Глава III. Кризис 1873 г.
После поражения русского царизма в Крымской войне происходило дальнейшее усиление движения крестьян, направленное против крепостного права. Если в 1850—1855 гг. в среднем на каждый год приходилось 169 крестьянских выступлений, то в 1855—1860 гг. отмечалось в среднем уже 310 выступлений в год. Правительство получило двойной удар: извне — поражение в Крыму, изнутри — нараставшее крестьянское движение. Царское правительство в 1861 г. под угрозой крестьянских восстаний отменило крепостное право, было проведено «освобождение сверху».
В. И. Ленин учит, что революция не может произойти без революционной ситуации, хотя не всякая революционная ситуация приводит к революции. В России в 1859—1861 гг. сложились объективные предпосылки революции, связанные с невозможностью для господствующих классов сохранить в неизменном виде своё господство, с обострением нужды и бедствия угнетённых классов и развёртыванием революционного движения масс. Однако революционная ситуация в дореформенный период не привела к революционному свержению самодержавия, так как не было налицо той общественной силы, которая смогла бы осуществить эту революцию.
Отмена крепостного права была исторически неизбежна и обусловлена объективным ходом экономического развития.
««Великая реформа»,— писал Ленин,— была крепостнической реформой и не могла быть иной, ибо ее проводили крепостники. Какая же сила заставила их взяться за реформу? Сила экономического развития, втягивавшего Россию на путь капитализма. Помещики-крепостники не могли помешать росту товарного обмена России с Европой, не могли удержать старых, рушившихся форм хозяйства»1.
Реформа 1861 г. носила грабительский характер по отношению к крестьянам, по своему содержанию она была буржуазной, так как подорвала главные устои феодализма — натуральное хозяйство, замкнутость помещичьей вотчины, власть помещика над крестьянами — и создала условия для обеспечения капиталистической промышленности рабочей силой.
В. И. Ленин следующим образом охарактеризовал экономическую сущность и классовый характер реформы 1861 г.: «Это — первое массовое насилие над крестьянством в интересах рождающегося капитализма в земледелии. Это — помещичья «чистка земель» для капитализма»2.
С одной стороны, феодальная собственность на землю превращалась в буржуазную, а с другой — образовалась «свободная» дешёвая рабочая сила. Тем самым реформа 1861 г. создала предпосылки для ускоренного развития капитализма в России.
«Крестьянская реформа» 1861 г. означала массовую экспроприацию земли у крестьян. Путём прямого насилия и грабежа крестьянство становилось основным поставщиком «свободного» фабричного пролетариата. Кадры безземельного крестьянства, созданные реформой, составили около 4 млн. человек. Если, кроме того, учесть почти 2 млрд. руб., уплаченных помещикам за землю всеми группами крестьян, то действительная картина «освобождения» станет ещё более наглядной.
Неудивительно, что реформа совершенно не оправдала чаяний крестьянства, вызвала многочисленные протесты и открытые выступления крестьянства, а также возмущение широких демократических слоев тогдашнего русского общества. Передовая демократическая русская
интеллигенция во главе с Н. Г. Чернышевским резко отсудила эту грабительскую реформу. В результате реформы крестьяне вышли «на свободу», оказавшись в ещё более нищенском положении: от рабства у помещиков они попали в кабалу к тем же помещикам и их ставленникам.
После реформы у помещиков оказалось больше земли, чем было до раздела. Они во многих случаях сохранили за собой угодья, необходимые крестьянам, что обеспечивало возможность нового закабаления крестьян; наконец, помещики получили выкуп за землю, много превышавший её цену в момент проведения реформы.
Массовые волнения крестьян были протестом против грабительского характера реформы. За 1861—1863 гг. произошло около 2 тыс. волнений, которые были жестоко подавлены царским самодержавием.
Реформа с самого начала предопределила дальнейшее постепенное обнищание деревни и деградацию крестьянского хозяйства.
Развитие экономики России пошло значительно быстрее, чем до реформы. Однако крепостнические пережитки, сохранявшиеся в течение длительного времени, тормозили развитие капитализма. В. И. Ленин писал о России того времени, что ни в одной капиталистической стране не уцелели в таком обилии феодальные пережитки, несовместимые с капитализмом, задерживающие его развитие и безмерно ухудшающие положение рабочих и крестьян.
Спрос сельского населения на продукцию городской промышленности возрастал медленно, что тормозило её развитие. Но в то же время реформа, обусловившая образование значительных кадров безземельного пролетариата и постоянное их пополнение за счёт пролетаризации крестьянства, создала в стране обстановку, при которой промышленность всегда в избытке имела предложение дешёвых рабочих рук. Это обеспечило в русской промышленности более высокую норму эксплуатации и более высокие прибыли, нежели в странах развитого капитализма, и способствовало широкому притоку в Россию иностранных капиталов.
В. И. Ленин блестяще вскрыл политические и классовые последствия реформы 1861 г.
«1861-ый год,— писал В. И. Ленин,— породил 1905-ый. Крепостнический характер первой «великой» буржуазной реформы затруднил развитие, обрек крестьян на тысячи худших и горших мучений, но не изменил направление развития, не предотвратил буржуазной революции 1905-го года. Реформа 61-го года отсрочила развязку, открыв известный клапан, дав некоторый прирост капитализму, но она не устранила неизбежной развязки, которая к 1905-му году разыгралась на поприще несравненно более широком, в натиске масс на самодержавие царя и крепостников-помещиков»3.
Полученный помещиками выкуп за землю явился важным фактором «первоначального накопления» за счёт непромышленных источников. Всего помещиками было получено за 30 лет около 2 млрд. руб., в том числе за первые 10 лет около 750 млн. руб. Правда, часть этой суммы — 400 млн. руб.— была зачтена в погашение ссуд, ранее выданных помещикам. Часть денег оказалась у «знатных расточителей». Но всё же оставшиеся средства составили солидный добавочный фонд для вложений во вновь организуемые промышленные предприятия.
Как уже отмечалось, ко времени реформы кустарное производство, несомненно, занимало ещё значительный удельный вес в промышленном производстве страны и сохранялось длительное время, лишь постепенно вытесняясь фабричной промышленностью. Крупная промышленность имела поэтому большие возможности расширения рынка для своей продукции за счёт вытеснения кустаря и ремесленника даже тогда, когда общий платёжеспособный спрос в стране не повышался.
Кроме предприятий, применявших вольнонаёмный труд, в стране к моменту реформы имелось несколько категорий предприятий, основанных на принудительном труде. Сюда относились: 1) казённые и частные горные заводы, занимавшиеся добычей руды, выплавкой чугуна, меди и обработкой металлов, работавшие на принудительном труде; 2) помещичьи фабрики и заводы, на которых работали крепостные крестьяне; 3) мануфактуры, основанные на крепостном труде, принадлежавшие купечеству или в отдельных случаях — разбогатевшим крепостным крестьянам. Эти многочисленные предприятия с принудительным трудом, где условия работы были зачастую хуже каторжных, а производительность труда крайне низкой, уже до реформы переживали упадок и постепенно вытеснялись под действием конкуренции со стороны более современных капиталистических предприятий с вольнонаёмными рабочими или же вследствие конкуренции импортных товаров.
Если реформа вызвала перелом в развитии промышленности, ещё в 1860—1861 гг. переживавшей депрессию, то в отношении предприятий с принудительным трудом она задержала на несколько лет рост тех отраслей, где этот труд преобладал. Особенно резко сократилось производство и количество рабочих на вотчиннокрепостных и поссессионных мануфактурах, основанных на принудительном труде. Происходило сокращение рабочих в горнозаводской и суконной промышленности. Так, по данным Министерства финансов, за первые годы после реформы по 66 губерниям, областям и градоначальствам Российской империи сократилось число рабочих: к началу 1861 г: насчитывалось 15 388 предприятий с 565 142 рабочими, к началу 1862 г.— 15 860 предприятий с 549 687 рабочими и к началу 1863 г.— 15 910 предприятий с 512 818 рабочими. Там же отмечается, что уменьшение числа рабочих на фабриках происходит частью от уменьшения производства на помещичьих фабриках, частью от введения машин. Сокращение численности рабочих на Урале было ещё большим и достигло 25%, в том числе на казённых заводах — 37 %. В Пермской губернии на заводах наследников Яковлевых до реформы было 15 743 рабочих, а после реформы, в 1862 г., осталось только 9 352 рабочих, на заводах Демидова накануне реформы было 25 585 рабочих, а в 1862 г.—9 147 рабочих4.
