Победа под Ляояном и известия о скором приходе эскадрон с Балтики привели к тому, что главная ставка в Токио усилила давление на командующего 3-й японской армией, настаивая на скорейшем взятии Порт-Артура. Доказывалось, что его захват — это не только уничтожение 1-й Тихоокеанской эскадры противника, но и лишение его удобной базы, что облегчит японскому Соединенному флоту установление господства на море. Поэтому генерал Ноги после получения подкреплений решил начать новый штурм. На этот раз он намеревался прорваться в глубь обороны русских через выдвинутые позиции северного и западного фронтов, которые, как сообщала японская разведка, были слабо защищены. На северном фронте для атаки был выбраны отстоящие от японских параллелей всего на 40–70 м редуты Водопроводный и Кумирненский, их захват давал возможность выйти в тыл основных укреплений восточного фронта. Здесь удар был направлен на горы Длинная и Высокая (203 м над уровнем моря), господствовавшие над Новым городом и внутренними бассейнами порта. Захват этих гор, особенно Высокой, позволил бы корректировать огонь осадных батарей, в частности огонь по стоявшим тут русским кораблям. Выбирая это направление удара, генерал Ноги был вынужден в конце концов отказаться от мечты повторить события десятилетней давности, когда японская армия взяла Порт-Артур внезапным штурмом. Но ведь русский солдат отличался от солдата китайского...
Таким образом, второй штурм сводился к ударам по двум удаленным друг от друга на 4–5 км по прямой линии районам обороны; огонь артиллерии был направлен на укрепления восточного фронта. На Водопроводный редут наступала 9-я дивизия японцев, Кумирненский редут и обе горы атаковала 1-я дивизия, усиленная 1-й резервной бригадой. Пехоту поддерживали огнем дивизионная артиллерия, батареи осадной артиллерии и группа морской артиллерии капитана Курой275. На правом фланге огонь вели корабли отряда «Saien».
Японская разведка донесла (данные были верными), что на обоих фронтах российские войска по крайней мере в три раза слабее японских, к тому же они были рассредоточены узким кордоном на спешно возведенных полевых позициях276. Кроме того, пункты обороны были фортификационными укреплениями (редуты, укрепленные склоны гор), гарнизоны их были немногочисленными. Зачастую по численности они уступали отрядам, действовавшим в соединявших эти укрепления траншеях. Лишь по мере продвижения вглубь плотность обороны возрастала. В распоряжении обоих фронтов находились довольно сильные резервные части, вводившиеся в бой для ликвидации прорывов противника и смены измотанных в сражениях гарнизонов фортификационных укреплений. В критических случаях генерал Кондратенко мог подключать отряды из состава резервов крепости, а также снятые с кораблей морские десантные роты либо отряды, отозванные с участков фронта, где неприятель не атаковал.
Такой способ обороны требовал централизации управления, что было нелегко в условиях Порт-Артура, где постоянно шло амбициозное соперничество между командованием крепости, эскадры и отдельными генералами. В Порт-Артуре сложился особый стиль командования. Формально обороной руководил генерал Стессель, славший царю «верноподданнические» донесения о ходе боевых действий. Он отодвинул в тень коменданта крепости генерала Смирнова, который принимал участие в военных советах и пытался (безуспешно) руководить действиями на поле боя. Генерал Фок, командир 4-й стрелковой дивизии и резервов крепости, постепенно продвигался в советники генерала Стесселя, хотя, учитывая личные качества последнего, мог быть скорее всего его прихвостнем. Где-то в стороне действовало командование эскадрой — вернее, то, что от него осталось: три формально независимые группировки во главе с контр-адмиралами Виреном, Лощинским и Григоровичем. Их участие в обороне крепости было обусловлено договоренностью о взаимодействии с армией, хотя и зависело от их доброй воли. Взаимодействию армии и флота мешал Стессель. Контакты с ним зачастую заканчивались конфликтами, что затрудняло совместные действия.
