Ерашов В. П. Гусев Сергей Иванович
Гусев Сергей Иванович
Годы жизни: 1874—1933. Член партии с 1896 г. В 1917 г. возглавлял секретариат Петроградского ВРК. Делегат II Всероссийского съезда Советов, избран членом ВЦИК. С 21 июня по 4 декабря 1918 г. и с 18 мая 1921 г. по 28 августа 1923 г. член РВСР...
(Энциклопедия «Гражданская война и военная интервенция в СССР» (1987)
Члена революционного военного совета Восточного фронта Сергея Ивановича Гусева срочно вызвали в столицу.
11 июля 1919 года Владимир Ильич Ленин, по всей видимости повторно, шифром телеграфировал в Симбирск членам РВС фронта С. И. Гусеву и М. М. Лашевичу: «Почему Гусев не едет, нельзя тянуть». Похоже. Гусев выехал сразу же и уведомил об этом, потому что четвертая за этот день депеша Ленина в Симбирск адресована уже одному Лашевичу...
Сергей Иванович Гусев (настоящие имя и фамилия Яков Давидович Драбкин) был хорошо известен Ленину. В 1896 году, будучи студентом технологического института, начал революционную деятельность в Петербургском «Союзе борьбы за освобождение рабочего класса». Он — один из руководителей Донского комитета, активный искровец, делегат II съезда РСДРП, в период первой российской революции — секретарь Петербургского Комитета партии (декабрь 1904 г.— май 1905 г.), секретарь Одесского комитета, партийный организатор Железнодорожного района Москвы. Активный участник Октябрьского вооруженного восстания в столице (секретарь Военно-революционного комитета) и гражданской войны (член реввоенсоветов ряда армий и фронтов).
...Шел 1919 год. Чтобы оказать действенную помощь Колчаку — он терпел на Восточном фронте неудачи,— страны Антанты и белые войска весной ускорили подготовку наступления на Петроград и в начале июня вышли на ближние подступы к нему. Они организовали мятеж в одном из главных опорных пунктов — форте Красная Горка. Грозная опасность нависла над колыбелью пролетарской революции.
На юге действовал Деникин, цель которого была захватить Москву. «Опасность катастрофы ввиду прорыва на юге громадная»,— писал 6 июня В. И. Ленин.
В этих условиях назрела необходимость укрепления Ставки Главнокомандования и Реввоенсовета Республики. 15 июня состоялось заседание Центрального Комитета партии. Оно рассмотрит несколько важнейших военных вопросов: о перемещениях в высшем командном составе и укреплении реввоенсоветов, о Восточном фронте, о контроле за военными специалистами, о переброске воинских частей.
Ленин писал:
«Большинство Цека пришло к убеждению, что ставка «вертеп», что в ставке неладно, и в поисках серьезного улучшения, в поисках средств коренного изменения сделало определенный шаг»1.
А уже 16 июня Владимир Ильич направляет письмо в Оргбюро ЦК РКП (б) и Реввоенсовет Республики. Весьма показательно, адресаты здесь перечислены в такой последовательности:
тов. Гусеву,
Оргбюро Цека,
т. Склянскому.
Надо вспомнить, так сказать, субординацию: Оргбюро от имени Центрального Комитета решало все текущие дела, Э. М. Склянский — заместитель председателя РВСР. И все-таки Ленин на первом месте упоминает Сергея Ивановича Гусева.
17 июня Совнарком РСФСР под председательством В. И. Ленина утвердил С. И. Гусева в должности по рекомендации ЦК (через день Владимир Ильич подпишет ему служебное удостоверение).
Появился следующий документ, № 419/с от 17 июня 1919 года:
«Реввоенсовет Республики постановил: на Востфронте продолжать интенсивное наступление с целью наискорейшего решения поставленной главнокомандующим задачи: разбить войска Колчака. Командующему Восточным фронтом срочно представить главнокомандующему план дальнейших операций, исходя из фактического положения на Востфронте».
Подписали: Э. Склянский, И. Вацетис, члены Реввоенсовета Республики С. Гусев, А. Окулов.
Это явно результат недавнего обращения С. И. Гусева, М. М. Лашевича и К. К. Юренева к В. И. Ленину: заседание ЦК РКП(б) 15 июня отменило распоряжение И. И. Вацетиса о приостановке наступления и обязало главкома отдать новый приказ. Гусев назначен членом РВСР именно потому, что был организатором протеста в отношении неправильных действий главнокомандующего. И не случайно, конечно, что постановление РВСР о продолжении активных боевых действий подписал Гусев.
Тем же решением ЦК Сергей Иванович назначен и комиссаром Полевого штаба РВСР.
Центральный Комитет поручил С. И. Гусеву вместе с вновь назначенным начальником штаба М. Д. Бонч-Бруевичем изменить состав и сократить численность работников Ставки, резко улучшить ее деятельность.
Грозные события на фронтах требовали новых и новых мер со стороны партии и правительства.
По сложившейся тогда традиции пленумы ЦК собирались, как правило, дважды в месяц. И почти все они так или иначе касались военных проблем.