Этот фактор наряду с обстоятельством уже чисто внешнего характера — мировым хлопковым, голодом, задержавшим на несколько лет развитие наиболее передовой отрасли хлопчатобумажной, привели к тому, что народное хозяйство России в ряде важнейших отраслей в начале 60-х годов переживало явно выраженное недопроизводство. В тот период в экономике страны происходила стихийная реорганизация в связи с запоздалой отменой крепостного права, что не могло также не сказаться на темпах развития промышленности. Куцая реформа и сохранение власти в руках царского самодержавия привели к тому, что в течение ряда лет русская промышленность находилась под воздействием пережитков феодально-крепостнических отношений.
Несмотря на крайнюю ограниченность реформы 1861 г., она создала предпосылки для быстрого развития промышленного капитализма в России.
В. И. Ленин подчёркивал положительное значение реформы для развития русской промышленности: «Поскольку крестьянин вырывался из-под власти крепостника, постольку он становился под власть денег, попадал в условия товарного производства, оказывался в зависимости от нарождавшегося капитала. И после 61-го года развитие капитализма в России пошло с такой быстротой, что в несколько десятилетий совершались превращения, занявшие в некоторых старых странах Европы целые века»5.
Интересную картину представляют данные о перевооружении горной промышленности.
Ассигнования государства на капитальные сооружения и приобретение машин для казённых горных заводов возросли с 2 131 тыс. руб. в 1848—1862 гг. до 4 288,6 тыс. руб. в 1862—1866 гг.6 Следовательно, за 5 лет в послереформенный период ассигнований из бюджета на капиталовложения в горную промышленность было в 2 с лишним раза больше, чем за предшествующие 15 лет. Крупные суммы были выделены на возведение доменных печей с доменным двором и со всеми вспомогательными устройствами, на переустройство литейного производства и т. д.
Подъём промышленности, захвативший почти все отрасли, уже в 1864 г. впервые оказался достаточно интенсивным для того, чтобы привести в дальнейшем к кризису перепроизводства без какого бы то ни было воздействия внешних факторов, а только в силу присущего капитализму свойства — периодически нарушать ход развития производства из-за накапливающихся диспропорций между размерами производства и отстающего от его роста платёжеспособного спроса, что обусловлено основным противоречием капитализма. Наступивший в 1873 г. кризис можно поэтому считать первым в России кризисом, который явился всецело следствием циклического развития промышленности.
Общую картину подъёма промышленности в 60-х годах даёт приводимая Лениным в его работе «Развитие капитализма в России» таблица роста числа предприятий, количества рабочих и размеров продукции по 34 отраслям7:
Рост физического объёма промышленной продукции за эти 8 лет был несколько выше, чем увеличение её ценностного выражения, так как хлопчатобумажная промышленность, дававшая в этот период свыше 40% общей суммы продукции 34 отраслей, работала в условиях быстрого падения стоимости хлопка и соответственно понижала цены на свою продукцию. Среднегодовая цена хлопка в Москве повысилась с 7 р. 55 к. в 1860 г. до 19 р. 88 к. в 1864 г. за пуд, а в дальнейшем снижалась вплоть до 1871 г., когда промышленный подъём временно приостановил её падение. В 1871 г. средняя цена составляла 11 р. 75 к., что видно из следующих данных:
США путём чудовищной эксплуатации рабского труда негров производили 80% всей мировой продукции хлопка. Гражданская война в США прекратила доступ хлопка в Европу и Россию, что было использовано английской буржуазией для наживы и спекуляции: так, на Ливерпульском рынке в 1864 г. цена хлопка была в 4 раза выше,чем в 1861 г. Заменить же потерю американского хлопка среднеазиатским в условиях царской России было невозможно, и это привело к резкому повышению в 1862—1865 гг. цены хлопка на русском рынке.
Вслед за удешевлением хлопка в условиях свободной конкуренции, естественно, снижалась и цена пряжи,тяготея к цене производства. Снижение это, однако, в обстановке подъёма шло с некоторым отставанием, что обеспечивало предприятиям высокие прибыли. В 1867 г. в результате значительного падения цен на пряжу общая стоимость бумагопрядильной продукции в стране оказалась даже на 10% ниже, чем в 1866 г. Это дало основание академику С. Г. Струмилину высказать предположение о том, что мировой кризис 1866 и 1867 гг. коснулся и России. Между тем в прессе тех лет — ни в данных о ярмарочных оборотах, ни в сведениях о динамике промышленной продукции в целом или об изменении числа рабочих в фабрично заводской промышленности — нельзя усмотреть никаких признаков промышленного кризиса в 1867—1868 гг.
С конца 60-х годов в России начался период усиленного грюндерства, и в стране вторично после 50-х годов можно было наблюдать учредительскую горячку, охватившую широкие круги крупных и мелких капиталистов. Учреждались промышленные и торговые компании, банки, железнодорожные и пароходные общества. Быстро росло число акционерных обществ. Если за пятилетие с 1861 по 1865 г. было основано всего 44 общества с капиталом около 99 млн. руб., то за пятилетие с 1869 по 1873 г. возникла 281 акционерная компания с капиталом в 697 млн. руб.8 В первые годы подъёма в центре учредительской деятельности стояло железнодорожное строительство; в последние годы перед кризисом основная учредительская деятельность перекинулась на кредитные учреждения и на промышленные предприятия.
«В развитии ж.-дорожного строительства России,— писал Ленин,— было два периода громадного подъема: конец 60-х (и начало 70-х) годов и вторая половина 90-х годов. С 1865 по 1875 г. средний годовой прирост русской жел.-дорожной сети составлял 1,5 тыс. километров, а с
1893 по 1897 — около 2,5 тыс. километров»9.
Протяжённость железнодорожной сети составляла (к концу года): в 1865 г.—3 842 км, в 1871 г.—13 641 км, в 1875-г.—19 029 км, в 1890 г.—30 596 км. В это время были построены линии Москва —Курск, Москва —Нижний Новгород, Москва — Козлов — Воронеж, Рига — Орёл — Царицын и ряд других; был соединён с центром Донецкий угольный бассейн. Быстро росли железнодорожные перевозки: с 439 млн. пудов в 1868 г. они поднялись до 1 117 млн. пудов в 1873 г., т. е. увеличились в 2,5 раза. Пассажирское движение за те же 5 лет более чем удвоилось: в 1868 г. было перевезено 10,4 млн. человек, в 1873 г.—22,7 млн. Правительство всячески поощряло вложения частных лиц в железнодорожные предприятия, предоставляя им ссуды.
В акционерные предприятия, в частности в железные дороги, помимо накоплений торговой и промышленной буржуазии была вложена и значительная часть выкупной суммы, полученной помещиками в результате реформы 1861 г.; кроме того, были привлечены крупные средства из- за границы. Железнодорожное строительство, обусловленное потребностями развивающейся промышленности и торговли, в свою очередь явилось мощным фактором дальнейшего роста тяжёлой промышленности и вызвало к жизни новые её отрасли.
«Поражения во время Крымской войны,— писал Энгельс,— ясно показали необходимость для России быстрого промышленного развития. Прежде всего нужны были железные дороги, а их сооружение неосуществимо в большом масштабе без отечественной крупной промышленности»10.
Развернувшееся железнодорожное строительство резко повысило спрос на продукцию металлургической, машиностроительной и угольной промышленности. Рост продукции по отдельным отраслям за годы подъёма представляет следующую картину (см. табл. на стр. 91).
Динамика отдельных отраслей промышленности в 60-х годах весьма различна. Как уже отмечалось, отрасли, применявшие в больших размерах принудительный труд, — производство сукон, сахара, чугуна, обработка металла — показывают в 1861 г. резкое сокращение выпуска продукции. Производство чугуна, часть которого в этот период па Урале была основана на принудительном труде, с отменой крепостного права пришло в упадок из-за отлива рабочей силы: значительная часть рабочих покинула заводы и не вернулась вовсе, другие возвратились лишь два-три года спустя. Выплавка чугуна, доходившая в 1860 г. до 20,5 млн. пудов, в 1862 г. снизилась на 25%. Вновь достигнуть уровня 1860 г. удалось лишь в конце десятилетия.
Несравненно быстрее развивалось шерстяное производство — уже в 1864 г. оно превзошло дореформенный уровень. Это объясняется тем, что ко времени крестьянской реформы многие дворянские суконные мануфактуры с крепостным трудом были вытеснены быстро развивавшимися капиталистическими фабриками и реформа лишь довершила падение помещичьих мануфактур и облегчила расширение производства на предприятиях капиталистического типа.
