война, в которой король Карл I потерпел поражение, и в 1649 г. он был казнен. Это «убийство короля» потрясло российское правительство настолько, что царь издал указ о запрете с 1 июня 1649 г. всем английским купцам вести торговлю на территории России. Они вынуждены были распродать свои дома в Москве, Ярославле и Вологде и впредь ограничить свою деятельность оптовой торговлей в Архангельске. Москва оставалась единственным городом на всем российском пространстве, где еще допускалось присутствие небольшой английской колонии2. Этой мерой царь Алексей шел навстречу требованиям российских купцов принять меры против иностранцев. Однако голландские и немецкие коммерсанты, владевшие жаловаными грамотами, сохранили свои права, а потому и русские купцы продолжали борьбу против привилегий, предоставленных иностранцам. В своих челобитных они жаловались на пагубные последствия деятельности голландских и гамбургских купцов и требовали проведения против них тех же мер, которые были приняты против Московской компании. Иногда они получали поддержку от неожиданных союзников. Так, одно из прошений, поданных в 1649-1667 гг. на царское имя, содержало просьбу запретить голландским и гамбургским торговцам привозить свои товары в глубь России и было подано как от имени российских купцов, так и от имени голландцев и гамбуржцев, не владевших жаловаными грамотами и потому торговавших лишь в Архангельске3.
В 1667 г. царь сделал еще один шаг навстречу российским купцам. В том же году он издал Новоторговый устав, согласно которому торговля иностранцев в России подвергалась строгой регламентации, и эти положения сохранялись неизменными вплоть до 1724 г. Согласно новому Уставу торговля должна была по преимуществу осуществляться в приграничных городах и в Архангельске, а иностранным купцам предписывалось предъявлять все товары на таможне под угрозой конфискации в случае неповиновения. Для проезда в Москву и другие российские города требовалась специальная проезжая грамота, да и там иностранцы имели право продавать свои товары русским лишь оптом и по оптовым же ценам. Иностранцы не имели права вести торговлю друг с другом нигде, кроме Архангельска, и при этом торговать разрешалось только российскими товарами. Торговать в розницу иностранным купцам запрещалось4.
Все перечисленные меры были действительно строгими, но не они определяли дух Новоторгового устава. Они еще раз подтверждали издавна существующие предписания. Действительно новой и весьма чувствительной мерой было повышение пошлины. Впредь иностранцы в Архангельске и приграничных городах обязывались платить пошлину в размере 5 % с оборота товаров, продаваемых на вес, и 4 % - с оборота прочих товаров. Те иноземцы, которые имели разрешение на торговлю на внутренних рынках России, платили дополнительно транзитную пошлину в размере 10 % со стоимости товаров, поставляемых ими в Москву и другие города; еще 6 % взималось при продаже товаров в российских городах. Всего, таким образом, иностранцы платили теперь более 20 % пошлины, то есть в три-четыре раза больше той суммы, которую платили российские купцы и московские торговые иноземцы (на последних регламентация торговли иностранцев не распространялась). Тот факт, что столь высокими оказались именно внутрироссийские тарифы, доказывает, что предназначались они для защиты интересов именно россиян. По словам главы архангельской таможни, гостя Аверкия Кириллова, иностранцы, торгующие в глубине России, оказались недовольны новым положением, в то время как иностранцы, ведущие дела исключительно в пределах Архангельска, практически не высказывали возражений5.
Около 1650 г. объем экспорта товаров, идущих через Архангельск, удвоился в самое короткое время. На протяжении всей второй половины века вывоз товаров оставался на уровне 800 тыс. рублей или 4 млн гульденов в год6. Новоторговый устав не внес в это положение ничего нового, а возможно, лишь воспрепятствовал дальнейшему увеличению объемов архангельской торговли. Рост торговли в основном происходил за счет деятельности голландцев, и те же голландцы, как никогда ранее, доминировали в западноевропейской торговле России того периода. Количество судов, прибывавших в Архангельск, сильно колебалось во второй половине XVII в.: от 20 до 80 в год; из этого числа от 13 до 62 судов принадлежали Нидерландской Республике7. Большинство этих судов доставляли грузы из России в Амстердам. Однако довольно обычным оставался и маршрут в пределах торгового треугольника Амстердам - Архангельск - Италия8.
В то время как голландская торговля с Архангельском процветала, английская пребывала в спящем состоянии. Число английских судов, прибывавших в Архангельск, оставалось неизменно незначительным, колеблясь между одним и десятью, а к 1675 г. английская торговля с Архангельском пришла в полный упадок. Положение англичан осложнялось тем, что в 1649 г. царь ограничил свободу их передвижения по России, сведя ее практически к нулю. Число английских купцов в России резко снизилось со 124 в 40-е гг. до 60 в 50-е гг. и далее примерно до 20 в последние 40 лет XVII столетия9. Настроение, господствовавшее в то время среди англичан, выразил английский врач Самуэль Коллинс после своего возвращения из России на родину. В 1667 г. он писал, что преуспевающие голландцы прыгают по России, подобно полчищам саранчи, выхватывая последний кусок хлеба изо рта англичан. Голландцы же представляли англичан - и изустно, и в изображениях - поверженной нацией, львом с тремя перевернутыми коронами и без хвоста либо собакой на цепи с отрезанными ушами и хвостом10.
