Владельцы жалованых грамот
Большинство иностранцев продолжало жить в Москве. В первой половине века они селились в основном в черте города, в районе Поганых Прудов. Однако Соборное уложение 1649 г. ограничило продажу московских домов иностранцам, а в 1652 г. царь вновь повелел иностранцам селиться за пределами города. Он указал и место расселения - там, где в конце XVI в. располагалась Немецкая слобода, - к востоку от города, сразу за городской чертой на берегу реки Яузы. Иностранное поселение, вновь возникшее на этом месте, называлось Новая Немецкая слобода, но, как правило, именовалось Немецкой слободой. В 60-е гг. там уже вновь было выстроено более 200 дворов. Подавляющее большинство их принадлежало иностранным военным, служившим в российской армии, однако владельцами 24 дворов были западноевропейские торговцы. В источниках из них упоминаются «московские торговые иноземцы» Яков Брант, Яков Вестов (Якоб Вестхоф) и А. Англер (Ангелар); голландцы Юриан Гаарланд, Адольф Хоутман, Е. Фантроин, Т. Фантроин (Ван Тройн?), X. Гофман (Хофман), стряпчий (в данном случае, очевидно, делопроизводитель, представитель в суде) Г. Николаев, Франс Тиммерман, Г. Фармер (Вермеер?) и Г. Фарвов; англичане Т. Брейн (Бриан?) и И. Домбел; гамбуржцы П. Гасениус, Г. Горцен (Гортцен?) и П. Энгельс, Максим Глюк, М. Люс и П. Плюс20.
Несмотря на царский запрет,иностранцы продолжали проживать и в самой Москве. В 1665 г. в городе имелось еще примерно 20 домов, принадлежавших крупным иностранным купцам, придворным врачам и придворным аптекарям. В 1667 г. голландцам Якобу ван дер Хулсту и Питеру де ла Дале и гамбуржцам И. Плюсу и И. Сиверсу (Сиеверсу) принадлежал собственный дом в приходе церкви Св. Николая в Столпах; голландцам Хендрику (то есть Андрею) Свелленгребелу и Ю. Белеусу принадлежал дом в старом районе на улице Покровка, рядом с бойнями, голландцы Хармен ван дер Гатен, Хендрик (то есть Андрей) Свелленгребел и Я. Фанкелен (Ван Кёйлен?), гамбуржцы Мартен Бихлин и Е. Фоглер также имели собственные дома в районе Поганых Прудов, а голландец Ф. Сарелс владел домом у Никитских Ворот, в приходе Никольской церкви в Гнездниках (рис. 8, с. 148)21.
Лет 15-20 спустя, уже в 80-е гг., голландские купцы Адольф Хоутман, Г. Фармер, Е. Фантроин и гамбуржец П. Гасениус все еще владели домом в Немецкой слободе, а голландцы Якоб ван дер Хулст и Питер де ла Дале по-прежнему имели дома в самом городе, а де ла Дале к тому же еще и дом в Немецкой слободе. К тому времени собственными домами в Москве уже владели и некоторые другие иностранные купцы: Даниэль Хартман, Кунрат Каннегитер, Елисей (Гиллес) Клук, Вернер Муллер, Николас Ромсвинкель, Эгидиус Табберт, Ян Веркёйлен, Стефен Эллоут, Андрис Кенкель, а также гамбуржцы Хейнрих Бутенант и К. Нордерман и Ф. Прал. Большинство из них имели дома в Немецкой слободе, а дома Хартмана, Каннегитера и Бутенанта располагались в черте города22. Возможно, что некоторые из новых иностранных домовладельцев и прежде проживали в Москве, однако это не упоминалось в более ранних источниках.
Иностранцы по-прежнему владели домами и в Вологде, бывшей воротами Русского Севера. В 1685 г. среди вологодских домовладельцев упоминаются голландцы К. Дебуш, И. Плескин, И. Гутман (Хоутман) и А. Римснидер (Римснайдер) и гамбуржец Хейнрих Бутенант. Кроме того, в 1686 г. 20 иностранных торговцев имели свои дома в Холмогорах, в которых помимо хозяев проживало еще в общей сложности 9 русских сторожей, 6 охранников и 17 работников мужского и женского пола, многие из них со своими семьями23.