Одним из самых знаменательных был пленум Центрального Комитета, проведенный 3 и 4 июля 1919 года. Он разработал кардинальные меры по борьбе с главной опасностью — той, что угрожала с юга.
Пленуму предшествовали события экстраординарные.
Главнокомандующий всеми Вооруженными Силами Республики Иоаким Иоакимович Вацетис и начальник Полевого штаба Федор Васильевич Костяев были арестованы.
При обсуждении в ЦК пункта повестки дня о главкоме Вацетису предъявили серьезные обвинения, которые грозили ему судом. Надо отдать должное принципиальности Гусева: несмотря на свою недавнюю резкую критику действий командующего, тут Сергей Иванович выступил в его защиту.
Положение в Ставке изучила следственная комиссия ВЧК под руководством Ф. Э. Дзержинского. Точка зрения Гусева подтвердилась; с Вацетиса обвинения сняли, в августе он приступил к работе в аппарате РВСР; несколько арестованных бывших офицеров, сотрудников Полевого штаба, были амнистированы.
Спор возник при обсуждении кандидатуры нового главнокомандующего. Троцкий предлагал назначить Михаила Дмитриевича Бонч-Бруевича. Безусловно, к тому были определенные причины: генерал-лейтенант царской армии, превосходно подготовленный специалист с богатейшим боевым опытом, уже доказал свою честность перед лицом Советской власти. Однако, говорили на пленуме, политически Михаил Дмитриевич аморфен, характером не силен.
С. И. Гусев предложил на этот пост Сергея Сергеевича Каменева, и большинство участников пленума проголосовали «за» — Каменева характеризовали как знатока военного дела, работавшего в полном контакте с представителями партии, прежде всего с членом РВС Восточного фронта Гусевым.
Пленум предложил перестроить работу Реввоенсовета Республики, сделать его более гибким и оперативным, составить только из людей, которые фактически бы в нем работали (доселе в РВСР входили, среди прочих, и политработники фронтов, занятые прежде всего исполнением своих основных и прямых обязанностей). В новый состав Реввоенсовета выдвинули Л. Д. Троцкого (председатель), Э. М. Склянского (заместитель председателя), А. И. Рыкова, С. С. Каменева, С. И. Гусева, И. Т. Смилгу.
Кроме Троцкого и Склянского, все были новыми. Функции и официально, и фактически — определились сразу же. Председатель Троцкий ездил по фронтам, его заместитель Склянский председательствовал, участвовал в заседаниях правительства и Совета Обороны, Каменев командовал, Рыков занимался снабжением, Смилга возглавил Политуправление РВСР, только что преобразованное из Политического отдела. Гусев стал, по сути, «освобожденным» членом совета и одновременно комиссаром Полевого штаба; почти все приказы, распоряжения, директивы Главного командования подписаны С. С. Каменевым, С. И. Гусевым, начальником штаба П. П. Лебедевым, назначенным несколько дней спустя по предложению Сергея Ивановича: он знал Павла Павловича Лебедева по Восточному фронту...
Рекомендовали командующим Восточным фронтом Михаила Васильевича Фрунзе, Южным — Владимира Николаевича Егорьева, Западным — Владимира Михайловича Гиттиса.
Неудовольствие назначениями выразил Сталин: его не устраивало, что чуть не весь командный состав — за исключением Фрунзе — военспецы, все окончили царскую Академию Генерального штаба, Каменев и Гиттис — полковники, Лебедев и Егорьев - генералы. Напомнил, что месяц назад писал Владимиру Ильичу из Петрограда: военспецам доверять нельзя, учиться у них нечему. Пленум отклонил замечания Сталина, одновременно подчеркнув необходимость повышения роли и уровня подготовки комиссаров.
Ставку Главного командования и штаб решили перевести из Серпухова в Москву.
По поручению пленума 4 июля 1919 года, вечером, Владимир Ильич выступил в Большом театре на объединенном заседании ВЦИК, Московского Совета рабочих и красноармейских депутатов, ВЦСПС и представителей фабрично-заводских комитетов Москвы с докладом «О современном положении и ближайших задачах Советской власти».
После пленума В. И. Ленин пишет обращение «Все на борьбу с Деникиным!», оно было опубликовано в газете «Известия ЦК РКП(б)» как письмо Центрального Комитета к организациям партии.
Владимир Ильич характеризовал обстановку как один из критических моментов социалистической революции; призывал снова сделать Республику единым военным лагерем; намечал предельно четкие пути к достижению победы.
8 июля Совнарком под председательством В. И. Ленина принял постановление о смене главнокомандующего и об утверждении нового состава РВСР.
9 июля Владимир Ильич подписал эти постановления. В тот же день он отправил записку Надежде Константиновне (на агитационном пароходе «Красная Звезда» она плыла по Каме): «От замены главнокомандующего Вацетиса Каменевым... я жду улучшения».