На хлопчатобумажную промышленность, базировавшуюся на вольнонаёмном труде и раньше, реформа не оказала существенного влияния, и рост её в 1861 г. продолжался. Но с 1862 г. под влиянием мирового хлопкового кризиса объём хлопчатобумажного производства резко сокращается, и лишь в 1866 г. промышленность превышает уровень, достигнутый пять лет назад. Однако в ценностном выражении вследствие сильного повышения цен на продукцию хлопчатобумажная промышленность превысила этот уровень ещё на два года раньше.
Начиная с 1864 г. наблюдается расширение производства по всем отраслям, кроме шёлковой, в которой рост производства наступил значительно позднее — с 1868 г. Эта отрасль переживает длительный кризис, вызванный конкуренцией кустарного производства, сильно развившегося после реформы.
Особенно быстрыми темпами растёт промышленность после 1867 г. Все отрасли участвуют в этом подъёме, причём наиболее интенсивно развивается тяжёлая промышленность в связи с развернувшимся в эти годы строительством железных дорог. Молодая сталелитейная промышленность повышает своё производство за это пятилетие в 2,2 раза; более высоким темпом растёт машиностроение; в 2,5 раза увеличивается добыча угля; выплавка чугуна растёт медленнее — всего лишь на 39%. Недостаточный рост последней компенсируется усиленным ввозом металла из-за границы, который за вторую половину 60-х годов увеличивается в 5 раз.
Несмотря на такой быстрый рост, российская тяжёлая промышленность отставала от роста потребности железных дорог в металле и оборудовании, и значительную часть того и другого приходилось ввозить из-за границы даже в следующее десятилетие: за 70-е годы было ввезено для железных дорог паровозов, рельсов, разного оборудования и деталей на огромную сумму — около 1 млрд. руб. С этим в большей мере было связано получение из-за границы многочисленных займов.
Производство хлопчатобумажной продукции увеличилось с 104,7 млн. руб. в 1867 г. до 148,5 млн. руб. в 1872 г., что составляет прирост на 42% за 5 лет.Одна из крупнейших текстильных фабрик того времени — Невская бумагопрядильная мануфактура — за период с 1865 г., когда прекратился хлопковый голод, по 1873 г. увеличила выпуск пряжи (в пудах) на 89%11.
Параллельно с ростом промышленности росли торговые обороты. Общий оборот внешней торговли достиг в 1872 г. 762,2 млн. руб., увеличившись с 1860 г. более чем в 2,2 раза. Привоз товаров на Нижегородскую ярмарку, составлявший в 1863 г. 103 млн. руб., повысился в 1872 г. до 178 млн. руб., а общий оборот внутренней торговли достиг в 1872 г. 2 400 млн. руб.Возникает и развивается биржевая торговля. Были организованы товарные биржи во многих городах ещё до законодательной регламентации биржевого дела.
В сфере денежного обращения и кредита отражением этого стремительного развития крупной промышленности и торговых оборотов было значительное расширение сети Государственного банка, увеличившего число своих филиалов на 14 отделений, а также ажиотаж с организацией частных кредитных учреждений, ранее отсутствовавших в стране. К 1870 г. кредитная система страны насчитывала кроме Государственного банка с его 41 отделением 29 акционерных коммерческих банков, 15 обществ взаимного кредита, 163 городских общественных банка, 15 кредитных обществ на основе взаимности.
Газета «Новости» в начале 1872 г. писала: «Банковое дело усиливается у нас с каждым годом всё более и более. Возникновение новых банков ясно доказывает, что они становятся необходимыми вместе с развитием промышленности и торговли, что кредит получает всё большее значение... Но банковская горячка и акционерная игра получили всюду такое развитие, что постоянное учреждение новых банков и предприятий обратилось в некоторую страсть» («Новости», 19 января 1872 г.).
Та же газета сообщала: «Мы переживаем в настоящий момент, так сказать, «банкоманию». Подобно тому, как год назад обществом овладела какая-то лихорадочная железнодорожная мания, теперь все эти симптомы перенесены па банковые акции» («Новости», 2 сентября 1872 г.).
В годовом обзоре газеты «Биржа» читаем: «В минувшем году образовано 9 земельных банкор, 10 коммерческих и 15 обществ взаимного кредита. Число общественных банков тоже увеличилось на 14. Кроме банковых установлений, в прошедшем году учредилось много каменноугольных, горных компаний и заводов механического производства» («Биржа», 4 января 1873 г.).
К концу рассматриваемого периода сводный баланс акционерных коммерческих банков уже превышал 500 млн. руб.
Охватывая в целом ту эпоху бурного развития, какую переживала страна после уничтожения крепостного права как в области экономики, так и в области политики и идеологии, следует признать, что здесь дело идёт не просто об экономическом подъёме, а одновременно и о перестройке всего народного хозяйства на новой основе, в результате которой в стране создались все те необходимые предпосылки капиталистического хозяйства, развитие которых ранее искусственно тормозилось наличием крепостного права и других элементов феодального хозяйства.
При всей половинчатости реформы 1861 г. она, несомненно, оказала положительное влияние на развитие капитализма в России. Новые производственные отношения явились могучим фактором движения капиталистического производства по восходящей линии, свойственной эпохе домонополистического капитализма.
Капитализму как исторической общественно-экономической формации свойствен целый ряд экономических законов: закон прибавочной стоимости, закон анархии производства и конкуренции, всеобщий закон капиталистического накопления и др. Из всех этих законов на первый план выдвигается закон, который определяет основные черты и все главные процессы развития капиталистического производства.
Закон, который управляет механизмом и развитием всего капиталистического хозяйства, который определяет характер действия всех остальных экономических законов капитализма, является его основным экономическим законом. Познание этого закона, прослеживание всех его проявлений (следствий) даёт ключ к пониманию возникновения, развития, упадка и гибели капитализма.
Основным экономическим законом капиталистического способа производства является закон прибавочной стоимости. Этот закон определяет цель капиталистического производства, которая является движущей силой всего капиталистического хозяйства.
«Непосредственной целью капиталистического производства,— говорит Маркс,— является производство не товаров, а прибавочной стоимости, или прибыли в ее развитой форме; не продукта, а прибавочного продукта. С этой точки зрения самый труд производителен лишь постольку, поскольку он создает прибыль или прибавочный продукт для капитала. Поскольку рабочий этого не создает, его труд непроизводителен...
Цель капиталистического производства всегда состоит в создании максимума прибавочной стоимости или максимума прибавочного продукта с минимумом авансированного капитала...»12
Открытие Марксом закона прибавочной стоимости как основного закона капиталистического способа производства имело огромное значение. Это дало возможность объяснить неизбежность возникновения и гибели капиталистического способа производства и вскрыть внутренний, эксплуататорский характер этого способа производства. Благодаря открытию Марксом закона прибавочной стоимости было доказано, что присвоение неоплаченного труда есть основная цель капиталистического способа производства и присущей ему эксплуатации рабочих.
Подчёркивая огромное значение для революционной борьбы открытого Марксом закона прибавочной стоимости, Энгельс писал, что это закон, по которому «...создан наш нынешний общественный строй с его великим классовым делением на капиталистов и наемных рабочих; закон, по которому это общество сорганизовалось, росло, покуда почти не переросло самого себя; закон, в силу которого оно должно, в конце концов, погибнуть, подобно всем предыдущим историческим фазам общества»13.
В пореформенный период основной экономический закон капитализма выходит на широкий простор, однако безграничное стремление капитала к расширению производства в погоне за получением максимальной прибавочной стоимости наталкивается на пролетарское состояние массы населения. Это неизбежно ведёт к усилению циклического развития капиталистической экономики, когда подъём производства неизбежно сменяется кризисом.
В силу действия экономических законов капитализма и всё более углублявшихся противоречий подъём промышленности в России в 60-х годах XIX столетия не мог не смениться последовавшим за ним кризисом общего перепроизводства в начале 70-х годов.
Марксистско-ленинская теория кризисов имеет огромное значение не только для анализа экономических кризисов современного капитализма, но и для подлинно научного познания истории кризисов и, в частности, для правильной оценки кризиса 1873 г. в России.
Буржуазные идеологи в силу своей классовой ограниченности и стремлений во что бы то ни стало приукрасить капитализм пытались рассматривать кризисы не как выражение имманентно присущих капитализму антагонистических противоречий, а как результат воздействия природы и других разрозненных факторов (неурожай, спад железнодорожного строительства и др.).