В попытке вдохнуть новую жизнь в английскую торговлю с Архангельском Московская компания была преобразована в 1669 г. из акционерного общества в так называемую регулярную компанию. До сего времени Компания являлась единственным в Англии субъектом торговой деятельности, получившим от английской Короны разрешение вести торговлю с Россией. Акционеры делили между собой доходы и потери. После реорганизации члены Компании уже не являлись более акционерами, но оказывались держателями права вести торговлю с Россией в качестве самостоятельных торговцев. Однако надежды на то, что английская торговля с Россией получит таким образом новый импульс, оказались тщетными. Компанию парализовало собственное бессилие; в 1681 г. она насчитывала лишь 31 члена, в 1698 г. всего 20 членов, а в конечном счете их осталось всего 12. Члены этого все более сужающегося общества цеплялись за свою монополию и чинили препятствия каждому, кто пытался ступить на их территорию. Однако сами они торговлей уже практически не занимались11.
Так же как и англичане, купцы из Гамбурга и Бремена занимались торговлей с Архангельском в очень ограниченном масштабе. Число гамбургских и бременских кораблей, направлявшихся в северный порт, оставалось чрезвычайно малым: соответственно от одного до десяти и от одного до трех судов в год. При этом следует учитывать, что часть этих судов, вполне возможно, фрахтовалась голландскими купцами и что голландские торговцы пользовались гамбургскими судами, особенно во время войн. Это обстоятельство могло бы объяснить появление 24 судов, прибывших в Архангельск из Гамбурга в 1665 г. - первом году Второй морской войны между Нидерландской Республикой и Англией. Во второй половине XVII в. и в начале XVIII в. гамбургские суда шли в основном из Архангельска в Италию, большей частью в Ливорно и Геную, после чего они либо возвращались на Эльбу, либо направлялись к остзейским берегам12.
Рост экспорта Архангельска начиная примерно с 1650 г. сопровождался радикальным изменением в составе товаров при увеличении количества основных товаров по сравнению с предыдущим периодом. Так, доля мехов в архангельском экспорте упала с почти 50 до примерно 10 %. Вместо пушнины начала преобладать юфть: ее доля увеличилась с 29 % в 1653 г. до 47 % в 1674 г. Доля говяжьего сала в 1653 г. составляла 11 % - больше, чем десятилетие назад, но к 1674 г. снизилась примерно до 2 %. Помимо экспорта мехов, юфти и говяжьего сала существенное место в торговом обороте занимали теперь поташ и пенька. Доля поташа возросла с весьма незначительного уровня в 1640 г. до 10 % в 1653 г. и 14 % в 1674 г. Доля пеньки, составлявшая около 1640 г. немногим более 3 %, в 1674 г. превысила 7 %. Так же как и в первой половине века, зерно вывозилось исключительно крупными партиями в периоды сравнительно высоких цен на зерно в Амстердаме и в тех случаях, когда царь давал разрешение на экспорт. Вывоз смолы и мачтового леса достиг существенных объемов лишь к концу века. Лен, икра, воск, мед, соленое мясо, свиная щетина, москательные товары и ткани в структуре экспорта были представлены по-прежнему слабо13.
Рост и изменение состава экспорта через Архангельск были непосредственно связаны с изменением положения Голландии на международном рынке. В начале XVII в. голландские торговцы выполняли в основном функцию международного посредника. Однако в течение века начала развиваться торговля непосредственно между производителями и потребителями, и международная торговля оказалась в меньшей степени зависимой от голландского посредничества. Такое развитие рынка представляло собой угрозу голландской торговле, негативные тенденции до определенного момента нейтрализовались тем, что почти одновременно с ними происходил расцвет голландского предпринимательства в области экспортной промышленности. В результате центр тяжести в голландской торговле XVII в. постепенно переместился в область доставки и сбыта товаров для нужд промышленности, работавшей на внутренний рынок самой Голландии14. Этот процесс нашел свое отражение и в изменении состава товаров, закупаемых голландцами в России. Российско-голландская торговля пушниной оказалась ослабленной тем, что на европейский рынок во все большем количестве начали поступать североамериканские меха, прежде всего бобровый и лисий. Растущие объемы сырьевых товаров, закупаемых голландцами в России, перерабатывались большей частью голландской экспортной промышленностью15.