В такой сложной ситуации деятельность Кондратенко можно считать волей Провидения. Талантливый теоретик и практик в области фортификации, необычайно работоспособный и настойчивый, умевший привлечь на свою сторону солдат, Кондратенко уже с сентября фактически руководил обороной крепости, хотя в вопросы командования по-прежнему вмешивались Стессель и Смирнов. Однако в критических ситуациях они обычно устранялись от руководства, полагаясь на принимаемые Кондратенко оперативные и тактические решения277. Кондратенко умел договариваться с амбициозными адмиралами, сглаживать острые углы во взаимоотношениях и получать от них для отражения штурмов корабельную артиллерию и морские десантные роты. Благотворное влияние на боевой дух защитников крепости оказывали постоянные поездки генерала на передовые позиции, во время которых он интересовался мнением подчиненных относительно проводимых действий, а также умелая поддержка сражающихся резервными частями. Помощником и опорой Кондратенко в этот период стал командующий крепостной артиллерией генерал Белый. Можно сказать, что на этих двух людях держалась оборона Порт-Артура. Следует отметить, что чрезмерная перегруженность генерала Кондратенко и превращение его в человека, для крепости незаменимого, могли при плохом стечении обстоятельств привести к тяжелым последствиям.
Начатый 19 сентября второй штурм крепости был подготовлен артиллерийским обстрелом, проходившем в два этапа. В 8:30 (время японское) семь батарей капитана второго ранга Курой (2 орудия калибра 152 мм, 8–120 мм и 10–76 мм) начали обстреливать позиции восточного фронта, чтобы отвлечь внимание защитников крепости от направления главного удара. Общая артиллерийская подготовка, совмещенная с обстрелом всех фортификационных укреплений, началась в 13:00 (время японское). После этого батареи Курой перенесли часть огня на редуты Водопроводный и Кумирненский, вдобавок к бомбардировке русских укреплений присоединились японские осадные батареи и дивизионная полевая артиллерия278. На их огонь отвечали батареи «Б», Заредутная, Малого Орлиного Гнезда и форта № 3.
Кондратенко, не видя штурмовых колонн противника перед позициями восточного фронта, направился на форт № 3 (стык восточного и западного фронтов), поручив Белому и дальше продолжать артиллерийский поединок. На Водопроводный редут, обороняемый тремя взводами (три других взвода с правой стороны занимали окопы, соединявшие этот редут со строившимся редутом Скалистым; с левой стороны в окопах, идущих к Кумирненскому редуту, находились пять взводов и отряд добровольцев), за шесть часов упало более 1000 снарядов, при этом горные орудия стреляли с расстояния 60–70 м. Во время обстрела были уничтожены почти все земляные укрепления, разбиты 2 орудия и станковый пулемет, прервана телефонная связь, а гарнизон редута уменьшился до 100 человек. В 17.30 при поддержке 2 орудий и 24 станковых пулеметов редут атаковали три пехотных батальона. Отряды 26-го стрелкового полка под командованием поручика Длусского, забрасываемые ручными гранатами, мужественно оборонялись, но, после того как был уничтожен второй станковый пулемет, штурмовые колонны все же прорвались в глубь редута. Тогда 30 уцелевших защитников редута во главе с сержантом Бирюковым после яростного штыкового боя оттеснили неприятеля назад. Присланные Кондратенко две резервные роты бросились в атаку, но им не удалось выбить противника из окопов вокруг редута. В течение ночи обе стороны атаковали друг друга еще несколько раз, при этом на помощь оборонявшимся пришли две стрелковые роты и рота пограничной охраны подполковника П. Бутусова. К утру у русских осталось мало гранат и патронов. В распоряжении Бутусова были только 11 человек. Исходя из этой ситуации и в связи с ожесточенными боями за редут Кумирненский, горы Длинная и Высокая 20 сентября в 5.00 Кондратенко приказал Бутусову оставить Водопроводный редут, который вскоре вместе с соседним Скалистым редутом был занят 9-й японской пехотной дивизией.
Бои за Кумирненский редут начались 19 сентября в 16.00. Его обороняла стрелковая рота. С левой стороны в окопах, тянувшихся до реки Лунхэ, находились еще полторы стрелковые роты и два отряда добровольцев. По ним нанесли удар с запада батальоны 1-й японской пехотной дивизии, которые до 3.30 20 сентября пять раз поднимались в атаку, но всякий раз не имели успеха. Тогда японцы подвергли редут трехчасовому обстрелу, после чего в наступление пошли два батальона их пехоты. Они нанесли удары с фронта и с флангов. Уцелевшие защитники редута (50–60 человек), которыми командовали поручики Дунин и Окунев, пытались сдержать их напор. Так как для помощи им уже не хватало резервов (их перебрасывали на западный фронт), около 10 часов утра Кондратенко приказал горстке защитников покинуть редут, который в 11.50 был занят японцами.