Так, «Вестник Европы» в своём обозрении за 1877 г. писал: «Сокращение железнодорожного строительства повлияло и у нас на возникновение чего-то вроде краха»14. К тому же выводу приходит Блиох в работе «Влияние железных дорог на экономическое состояние России», а также Туган-Барановский, Безобразов и др.
Ряд советских авторов даёт неправильную оценку истории кризисов в России. Так, в известной книге «Мировые экономические кризисы», вышедшей под редакцией академика Варга, утверждается, что первый кризис в России был лишь в 1900 г.
Л. Мендельсон в книге «Экономические кризисы и циклы XIX века» исходит из ошибочного тезиса о том, что Россия могла лишь отражать процессы экономического развития, складывавшиеся в странах так называемой западной «цивилизации» — в Англии и США. Л. Мендельсон считает, что кризис 1873 г., как и другие кризисы перепроизводства в России, был лишь отражением кризисов на Западе, что не соответствует действительности. Этим самым он преувеличивает роль Англии и США в экономическом развитии других стран, отрицает и, следовательно, игнорирует внутренние силы, которые лежали в основе развития экономики России.
Нельзя также полностью согласиться с освещением этого вопроса известным исследователем народного хозяйства России П. И. Лященко, который приходит к выводу, что «первые признаки наступающего капиталистического кризиса появились в 1873 г. Русский капитализм к этому времени имел уже тесные финансовые п денежные связи с иностранным капиталом. Поэтому, когда в 1873 г. в Западной Европе разразился денежный и промышленный кризис, русские банки и промышленность были также захлёснуты волной финансовых затруднений и обнаружившегося затем товарного перепроизводства, понижения цен, банковских и промышленных крахов»15. За исходный момент наряду с внешними факторами выдвигаются здесь причины внутреннего порядка, однако эти правильные положения не доведены до конца.
Кризис 1873 г. в России отнюдь не являлся лишь «отражением и расплатой» за европейские и американские кризисы, он имел самостоятельные корни, как результат перепроизводства в собственной промышленности, как результат развития внутренних противоречий российского капитализма.
Несмотря на всё возраставшее втягивание русской экономики в систему мирового капиталистического хозяйства и на усиление влияния мировых экономических циклов на промышленность и торговлю России, всё же решающим фактором в возникновении кризиса 1873 г. явилось обострение противоречий промышленного капитализма внутри страны. «Пореформенная эпоха резко отличается в этом отношении от предыдущих эпох русской истории,— писал В. И. Ленин.— Россия сохи и цепа, водяной мельницы и ручного ткацкого станка стала быстро превращаться в Россию плуга и молотилки, паровой мельницы и парового ткацкого станка... Процесс этого преобразования по самой природе капитализма не может идти иначе, как среди ряда неравномерностей и непропорциональностей: периоды процветания сменяются периодами кризисов...»16
Кризис 1873 г. в России обнаружился значительно раньше «венского краха»17 в мае 1873 г. Начало кризиса, несмотря на отсутствие в то время конъюнктурной статистики, можно тем не менее довольно точно установить по сообщениям газет и журналов, как свидетелей происходивших тогда событий. Без сомнения, официальная печать того периода, выражавшая идеологию господствующих классов, служила защите существовавшего реакционного режима, но в то же время она содержит для исследователя интересный фактический материал, помогающий вскрыть момент возникновения кризиса и его дальнейшее развитие.
Приведём некоторые из многочисленных свидетельств того времени, указывающих, что перелом в развитии промышленного цикла наступил ещё осенью 1872 г.
Газета «Современные известия» писала: «29 и 30 сентября 1872 г. московская биржа находилась в страшном переполохе: подобной паники не замечал никто из старожилов московской биржи. Сделок не было положительно никаких; самые лучшие бумаги не покупались никем, денег нельзя было найти ни за какие проценты: несколько дней тому назад частный дисконт доходил до 12 с половиной процентов, и то денег нет»18. Несколько дней спустя та же газета констатировала, что Московская контора Государственного банка совершенно неожиданно, не предупредив никого, прекратила учёт векселей и переучёт их от частных банков.
О такой же биржевой панике газеты сообщали из Риги, Одессы, Петербурга, Пензы и других городов. В газете «Голос» из Пензы сообщают: «Многие из тамошних купцов в последнее время объявили себя несостоятельными»19.
Газета «Новости», подводя итоги деятельности Нижегородской ярмарки 1872 г., писала: «Нижегородская ярмарка кончилась. Увы, результаты её в этом году так печальны, как никогда. Торговли почти не было, привезённые товары остались на руках и если не пролежат до будущей ярмарки, то будут проданы с убытком. Кроме того, указывают на множество банкротств, побегов и протесты векселей»20. Об Одесской ярмарке читаем: «Завтра последний день нашей одесской ярмарки, продолжавшейся до 1.Х в течение 2 недель. В нынешнем году она дошла, кажется, до последних пределов ничтожества»21. Там же сообщается: «Наши железные дороги в нынешнем году переживают решительный кризис, сказавшийся в повальном понижении доходности этих предприятий. В самом деле, сборы ж. д. падают с каждым месяцем и представляют уже весьма крупные недоборы сравнительно с прошлым годом»22.
«Истекший 1872 г.,— писали «Санкт-Петербургские ведомости», подводя годовые итоги,— не может быть причислен к благоприятному в экономическом отношении. Затруднения чувствовались и в торговле, и в денежном обращении». В обзоре газеты «Новости» читаем: «Старый биржевой год завещал новому «тяжёлую ликвидацию и недостаток денег»... Сделки на бирже 2 января были из рук вон вялы. Зала была полна продавцами бумаг и блистала отсутствием покупателей... Если мы сравним курсовой бюллетень за 30 декабря истекшего года, то увидим только одно: «курсы на все бумаги пятятся назад»»23.
В «Вестнике Европы» сообщалось:
«Урожай едва посредственный, внутренняя торговли шла туго, уже на Нижегородской ярмарке сказывается недостаток денег: вывоз за границу значительно упал. Между тем, до половины сентября внешние знаки экономического состояния страны: ценность фондов и акций, вексельный курс, учётный процент были весьма благоприятны, вовсе не соответствуя истинному положению дел,.. (подчёркнуто мною.—А. Я.). Многие утверждают, что кризис произошёл от отсутствия покупателей, а не от действительного недостатка денег»24.
Косвенное указание на безработицу находим в сообщениях газеты «Новости». Корреспонденты столичных газет указывали, что в то время к Орлу стекалось множество народа, возвратившегося с Юга России, куда они ходили на заработки, но работы не нашли.
Уже из приведённых свидетельств печати ясна картина резкого перелома, наступившего на внутреннем рынке страны во второй половине 1872 г., следовательно, ещё задолго до «венского краха» и до того, как кризис перепроизводства распространился на все капиталистические страны Европы и перекинулся в Америку.
Экономический кризис в России был обусловлен причинами, вытекающими из общих законов развития капиталистической промышленности. Нет сомнения, что в такой аграрной стране, какой являлась Россия в пореформенный период, когда удельный вес сельского населения достигал 90%, состояние сельскохозяйственного рынка не могло не оказывать известного влияния на общий ход промышленного развития.
Изменения покупательной способности деревни, вызываемые обнищанием и деградацией крестьянства, отражались на производстве целого ряда отраслей промышленности. Однако эти изменения спроса со стороны деревни, которая находилась под двойным гнётом — капиталистической и полукрепостнической эксплуатации, служившей причиной крайней узости внутреннего рынка, не могли иметь решающего значения для всей промышленности.
Большая часть непродовольственных потребностей деревни, особенно в начале пореформенного периода, удовлетворялась ею самою, и во всяком случае в первое десятилетие после освобождения крестьян потребление ими продукции фабрично-заводской промышленности не могло быть значительным.
Спрос на предметы потребления в значительной степени создавался населением, получавшим доходы от работы в промышленности, торговле, на транспорте, а также частично расходами бюджета.
Равным образом не могла оказать сколько-нибудь заметное влияние на промышленный цикл и внешняя торговля. Экспорт России в 70-х годах на 90—95% носил сельскохозяйственный характер и, следовательно, непосредственно промышленность не затрагивал.
Что касается импорта, то конкуренция иностранной промышленности, несомненно, тормозила рост российской фабрично-заводской промышленности в то десятилетие, когда правительство придерживалось «либеральной» таможенной политики — с 1868 по 1877 г. Особенно это сказывалось на менее развитой тогда отрасли промышленности — чёрной металлургии. Этот период охватывает одинаково и 4—5 лет подъёма и 5 лет упадка. Из этого следует, что не конкуренция явилась причиной кризиса 1873 г., в равной мере как и усиление протекционизма в конце 70-х годов не могло предотвратить наступление кризиса в 1882 г.