Вспоминая о том времени, Карл Христианович Данишевский писал:
«На заседании ЦК партии особенно резко и убедительно выступал Гусев... Все реплики Владимира Ильича указывали на то... что именно командование Восточного фронта необходимо назначить на этот ответственный пост (в Реввоенсовет Республики.- В. Е.), потому что оно уже научилось бить противника и вполне показало свою преданность делу революции»2.
Да, из шестерых членов РВСР теперь трое были с Восточного (ибо И. Т. Смилга до недавнего времени также входил в его реввоенсовет).
А сам Данишевский тогда же был назначен помощником комиссара Гусева в Полевом штабе РВСР.
Итак, главным фронтом Республики стал Южный.
Как только организационные проблемы в Ставке и РВСР были решены, 15 июля поличному указанию Владимира Ильича в город Козлов Тамбовской губернии, где размещался штаб Южфронта, направились С. С. Каменев, С. И. Гусев, И. Т. Смилга и вновь назначенный членом РВС фронта Г. Я. Сокольников.
Новый главком и Гусев ехали в соседних одноместных купе, но всю дорогу просидели вместе. Было о чем поговорить. Сергей Сергеевич волновался: ему казалось, что назначение сопряжено со всякими сложностями во взаимоотношениях внутри Реввоенсовета, что Склянский его лишь успокаивает, когда говорит, что, дескать, все будет в порядке.
С. С. Каменев вспоминал:
«Исключительную, неоценимую поддержку оказал мне в этот период член РВСР тов. С. И. Гусев. Он более полно ввел меня в курс дела, он помог мне разобраться в обстановке других фронтов, он избавил меня от очень многих неожиданностей».
...Они вернулись из Козлова через несколько дней и вскоре докладывали Центральному Комитету во главе с В. И. Лениным разработанный С. С. Каменевым при активном участии С. И. Гусева план контрнаступления.
План получил одобрение.
23 июля Главное командование издало директиву войскам Южного фронта за номером 1116/ш, подписанную главкомом С. Каменевым, членом РВСР С. Гусевым, начальником штаба П. Лебедевым и военкомом штаба К. Данишевским.
Директива предусматривала силами левого крыла фронта нанести удар по остановленному противнику в направлении Новочеркасска и Ростова, а вспомогательный удар — на Купянск. Начало контрнаступления намечалось на 2—3 августа.
Приказ передали из Серпухова телеграфом, с требованием телеграфом же подтвердить получение.
Ответ оказался, мягко говоря, неожиданным.
Первым откликнулся новый член РВС фронта Г. Я. Сокольников — на следующий же день. Он выражал несогласие с разработанным Ставкой и утвержденным ЦК планом.
Затем — 27 июля — последовала телеграмма Л. Д. Троцкого в адрес Э. М. Склянского:
«Командюж Егорьев считает оперативный план Каменева для юга неправильным и, выполняя план, не рассчитывает на успех»3.
Председатель РВС Республики, прикрываясь именем командующего фронтом, ставил под сомнение не только распоряжение Ставки, но и решение ЦК.
От Ленина — по прямому проводу:
«28.VII.1919 г. Шифром
Троцкому...
...Политбюро вполне признает оперативный авторитет Главкома и просит Вас сделать соответственное разъяснение всем ответственным работникам».
Накануне Главное командование (в том числе и Гусев) потребовало от командюжа незамедлительно ускорить начало наступательных операций, прежде всего на харьковском и Екатеринославском направлениях.
А что же было там, на Южном?
6 августа в Киеве под председательством Л. Д. Троцкого состоялось совещание, в нем приняли участие глава Совнаркома Украины X. Г. Раковский, командующий 14-й армией А. И. Егоров, члены РВС 12-й армии С. И. Аралов и В. П. Затонский, штабной Работник Н. Г. Семенов. Совещание, не испрашивая разрешения Ставки, постановило отвести советские войска на новую линию и сдать противнику Черноморское побережье с Одессой и Николаевом.
Реакция Москвы была незамедлительной.
7 августа. Ленин — Троцкому:
«Политбюро Цека, обсудив поднятые Вами серьезнейшие вопросы, предлагает выполнить по этим вопросам директиву Главкома Южфронту и 12 армии, которая будет передана немедленно.
Со своей стороны Политбюро настаивает, чтобы Одессу не сдавать до последней возможности»4.
Каменев, Гусев, Лебедев — командующим 12-й и 14-й армиями.
№ 39/III 7 августа 1919 г.
...Оставление Одессы и всего юга Украины... совершенно развяжет руки противнику... и он не замедлит использовать освободившиеся части для противодействия нашему подготовляющемуся главному удару... Должны во что бы то ни стало всемерно сдерживать противника5...
Выполнить намеченный план не удалось.
На это повлиял конный рейд генерал-лейтенанта К. К. Мамонтова по нашим тылам. Другой причиной неудач были разногласия между советскими командующими армиями и некоторыми политработниками в осуществлении разработанного Ставкой плана операции. Сказались и ожесточенные бои на других фронтах.
К сентябрю 1919 года настали самые критические дни. Оживилась внутренняя контрреволюция. Враг рвался к Москве...