В это время на западном фронте 1-я японская пехотная дивизия атаковала позиции русских тремя штурмовыми колоннами: левая шла в направлении Кумирненского редута, центральная — к горе Длинная, правая — в направлении горы Высокая. На Длинной оборону держали пять стрелковых рот, 5-я морская рота кадрового состава флота и отряд добровольцев. Они занимали полосу траншей, поддерживаемые огнем 2 орудий калибра 152 мм, 7 малокалиберных орудий и 2 станковых пулеметов279. После общей артподготовки, во время которой были повреждены одно орудие и оба станковых пулемета, 19 сентября в 17.30 Длинная была атакована штурмовой колонной из четырех батальонов. В 18.45 японцы заняли часть окопов. После яростной контратаки русские отряды отбили утраченные позиции и уже не ушли с них во время очередной атаки (около 22 часов вечера). Штурмующие залегли в 70–80 метрах от окопов. Ночью японцы пытались небольшими группами проникнуть в глубь обороны русских, но были остановлены огнем винтовок и гранатами. 20 сентября с 5 часов утра гора Длинная в течение получаса интенсивно обстреливалась осадной артиллерией, после чего начался очередной штурм, отбитый благодаря присланной Кондратенко стрелковой роте. В 15 часов японские батареи с гор Мертвая Голова и Седловая начали бить по Длинной перекрестным огнем, их поддерживали 5 батарей Курой. Ураган снарядов уничтожил почти все полевые укрепления и вызвал большие потери в рядах оборонявшихся. В 16 часов японская пехота вновь начала штурм. Разгорелся яростный бой: в ход пошли гранаты, штыки и приклады. Так как противник занял правый фланг, прорвался на вершину горы, а среди защитников было много убитых и раненых (в ротах осталось по 10–12 человек), Кондратенко, концентрируя всю оборону на Высокой, приказал гарнизону на Длинной покинуть свои позиции и отойти к горе Плоская. Отход прикрывали остатки артиллерии, 5-я рота и взвод 6-й роты кадрового состава флота. В этом бою погибли все артиллеристы поручика Колмаковского и большинство моряков, лишь 46 из них во главе с подпоручиком Седлницким пробились сквозь кольцо окружения. Вечером, после 17 часов, Длинную заняли отряды 1-й японской пехотной дивизии.
Иначе шли бои за Высокую, которую штурмовал 2-й полк той же японской дивизии. Иным было и значение этой горы, которую Кондратенко считал ключом к Порт-Артуру280. На ней были несколько блиндажей и две линии окопов, перед которыми находились проволочные заграждения281. Гарнизон ее составляли три стрелковые роты и шесть рот кадрового состава флота с 4 станковыми пулеметами; на вершине были установлены 2 артиллерийских батареи (2 орудия калибра 152 мм, 2 полевых орудия калибра 76 мм и 3 малокалиберных). Обороной горы руководил капитан Стенпневский. 19 сентября после артиллерийского обстрела, во время которого были уничтожены 3 блиндажа, орудие и станковый пулемет, около 18.00 Высокую атаковали четыре батальона 1-й японской пехотной дивизии. Штурм начался, через полчаса после атаки на Длинную, из долины между двумя горами. Поэтому штурмовая колонна попала под огонь оборонявшей южный склон Длинной 5-й роты кадрового состава флота русских и понесла значительные потери. Атакующие дошли только до заграждений перед первой линией окопов и залегли, а ночью отступили на исходные позиции, оставив небольшие группы солдат для устройства проходов в проволочных заграждениях.
На следующий день в 5 часов утра Высокая, как и Длинная, была обстреляна осадной артиллерией, после чего в атаку пошла японская пехота. В 9 часов утра атака была прервана из-за сильного сопротивления оборонявшихся (Кондратенко усилил гарнизон Стенпневского резервной стрелковой ротой). Японцы обрушили на Высокую шквал огня, к полудню к обстрелу присоединились две канонерки из отряда «Saien» капитана второго ранга Тадзимы (в Голубиную бухту282они пришли по просьбе командира 1-й пехотной дивизии). Но потом обстрел Высокой вел только «Akagi», так как Тадзима на «Saien» отправился на поиски пропавшей канонерки «Heien». Высокая словно утонула в клубах дыма и пыли. Стенпневский запросил подкрепления. На форт 4 (рядом с командным пунктом западного фронта) прибыл Кондратенко, вместе с ним — три резервные роты с двумя метательными аппаратами торпед конструкции лейтенанта Подгурского. Подкрепление с приказом удерживать гору «до последнего солдата» незамедлительно было послано на Высокую.
