5.2. Гражданско-процессуальная праводееспособность удельных крестьян
Учреждение 1797 г. предписывало удельным чиновникам при обращении крестьян в суд оказывать крестьянам правовую помощь, «не входя в разбирательство дел». Мелкие гражданские дела крестьян между собою должны были рассматривать на местах приказные старшины. В случае несогласия с их решениями, крестьяне сохраняли право обращаться в уездный суд лично и при помощи чиновников удельных экспедиций. В гражданских делах с лицами других ведомств удельные крестьяне пользовались правом личного ходатайства по своим имущественным делам, правом личного найма поверенных20.
Традиция оказания коронным крестьянам юридической помощи в судебных инстанциях сложилась еще в дворцовом ведомстве. Согласно указу от 5 марта 1774 г. при подаче судебных исков против крестьянских обществ дворцовых сел, деревень, волостей или отдельного крестьянина государственные органы, принимавшие иски, обязаны были письменно вызывать в судебное заседание «поверенного стряпчего» от Главной дворцовой канцелярии21. Удельное ведомство продолжило практику оказания крестьянам юридической помощи в судебном процессе, как по гражданским, так и по уголовным делам. Удельные экспедиции должны были, опираясь на закон, стараться, чтобы «во всякой точности интересы имений удельных и каждого из них поселянина были наблюдаемы,... наставлять, где именно и каким образом право свое отыскивать должны»22.
Однако реализация этой функции в первые годы существования нового удельного ведомства сопровождалась большими сложностями. Удельные экспедиции, под управлением которых находилось от 50 до 80 тыс. душ, не имели возможности вникать во все подробности судебных дел и исков, соблюдать установленные сроки подачи апелляций, разъяснять крестьянам сложные процессуальные особенности рассмотрения дел, «не входя в разбирательство дел», следить за ходом процесса, особенно, если он протекал в судах других губерний. Сведения по уголовным делам удельных крестьян поступали в экспедиции, как правило, уже после применения наказания, а удельные приказы информировали их только о тех случаях, когда крестьяне привлекались к суду и следствию по месту жительства. Подчас о делах, производившихся в других губерниях, удельные чиновники могли вообще ничего не знать, если губернские или уездные присутственные места забывали их проинформировать о принятии дела к рассмотрению.
Таким образом, удельным экспедициям было практически невозможно отслеживать ход судебных дел удельных крестьян. В определенной степени проблема решалась с помощью частных поверенных, которым тоже должны были оказывать содействие удельные экспедиции. Но эти поверенные могли представлять интересы крестьян только в гражданском процессе, к тому же, как правило, нанимались из самих же крестьян и не обладали необходимыми правовыми знаниями.
Необходимость более прочной защиты в суде ведомственных интересов заставила департамент уделов уточнить статус удельных стряпчих. В 1800 г. в штат каждой из девяти удельных экспедиций была введена должность удельного поверенного, а 28 апреля 1800 г. сенатским указом утверждена соответствующая должностная инструкция. В этом документе подчеркивалось, что экспедиции удельные «ничто иное суть, как части Департамента, части Правительства, надзирающего над всем имением удельным», поэтому удельный поверенный, состоявший в непосредственном подчинении товарища советника (начальника) удельной экспедиции, должен был выполнять установленные обязанности в отношении всех удельных крестьян, чьи бы дела или прошения ему бы ни пришлось разбирать. Помимо оказания правовой помощи крестьянам удельный стряпчий собирал полные сведения об судебных делах по удельному имению, для чего дважды в год ему предписывалось объезжать губернии, в которых они располагались, знакомиться с материалами дел в канцеляриях органов губернского управления, лично подавать губернскому прокурору или даже гражданскому губернатору прошения обо всех процессуальных нарушениях, допущенных в ходе рассмотрения судебного дела23.