Не оказали заметного влияния на ход промышленного цикла и военные события. В период промышленного подъёма в России, закончившегося в 1872 г., в Европе произошла франко прусская война (1870—1871 гг.). Однако сколько-нибудь существенного влияния этой войны, сыгравшей большую роль в истории Европы, на торгово-промышленную конъюнктуру в России заметить нельзя.
В прессе 1870—1871 гг. находим следующие сообщения о влиянии франко-прусской войны на торговлю и промышленность России. «Хотя влияние войны,— писали 26 января 1871 г. «Биржевые ведомости»,— отражалось на торговле Петербурга значительным нарушением её нормального хода, но, несмотря на это, наша прошлогодняя навигация, продолжавшаяся с 20.IV по 19.XI, дала в целом довольно удовлетворительные результаты».
Привоз товаров на Нижегородскую ярмарку в 1870 г. был на уровне предыдущего года, а в 1871-7-1812 гг. он дал значительный прирост, так что объективных показателей о влиянии войны на внутреннюю торговлю мы не находим. Когда прошли первые месяцы войны, в российских торговых сферах началось оживление, особенно в области торговли хлебом. Вексельные курсы в течение августа — декабря также не испытывали падения, и биржевые бюллетени часто отмечали: Вексельные курсы крепки. Настроение биржи весьма крепкое25.
Франко-прусская война, таким образом, не вызвала заметных нарушений в ходе промышленного цикла России, скорее способствовала подъёму. Экспорт за 1870 г. сделал большой скачок вверх. Гораздо большее влияние оказали на Россию революционные события 1871 г. во Франции.
В «Вестнике Европы» за 1871 г. читаем по этому поводу следующее: «Восстание парижских рабочих и основание Парижской Коммуны сказались на сокращении торговых операций. На биржах вексельный курс испытал довольно значительное понижение».
Таким образом, можно констатировать, что отражение военных событий тех лет на торгово промышленном обороте России было поверхностным и преходящим.
Иначе обстояло дело с влиянием железнодорожного строительства на ход промышленного цикла. Его влияние на промышленный подъём во всех странах было весьма велико. Очевидно, что и в России строительство железных дорог оказывало существенное влияние на ход цикла.
Об этом свидетельствуют следующие факты: вместо 2 910 км, законченных постройкой в 1871 г., в следующем году в эксплуатацию вступило всего лишь 719 км. Однако не нужно забывать, что спрос на строительные материалы и рабочие руки предъявляет строительство не тогда, когда линии окончены, а когда они ещё строятся. На 1 января 1873 г. было построено ещё около 3 900 км. Следовательно, говорить о сокращении железнодорожного строительства в 1872 г. ещё не приходится. Оно наступило позднее — в 1875—1876 гг. и, возможно, повлияло на обострение кризиса в 1876 г.
Рассматривая железнодорожный транспорт как особую отрасль капиталистического хозяйства, можно констатировать, что его развитие не вполне совпадало с циклическим развитием всей промышленности. В подъёме 1868—1872 гг., несомненно, ведущая роль принадлежала строительству железных дорог, подобно тому как небывалое расширение автостроения в США после первой мировой войны сыграло большую роль в подъёме народного хозяйства США в 20-х годах текущего столетия.
Кризис 1873 г. хотя и слабо, но впервые затронул отрасли тяжёлой индустрии — чёрную металлургию, топливную промышленность и др. Это позволяет считать, что начиная с данного кризиса развитие русской промышленности полностью подчинилось закону цикличности, свойственному капитализму в состоянии зрелости, когда капиталистический способ производства становится определяющим в системе народного хозяйства страны.
Остановимся более подробно на том, как протекал кризис и сменившая его депрессия в промежутке 1873—1877 гг.
Наиболее характерным показателем кризиса являются изменения в объёме производства, но, как правило, кризис сначала проявляется в сфере обращения и кредита, а уже затем в сфере производства. При этом кризисы «...сначала обнаруживаются и разражаются не в розничной торговле, которая имеет дело с непосредственным потреблением, а в сферах оптовой торговли и банков, которые предоставляют в ее распоряжение денежный капитал общества»26.
Кризис в области торговли, начавшийся в 1872 г., получил широкое развитие в 1873 г.
Уже в феврале 1873 г. газета «Биржа» отмечала: «Возгласы об общем торговом кризисе слышатся из уст если не всех, то очень многих». Через месяц в газете «Новости» появилось следующее сообщение: «Сведения о многочисленных банкротствах имеются: из Москвы, из Казани и Новочеркасска. В каждом из этих городов несостоятельности имеют эпидемический характер»27. То же позднее читаем в «Бирже»: «Из всех русских торговых центров продолжают приходить известия о несостоятельностях, сделавшихся в нынешнем году каким-то хроническим недугом»28.
В течение первой половины 1873 г. Петербургским коммерческим судом было объявлено несостоятельными 33 лица с общей суммой задолженности в 2,5 млн. руб.29
В последующие годы банкротства всё возрастают. В отчёте московского отделения Совета торговли и мануфактур за 1876 г. указывалось: «В настоящее время можно сказать без преувеличения, что нет ни одной фирмы в Москве, которая бы не понесла более или менее значительных убытков и не была бы вынуждена к более или менее значительному сокращению своих оборотов»30. Там же приводятся сведения о росте банкротств по данным Московского коммерческого суда.
Цитированный отчёт московского отделения Совета торговли и мануфактур далее констатирует, что «кризис, происшедший в 1873 г. в торговле и особенно в мануфактурной промышленности, действительно, не подлежит сомнению».
Ещё более опустошительным оказался кризис 1873 г. в области кредитной системы. Из 24 банков, созданных в 1871—1872 гг., половина потерпела крах уже в 1872 г., в том числе Херсонский, Керченский, Курский, Рыбинский.
«Биржа» отмечает, что Государственный банк в течение 1873 г. изменял дисконт тринадцать раз, а весною понизил его до относительно низкого размера — 4,5%, и тем не менее в течение года на денежном рынке постоянно господствовали стеснения, дошедшие до значительных пределов к концу года31.
Учреждение новых акционерных компаний, достигшее максимума в 1873 г., в последующие годы снижается, однако остаётся всё ещё на относительно высоком уровне и лишь в 1878 г. почти сходит на нет.
Сравнительно большая величина капиталов акционерных и паевых товариществ, образовавшихся в годы кризисов, объясняется не столько учреждением новых предприятий, сколько реорганизацией единичных предприятий в акционерную форму. В частности, в 1873 г., когда кризис на денежном рынке был наиболее острым, повышение учредительской деятельности объяснялось осуществлением ранее начатых мероприятий по реорганизации предприятий. Однако из 103 обществ, уставы которых были утверждены в 1873 г., до конца года 18 были объявлены несостоятельными.
Хорошим барометром конъюнктуры рынка в России в пореформенный период служили обороты ярмарок, особенно Нижегородской, игравшей во внутреннем товарообороте страны выдающуюся роль.Обороты Нижегородской ярмарки растут до 1872 г., снижаются в 1873 г., несколько повышаются после хорошего урожая 1874 г. и затем, когда надежды на смягчение кризиса не оправдались, вновь понижаются из года в год, до 1878 г. включительно. За 4 года падение составило 21% (см. табл. на стр. 106).
«Ведомости» в 1873 г. писали, что в Рыбинске наблюдается общая паника, безденежье и банкротства. За несколько месяцев отказались от платежей на сумму 1,4 млн. руб. 9 торговых домов. Также отмечалось, что банкротства и несостоятельности коснулись варшавских и других фирм.
В газете «Биржа» от 9 декабря 1873 г. указывалось:
«Нынешний год заканчивается таким же неблагоприятным настроением фондовой биржи, каким заключился и 1872 г. Но если в прошедшем году было только предвидение неизбежности финансового кризиса, то в конце нынешнего мы находимся под влиянием последствия этого сильного перелома в денежных оборотах».
Газета «Наш век» сообщает: «Торговый кризис сказывается также целым рядом банкротств, не прерывавшихся в течение целого года. Точной статистики этих банкротств, сколько мы знаем, у нас нигде не ведётся; но верно то, что отдел объявлений от конкурсных управлений становится всё обширнее. Миллионные банкротства считаются нипочём, и каждое влечёт за собою целые десятки меньших»32.