В это время командир 1-й японской пехотной дивизии генерал Мацумура, вдохновленный взятием Длинной, начал в 19.00 штурмовать Высокую. Сомкнутая колонна резервных отрядов 1-й пехотной бригады (около 2000 человек), во главе которой находились офицеры с обнаженными саблями, под флагами с красным солнцем двинулась к склону горы; в свете заходящего солнца штыки поблескивали красным цветом. Зрелище, по всей вероятности, было впечатляющее. Колонну шрапнельным огнем тотчас обстреляла русская артиллерия, а лейтенант Подгурский выпустил в середину колонны торпеду калибра 225 мм, нарушив почти полностью ее сомкнутый строй. Однако, несмотря на значительные потери, Мацумура атаковал вторично, и около 2 часов ночи 21 сентября его отрядам удалось прорваться через первую линию окопов русских.
Во время следующей атаки (6.30) была прорвана вторая линия обороны и захвачен один из полуразрушенных блиндажей. Но на этом возможности наступавших были исчерпаны: они потеряли всех офицеров, огнем артиллерии были отрезаны от своих тылов и лишены поддержки. Вскоре японские солдаты были выбиты за первую линию окопов и почти полностью уничтожены ручными гранатами. Удержалась лишь небольшая их группа, закрепившаяся в захваченном блиндаже у подножия горы. Мацумура вновь обстрелял гору ураганным огнем осадной артиллерии, которая находилась и на занятой японцами Длинной. Кроме того, к обстрелу присоединились канонерки «Akagi» и «Saien». Контрадмирал Хосоя, командир 7-го дивизиона, выделил их 1-й пехотной дивизии вместе с миноносцами «37» и «45» для прикрытия (поиски «Helen» вела теперь канонерка «Mukogawa Maru»). При обстреле разбито было еще одно орудие калибра 152 мм при значительных потерях в рядах обороняющихся. В ротах оставалось по 19–37 человек, гарнизон на горе уменьшился до 150 человек, но, несмотря на это, русским удалось отразить очередную атаку.
Кондратенко, видя, что наступает кризисный момент боя, прибыл на Высокую и вечером под прикрытием дыма от взрывов произвел замены в гарнизоне и эвакуировал раненых. Новым командиром гарнизона стал штабс-капитан Сычев. Следующая атака нападавших была успешно отражена. Генерал покинул гору только поздно вечером, проследив за подвозом гранат, боеприпасов и мешков с песком на шанцы. Сычеву выделили еще одно орудие и 2 станковых пулемета. Около полудня 22 сентября Кондратенко донесли, что на подходах к Высокой (в мертвом пространстве для орудий оборонявшихся и крепостной артиллерии) Мацумура собирает новую штурмовую колонну (самое малое, три пехотных батальона), по всей видимости, для вечерней атаки. Кондратенко снял с Лаотешаня взвод полевых орудий калибра 76 мм и под командованием штабс-капитана Ясенского перебросил его в район узла обороны № 5. К месту группировки японских войск орудия провезли, Замаскировав их под фургоны с сеном (по таким фургонам обе стороны обычно не открывали огня). Около 18 часов вечера с расстояния 4000 м Ясенский обстрелял шрапнелью скученные на небольшом пространстве японские отряды. В течение пяти с половиной минут среди их пехотинцев разорвался 51 снаряд калибра 76 м, началось паническое бегство японских солдат. Дело довершили крепостные батареи, стрелявшие по разбежавшимся ротам и взводам. Мацумура, у которого больше не осталось резервов, отказался от проведения еще одного штурма в этот день. Таким образом, на Высокой японцам удалось закрепиться только в полуразрушенном блиндаже у ее вершины. Оттуда они были выбиты на рассвете 23 сентября лейтенантом Подгурским, который с двумя матросами подполз к разбитому блиндажу и забросал его пироксилиновыми петардами. Убегавших японских солдат уничтожил гарнизон Высокой.