Инструкция 1800 г. подтвердила обязанность стряпчих помогать поверенным, нанятым удельными крестьянами для ведения их гражданских дел («наставлять, как и где... отыскивать свое право, ходатайствовать за них,...как бы за крестьян экспедиции его»24. Однако очень скоро ведомство стало выражать свое отрицательное отношение к участию в судебных делах нанятых крестьянами поверенных. В 1804 г. департамент уделов получил сведения об отправке в столицу крестьянами деревень Шульдиха и Толстик Вятской удельной экспедиции своего поверенного («ходока») для рассмотрения их земельного спора с приказчиками демидовских заводов. Поверенный получил от крестьян 400 рублей «на дорожные и прочие расходы», что было по тем временам весьма значительной суммой, расход которой было почти невозможно проконтролировать. Департамент уделов приказал экспедициям объявить «с подписками приказным выборным и прочим должностным крестьянам, чтобы они отнюдь не осмеливались давать подобные дозволения и доверенности крестьянам на хождение по делам их, а кольми паче, собирать на таковые случаи деньги». Крестьянам отныне следовало «просить ходатайства за них экспедиций», а при необходимости обращаться в департамент уделов «без личного приезда в Петербург поверенных, которые долговременным волокитством своим отягощают крестьянский мир»25.
В 1800 г. подверглась изменениям и форма гражданского процесса по делам удельных имений и крестьян (указ от 2 апреля 1800 г.). В гражданском судопроизводстве при рассмотрении сугубо частных исков о правах и границах владения, относившихся к категории «вотчинных дел», применялся апелляционный порядок, при котором стороны имели право приносить жалобы на решения суда в высшие судебные инстанции. Следственным (ревизионным) порядком рассматривались дела, в которых одной из сторон выступала казна. Судебные решения по этим делам обязательно требовали утверждения в высших судебно-административных инстанциях (у губернатора, в Сенате, у императора), независимо от наличия судебной жалобы заинтересованных лиц (апелляции)26. Этот порядок рассмотрения дел не предусматривал взимания судебных и апелляционных пошлин, обязательных при пересмотре судебных решений по частным искам. Следственная форма гражданского процесса была распространена и на дела об удельных имениях, включая гражданские («тяжебные») дела удельных крестьян с посторонними лицами27.
Примечательно, что принятый указ отменял более раннее решение Сената по делу, рассмотренному Смоленской палатой суда и расправы апелляционным порядком (т. е. как сугубо частный иск) о земельном споре полковника Глинки с семьей удельного крестьянина Максима Константинова. Когда суд вынес решение не в пользу удельного крестьянина, стряпчий удельной экспедиции, направленный в губернский суд для подачи апелляции, просил допустить его «при подписке... к исполнению на данное решение апелляции обряда», но без уплаты положенной пошлины за перенос дела в следующую инстанцию и гербовую бумагу. В своей записке в Сенат департамент уделов просил применять при рассмотрении гражданских споров с участием удельной стороны следственный порядок судопроизводства как более дешевый для удела, напомнив, что удельные имения, хотя и вышли из состава государственных имуществ, но оставались в своих местных делах под «началом» и покровительством губернского (казенного) начальства.
Департамент уделов предложил внести в существующий порядок рассмотрения гражданских дел с участием казны ряд дополнений, позволявших уточнить место удельного ведомства в этом процессе. Сенат утвердил предложения департамента и установил правила рассмотрения судебных споров по делам удельных имений и крестьян следственным порядком. Они должны были проводиться с обязательным участием удельного депутата (стряпчего или другого чиновника), а судебные решения обязательно поступали на ревизию губернатору и сообщались в удельную экспедицию, которая направляла в департамент уделов информацию о ходе дела. Губернатор свой отзыв на решение суда должен был отныне направлять не только в Сенат, но и в департамент уделов. Последний также направлял в Сенат собственное заключение по делу. Сенат при необходимости направлял окончательное решение по делу на высочайшее утверждение. Такая форма процесса, фактически уравнивая в суде позиции казны и удела, обеспечивала ведомству прочную судебную защиту интересов землевладельца, которые, особенно по земельным искам с другими ведомствами и помещиками, предполагали и защиту имущественных прав удельных крестьян, надельные и усадебные земли которых являлись неотъемлемой частью удельной земельной собственности.
Восстановление императором Александром I двух уровней суда в губерниях привело к усложнению гражданского процесса. Для рассмотрения гражданских дел с участием удельного ведомства, был восстановлен прежний, апелляционный, порядок. В целях предупреждения возможных нарушений и упущений, случавшихся в судах по причине «пустоты или недоразумения крестьянских поверенных», 17 февраля 1802 г. сенатский указ обязал судебные органы на местах обязательно направлять в удельные экспедиции копии всех судебных решений, связанных с интересами удельного ведомства, если их объявление происходило без участия удельного депутата (стряпчего)28.
