С.А. Кочегаров. Конец белой борьбы на Северо-Западе России и переговоры о мире между большевиками и Эстонией
19 октября на крайнем левом фланге белой армии под прикрытием артиллерии кораблей, прибывших из Кронштадта, красные повели успешное наступление, оттеснив белых из Ропши. 20 октября Троцкий объявил наступление по всему фронту, сосредоточив при этом главные силы для удара флангового удара и наступления между белыми группами в Красном Селе и Гатчине — Царском Селе. Под угрозой окружения группа белых в Красном Селе отказалась от движения на Стрельну и Петроград, развернувшись к югу.
Тем временем центральная гатчинская группа вела бои в направлении Пулково. 23 октября, когда передовые части белых были уже в Пулково, прикрывавшая с фланга группировка красных неожиданно сумела взломать фронт на стыке 2-й и 3-й дивизий и обратить Вятский полк белых в бегство. 2-я дивизия, под угрозой атаки с тыла и при полном отсутствии резервов, даже для разведки, оставила Царское Село и Павловск6.
Усиленные и воодушевленные, красные войска начали масштабное наступление на Красное Село. Вечером 25 октября штабом Юденича было решено отступить в сторону Дудургофа. «3 ноября части Северо-Западной армии покинули Гатчину» [4, c. 107]. В штабе армии в Нарве царила растерянность перед переменой военной судьбы армии. Почти все английские танки вышли из строя, фронт оказался растянут на 300 верст при 15 тыс. штыков7. Отношения с эстонским правительством, немного улучшившиеся в дни побед, снова стали натянутыми. 5 ноября правительство Финляндии окончательно отказалось начинать военные действия против Петрограда с севера [3, с. 360]. Ясно обозначилась предстоящая катастрофа Северо-Западной армии.
25 октября 1919 г., когда положение под Петербургом стало склоняться в сторону Красной армии, эстонское правительство возобновило дипломатические переговоры с советским правительством относительно заключения мира, отправив большевикам телеграмму: «...Эстонское Правительство не изменило своего отношения к вопросу о мире, и было бы готово вступить в переговоры после 25 октября. О точной дате встречи сообщим возможно скорее»8. 26 октября Чичерин телеграфировал А. Пийпу, попросив разъяснений относительно участия эстонских вооруженных сил в наступлении Юденича. В телеграмме Чичерин заявил, что в случае отступления войск Юденича на территорию Эстонии, туда будут вынуждены войти и красные войска9. Пийп ответил, что готов обсуждать условия перемирия.
6 ноября «Политбюро РКП(б) приняло постановление, которое разрешало красноармейским частям вступать на территорию Эстонии для завершения разгрома белых» [5, с. 108], и в тот же день отослало новую телеграмму от имени главы советского НКИДа правительству Эстонии. В ответ 10 ноября эстонское правительство провело заседание, посвященное обсуждению советских мирных предложений и судьбы белой армии. Было решено прекратить все военные связи с Северо-Западной армией, на территорию Эстонии ее части не допускать, а солдат, перешедших границу, — разоружать10. На совещании с представителями Антанты в тот же день Лайдонер оправдывал решение правительства тем, что, перейдя границу, белые начнут реквизиции, поскольку вопрос со снабжением у белых поставлен плохо. Помимо этого, сам факт нахождения русских солдат на территории Эстонии возбудит недовольство населения, возможно, начнутся вооруженные конфликты. Поэтому разоружение русских является необходимым шагом [7, Lk. 424]. 11 ноября правительство дало Лайдонеру указание прекратить помощь Юденичу в боях на российской территории, а при попытках пересечь границу — разоружать солдат и офицеров, но при этом «действовать максимально корректно и гуманно»11.
13 ноября началось очередное наступление большевиков, и на следующий день был взят Ямбург. Белые части, переправившись через Лугу, взорвали мост. Северо-Западная армия оказалась прижатой к эстонской границе. Там же скопилось огромное число тыловых работников, всего на довольствии армии к 22 ноября оказалось 90 тысяч человек12. На самой эстонской границе скопилось кроме массы тыловых частей до 20 тысяч беженцев со всей Петроградской губернии и 12 тысяч пленных красных13. При этом имелся единственный целый мост через Нарву14. 15 и 16 ноября красные части достигли в некоторых местах рубежа реки Нарвы и, несмотря на имевшийся приказ от 14 ноября о занятии всего берега Нарвы и возможном временном форсировании реки, приостановили наступление ввиду отъезда в Тарту 15 ноября М. Литвинова для переговоров с министром иностранных дел Эстонии Пийпом [6, с. 529]. 16 ноября в Тарту состоялась личная встреча Пийпа и Литвинова [2, с. 286].