Неизбежным спутником кризиса является значительное падение цен, которым не могут воспользоваться рабочие вследствие роста безработицы и резкого снижения заработной платы. Следует иметь в виду, что не всякое падение цен выражает кризисное состояние промышленности. Так, движение цен на продукты хлопчатобумажной промышленности в период с 1865 по 1872 г. даёт картину почти непрерывного их падения, обусловленного снижением цен на хлопок, являвшийся почти всецело импортным сырьём. Несомненно, что в то же время в хлопчатобумажной промышленности происходил процесс смены мануфактурной стадии машинным производством с механическими двигателями, что также удешевляло стоимость производства. Одно из крупнейших предприятий бумагопрядильной промышленности — Невская мануфактура в своих годовых отчётах даёт следующие данные о стоимости хлопка и пряжи, о средней продажной цене и количестве выработанной пряжи (см. табл. на стр. 108 и диагр. на стр. 109)33.
Анализ этой таблицы показывает, что колебания в продажных ценах пряжи следовали за движением цены хлопка. Однако при общей тенденции изменения цен и себестоимости соотношение между ними в различные периоды было неодинаково. Разница между продажной ценой и себестоимостью в отдельные годы после 1867 г. колеблется в пределах от 4 р. 12 к. в 1872 г. до 1 р. 45 к. в 1873 г., и в 1874 г. она составила 1 р. 51 к. В этом резком снижении прибыли на единицу продукции в 1873 и 1874 гг. сказалось влияние кризиса.
Разница между ценой пряжи и хлопка составляла (в руб. за пуд):
Аналогичную динамику даёт движение цен,приведённых профессором Соболевым в его книге «Таможенная политика России во 2-й половине XIX века».
Эти данные подчёркивают существенные различия конъюнктуры в период упадка 1873—1877 гг. и в годы подъёма.
Иную картину представляет движение цен на сахар. Сахарная промышленность была одной из тех отраслей, на которых кризис отразился особенно тяжело. Тем не менее падение цен на сахарный песок в Москве в 1873 г. было кратковременным, и в 1874—1875 гг. цены вновь поднялись высоко. Лишь в 1876 г. начинается резкое падение, и в 1878 г. цены были на 41,6% ниже высшей точки, достигнутой в 1874 г. (в руб. за пуд):
В тяжёлой промышленности наблюдалось повышение цен на уголь, чугун, сортовое железо, нефть. Поскольку Россия импортировала английский уголь, рост цен на мировом рынке сдерживал падение цены отечественного угля на внутреннем рынке, тем более что усилившийся в период подъёма процесс перехода промышленности на механические двигатели и рост сети железных дорог настолько расширили потребление угля внутри страны, что перекрывалось снижение спроса со стороны предприятий, сокращавших объём производства в связи с кризисом.
Добыча нефти в России достигла значительных размеров в 70-х годах. Быстрый рост добычи в Баку, переход к добыче путём бурения привели к резкому падению цен на сырую нефть в местах добычи: по сообщениям газет, цена за пуд в годы кризиса снизилась с 45 до 5 коп34
Весьма пёструю картину даёт движение цен на полосовое железо: цена снижается в 1873 г. на 12,3% против 1871 г., но затем вновь повышается в 1874 г. до прежнего уровня и начинает снижаться лишь с 1876 г. Поскольку в спросе на этот товар большую роль играла деревня, на колебаниях его цены довольно ясно проступает понижающее влияние неурожаев 1871—1872 гг. и 1875 г. и обратное воздействие высокого урожая 1874 г., временно задержавшего падение цен.
Переходим теперь к выяснению того, как кризис отразился непосредственно на объёме промышленного производства. Профессор П. И. Лященко в своём труде «История народного хозяйства СССР» считает, что затруднения финансового характера вызвали сокращение железнодорожного строительства, а это в свою очередь привело к тому, что кризис 1873 г. получил характер в первую очередь кризиса тяжёлой индустрии — чёрной металлургии, топливной промышленности и т. п. К сожалению, автор ничем данное положение не подтверждает. Нет, конечно, никаких оснований преуменьшать влияние железнодорожного строительства на развитие тяжёлой индустрии, в значительной степени зависевшей от заказов на металл и оборудование со стороны железнодорожных компаний. Но как раз в годы кризиса строительство новых линий шло ещё полным ходом: в 1872 г., как уже было указано ранее, в постройке числилось 3 900 км. Из них в 1873 г. вступило в эксплуатацию 1 846 км, в 1874 г — 2 014 км. Только в 1875 г. строительство сокращается. В 1875 г. построено всего 809 км, в 1876 г.—604 км. Сокращение железнодорожного строительства поэтому могло оказать депрессивное влияние на народное хозяйство страны лишь в последней стадии кризиса — не ранее 1875 г.— и, возможно, затянуло выход из кризиса.
Тем более нельзя согласиться с мнением профессора Лященко, что кризис 1873 г. был кризисом тяжёлой промышленности. Ни угольная промышленность, ни нефтяная, ни чёрная металлургия, ни машиностроение не обнаруживают существенных признаков перепроизводства. Угольная промышленность, напротив, увеличивала свою продукцию в течение всего кризиса:
Добыча угля возросла в 1875 г. в сравнении с 1870 г. почти в 2,5 раза. Можно говорить лишь о том, что развитие угольной промышленности стало обгонять спрос с 1877 г.35
Отличие в смене фаз воспроизводства угольной промышленности по сравнению с другими отраслями вполне объяснимо, если учесть, что для угля рынок в 70-х годах непрерывно расширялся вследствие роста железнодорожной сети, которая не только сама являлась крупнейшим потребителем угля, но и открывала возможность перехода на минеральное топливо промышленности новых районов страны, где раньше применялись только дрова.
То же относится в ещё большей степени к нефти, добыча которой даёт картину непрерывного и быстрого роста в течение трёх десятилетий. Нефтепродукты шли в России главным образом на отопление и до середины 80-х годов поглощались почти целиком внутренним рынком, где они ввиду высокой калорийности успешно конкурировали с углем; в качестве же осветительного материала они почти не имели конкурентов, так как керосин даже при высоком акцизном обложении всё же был много дешевле свечей, остававшихся из-за дороговизны недоступными для крестьянства и городской бедноты.
Только старейшая отрасль русской промышленности — выплавка чугуна, напротив, показывает падение на 5% уже в 1873 г., несмотря на большой объём железнодорожного строительства.
Отмеченное в 1873—1874 гг. снижение выплавки чугуна, как и вообще медленный рост чёрной металлургии в последующие ближайшие годы, объясняется прежде всего её отсталостью и конкуренцией иностранного металла, ввоз которого за десятилетие с 1860 по 1870 г. возрос в 12 раз, а за 70-е годы — ещё в 2 с лишним раза.
Кризис 1873 г. слабо затронул металлообрабатывающую промышленность. Как видно из приведенных данных, объём производства снижается в 1871 г. и в особенности в 1873 г. В дальнейшем происходит более быстрое развитие металлообрабатывающей промышленности, составившее только за 1874 г. 30% к уровню 1873 г.
Происходивший в 70-х годах в широких размерах переход промышленности на механизированное производство, к чему кризис 1873 г. в лёгкой промышленности дал дополнительный толчок, предохранил машиностроительную промышленность от кризисного состояния на продолжительное время, несмотря на рост импорта из-за границы.
Таким образом, в отношении тяжёлой промышленности кризис выразился не столько в сокращении, сколько в замедлении темпов её роста; исключение составляет нефтяная промышленность, на росте которой кризис не отразился, хотя и вызвал резкое падение цен в местах добычи.
Иную картину представляет динамика продукции лёгкой промышленности. Это можно видеть из нижеследующих таблицы и графиков:
Анализируя приведённые данные, следует иметь в виду, что размеры производства, кроме сахара и потребления хлопка, указаны в ценностном измерении, а не в натуральном выражении. Поэтому в периоды повышения цен фактический рост объёма производства был ниже, а в период снижения цен — выше, чем это можно вывести из данных таблицы; соответственно и реальное сокращение производства в условиях падения цеп является меньшим, чем показывают цифры таблицы. В связи с этим исчисленный процент снижения от максимума к минимуму говорит лишь о степени уменьшения ёмкости рынка для той или иной отрасли, но пе о действительном сокращении количества выпускаемой продукции. По хлопчатобумажной промышленности косвенным показателем объёма обычно служит количество потребляемого хлопка. Однако в России точного учёта потребления хлопка не велось и в качестве такого измерителя принимались поступления его из-за границы плюс подвоз из Средней Азии и Закавказья, т.е. годовое поступление на склад, а не фактический расход. Поскольку привоз хлопка характеризуется большими отклонениями не только в силу цикличности и неравномерности развития производства, но и в зависимости от колебания цен на мировом рынке и от качества урожая внутри страны, а также от изменения таможенных тарифов, постольку данные в разрезе отдельных лет могут давать иногда неточное отражение действительной динамики потребления.