С момента перехода Сергея Ивановича Гусева на работу в РВСР Владимир Ильич Ленин, и прежде к нему относившийся с большим уважением, теперь заметно прислушивается к его мнению.
Поручая в начале сентября Склянскому «следить за югом», Владимир Ильич добавляет: «2 раза в день говоря с Гусевым»6.
16 сентября, в самые критические дни, к Гусеву обращается Ленин с подробным письмом, где затронуто множество вопросов, связанных с положением на фронтах и с положением в Реввоенсовете Республики. Здесь и критика деятельности РВСР, и резкий, уничтожающий отзыв о недавно назначенном командовании Восточного фронта (бывший генерал В. А. Ольденрогге, член РВС Б. П. Позерн), и анализ хода боевых действий, и оперативные указания. Подчеркнута необходимость строгого контроля за выполнением принятых решений: «Если это общий наш грех, то в военном деле это прямо гибель». И даны конкретные указания о подборе кадров, о стиле работы командования и политических органов. Целая программа действий!
Сергей Иванович Гусев умел доверять людям и доверять в самой активной форме, не боясь личной ответственности, не останавливаясь перед резкими возражениями кому бы то ни было, если речь шла о судьбе человека, ценного для революции.
Особенно показательны в этом отношении факты принципиальных выступлений Гусева против Троцкого.
Троцкий после революции, а затем в годы гражданской войны занимал высочайшие посты в партии и государстве.
Член Политбюро Центрального Комитета партии. Народный комиссар по военным делам. Председатель Реввоенсовета Республики. Член Совета Рабочей и Крестьянской Обороны...
Пользуясь хотя бы одним из этих четырех мандатов,— да еще если прибавить к тому самолюбие, нетерпимость, властность,— Троцкий мог не просто морально растоптать, но и физически уничтожить человека. И не столь многие отваживались, особенно оставаясь наедине с ним, возражать или просто высказывать свое мнение.
Гусев, всю войну подчиненный Троцкому по службе, отваживался, и весьма часто.
Вот примеры, относящиеся только к 1919 году. Когда в марте — мае 2-я армия под командованием Шорина, ведя бои против Колчака, вынуждена была отойти в район реки Вятки, Троцкий настаивал на снятии командарма. Сергей Иванович в свое время рекомендовал Шорина на должность. Можно было испугаться, тем более что факты измены военных специалистов случались. Но Гусев, еще оставаясь членом РВС армии, принял ответственность на себя и Василия Ивановича Шорина отстоял... Как уже говорилось, летом были сняты главком И. И. Вацетис и начальник Полевого штаба Ф. В. Костяев. Гусев решительно заявил, что ручается за Вацетиса, зная его по Восточному фронту, что не предполагает за ним решительно никаких личных престулений.
Враг непосредственно угрожал теперь столице.
4 сентября в городе было объявлено военное положение.
25 сентября Президиум Московского Совета рабочих и крестьянских депутатов утвердил Комитет обороны Москвы (практически он существовал еще с лета). На следующий день решение было подтверждено постановлением пленума ЦК РКП(б), который записал: «Учредить Совет Московского укрепленного района, подчиненный непосредственно Реввоенсовету Республики». Председателем Комитета обороны (это название — Комитет — содержится и в постановлении ЦК, именно оно и закрепилось, а не Совет) стал Феликс Эдмундович Дзержинский, руководитель ВЧК. В комитет вошли секретарь МК партии, командующий военным округом.
Одновременно был образован Московский сектор войск, его командующим, при сохранении поста члена РВСР и комиссара Полевого штаба РВСР, стал С. И. Гусев.
Вот выдержки из первого его приказа, изданного в конце сентября.
«Московский сектор создается для обороны центральной части Республики, во-первых, от рейдов конницы противника, во-вторых, для упорной борьбы в том случае, если не удастся удержать наступление главных сил противника на Южном и Западном фронтах...
Если противник сломит сопротивление наших главных сил на фронте и подойдет к Московскому сектору, то первой задачей войск сектора будет не дать противнику быстро распространиться вдоль железных дорог, особенно ведущих к Москве...
Второй задачей войск сектора является: остановить и привести в порядок наши отходящие части и отразить вместе с ними наступление противника на позиции, остов которых составят... укрепленные узлы.
Командующий Московским сектором С. Гусев
Начальник штаба Барановский»7.
В сектор входили Московская, Калужская, Рязанская, Тульская губернии, Гжатский и Юхновский уезды Смоленщины — площадь около 130 тысяч квадратных верст, население до революции составляло примерно семь миллионов человек.
Оборона этого огромного участка возлагалась всего на четыре дивизии, вдобавок еще не сформированных окончательно.
Приказы и директивы Гусева по Московскому сектору интересны и вот в каком отношении. В ряду многих мероприятий командующий сектором намечал формы и способы ведения партизанской войны создание мелких подвижных отрядов, которые ночными действиями должны были постоянно беспокоить неприятеля, вносить панику, создавать обстановку отовсюду грозящей опасности; строительство окопов с проволочными заграждениями против вражеской конницы; военизирование населения; подготовка пеших и конных отрядов защиты... Определяя эти меры, Гусев проявил дальновидность.