17 ноября на встрече Пийпа и Литвинова в Тарту стороны договорились об обмене заложниками и гражданскими пленными и взаимном ненарушении границы15. Пийп сообщил при этом, что часть заложников эстонцев взята войсками Эстляндской коммуны, но Пийп настоял, чтобы считать правительство коммуны частью «системы правительственных органов Советской России» [2, с. 287]. 19 ноября соглашение было подписано16.
В самом эстонском правительстве тем временем произошли изменения. Поскольку в Эстонском Учредительном Собрании социалисты не имели большинства, а ситуация, ввиду поражения Юденича, вела к непредсказуемым для Эстонии событиям, 18 ноября кабинет социалиста О. Штрандманна подал в отставку, и было сформировано коалиционное правительство, которое возглавил Я. Тыниссон [2, с. 287]. Военным министром был назначен А. Ханко, одной из главных задач которого стало отстранение Лайдонера от решения основных вопросов в отношении судьбы белой армии. 18 ноября Лайдонеру было рекомендовано прекратить сношения с Юденичем и все стратегические вопросы о переходе армии в Эстонию передать на усмотрение военного министра17.
19 ноября 1919 г. правительство Эстонии приняло решение начать 1 декабря переговоры о мире с большевиками без участия других прибалтийских стран18. После этого разоружение белых войск, на чем настаивало советское правительство, стало единственным возможным вариантом решения проблемы Северо-Западной армии. 21 и 22 ноября продолжились переговоры эстонцев с Литвиновым в Таллине в режиме секретности. На них присутствовал Я. Тыниссон, новый министр иностранных дел А. Бирка и А. Пийп. Стороны договорились об отводе красных войск на 10-20 верст от эстонской границы. Это создало коридор для войск Северо-Западной армии, пока решалась их судьба [7, lk. 428]. При этом Я. Тыниссон на заседании правительства заявил, что «если Эстония не получит от Антанты признания де юре и значительной военной помощи... придется принять пограничные условия большевиков» [2, с. 294].
2 декабря эстонское правительство назначило Я. Поска главой делегации на переговорах с большевиками. Главой советской делегации стал член Реввоенсовета Л. Красин. 5 декабря в Тарту переговоры начались в режиме закрытых дверей. Публиковались лишь подготовленные эстонской делегацией реферативные бюллетени. Советской делегации не было предоставлено прямой телеграфной и телефонной связи с Москвой [2, с. 294-295]. На первом заседании 6 декабря Красин представил советские условия мира: взаимное признание независимости сторон, прекращение состояния войны, заявление Эстонии об отсутствии союза с государствами и правительствами, ведущими войну с Советской Россией.
В отношении армии Юденича большевики требовали ее интернирования19. Эстонцы затронули вопрос об аннулировании Советами признания Эстляндской трудовой коммуны. Советская делегация констатировала тот факт, что правительство Эстляндской коммуны перестало существовать20. Основные споры на переговорах вызвал вопрос о границе. Эстония предлагала установить границу по фактической линии фронта, делегация большевиков — по реке Нарве, причем уступая Эстонии острова на ней. Споры велись в ходе нескольких заседаний [4, с. 35-43].
15 декабря переговоры были прерваны советской стороной до 22 декабря для консультаций с центром. Красин уехал в Москву, передав права старшинства на переговорах А. Иоффе [2, с. 297-298]. 18 декабря Чичерин телеграфировал Иоффе в Тарту: «Происходит концентрация финских добровольцев на карельской границе, реорганизация армии Глазенапа и переход латвийских частей в Эстляндию для помощи ей. По-видимому эстонцы боятся нашего вторжения и опасаются того, не являются ли переговоры с нашей стороны маскировкой, между тем как наше нападение на Нарву вызвано необходимостью обезопасить себя от Юденича. Логика взаимных опасений и вытекающих из них мероприятий может повести к новому столкновению, для нас нежелательному; мы должны рассеять опасение эстонцев и в то же время показать, что мы хотим немедленного мира»21. После этого Чичерин дал указание согласиться на территориальные уступки эстонцам, добившись от них гарантий в отношении армии Юденича. После этого следовало немедленно заключить перемирие22.