Число иностранных дворов в Архангельске росло необычайно быстро. В 1649 г. их насчитывалось в городе всего 8, в 1664 г. уже 18, а во второй половине 70-х гг. - 25. Можно предположить, что владельцы большинства из этих дворов были выходцами из Нидерландской Республики. Однако точная их идентификация не представляется возможной; имена, упоминаемые источниками, подверглись слишком сильной русификации. Так, упоминаются Елизарь Родионов, Андрей Бутман, вдова Мара Володимеровская жена Иванова, Ана Андреевская жена Николаева, Родион Онаньин, Яков Романов, Елизарь Романов, Яков Иванов сын Анкин, Данил Артман, Андрей Буш, Аврам Кларик, вдова Варвара Андреевская жена Груниха, Роман Никулаев, Адольф Алфеев, Григорь Григорьев сын Фальдебелк, Иван Адольфов, Елизарь Эйдер, Вахромей Иванов сын Балдаклок, пастор, Иван Иванов сын Эльман, Андрей Динант, Логин Микулов, Иван Логинов, Иван Петров и Иван Петров Твит24. Некоторые голландские имена представляется возможным идентифицировать с достаточной степенью точности: Родион Онаньин - Райнхоуд Дикенсон, Данил Артман - Даниэль Хартман, Андрей Буш - Хендрик Бос, Адольф Алфеев - Адольф Хоутман, Иван Адольфов - Ян Хоутман и Иван Петров Твит - Ян Твиск.
Быстрый рост числа иностранных дворов в Архангельске отчасти объяснялся тем, что с 1663 г. срок проведения летних ярмарок был продлен; теперь они проводились в общей сложности три месяца. До сего времени ярмарка исстари ограничивалась формально единственным месяцем - августом. Для того чтобы вовремя доставить товары на ярмарку, голландские суда отправлялись из Нидерландской Республики уже в июне и в июле. Июньская флотилия насчитывала обычно 5-6 судов, июльская же, как правило, около 30. Путешествие длилось, как правило, около 4 недель. Иногда рейсы были короче, от 16 до 20 дней. Суда прибывали в июле и августе к Архангельску, но иногда опаздывали и приходили лишь в сентябре. Загрузка судов продолжалась еще долго после того, как ярмарка уже разъезжалась. С 1652 г. торговая флотилия обычно отправлялась из Архангельска лишь в октябре, четвертого или шестого числа, а некоторые суда отбывали еще позже25.
С середины XVII в. голландские купцы все чаще выражали недовольство слишком краткими сроками проведения ярмарки: месяца явно не хватало, возможно, потому, что торговля становилась все более интенсивной. Голландцы обратились к российскому правительству с просьбой о продлении срока ярмарки. Эта просьба была удовлетворена. С 1663 г. ярмарка начиналась 1 июня и заканчивалась 1 сентября. Затем и российские купцы настаивали на дополнительном продлении. В 1671 г. несколько российских гостей, в частности Василий Шорин, обратились к правительству с ходатайством о продлении сроков архангельской ярмарки после 1 сентября. Они ссылались на то, что русские купцы привозят товары в Архангельск в мае и июне, а западноевропейские суда прибывают лишь в августе, при этом иностранцы сперва договариваются между собой, а с русскими начинают торговать только в последние дни августа. В результате, по словам Шорина и его товарищей, русские купцы не имеют возможности хорошенько рассмотреть заграничный товар и вынуждены в спешке, в течение одной недели, совершать сделки - только так можно предотвратить ситуацию, при которой российский товар останется лежать нераспроданным до следующей ярмарки. Кроме того, русские в спешке платят слишком высокую цену за западноевропейский товар, получая за свой цену слишком низкую, что ведет к большим убыткам26.