Удельная администрация постепенно добивалась юридического признания своего участия в судебной процедуре от начала и до конца рассмотрения любого дела. Судебная практика давала для этого немало поводов. Так, например, в 1802 г. Новгородский земский суд слушал дело по земельному иску помещика Дебальмена к удельным крестьянам деревни Перелесок. Удельный поверенный при этом не присутствовал, а суд вынес решение в пользу помещика. Из-за отказа крестьян подчиниться решению суда дело переросло в уголовное, что доставило массу хлопот удельному ведомству. По представлению департамента уделов Сенат указом от 15 ноября 1803 г. предписал губернским судебным органам не начинать судебное разбирательство по жалобам удельных крестьян без уведомления о том удельных экспедиций и ожидать прибытия их поверенных. Это правило относилось ко всем гражданским и уголовным делам с участием удельных крестьян, кроме «важнейших и нимало не терпящих времени уголовных преступлений»29. Впоследствии сенатскими указами эти обязанности губернских судебных учреждений и межевых контор многократно подтверждалась, что, по-видимому, свидетельствует об их постоянном нарушении и жалобах департамента уделов на рассмотрение судебных дел в отсутствие законных представителей удельной администрации.
В 1804 г. было подтверждено правило завершать рассмотрение судебных дел, связанных с отчуждением удельного имущества, в том числе крестьянских земель, только в Сенате30. Удельное ведомство, испытывая нехватку земель для наделения крестьян по установленной Учреждением 1797 г. норме, препятствовало любым отрезкам крестьянских земель в пользу частных лиц, поэтому крестьянское владение при подобном порядке рассмотрения споров также оказывалось лучше защищенным в суде (причем, не только от посягательств частных лиц, но и обществ казенных крестьян).
Таким образом, удельное ведомство, допуская в начале своего существования достаточно широкое личное участие удельных крестьян в гражданском процессе, в XIX в. приступило к формированию собственного института судебного представительства, укрепляя свои позиции в суде и постепенно вытесняя из числа участников процесса крестьянских поверенных. Но в тот период ведомство было еще слишком слабым в организационном и кадровом отношении, чтобы коренным образом изменить гражданско-процессуальную правосубъектность удельных крестьян. Положение департамента уделов, утвержденное императором 15 мая 1808 г., полностью вывело управление удельными имениями и крестьянами из юрисдикции губернаторов и лишило удельных крестьян возможности лично участвовать в гражданском процессе31.
Министр уделов, представляя императору новое Положение, отмечал, что сложившаяся практика личного ходатайства крестьян и их поверенных в судах неэффективна и приводит крестьян «к крайнему для себя отягощению», особенно, если дело следует в порядке апелляции на отзыв губернатору и в Сенат. Это стало основанием лишения удельных крестьян не только права самим нанимать поверенных, но и права лично ходатайствовать по своим гражданским делам в суде. Вместо крестьян единственными участниками гражданского судебного процесса с их стороны становились удельные чиновники (стряпчие), которых ведомство обязало действовать в суде так, как если бы они сами выступали в суде истцами или ответчиками по собственным делам32.
Положение департамента уделов существенно уточнило статус самих стряпчих. Их общее число увеличилось в 2 раза, достигнув 18 (по числу образованных удельных контор) вместо 9. Стряпчий удельной конторы отныне являлся начальником третьего («судного») отделения конторы и имел в помощниках канцелярского служащего, лично подчиняясь управляющему конторой, с которым должен был согласовывать все свои действия. Защита интересов удельного ведомства в суде была одной из главных задач, поставленных новым Положением перед управляющими удельными конторами, которые во всех делах, рассматривавшихся в судах по месту расположения подчиненных им имений, должны были отстаивать интересы ведомства в целом и возглавляемых ими контор33.
Стряпчий ежемесячно составлял список дел по удельному имению, находящихся в производстве, и через управляющего конторой направлял его в департамент уделов34. «За малейшее по делу упущение и недосмотр, наипаче за не сохранение верности в порученном им деле» устанавливалась дисциплинарная ответственность стряпчих. Для ведения дел в высшей судебной апелляционной и кассационной инстанции - Сенате - вводилась должность Главного удельного стряпчего (один работал в составе Московской удельной конторы и был связан с московскими департаментами Сената, а другой — в департаменте уделов в Санкт-Петербурге). Главные удельные стряпчие получили в 1808 г. особую инструкцию от министра уделов.