23 декабря переговоры были возобновлены. Эстонская делегация согласилась создать двустороннюю комиссию по вопросам границы и дала гарантии неиспользования территории Эстонии в качестве плацдарма для нападения на РСФСР. Присутствовавший на переговорах офицер британской военной миссии через Иоффе сделал предложение советскому правительству «начать переговоры о прекращении враждебных действий в Балтике против нас как со стороны Антанты, так и со стороны прибалтийских государств, также о прекращении оказания помощи антисоветским реакционным армиям и силам, активно действующим в Балтике против нас, при условии разоружения нашего Балтийского флота»23. Это предложение говорило о том, что мир между Советами и Эстонией Антантой будет воспринят положительно. 28 декабря адмирал Ковен, глава английской эскадры в Балтийском море, покинул Таллин24. В рядах эстонской армии усилилась советская агитация, имевшая определенный успех. В некоторых частях начались волнения и даже стрельба между эстонскими солдатами25.
31 декабря 1919 г. был подписан «Договор о приостановке военных действий между армиями Российской Социалистической Федеративной Советской Республики, с одной стороны, и армиями Эстонской Демократической Республики — с другой стороны»26. Дополнительно были подписаны гарантии безопасности, вошедшие позже в неизменном виде в мирный договор. Начала работу согласительная эстонско-русская смешанная комиссия, председателем от красных войск был назначен военком 56-й стрелковой дивизии Булин, от эстонцев — командир 9-го эстонского полка Штернбек27.
8 января части Красной армии начали наступление на южном участке эстонской границы с целью обхода нарвской группировки и захвата территории до реки Нарвы. На этом участке фронта войска 3-й дивизии Северо-Западной армии отразили наступление. Часть эстонских военных, в основном офицеров, не была заинтересована в прекращении боевых действий. Совместные эстонско-русские силы несколько раз переходили в наступление, красные в ответ пытались форсировать Нарву и перенести войну на эстонскую территорию. При этом в ходе переговоров в Тарту делегаций Эстонии и Советов стороны признавали отсутствие взаимной агрессии. Самовольные действия командиров эстонских полков вызвали негативную реакцию в столице, и Лайдонер издал специальное разъяснение, в котором обещал офицерам эстонской армии приличное трудоустройство «в государственных и частных учреждениях, где они будут материально обеспечены». При этом он предупреждал офицеров о прекращении самовольных боевых действий, которые будут использоваться красными, чтобы «разбить наше войско и таким образом вполне подчинить нас своей власти» [1, с. 332].
9 января Эстонское правительство заявило о своем решении подписать мир с Советской Россией при отсутствии для этого препятствий международного характера. 15-22 января по инициативе Эстонии в Хельсинки была проведена конференция прибалтийских стран, Польши и Финляндии, на которой было принято решение, что отношения с РСФСР должны строиться в согласии с позицией Антанты. Тем временем 14-16 января 1920 г. Верховный Совет Антанты провел ряд заседаний, на которых рассматривался вопрос об эффективности экономической блокады России. На первом из заседаний Ллойд Джордж заявил: «...С точки зрения обмена и цен русские поставки жизненно необходимы» [3, с. 376]. 16 января Совет принял решение о возобновлении торговых отношений с русскими посредством частных кооперативов, без участия правительства [3, с. 377]. Снятие блокады дало Эстонии ясный знак того, что мир с Советами не будет рассматриваться союзниками враждебно.
25 января на заседании эстонского правительства было принято решение подписать мир, и делегации в Тарту было выслано соответствующее распоряжение [2, с. 300]. 2 февраля 1920 г. состоялось торжественное подписание договора28, а вечером был дан прием обеих делегаций иностранным журналистам [2, с. 301]. Тартуский мир ознаменовал начало нового этапа эстонско-российских отношений, на котором его подписанты предстали как совершенно самостоятельные и взаимно признанные участники международного политического процесса. Поскольку все парафированные в перемирии условия о гарантиях безопасности были без изменения включены в договор о мире, лидеры белого движения перестали быть в политическом и военном отношении значимыми участниками в дальнейшей истории эстонско-российских отношений.