Западноевропейские купцы были против продления ярмарочных торгов после 1 сентября и требовали соблюдения существующих сроков. Хотя, что бы ни писал Шорин в своей челобитной, фактически торговля продолжалась и после формального закрытия ярмарки, то есть на протяжении всего сентября, что было обычной практикой. Однако, если бы такие сроки были официально узаконены, западноевропейским судам пришлось бы отправляться из Архангельска позже, что было сопряжено с опасностями на обратном пути27. Не следует забывать, что суда еще нужно было загрузить товаром после того, как ярмарка разъезжалась.
В спорах по поводу даты окончания ярмарки иноземцам нужно было непременно учитывать, что иностранные суда вынуждены торопиться, поскольку отправляться из Архангельска позднее октября значило подвергать себя и свои суда опасностям осеннего ненастья на пути домой. Довольно часто западноевропейским судам приходилось зимовать у берегов Архангельска из-за плохой погоды. В таких случаях купцы отправлялись обратно в Западную Европу по суше, через Новгород и Псков. Все торговые люди знали о существовании опасностей, сопряженных с затянувшимся отплытием домой, и чрезвычайно волновались к концу ярмарки. В 1674 г. среди купечества вновь вспыхнуло необычайное волнение по поводу сроков окончания торговли. Глава архангельской таможни - гость Алексей Суханов обратился с письмом в Посольский приказ, уверяя, что иностранные купцы и русские заключали торговые сделки друг с другом еще в конце сентября, однако иноземцы договорились между собой не покупать у русских юфть после 1 октября. По просьбе российских купцов местные власти настояли на том, чтобы иностранцы пересмотрели эти договоренности. Голландские же и гамбургские купцы уверяли, что никаких соглашений между собой они не заключали, а торговали весь сентябрь. Напротив, жаловались они в свою очередь, это сами русские договорились между собой не продавать юфть иностранцам в сентябре. Иноземцы даже хотели докупить некоторое количество юфти у русских, но, когда они 30 сентября пожелали зарегистрировать соответствующую сделку, Суханов отказался это сделать и даже запер таможенную избу. Вследствие чего, уверяли голландцы и гамбуржцы, и оказалось невозможным продолжать торговлю после 1 октября - суда спешили с отплытием обратно в Европу до того, как погода переменится и плавание станет слишком опасным. Российское правительство поддерживало в этом вопросе западноевропейских купцов. И в 1674 г. Посольский приказ подтвердил свое решение о том, что ярмарка в Архангельске не может продолжаться долее 1 сентября, а нераспроданный товар не облагается пошлиной. Очевидно, российское правительство не хотело ссоры с иностранцами, желая сохранить привлекательность российского рынка28. На практике, однако, дата окончания торгов - 1 сентября - все равно не соблюдалась. В 1679 г. Генеральные Штаты обратились к царю с просьбой об обязательном закрытии ярмарки с 1 сентября. Царь удовлетворил эту просьбу и, кроме того, позволил купцам размещать нераспроданный товар на хранение в Архангельске до следующих ярмарочных торгов. Впрочем, и в 1679 г. торговцам было разрешено продолжать торговлю после 1 сентября29.
Поскольку сроки ярмарки каждый год так или иначе продлевались, для все большего числа голландцев и других иностранных купцов становилось выгодным иметь собственный дом в Архангельске. Быстрый рост числа домов, принадлежавших иностранцам, имел и другую причину. Дело в том, что голландцы изменили способ ведения торговли с Россией. Во второй половине XVII в. многие из них по-прежнему прибывали в Архангельск на торговых судах, а осенью отправлялись на тех же судах обратно. За 30-40 рублей в год они снимали место для хранения товаров на складах гостиных дворов, где и жили сами в период проведения ярмарки, если не удавалось устроиться на временный постой к соотечественникам. Однако количество подобных «челноков» быстро уменьшалось. Число голландцев, торговавших в России, возросло в 60-е гг. XVII в. примерно до 180, но в 90-е гг. вновь снизилось примерно до 80 человек30. Такое стремительное сокращение было следствием роста комиссионной торговли: все более распространенным становилось положение, когда голландские купцы, уже осевшие в России, вели здесь торговлю от имени своих партнеров за рубежом за определенные проценты - комиссию. Вместо того чтобы постоянно совершать морские путешествия из Республики в Архангельск, все больше голландцев предпочитало передавать полномочия своим представителям в России, как правило, тоже голландцам. Это не только значительно экономило время, которое не тратилось теперь на длительные поездки, но было выгодно и потому, что постоянные представители могли открывать торговлю с российскими купцами еще до прибытия судов с товаром в Архангельск и завершать сделки уже после отбытия кораблей. Таким образом, число торговцев-«челноков» сокращалось, количество же голландских торговых представителей возрастало. Некоторые из торговых представителей имели жалованые грамоты и могли проводить зимние месяцы либо в самой Москве, либо в других городах России. Несмотря на это, иметь собственный дом в Архангельске было удобнее, поскольку оставаться в городе приходилось на длительное время, особенно в летние месяцы. У других таких грамот не имелось, а потому и не было права находиться в России вне портового города. Они так или иначе были вынуждены жить в Архангельске круглый год, и обладание собственным домом с удобствами было для них вопросом первостепенной важности.