Стряпчие должны были принимать любые устные или письменные просьбы крестьян, но вступали в дело не по их личной просьбе, а, получив соответствующее указание от управляющего конторой, к которому через сельские приказы также поступали прошения крестьян и информация о находящихся в судах их делах35. Иски к удельным крестьянам предъявлялись в соответствующем уездном суде, а их собственные иски к лицам «посторонних ведомств» - по ведомственной принадлежности ответчика. Если удельным чиновникам не удавалось примирить стороны, не доводя дело до суда, оно переносилось в суд первой инстанции в общем порядке гражданского производства. Управляющий удельной конторой получал уведомление о возбуждении в уездном суде дела по иску «посторонних лиц» к крестьянам от сельского приказа, которого местный суд извещал о принятии дела к рассмотрению. Получив личные объяснения крестьянина по делу, управляющий конторой приказывал удельному стряпчему вступить в дело36.
Юридически и фактически к удельному стряпчему перешел весь объем гражданско-процессуальной дееспособности удельных крестьян: он сам должен был сообщать суду все необходимые сведения, полученные от крестьян, подавать, подписывать и получать документы, составлять тексты прошений, отзывов на иски и отсылать их в суд37. «От лица крестьян» стряпчие отвечали в суде даже тогда, когда по обстоятельствам дела требовалось личное присутствие удельного крестьянина в судебном заседании как ответчика. Они же выслушивали в суде решение по делу («как бы сами просители или ответчики были»), и выражали свое согласие или несогласие с ним («объявляли свои удовольствия или неудовольствия»), подавая в последнем случае апелляционную жалобу в установленные законом сроки. Если дело передавалось на рассмотрение в Сенат, апелляция подписывалась управляющим удельной конторой и направлялась в департамент уделов, который через главного удельного стряпчего направлял жалобу в соответствующий департамент Сената38.
Крестьянам разрешалось запрашивать вышестоящие инстанции удельного ведомства о состоянии своих судебных дел только обращаясь к ним через сельские удельные приказы. Личные запросы крестьян в судебные или иные государственные органы («присутственные места») запрещались39. Удельные крестьяне, лишенные права нанимать" поверенных, тем не менее, с разрешения начальства могли сами принимать доверенности и выступать поверенными в гражданских спорах посторонних лиц, но только не удельных крестьян40. Устранение удельных крестьян из числа участников гражданского процесса при одновременном сохранении за ними права быть поверенными в делах «посторонних лиц» обнаруживает характерное понимание удельными чиновниками соотношения собственной административной («владельческой») компетенции и правосубъектности удельных крестьян. Статус «свободных сельских обывателей» предполагал наличие указанного правомочия у крестьян, но во внутриведомственных отношениях общая правосубъектность «свободных сельских обывателей» не имела никакого значения, если не согласовывалась с административными интересами коронного ведомства. Жесткий контроль сделок, судебных дел, каждого юридически значимого действия подведомственных крестьян, особенно в сфере земельных отношений, должен был свести к минимуму риск нанесения ущерба удельной собственности. Крестьянам внушалось, что теперь «они не имеют никакой нужды ходить сами по судам и терять на сие время, нужное для работ и хозяйства, но во всяком случае, где только что коснуться до суда может; будут сохраняемы и защищаемы начальством»41.
Земельные споры департамента уделов и удельных крестьян с казной и частными лицами составляли особую категорию дел, ведь земля была для ведомства главным богатством. Тягловые и общинные земли удельных крестьян, которыми они владели «от века», удельное ведомство с самого своего основания рассматривало как составляющие собственность императорской семьи, но находящиеся в законном владении крестьянских обществ. Защита в суде права удельной собственности, следовательно, требовала обеспечения защиты и права юридического владения крестьян. Особенно остро эта проблема стояла в начале XIX в. в период проведения Генерального межевания, сопровождавшегося многочисленными земельными спорами, требовавшими установления и подтверждения законного источника приобретения имущественных прав. Судебная защита права владения осложнялась тем, что многие древние крепости на земли, состоявшие в дворцовом управлении, а также правоустанавливающие акты на земли бывших дворцовых крестьян, хранившиеся в Москве в Приказе Большого Дворца и других архивохранилищах, были утрачены во время пожаров в XVII в., тогда как грамоты и «выписи» на помещичьи земли сохранились намного лучше и могли предъявляться суду и межевым конторам как свидетельства прав помещиков на спорные земли42. В этих условиях юридическая помощь крестьянам со стороны удельного ведомства совпадала с его собственными интересами и укрепляла шансы крестьян при рассмотрении их дел в суде. Однако были случаи, когда удельная администрация, оказав помощь крестьянам в судебном процессе и добившись восстановления прав крестьянского землевладения, позднее могла воспользоваться этим с выгодой для себя уже на основе не судебного, а собственного административного решения43.