Из-за значительных потерь, полученных в боях за Высокую (5000–6000 убитых и раненых, в том числе командир 1-й пехотной бригады генерал Яммато; всего на Высокой, Длинной, Водопроводном и Кумирненском редутах японцы потеряли около 7500 человек), генерал Ноги прервал на рассвете 23 сентября второй штурм крепости. Хотя он и захватил три из четырех намеченных объектов атаки, его войска не смогли прорваться к линии главных укреплений Порт-Артура. Однако от Водопроводного и Кумирненского редутов он мог провести линию траншей к форту 3 и узлу обороны № 3, а с Длинной японская артиллерия могла обстреливать видимую часть внутреннего бассейна (район входа в порт и к западу от полуострова Тигровый Хвост). В тот же день там был возведен морской наблюдательный пункт, командиру которого, капитану третьего ранга Ивамуре из штаба адмирала Того, были непосредственно подчинены батареи орудий калибра 152 мм и 2 батареи орудий калибра 120 мм из группы артиллерии Курой283. Потери российской стороны составили 256 человек убитыми и 947 ранеными.
Во время второго штурма действия флотов обеих сторон были ограниченными. С японской стороны в боях за Высокую участвовали две канонерки из отряда «Saien», а с русской стороны вели перекидной огонь броненосцы «Полтава», «Пересвет» и «Ретвизан», а также канонерка «Бобр», но это был только артиллерийский поединок с осадными батареями противника. Траловый караван на внешнем рейде вел безуспешные поиски мин, а 22 сентября подорвалось на русской (?) мине и затонуло к востоку от Порт-Артура японское транспортное судно «Senshu Maru». В тот же день адмирал Того получил подтвержение о потоплении канонерки «Helen» (судно «Mukogawa Maru» обнаружило лодку с канонерки с 4 членами экипажа).
275 16 сентября ей были переданы с кораблей 2 орудия калибра 152 мм в качестве «сухопутного дивизиона тяжелой корабельной артиллерии» (12-я группа артиллерии), которым командовал лейтенант Такемицу (расчет — 41 человек).
276 Северный фронт — шестнадцать пехотных рот, двенадцать отдельных взводов и три отряда добровольцев, в резерве две роты (в том числе морская). Западный фронт — шестнадцать рот (в том числе две морских) и два отряда добровольцев, в резерве десять рот (в том числе семь морских).
277 Может быть, это происходило из-за стремления обоих генералов (особенно Стесселя) уйти от ответственности за неудачи и использовать Кондратенко в качестве «мальчика для битья».
278 По данным российских источников, позиции северного фронта обстреливали кроме батарей Курой 40 полевых орудий калибра 120, 100 и 76 мм и 48 горных орудий калибра 76 мм, позиции западного фронта — 30 осадных орудий (гаубицы и мортиры калибра 150, 120 и 90 мм) и 68 полевых. ADJA (т. II) приводит данные, касающиеся только морской артиллерии Курой.
279 От окружения с восточной стороны (20 сентября японцы заняли Кумирненский редут) их прикрывали полевые укрепления на горе Дивизионная, где находились шесть стрелковых рот и отряд добровольцев с 3 станковыми пулеметами и 4 горными орудиями.
280 Гора Высокая (203 м над уровнем моря) находилась в 3 километрах к северо-западу от Нового города, ее вершина была разделена расщелиной (около 100 м шириной) на две отдельные возвышенности: северо-восточную и юго-западную. Расположенная чуть дальше линии фортификаций, эта гора поначалу не привлекала внимания обеих сторон. Однако Кондратенко сумел убедить Стесселя и Смирнова в важности ее значения, и с мая на ней начали возводить земляные укрепления.
281 По большей части это была обычная гладкая проволока, колючая применялась еще редко.
282 Отряд «Saien» осуществлял в это время блокаду в южной части Ляодунского залива. Из-за штормовой погоды канонерки держались в районе островов Милне и Мурчисон, ничего не зная о судьбе подорвавшейся на мине и затонувшей 18 сентября канонерки «Helen».
283 ADJA, т. I, с. 231; ADJA, т. II, с. 121.
<< Назад
Вперёд>>