18 Демкин у Западноевропейское купечество 1 (1994) 41-42,64-65. Захаров,'Торговля' (1985) 190. Kaufmann-Rochard, Origines (1969) 241-242.
19 Veluwenkamp, 'Familienetwerken (1993) 656. Veluwenkamp, 'De Nederlandse gereformeerde gemeente' (1993) 33.
20 Ковригина, Немецкая Слобода (1998) 26-28,35-38. Демкин, Западноевропейское купечество 1 (1994) 101,110-112; 2 (1994) 36, 50. Schade, Die Niederlande (1992) 305. Pushkarev, Dictionary (1970) 168. Van Eeghen, Inventaris (1959) 12. Amburger, Die Familie (1957) 136-137. Kulischer, Russische Wirtschafisgeschichte (1925) 361, 389. Elias, De vroedschap (1903-1905) 1036. Uhlenbeck, Verslag (1891) 43. Kaartsysteem GAANA 2231/761,15-11-1669, нотариус A. Lock.
21 Ковригина, Немецкая Слобода (1998) 25-28. Демкин, Западноевропейское купечество 1 (1994) 111; 2 (1994) 15, 39. Паламарчук, Сорок сороков 2 (1994) 218. Amburger, Die Familie (1957) 159. Kulischer, Russische Wirtschafisgeschichte (1925) 361. Elias, De vroedschap (1903-1905) 645. Kaartsysteem GAANA 2231/761,15-11-1669, нотариус A. Lock.
22 Демкин у Западноевропейское купечество 1 (1994) 112; 2 (1994) 27. Демкин, Западноевропейские купцы (1992) 73,84. Van Eeghen, Inventaris (1959) 104 Amburger, Die Familie (1957) 128,183,199,214. Elias, De vroedschap (1903-1905) 803-804. Uhlenbeck, Verslag (1891) 48-50, 57.
23 Демкин, Западноевропейское купечество 1 (1994) 112,118.
24 Овсянников, Ясински, 'Голландцы' (1997) 113-114,117. Попова, Архангельск (1994) 44.
25 Bushkovitch, The merchants (1980) 26,29. Kellenbenz,'The economic significance' (1973) 568. Kulischer, Russische Wirtschafisgeschichte (1925) 322. Огородников,'Очерк' 10 (1889) 128. Kaartsysteem GAANA 1136/262, 21-2-1661, нотариус J. v.d. Ven.
26 Демкин, Западноевропейское купечество 1 (1994) 62-63,68. Бакланова,'Привозные товары' (1928) 10. Огородников,'Очерк' 10 (1889) 128.
27 Демкин, Западноевропейское купечество 1 (1994) 59,62,70. Kulischer, Russische Wirtschafisgeschichte (1925) 322.
28 Демкин, Западноевропейское купечество 1 (1994) 70-71. См. также примеч. 27.
29 Bushkovitch, The merchants (1980) 26,29. Cordt,'Beitrage' (1891) 266.
30 Демкин у Западноевропейское купечество 1 (1994) 26, 59. Захаров, 'Торговля'(1985) 192.
<< Назад Вперёд>>