В 1813 г. закон уточнил права удельных стряпчих в судебном процессе по гражданским делам удельных крестьян. Следственный порядок рассмотрения исков по делам удельных имений с частными лицами, установленный в 1800 г., был отменен, а удельные стряпчие, действовавшие на основании свидетельств от их начальства, стали допускаться к участию в гражданском процессе, как лица, представляющие не казенную, а частную сторону44. Хотя отныне иски должны были рассматриваться на основании общих правил гражданского судопроизводства, тем не менее, в различных губерниях суды, путаясь в разграничении статуса казенной и удельной собственности, применяли и следственный и апелляционный порядок рассмотрения дел, как с участием казны, так и удела. Эта путаница в формах процесса заставила Сенат в 1827 г. издать указ о порядке гражданского судопроизводства по делам удельных имений, подтвердивший участие удельного ведомства в гражданском суде как частного лица45. Тем самым, ведомство окончательно обособилось от губернских властей, лишив их даже формальной возможности вмешиваться в рассмотрение вопросов, связанных с защитой удельной собственности46. Иски к удельному ведомству со стороны частных лиц по спорным вопросам, возникавшим при проведении межевания, нельзя было рассматривать в отсутствие депутатов со стороны удельного ведомства47.
Процедура имущественных споров с казной о правах на удельную недвижимость оставалась прежней: дела велись следственным порядком по упрощенной форме, но любое судебное решение, связанное с отрезкой земель от удельного имения в казну или частное владение, требовало утверждения монарха48. Если все-таки принималось решение об отрезке земли из удельного ведомства, она производилась только после выделения удельным селениям компенсации соответствующими угодьями в удобном для них месте, т. е. так, как это было принято для казенных селений, а действия земской полиции по исполнению таких решений не проводились без участия удельных контор и отделений49. Были увеличены сроки подачи апелляций по гражданским делам удельных крестьян: их стали исчислять не с момента вынесения судебного решения или публикации в Сенатских ведомостях, а с момента объявления решения удельному стряпчему50.
Удельные крестьяне, утратившие гражданско-процессуальную дееспособность, полностью освобождались от взыскания «проестей и волокит» — дополнительных к судебным пошлинам издержек, которыми проигравшая дело сторона возмещала затраты на ведение дела (потерянное рабочее время, проживание в другом городе или уезде, где находилось судебное место, переезды и проч.)51. Однако в 1817 г. было установлено правило, по которому судебные штрафы за подачу в интересах удельных крестьян жалобы (апелляции), признанной впоследствии в высших судебных инстанциях неправомерной, должны были сами оплачивать сами крестьяне, «от имени которых тяжба производится»52. Крестьяне также несли расходы на гербовую бумагу для апелляционных жалоб по своим гражданским делам с частными лицами. Здесь для чиновников открывались широкие возможности для «лихоимства»: незаконные поборы и взятки с крестьян были обычным явлением53, несмотря на то, что за эти преступления по Своду законов 1832 г. полагалось наказание кнутом, а по Уложению о наказаниях 1845 г. - розгами54.