Рассматривая таблицу с точки зрения отражения ею изменений в состоянии рынка, мы видим прежде всего, что 1873 год даёт снижение по всем отраслям лёгкой промышленности, кроме сахарной; это ясно говорит о наличии общего перепроизводства. (В 1876 г. вновь наблюдается снижение производства, за исключением лишь двух отраслей — полотняной и сахарной.) Период падения сменяется по ряду отраслей коротким улучшением в 1875 г., после хорошего урожая 1874 г. Неурожай 1875 г. послужил одним из факторов обострения кризиса.
Потребление хлопка, как это видно из динамики бумагопрядения, в действительности отнюдь не имело такого скачкообразного характера, какой носят цифры поступления хлопка. Заменяя их скользящей трёхлетней средней с отнесением её к последнему году каждого трёхлетия, будем иметь ряд цифр, более близких к действительному потреблению хлопка:
Падение потребления наблюдалось в 1877 г., а в предшествующем пятилетии происходил довольно плавный рост. Этот рост был возможен в обстановке перепроизводства лишь благодаря большому снижению цен и одновременному, хотя и в меньших размерах, снижению себестоимости. Приводимые ниже материалы по двум крупным фабрикам — Невской мануфактуре и Самсоньевской фабрике — вполне подтверждают эти выводы. На обоих предприятиях объём производства повышался до 1876 г., и только в 1877 г. он снизился. Но ясно, что при таких условиях могли работать лишь предприятия, оснащённые передовой техникой, получавшие прибыль значительно выше средней.
Возвращаясь к таблице на стр. 114, мы видим, что стоимость продукции бумагопрядильной промышленности в 1873 г. упала на 3,7%, а в 1876 г. —на 8,7% против максимума 1872 г. Ситценабивное производство в 1874 г. снизилось против максимума уже на 20,8%, суконное — на 4,9%; производство шёлковых изделий в том же году упало на 10,6%; кожевенное производство продолжало снижаться до 1876 г. Снижение производства продукции было обусловлено как сокращением её физического объёма по отдельным отраслям, так и падением цен. Чтобы правильно оценить глубину экономического кризиса, необходимо иметь в виду, что в годы подъёма количество предприятий, а равно и мощность старых предприятий значительно возросли и, следовательно, использование производственной мощности во время кризиса снизилось в больших размерах, чем объём производства.
Если сравнить показатели снижения продукции русской промышленности с данными, характеризующими падение продукции в Германии, СЩА и Англии, то увидим, что в России размеры снижения производства в лёгкой промышленности несколько превышали снижение производства в этих странах. Так, в Германии общий индекс промышленной продукции дал низшую точку в 1874 г., спустившись ниже максимума всего лишь на 6,1%. Продукция чугуна в 1876 г. снизилась на 17,6%, а потребление хлопка в 1875 г. показало падение на 9,9%. В США в 1875 г. потребление хлопка упало против предшествующего максимума на 9%, добыча угля —на 9,1, выплавка чугуна - на 27%. В Англии, где кризис наступил позднее, уменьшение выплавки чугуна составило в 1877 г. 9,3% против высшей точки, а добыча угля снизилась в 1878 г. всего лишь на 1,5%. Следовательно, кризис 1873 г. в России, поразивший главным образом лёгкую промышленность, носил не менее острую форму, чем в странах развитого капитализма.
Влияние кризиса в русской текстильной промышленности может быть проиллюстрировано на примере работы отдельных предприятий. В частности, отчётные материалы Самсоньевской бумагопрядильной и ткацкой фабрики дают следующую картину:
Физический объём продукции прядильной фабрики лишь незначительно колебался в течение кризиса и в общем за 5 лет (1872—1877) увеличился только на 5%; не снижалась также и выработка тканей. Но стоимость выработанной пряжи в 1876 г. вследствие падения цен на хлопок снизилась против 1872 г. на 14,3%, а стоимость ткацкой продукции за этот же период оказалась ниже на 9%. Реализация товаров до 1873 г. сопровождалась накоплением остатков. Снижение цен в 1874 г. (плюс влияние хороших урожаев) сказывается в уменьшении остатков, но к 1876 г. они снова возрастают, что отражается на сокращении прибылей. Депрессия обрывается лишь в 1878 г., когда конъюнктура резко улучшается и, несмотря на повышение цен и расширенное производство, все остатки распродаются и прибыли вновь достигают предкризисного уровня. Дивиденд, составивший в 1872 г. 375 руб. на 1000-рублёвую акцию, в 1876 г. снизился до 100 руб., а в 1878 г. снова поднялся до 300 руб.
Другое крупное текстильное предприятие — Невская мануфактура за годы кризиса всё время, вплоть до 1876 г., увеличивала свою продукцию, и только в 1877 г. количество выработанной пряжи снизилось на 8%. Из ранее приведённой таблицы по данному предприятию легко видеть, что это расширение происходило на основе снижения цен и сокращения прибылей. Достигнув 605,7 тыс. руб. в 1871 г., прибыль в 1873 г. надает до 130,5 тыс. руб., а затем снова увеличивается до 588 тыс. руб. в 1878 г., когда страна вступила в новый подъём.
В 1875 1876 гг. наблюдалась новая волна обострения экономического кризиса, что подтверждается приведёнными синтетическими показателями работы промышленности, отчётными данными отдельных предприятии, а также свидетельством официальной периодической печати.
В эти годы продолжалось падение производства в хлопчатобумажной, кожевенной и в ряде других отраслей промышленности. Экспорт товаров в 1875 г. снизился в сравнении с предшествующим годом на 50 млн. руб., или на 11,4%.
Подводя итоги за 1875 г., «Вестник Европы» сообщал:
«Многие акционерные бумаги упали в цене, произошло два-три крупных банковых банкротства; «боры на железных дорогах уменьшились на 9%, уменьшился вывоз за границу, наш вексельный курс упал на 8%»36.
Весьма характерны показания «Финансового обозрения»: «В Московской коммерции полнейшее затишье, чуть не всеобщая вялость почти со всеми товарами».
«В московском коммерческом суде подано заявление о признании Коммерческого единого банка несостоятельным»37.
«Русские ведомости» в 1875 г. сообщают, что частые банкротства в Москве уже начались и 14 октября один из крупных торговых московских домов, находившийся в деловых отношениях с ссудным банком, прекратил свои платежи».
«Наступление более серьёзного кризиса на биржевых рынках у нас возможно, это доказано тем понижением ценных бумаг, которое последовало за крушением одного банка в Москве. ...Ещё большее положительное указание на причину такого переполоха у нас давало одновременное падение цен акций всех частных банков... Значит, в понижении отразился именно призрак «краха»»38.
В 1876 г. банкротства не уменьшились. В «Финансовом обозрении» подчёркивалось:
Сравнительно более других пострадала наша мануфактурная промышленность и торговля, сахарные заводы и чайная торговля. Из общей суммы несостоятельностей на долю мануфактурной промышленности Московской губ. в 1874 г. приходится 2 399 373 р., в 1876 г. — 17 961 444.
«Финансовый кризис,— сообщала «Биржа» от 24 августа 1876 г., —почти повсеместный в России, отозвался чувствительно особенно в юго-западном крае. Денежные затруднения и как последствие их — сокращение и вздорожание кредита поставили свеклосахарную промышленность, эту единственную промышленность, развившуюся в крае, в тяжёлое положение. В сахарной торговле произошёл совершенный застой и небывалое падение цен на сахарный песок».
Кризис причинил значительные потери народному хозяйству в том смысле, что темпы роста фабрично-заводской промышленности оказались сильно замедленными. Если бы темпы роста продукции, какие наблюдались за пятилетие 1868—1872 гг., удержались и на следующие пять лет, страна имела бы в 1877 г. продукцию в значительно больших размерах:
Вследствие резкого замедления темпов роста и абсолютного падения производства в ряде отраслей народное хозяйство страны недополучило продукции лёгкой промышленности в 1877 г. на сумму свыше 80 млн. руб., что составляет около 40% к фактическому объёму выпущенной продукции. Потери на снижении темпа в тяжёлой промышленности составляют свыше 50% в сравнении с фактическим выпуском продукции.