Список литературы
1. Горн В.С. Гражданская война на Северо-Западе России. Берлин: Гамаюн, 1923. 416 с.
2. Граф М.Э. Эстония и Россия 1917-1991: анатомия расставания. Таллинн: Арго, 2007. 536 с.
3. Интервенция на Северо-Западе России / отв.ред. В.А. Шишкин. СПб.: Наука, 1995. 395 с.
4. Маттисен Э. Эстония — Россия: История границы и ее проблемы. Таллинн: Ило, 1995. 209 с.
5. Михайлов А.А., Михайлов В.В. Крах планов командования Северо-Западной армии по захвату Петрограда в 1919 г. (по материалам архивов России и Эстонии) // Материалы международной научнопрактической конференции «История Гражданской войны в России 1917-1922 гг.». (Москва, 24-25 мая 2016 г.) М.: ЦМВС РФ, 2016. С. 102-110.
6. Розенталь Р. Северо-Западная армия: хроника побед и поражений. Таллинн: Арго, 2012. 704 с.
7. Rosental R. Laidoner — vaejuht. Tallinn: Argo, 2008.768 Lk.
1 Российский государственный военный архив (РГВА). Ф. 40298. Оп. 1.Д. 62. Л. 156.
2 Там же. Л. 167.
3 Директивы командования фронтов Красной Армии (1917-1922 гг.). Т. 2 (март 1919 — апрель 1920). М., 1974. С. 139-145.
4 Директивы Главного командования Красной Армии (1917-1920). Сборник документов. М., 1969. С. 345.
5 РГВА. Ф. 40298. Оп. 1. Д. 62. Л. 157.
6 Родзянко А. Воспоминания о Северо-Западной армии. Берлин, 1921. С. 425427.
7 Там же. Л. 183.
8 Документы внешней политики СССР. Т. 2. (1 января 1919 г. — 30 июня 1920 г.). М., 1958. С. 256.
9 Там же. С. 266-267.
10 Государственный архив Эстонской Республики (ГАЭР). Ф. 31. Оп. 1. Д. 130. Л. 83.
11 ГАЭР. Ф. 31. Оп. 1. Д. 130. Л. 84.
12 Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 5936. Оп. 1. Д. 370. Л. 30.
13 РГВА. Ф. 40298. Оп. 1. Д. 62. Л. 267.
14 Там же. Л. 235.
15 ГА ЭР. Ф. 31. Оп. 1. Д. 1570. С. 1-2.
16 ГА ЭР. Ф. 957. Оп. 11. Д. 84. Л. 508.
17 РГВА. Ф. 40298. Оп. 1.Д. 62. Л. 242.
18 ГАЭР. Ф. 495. Оп. 10. Д. 13. Л. 473.
19 ГА ЭР. Ф. 957. Оп. 10. Д. 27. Л. 10.
20 Там же. Л. 11.
21 Документы внешней политики СССР™ Т. 2. С. 310.
22 Там же. С. 310-311.
23 Там же. С. 314.
24 Пилкин В.К. Дневник 1918-1920: В Белой борьбе на Северо-Западе. М., 2005. 656 с. С. 270.
25 Центральный государственный архив Санкт-Петербурга (ЦГА СПб). Ф. 485. Оп. 1. Д. 55. Л. 1-2.
26 Документы внешней политики СССР™ Т. 2. С. 317-319.
27 Центральный государственный архив историко-политических документов Санкт-Петербурга (ЦГАИПД СПб). Ф. 4000. Оп. 5. Д. 2786. Анненков К.Н. Воспоминания бывшего командира 10-й отдельной бригады об участии бригады в борьбе против Юденича в 1919 г., о Нарвской операции в декабре 1919 — январе 1920 гг. и о работе эстонско-русской примирительной комиссии в 1920 г. Л. 38.
28 Документы внешней политики СССР™ Т. 2. С. 339-352.
<< Назад Вперёд>>