Во второй половине XVII в. важнейшим товаром в импорте Архангельска оставались шерстяные ткани. Помимо этого, голландцы поставляли и другие виды дорогостоящих тканей, а также различные краски, огнестрельное оружие, металлы, пищевые продукты, писчую бумагу, стекло, жемчуг, драгоценные камни, «нюрнбергские товары» (то есть железные изделия из Германии. -Прим. ред.) и благородные металлы - последние в форме монет и слитков. Из тканей, кроме шерстяных, ввозились шелк, тонкое льняное полотно, бархат, пряжа и тесьма, золотая и серебряная нити (пряденое золото), золотое и серебряное кружево и позументы. Важнейшими пищевыми продуктами были пряности, сахар, патока, вино, брандвайн, растительное масло, уксус, сельдь и соль. Из металлов ввозились медь, бронза, свинец, олово, железная проволока и листовое железо16. В оснащении армии ручным огнестрельным оружием Россия оставалась по-прежнему зависимой от западноевропейского импорта. После 1660 г. армия в основном состояла из новых формирований, организованных по современному западноевропейскому стандарту и обученных, а также частично возглавляемых иностранными офицерами. Российские предприятия были все еще не в состоянии производить огнестрельное оружие в достаточном количестве, и в годы войны с Польшей за Украину (1654-1667 гг.) имела место новая волна поставок оружия западноевропейскими купцами. После окончания войны импорт оружия сократился, однако с 80-х гг. XVII в. закупки оружия Российским государством вновь значительно возросли17.
1 Демкин, Западноевропейское купечество 1 (1994) 39,46; 2 (1994) 35. Ср.: Kaufmann-Rochard, Origines (1969) 241. Kellenbenz,'The economic significance' (1973) 545.
2 Palmer, Colton, A history (1995) 173-174. Демкин, Западноевропейское купечество 1 (1994) 39-40,110. Bushkovitch, The merchants (1980) 36. Kaufmann-Rochard, Origines (1969) 241. Kellenbenz, trIhe economic significance (1973) 545, 564, 568.
3 Демкин, Западноевропейское купечество 1 (1994) 39-41.
4 Демкин, Западноевропейское купечество1 (1994) 41,61-64. Захаров, 'Торговля' (1985) 190. Kaufmann-Rochard, Origines (1969) 241-242.
5 Демкин, Западноевропейское купечество 1 (1994) 41,62-64,67.
6 Демкин, Западноевропейское купечество 1 (1994) 74. Kulischer, Russische Wirtschaftsgeschichte (1925) 442. Неопубликованные рукописи П. де Бука. Де Бук ссылается на: 'Specificatie van Russe goedern soo door den banck jaarlijcx tot Archangel van d'uytlandsche coopliedens genegotiert en over zee gevoert worden от 1 июня 1674, Государственный архив Стокгольма, Kommerskollegii arkiv (старая серия), misc. Ср. Рухманова,'Архангельская торговля' (1980) 145-152, 155-156. Bushkovitch, The merchants (1980) 54-56. См. также примеч. 5.
7 Демкин у Западноевропейское купечество 1 (1994) 71-72. Захаров, 'Торговля' (1985) 184. Bushkovitch, The merchants (1980) 46-47. Kellenbenz,'The economic significance' (1973) 567-568, 572.
8 Hart, 'De handelsbetrekkingen (1969) 79.
9 Демкин, Западноевропейское купечество1 (1994) 27, 71-72, 75. Kellenbenz,'The economic significance' (1973), 565, 568.
10 Cordt, 'Beitrage' (1891) 263.
11 Захаров,'Торговля' (1985) 184. Kellenbenz,'The economic significance' (1973) 564-565. Price, The tobacco adventure (1961) 37. Lubimenko, Les relations (1933) 263. Scott, The constitution (1910) 67-68.
12 Демкин, Западноевропейское купечество 1 (1994) 71-72. Bushkovitch, The merchants (1980) 44. Kellenbenz,'The economic significance' (1973) 569-570.
13 Демкин у Западноевропейское купечество 1 (1994) 98-108. De Buck,'De Amsterdamse handel' (1990) 30. Bushkovitch, The merchants (1980) 68. Рухманова,'Архангельская торговля' (1980) 147. Attman, The Russian and Polish markets (1973) 88,91-92. Kellenbenz, 'The economic significance' (1973) 562-563, 568. Kulischer, Russische Wirtschaftsgeschichte (1925) 442.
14 De Vries, van der Woude, Nederland (1995) 395-396, 578. Veluwenkamp, 'De buitenlandse textielhandel' (1994) 85-86. Israel, Dutch primacy (1989) 115-117,410. Jansen,'Nijverheid'(1979) 105,112.
15 De Buck,'De Amsterdamse handel' (1990) 30. Fisher, The Russian fur trade (1943) 208-209.
16 Bushkovitch, The merchants (1980) 59. Kellenbenz,'The economic significance' (1973) 563, 568.
17 Демкин, Западноевропейское купечество 2 (1994) 43,45. Bezemer, Een geschiedenis (1988) 67-71, 76-77,94-95. Dukes, A history (1974) 75, 78, 94. Esper,'Military self-sufficiency' (1969) 186,197-208.
<< Назад Вперёд>>