Важно и то, что если раньше на захваченной врагом территории партизанское движение возникало стихийно, то здесь отряды создавались заблаговременно, обеспечивались оружием, в них включались коммунисты.
Вскоре на подступах к столице оборонительные сооружения строили 120 тысяч рабочих и красноармейцев.
Партийная организация города постановила мобилизовать на фронт по 15 тысяч коммунистов от каждого района. Военному делу обучались около сотни тысяч человек. Лучшие большевики стали комиссарами, командирами, агитаторами.
Все коммунисты были мобилизованы и переведены на казарменное положение.
Основные задачи по организации обороны столицы изложены в циркулярном письме ЦК РКП(б) от 30 сентября. Оно было разослано губернским и уездным комитетам партии, входившим в зону Московского сектора. В письме подчеркивалось, что вновь создаваемые губернские и уездные ревкомы обязаны отправлять ежедневные сводки, причем сводки по губерниям представлять в РВС Республики на имя т. Гусева и копии — в Секретариат ЦК РКП.
Работал Сергей Иванович Гусев в здании Реввоенсовета - двухэтажном, с антресолями, с пышной и в то же время строгой колоннадой. В этом бывшем доме Апраксина бывал А. С. Пушкин, до революции размещалось Александровское военное училище (бывшая Знаменка, ныне ул. Фрунзе). А жил Гусев в гостинице военного ведомства в самом начале Тверской. И жил, между прочим, в номере, где любил останавливаться, приезжая из Ясной Поляны, Лев Николаевич Толстой, о чем горделиво поведали старые служители. С ним жила дочь Лиза. Она училась в Коммунистическом университете имени Я. М. Свердлова и постоянно отвлекалась для выполнения партийных поручений.
Однажды отец взял ее в поездку по участкам Московского сектора.
Рассказ Елизаветы Яковлевны дает достаточно полное представление о том, чем доводилось заниматься члену РВСР и командующему сектором в подобного рода поездках.
Вот что она рассказывала:
«Маршрут наш проходил через города Центральной России... Первая крупная остановка была сделана в Серпухове. Председатель ревкома... доложил тщательно разработанный ревкомом план обороны города от белых банд.
...Из Серпухова мы выехали поздно... За темными окнами лежала холодная осенняя ночь...
Теперь останавливались часто. Вагон отцепляли на станции, к командующему сектором приходили члены ревкомов и представители местных военных властей. Все были небриты, с ввалившимися щеками, с глазами, запавшими от бессонницы.
Вопросы решались быстро. Круг их был чрезвычайно широк. Речь шла о переправах (все переправы на реках надо было подготовить к уничтожению) и о бывших помещиках, которые в последнее время появлялись как из-под земли. В руках у них были добываемые неведомо откуда грамоты, согласно которым им поручалась охрана их поместий как «памятников старины и искусства». Командующий сектором утверждал постановления ревкомов о том, чтобы всех объявившихся помещиков арестовать и заключить в лагеря для принудительных работ, а в случае сопротивления — расстреливать на месте.
Много внимания уделялось созданию мелких партизанских отрядов.
— Предупреждаю вас, товарищи,— говорил командующий сектором,— что эти отряды, которые сильны своим множеством и подвижностью, ни в коем случае не должны сливаться и раздуваться в малоподвижные крупные отряды, требующие совершенно иных условий формирования и обучения.
Иногда командующего сектором вызывали к прямому проводу. Из-под быстро постукивающего телеграфного аппарата ползла бумажная лента, покрытая буквами...
...Командующий сектором производил проверку боевой и тактической подготовки формирующихся в секторе стрелковых дивизий. В их составе было много дезертиров — как добровольно явившихся (их сразу можно было узнать по неловкой старательности, которую они вкладывали во все, что делали), так и приведенных насильственно (эти выделялись расхлябанными движениями и безразличным, тупым взглядом).
Значительную часть пополнений составляли только что мобилизованные крестьяне старших возрастов, послужившие уже в солдатах, нередко намыкавшиеся в германском плену...
Вот они проходили перед командованием — с винтовками на ремне, кто в солдатской папахе, кто в старой шапке, иные в лаптях, иные даже босиком... Приближаясь к начальству, они подтягивались, четко печатали шаг и на приветствие командующего сектором многие отвечали: «Рады стараться... ваше...»
Самым больным вопросом было снабжение... Но что могли поделать несчастные снабженцы, когда им приносили длиннейшие списки, в которых чего-чего только не было: пулеметы, патроны, винтовки, рубахи суконные, рубахи нательные, брюки, телогрейки, портянки, сапоги, обмотки, ботинки, шинели, ремни поясные, ремни винтовочные, мешки вещевые, мешки сухарные, сумки патронные, двуколки одноконные, двуколки парные патронные, уздечки, упряжь, седла вьючные, седла кавалерийские — и еще десятки наименований.