В целом, сложившаяся к концу 1820-х гг. процедура защиты в суде имущественных интересов удельного ведомства, по своей сути напоминала механизм, созданный государством для охраны имущественных прав казны и устанавливающий подчинение судебных органов в решении таких дел правительственным местам и высшим чиновникам. Степень влияния администрации на суд в том и другом случае была очень велика, что, по справедливой оценке одного из разработчиков судебной реформы 1864 г. С. И. Зарудного, уничтожало «истинное значение суда» и противоречило «основному началу судопроизводства по коему никто не может быть с.удьею в своем деле»55
Процессуальное положение удельных крестьян при рассмотрении их гражданских дел стало существенно меняться только в конце 1850-х гг. в связи с принятием в 1858 г. серии именных указов, предоставивших удельным крестьянам ряд «личных и по имуществу прав как прочим свободным сельским сословиям»56. Согласно Правилам о ходатайстве по тяжебным, исковым и вообще гражданским делам удельных крестьян с лицами других состояний и пояснении к ним, утвержденным 23 июля 1858 г. и 4 февраля 1859 г. 57, удельные крестьяне получили право лично вести в судах свои гражданские дела, обращаться с ходатайствами в судебные и иные государственные органы, быть поверенными (при согласии на то удельного начальства) в делах не только лиц других ведомств (этим правом они могли пользоваться и ранее), но и удельных крестьян. Крестьянские общества для ходатайства по своим делам в судах и органах государственного управления также получили право выбирать поверенных при условии получения на то согласия удельного начальства. Если, начиная с 1808 г. участие удельных стряпчих в делах крестьян было обязательным, теперь оно зависело от желания крестьян обратиться к удельному чиновнику с просьбой представлять его интересы в суде. Предоставленное крестьянам право корреспондировало обязанности удельных чиновников оказывать крестьянам юридическую помощь в судебных делах. Ведомство искренне считало, что полное устранение удельных властей от крестьянских судебных дел могло бы в ряде случаев оказаться невыгодным для самих крестьян58. Но уде льный чиновник в суде по крестьянскому делу, хотя и считался законным представителем крестьянина, по-прежнему вступал в дело, имея поручение не от него лично, а от удельного ведомства и в своих действиях руководствовался, в первую очередь, ведомственными интересами. В суде удельный чиновник действовал по доверенности, выданной управляющим удельной конторой, которая, поручая ведение дела чиновнику, одновременно уведомляла об этом судебный или исполнительный орган. Доверенность на ведение дела действовала во всех инстанциях, куда дело могло поступить позднее59.
Новые возможности для скорейшего рассмотрения дела открывались с предоставлением крестьянам права обращаться в третейские суды, действовавшие в Российской империи с 1831 г. Первой обязанностью удельного стряпчего было постараться примирить спорящих, не доводя дела до суда, убеждая их обратиться в третейский суд и разрешить дело «по совести». Если примирить стороны не удавалось, дело переносилось общий суд60. Стряпчий был обязан теперь уже не от своего имени, а по просьбе и от имени крестьян, исправлять и составлять прошения, жалобы, встречные иски и отзывы на них, самостоятельно подписывать эти документы как законный представитель крестьянина, следить за ходом процесса и, в случае проволочек или его замедления, обращаться с ходатайствами к уездным стряпчим или губернским прокурорам, прибегая, если потребуется, к помощи конторы. Удельным конторам предписывалось участвовать в «удовлетворении всякого рода исков и претензий удельных крестьян и вообще по всем делам» не смотря на то, участвует ли в деле крестьянин лично или его представляет удельный чиновник61. В тех губерниях, где не было удельных контор, эти функции возлагались на уездных стряпчих. Теперь обязанность удельных чиновников более точно корреспондировалась с правом крестьян (могли выбирать, либо лично ходатайствовать по своим гражданским делам, либо «прибегать под защиту и покровительство удельных контор удельных стряпчих, а также Департамента уделов»62. Таким образом, расширение гражданско-процессуальной праводееспособности удельных крестьян сопровождалось эволюцией института удельного стряпчего в ведомственную службу юрисконсультов.
В первой половине XIX в. гражданско-процессуальная правосубъектность удельных крестьян была минимизирована за счет чрезмерного расширения компетенции удельного ведомства. Департамент уделов, рассматривавший крестьян как часть удельного хозяйственного комплекса, считал необходимым в существовавшей системе правосудия максимально соблюсти ведомственный интерес в судебных тяжбах удела и крестьян с лицами других ведомств. Но административная сила ведомства, способная обеспечить в суде прочную защиту крестьянскому владению, обрушивалась всей своей мощью на самих крестьян, если хозяйственная выгода требовала сокращения их земельных угодий. Здесь крестьянин оставался один на один с удельными чиновниками, не имея права на защиту своих прав в суде или иных государственных органах. Позднее, уже в начале XX в., сами удельные чиновники, авторы юбилейного издания «История уделов» негативно оценивали лишение удельных крестьян права личного участия в гражданском процессе63.