Воевать без всего этого было невозможно. Невозможно, но должно, ибо достать было неоткуда...»8
...Гусеву пришлись по душе слова Сергея Сергеевича Каменева: «Только удачное сочетание коммуниста и генштабиста дает все сто процентов командования». Главком имел в виду сочетание двоих. А Гусев толковал и по-иному: быть одному в двух лицах. Человек с большим жизненным опытом — ему вот-вот исполнится сорок шесть,— партиец-подпольщик, он стал не только политработником крупнейшего масштаба, но и незаурядным знатоком военного дела. Помогла, конечно, и совместная работа с В. И. Шориным, С. С. Каменевым — они учились у комиссара, он учился у командующих...
Огромное влияние оказала на Сергея Ивановича военная деятельность Ленина, особенно когда Гусев непосредственно соприкасался с ним, работая в РВСР.
Командуя сектором, Гусев оставался членом РВС не формально, он продолжал руководить и действиями фронтов, особенно Южного.
Так, вместе с С. С. Каменевым 27 сентября он подписал сообщение командюжу за № 4579/оп об успешных действиях частей 8-й армии, а 7 октября оба они отдали директиву о ликвидации конных корпусов Мамонтова и Шкуро. 9 октября Гусев скрепил приказ главкома № 4828/оп о наступлении Южного на орловском направлении.
...Снова и снова командующий Московским сектором Гусев объезжал огромный свой район. Несколько раз побывал он в Туле.
Судьба этого города очень беспокоила В. И. Ленина: здесь была основная база вооружения Красной Армии. Кроме того, в случае захвата противником Тулы отсюда открывался прямой путь на Москву. Особенно тревожной сделалась обстановка, когда 13 октября деникинцы заняли Орел.
15 октября на заседании Политбюро ЦК партии с участием Ленина обсуждался вопрос о положении на фронтах. Приняли ряд мер военно-политического и стратегического характера: Тулы, Москвы и подступов к ним, Петрограда — не сдавать, составить план мобилизации добровольцев для обороны Тулы, принять энергичные действия по улучшению политической работы в формируемых в Московском секторе обороны дивизиях...
Положение осложнялось тем, что, как выразился В. И. Ленин, «в Туле массы далеко не наши», и еще тем, что между местным ревкомом и созданным по распоряжению Гусева военным советом Тульского укрепленного района шли какие-то мелкие распри (довольно обычное для гражданской войны явление).
Сергей Иванович знал о письме Владимира Ильича, посланном тульским руководителям:
«Значение Тулы сейчас исключительно важно... Поэтому все силы надо напрячь на дружную работу... Крайне жалею о трениях ваших...»
Сравнительно недавно сам получив от Ленина основательную взбучку («...убеждаюсь, что наш РВСР работает плохо... Прямо позор!.. Надо сонный темп работы переделать в живой»), Гусев был настроен резко и воинственно.
Он прибыл в Тулу, собрал весь руководящий состав: председателя губкома РКП(б) и губисполкома, члена военного совета укрепленного района Григория Наумовича Каминского, его заместителя, члена губревкома Моисея Яковлевича Заликмана, военкома губернии Дмитрия Прокопьевича Оськина, членов военсовета Валерия Ивановича Межлаука (того самого, с кем вместе воевали в Свияжске) и Якова Христофоровича Петерса.
Прежде всего выяснилось, что разногласия между ними, о которых писал Владимир Ильич, вызваны то ли непониманием обстановки, то ли борьбою самолюбий.
— Как бояре себя ведете,— сердито сказал Гусев,— нашли время спорить, кому выше сидеть. Напоминаю: постановлением Совета Обороны Республики вся полнота власти возложена на ревкомы, военсовет укрепрайона занимается чисто оборонными мероприятиями. И наконец, в письме ЦК об отпоре Деникину говорится без обиняков: коллегиальность должна быть сокращена до минимума, дискуссии и обсуждения забросить до лучших времен. Как мне кажется, все сказано ясней ясного, надо кончать эти распри, в противном случае данной мне властью приму самые решительные меры.
Сергей Иванович побывал на учении рабочего батальона, провел собрание коммунистов города (зачитывал и разъяснял циркуляр ЦК партийным организациям), сменил двоих комиссаров, помня адресованные ему ленинские слова о том, что на этот пост надо ставить энергичнейших людей, а не сонных тетерь. Осмотрел оружейный завод и остался доволен: не простаивает, работает на полном ходу. Потребовал от руководителей обо всех неполадках докладывать ему лично: его всегда разыщут, где бы ни находился.
Тулу врагу не сдали!
А в Москве прошла — в конце октября — Неделя обороны, москвичи, прежде всего коммунисты, уходили на фронт, в рабочие дружины по защите столицы. Отправляли подарки бойцам РККА, оказывали помощь их семьям.
Вскоре москвичи узнали радостные вести: началось отступление белогвардейской армии Деникина, разгромлены войска Юденича, наступавшие на Петроград.
Опасность для Москвы миновала.
22 ноября Реввоенсовет Республики постановил упразднить Московский сектор.
Гусева опять ждало новое назначение...
«Нам надо, чтобы наше наступление из мелкого и частичного было превращено в массовое, огромное, доводящее победу до конца»,— говорил В. И. Ленин 24 октября 1919 года.
Южный фронт разделили на Южный и Юго-Восточный.
И тогда начались раздоры.
И. Т. Смилга считал, что возглавляемый им Юго-Восточный фронт, где он был членом РВС, является главным, и потому требовал передачи ему основных резервов.
Того же в свою очередь требовал И. В. Сталин, полагая основным «свой», Южный фронт. Но Сталин пошел дальше Смилги. В письме на имя В. И. Ленина он предложил свой план разгрома Деникина и в издевательском тоне говорил о плане, за который сам же голосовал на сентябрьском пленуме ЦК. Словно бы забыв о решении пленума, Сталин «передает авторство» главкому и не стесняется в выражениях и оценках. Он, разумеется, знал, что план в первоначальном, утвержденном в июле виде подписан С. С. Каменевым и С. И. Гусевым вкупе с начальником штаба П. П. Лебедевым. Поэтому в письме «достается» и Гусеву.
Можно предположить, что Сталин разобиделся на Гусева, когда на июльском пленуме оказался не введенным в состав РВСР и Гусев как бы занял его место.
По сути подвергая в письме ревизии решения пленумов ЦК, Сталин не скупился на выражения.
И. В. Сталин — В. И. Ленину, 15 ноября 1919 г.:
«Что же заставляет Главкома (Ставку) отстаивать старый план? Очевидно, одно лишь упорство, если угодно — фракционность, самая тупая и самая опасная для Республики фракционность, культивируемая в Главкоме «стратегическим» петушком Гусевым».
Видимо, «обыгрывание» фамилии (Гусев назван петушком) надо полагать за остроумие...
Этого, очевидно, показалось недостаточным.
И. В. Сталин, Л. П. Серебряков — в Политбюро ЦК РКП (б) 12 ноября 1919 г.:
«Ввиду совершенно ненормальных отношений, сложившихся между ставкой... и Южфронтом, проявляющихся подчас... в прямой ненависти главкома и Гусева к командюжу... считаем своим долгом заявить о необходимости либо сменить весь состав Ревсоветюжа, либо сменить ставку или, если последнее считается несвоевременным, сменить Гусева, который, по нашим сведениям, является главным застрельщиком против Южфронта».
Политбюро ЦК, рассмотрев эти документы, внесло коррективы в стратегический план. Однако при этом решено сообщить Сталину, что Политбюро считает абсолютно недопустимым подкреплять свои деловые требования ультиматумами и заявлениями об отставках.
Центральный Комитет на требования двух фронтов о предоставлении каждому особых преимуществ, прежде всего в смысле резервов, ответил директивой: наступление на Деникина и разгром его осуществляется одновременно силами и Южного, и Юго-Восточного фронтов.
Наступление началось 17 ноября 1919 года.
Вскоре в нем пришлось принять непосредственное участие и Гусеву, который получил назначение членом РВС Юго-Восточного фронта. Он ехал, чтобы снова служить рядом со старыми товарищами и единомышленниками — Василием Ивановичем Шориным, Иваром Тенисовичем Смилгой, Валентином Андреевичем Трифоновым, начальником штаба Федором Михайловичем Афанасьевым. Будто специально подбирал — все знакомы по Восточному фронту...
В середине августа 1920 года Красная Армия потерпела неудачу под Варшавой. Для овладения этим городом командование Западного фронта просило передать в его подчинение 12, 14 и 1-ю Конную армии. Главком С. С. Каменев отдал соответствующий приказ, но руководители Югозапа, в чьем подчинении находились эти армии, приказ выполнить отказались. Через день, 13 августа, главком повторил приказ. Член РВС Юго-Западного фронта И. В. Сталин писал, что распоряжение Каменева «только запутывает дело и неизбежно вызывает ненужную и вредную заминку в делах». Приказ о передаче трех армий Западному фронту 13 августа подписали командующий Югозапа А. И. Егоров и второй член РВС — Р. И. Берзин. Но было уже поздно... Варшаву взять не смогли.
Вызванный Секретариатом ЦК в Москву для объяснений, И. В. Сталин в заявлении, адресованном Политбюро, отрицал факт несвоевременного выполнения приказа.
1 сентября 1920 года Политбюро ЦК РКП(б) удовлетворило просьбу Сталина об освобождении его от должности члена РВС Юго-Западного фронта, назначив на эту должность Сергея Ивановича Гусева.
Постановлением Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета от 25 ноября 1920 года член реввоенсовета фронта Сергей Иванович Гусев был награжден орденом Красного Знамени «за то, что, неустанно ведя политическое воспитание армии Южного фронта, вложил в красных бойцов тот революционный подъем, который способствовал нашим блестящим успехам, приведшим к окончательному разгрому Врангеля».