20ПСЗ-I. Т. XXIV. № 17906, Ст. 167, 182.
21ПСЗ-I. Т. XIX. № 14133.
22ПСЗ-I. Т. XXIV. № 17906. Ст. 167.
23ПСЗ-I. Т. XXVI. № 19400. Ст. 4-8.
24ПСЗ-I. Т. XXVI. № 19400. Ст. 10.
25История уделов за столетие их существования... — Т. 2. — С. 506.
26Указ от 19 августа 1799 г. - ПСЗ-I. Т. XXV. № 19090; Судебная реформа. / Под ред. И. В. Давыдова. - М., 1915. - С. 226.
27ПСЗ-I. Т. XXVI. № 19365.
28ПСЗ-I. Т. XXVII. № 20149.
29История уделов за столетие их существования... — Т. 2. — С. 505.
30ПСЗ-I. Т. XXVII. № 20907; Т. XXXVI. № 27804; Т. XXXVII. № 28400.
31ПСЗ-I. Т. XXX. № 23020.
32ПСЗ-I. Т. XXX. № 23020. Ст. 174,176.
33Свод удельн. пост. Ч. I. Ст. 392.
34ПСЗ-I. Т. XXX. № 23020. Ст. 176, 178.
35ПСЗ-I. Т. XXX. № 23020. Ст. 47.
36СЗРИ. - СПб., 1842. - Т. X. Законы гражданские. Ст. 3031-3034.
37Свод удельн. пост. Ч. I. Ст. 384.
38ПСЗ-I. Т. XXX. № 23020. Ст. 173, 174, 177.
39См.: История уделов за столетие их существования. — Т. 2. — С. 507.
40СЗРИ. - СПб., 1842. - Т. X. Законы гражданские. Ст. 2214.
41Инструкция, данная министром уделов управляющим удельными конторами 31 августа 1808 г. — Цит. по: История уделов за столетие их существования... - Т. 2. - С. 507.
42См.: Семевский В. И. Крестьяне дворцового ведомства в XVIII веке // Вестник Европы. - 1878. - Т. 3. С. 18-19.
43См.: Простая община удельных крестьян // Русская мысль. — 1899. — №7. - С. 107-111.
44ПСЗ-I. Т. XXXII. № 25360.
45ПСЗ-II. Т. И. № 1480.
46ПСЗ-I. Т. XXVI. № 19365; Т. XXXII. № 25360.
47ПСЗ-I. Т. XXV. № 19093; Т. XXVII. № 20295, 20888, 20907; Т. XXVIII. № 21883.
48ПСЗ-I. Т. XXVIII. № 21248; Т. XXXII. № 24972.
49СЗРИ. - СПб., 1842. - Т. X. Законы гражданские. Ст. 2799, 2800, 2801, 2802, 2803, 2804
50ПСЗ-I. Т. XXXI. № 24371; Т. XXXIII. № 25937.
51СЗРИ. - СПб., 1842. - Т. X. Законы гражданские. Ст. 3768; Владиславлев И. О судебных издержках // Юридические записки, издаваемые П. Редкиным. - 1859. - Т. 3. - С. 74.
52ПСЗ-I. Т. XXXIV. № 27060.
53Горланов Л. Р. Личные и имущественные права удельных крестьян... — С. 149.
54Бочкарев В. Дореформенный суд //Судебная реформа. — Т. I. — М„ 1915. — С. 213-217.
55Цит. по: Правилова Е. А. Законность и права личности. — СПб., 2000. — С. 51.
56ПСЗ-II. Т. XXXIII. № 33326, № 33328, № 33329, 33724, № 33964.
57ПСЗ-II. Т. XXXIII. № 33329, № 33964.
58Там же. № 33326. История уделов за столетие их существования... — Т. 1. — С. 109-110.
59ПСЗ-II. Т. XXXIII. № 33964.
60ПСЗ-II. Т. XXXIII. № 33329.
61ПСЗ-II. Т. XXXIII. № 33964.
62ПСЗ-II. Т. XXXIII. № 33329.
63История уделов за столетие их существования,- Т. 1. — С. 60.
<< Назад Вперёд>>