Вместе с командующим фронтом М. В. Фрунзе и другими члена РВС он принял активное участие в разгроме Врангеля, что явилось фактическим окончанием гражданской войны.
Вскоре после завершения боевых действий против Врангеля ЦК КП (б) назначил Михаила Васильевича Фрунзе командующим всеми сооруженными силами Украины и Крыма, Сергея Ивановича Гусева — его помощником по политической части. Под их руководством к концу 1920 года были полностью разгромлены кулацкие, анархистские и националистические банды Нестора Махно, Симона Петлюры и других врагов Советской власти. В 1924 году С. И. Гусев был награжден вторым орденом Красного Знамени «за руководство победоносной борьбою против Деникина, Врангеля и Петлюры и за искусную подготовку ликвидации бандитизма на территории Украины».
С января 1921 года С. И. Гусев — начальник Политуправления Реввоенсовета Республики (оно существовало на правах Отдела ЦК партии). Наряду с работой по переводу армии на мирное положение, по перестройке деятельности партийных организаций, он приступил к выполнению указания В. И. Ленина, который говорил о необходимости собрать материалы для истории гражданской войны и истории Советской Республики.
С. И. Гусев выпустил брошюру «Уроки гражданской войны», где сделал попытку обобщить опыт большевистской партии по строительству армии нового типа, опыт гражданской войны, проанализировать его международное значение. Многие положения этой работы представляют и сейчас интерес не только для ученых, но и для современных командиров и политработников. Совместно с М. В. Фрунзе он разработал к предстоявшему X съезду РКП (б) тезисы «Реорганизация Рабоче-Крестьянской Красной Армии». На съезде Сергей Иванович Гусев был вновь избран кандидатом в члены Центрального Комитета партии.
18 мая 1921 года С. И. Гусев опять назначен членом РВСР, оставаясь начальником Политуправления Реввоенсовета. Он стал также руководителем Комиссии по исследованию и использованию опыта мировой и гражданской войн, выступил инициатором и организатором подготовки капитального труда по истории гражданской войны, выпуска военно-теоретического и исторического журнала «Военная наука и революция», где открыл дискуссию по вопросам реорганизации Красной Армии.
Работа С. И. Гусева в Политуправлении РВСР продолжалась год. В январе 1922 его направляют в Среднюю Азию в качестве председателя Туркестанской комиссии ВЦИК и СНК РСФСР и Туркестанского бюро ЦК РКП(б), где сообща с местными руководителями и посланцами Москвы многое сделал для экономического объединения трех молодых республик — Туркестана, Хорезма, Бухары, для налаживания национальных взаимоотношений, для нанесения мощных ударов по басмачеству.
На XII съезде РКП(б) С. И. Гусев избран членом Центральной Контрольной Комиссии партии, на ее пленуме — членом Секретариата ЦКК.
К практической работе в ЦКК он приступил позже, в начале1924 года, став руководителем инспекции ЦКК по армии и флоту.
Именно тогда для обследования положения в Красной Армии ЦК РКП (б) создал под председательством Гусева комиссию, по предварительным итогам работы которой Центральный Комитет партии утвердил новый состав Реввоенсовета Республики. Фактическим руководителем его стал М. В. Фрунзе.
Сергей Иванович Гусев был секретарем Центральной Контрольной Комиссии РКП(б), а также членом коллегии объединенного с ЦКК Наркомата рабоче-крестьянской инспекции (РКИ). В 1926—1927 годах он заведовал Отделом печати Центрального Комитета ВКП(б). С середины 1927 года (и до конца своих дней) Сергей Иванович Гусев работал в Исполнительном комитете Коммунистического Интернационала, был членом его Президиума.
Он входил в состав дирекции Института Ленина, Комиссии для собирания и изучения материалов по истории Октябрьской революции и РКП(б) — Истпарта, читал курс лекций в Институте красной профессуры, публиковал статьи по вопросам международного коммунистического и рабочего движения, истории нашей партии.
Последняя статья С. И. Гусева — «Тридцать лет большевистской партии» — была напечатана в «Правде» 11—15 июня 1933 года с фамилией автора в траурной рамке.
Сергей Иванович Гусев скончался после тяжелой болезни 10 июня 1933 года в Крыму. 14 июня 1933 года в Москве состоялись похороны. Под раскаты артиллерийского салюта урна с прахом С. И. Гусева была установлена в Кремлевской стене.
Ерашов В. П.
1Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 50. С. 352-353.
2Воспоминания о В. И. Ленине. М., 1979. Т. 3. С. 449 — 450.
3См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 51. С. 380—381.
4Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 51. С. 30.
5Из истории гражданской войны в СССР. М., 1960. Т. 2. С. 510
6См.: Владимир Ильич Ленин. Биографическая хроника. Т. 7. С. 381, 391, 483, 506.
7Крамаров Г. Солдат революции. М., 1964. С. 76.
8Драбкина Е. Я. Черные сухари. М., 1970. С. 271. 308, 320—324.
<< Назад Вперёд>>