Общая стоимость продукции важнейших отраслей в 1876 г. едва превышала итог, достигнутый уже в 1872 г., как можно видеть из сводных данных о динамике промышленной продукции, приведённых В. И. Лениным в отношении 34 производств39:
Если бы экономический кризис не приостановил роста промышленной продукции и она сохранила бы темпы развития предыдущих 5 лет подъёма, то уже в 1876 г. страна производила бы столько же продукции, сколько было получено лишь в конце 80-х годов.
Кризис 1873 г. принёс тяжёлые бедствия пролетариату России. Буржуазия использовала кризис для ещё большего усиления эксплуатации рабочих, добиваясь покрытия кризисных «издержек» за счёт снижения уровня жизни рабочего и его семьи, за счёт удлинения рабочего дня, повышения интенсификации труда.
В печати в 1873 г. сообщалось о массовой безработице среди домашних ткачей в Иванове и его окрестностях. С наступлением кризиса поглощение фабрично-заводской промышленностью избыточного сельского населения прекратилось. Снижение строительных работ усугубило безработицу. Упоминание о продолжающейся безработице мы встречаем в газетах в 1876 г. Положение рабочего класса в стране и до кризиса было чрезвычайно тяжёлым. Охрана труда отсутствовала, рабочий день в России в 70-х годах был одним из самых продолжительных во всём мире — от 12 до 18 часов; заработная плата в Московской губернии составляла в среднем для мужчин 14 р. 18 к. в месяц, для женщин —10 р. 35 к., причём преобладали самые отсталые формы натуральной заработной платы, с расчётом через фабричную лавку, где рабочий получал - товары пониженного качества и по повышенным ценам.
Положение рабочих в 70-х годах в России может быть охарактеризовано словами Энгельса: «Цепи рабства, которыми буржуазия сковала пролетариат, нигде не выступают так ясно, как в фабричной системе. Здесь исчезает и юридически и фактически всякая свобода»40.
После реформы 1861 г. происходило дальнейшее абсолютное и относительное обнищание пролетариата. Прежде всего это выразилось в понижении реальной заработной платы. Так, например, в городах Иваново-Вознесенске, Шуе и др. номинальная заработная плата в 70-х годах повысилась по сравнению с началом 60-х годов на 15—30%, в то время как цены на ржаную муку возросли более чем на 100%, масло коровье вздорожало на 83%, мясо — на 220%.
Абсолютное и относительное обнищание пролетариата, являющееся законом развития капитализма, не может не вызывать обострения антагонистических противоречий между трудом и капиталом, приводящих к усилению классовой борьбы рабочих с капиталистами. Поэтому пореформенный период характеризуется дальнейшим ростом революционного рабочего движения. Правда, рабочее движение делало первые шаги — речь шла об экономических требованиях, но в этой борьбе неизбежно рос уровень классового сознания пролетариата, росла его сплочённость и организованность, подготовляя тем самым почву к политической борьбе.
Уже в первое десятилетие после реформы всё более развёртывалась борьба рабочих за свои жизненные интересы. Борьба носила разрозненный, стихийный характер, выступления сравнительно легко подавлялись, но сила и сопротивление рабочих с каждым новым выступлением всё больше росли. Уже в этот период выступления рабочих носили форму стачки.
Новые исследования о рабочем движении в России и опубликованные архивные документы показывают, что в 60-х годах произошло свыше 50 учтённых массовых стачек и волнений рабочих. Тем самым бесспорно опровергаются взгляды фальсификаторов истории — С. Прокоповича, Балабанова, Ельницкого и др., утверждавших, что в 60-х годах Россия не знала стачек.
Движение рабочих 70-х годов отличалось не только количественными, но и качественными сдвигами. Если число стачек и волнений в первое десятилетие после реформы составило свыше 50, то второе десятилетие показало рост более чем в 6 раз, что видно из приведённой таблицы 41:
В период экономического кризиса и депрессии общее количество стачек и волнений составляло около 30 в год, а с переходом к оживлению в 1878—1879 гг. возросло до 50—60, что свидетельствует об использовании рабочими более благоприятной конъюнктуры для достижения победы в своих экономических требованиях. Ведущую роль в стачечном движении играли рабочие Центрального промышленного района и в особенности петербургские рабочие. Первое место по числу стачек занимают те предприятия, где рабочие выдвигали экономические требования: повышение и сохранение заработной платы, протест против неправильных расчётов и задержки зарплаты, против взыскания штрафов и вычета из заработной платы.
В основном 70-е годы прошли в условиях экономического кризиса и депрессии, поэтому большинство стачек носило оборонительный характер, п только к концу 70-х годов появляются, как отмечает А. М. Панкратова, наступательные стачки, особенно в Петербурге. Такие стачки чаще всего происходили в металлообрабатывающей промышленности. Первой наступательной стачкой явилось выступление в мае 1870 г. рабочих Невской бумагопрядильной фабрики в Петербурге. В газете «Русские ведомости» от 31 мая 1870 г. читаем: «Рабочие стачки—явление ещё новое в России, и в таком размере, как стачка невских рабочих, можно сказать небывалое». Вслед за стачкой на Невской фабрике последовала крупная стачка в августе 1872 г. на Кренгольмской мануфактуре. Правительство с помощью военной силы жестоко расправилось с рабочими. Из 27 рабочих, подвергнутых суду, 6 были осуждены на каторжные работы сроком до 8 лет, 6 — в арестантские роты и остальные — к тюремному заключению.
За этими стачками последовали одно за другим выступления рабочих в различных городах России. Крупное значение для роста революционного сознания рабочих имела происходившая с мая по сентябрь 1874 г. большая стачка с участием нескольких тысяч рабочих на Ннжне-Тагильских заводах Демидова.
В результате роста рабочего движения в 70-х годах возникали рабочие кружки и союзы. В 1875 г. в Одессе организовался «Южнорусский союз русских рабочих», а в 1878 г. в Петербурге — «Северный союз русских рабочих». Целью союза было — «ниспровержение существующего политического и экономического строя государства как строя, крайне несправедливого». Всё это показывало, что из среды рабочих постепенно выдвигались наиболее передовые элементы, видевшие необходимость направить движение рабочих по пути разрешения не только экономических, но и политических требований нового передового класса общества — пролетариата.
В. И. Ленин писал, что «борьба фабричных рабочих с фабрикантами неизбежно превращается в борьбу против всего класса капиталистов, против всего общественного устройства, основанного на эксплуатации труда капиталом... Поэтому борьба рабочих открывает собою новую эпоху русской истории и является зарей освобождения рабочих»42.
Выдающееся значение для роста политического сознания русского пролетариата имел выход в свет в России в 1872 г. русского перевода первого тома «Капитала» Маркса.
В 1878—1879 гг. рабочее движение ещё более усилилось. В ноябре 1879 г. забастовавшие рабочие Новой бумагопрядильной фабрики отпечатали первую в России прокламацию «От ткачей новой бумагопрядильни, что на новой Канаве, к рабочим всех фабрик и заводов»43. Прокламация призывала всех рабочих к солидарности с бастующими, к единству действий и к поддержке друг друга. В 1876 г. в Петербурге на площади у Казанского собора произошла первая политическая демонстрация.
Рабочее движение в России всё больше принимало политический характер, подготовляя почву для создания партии пролетариата.
1 В. И. Ленин, Соч., т. 17, стр. 95.
2 В. И. Ленин, Соч., т. 13, гтр 250.
3 В. И. Ленин, Соч., т. 17, стр. 99.
4 «Рабочее движение в России в XIX веке», т. II, ч. 1, 1950, стр. 20.
5 В. И. Ленин, Соч., т. 17, стр. 95—96.
6 «Труды комиссии о горном промысле», т. XIII, ч. 1, 1867, стр. 16, 19,
7 См. В. И. Ленин, Соч,, т. 3, стр. 529.
8 «Мировые экономические кризисы», т. III, стр. 799.
9 В. И. Ленин, Соч., т. 3, стр, 486,
10 «Переписка К. Маркса п Ф. Энгельса с русскими политическими деятелями», Госполитиздат, 1951, стр. 291—292,
11 ЦГИАЛ, фонд Невской мануфактуры, № 1438, д. 333.
12 К. Маркс, Теории прибавочной стоимости, т. II, ч. 2, 1932, стр. 218.
13 К. Маркс п Ф. Энгельс, Соч., т. XV, стр. 648.
14 «Вестнпк Европы» № 12, 1877 г., стр. 802.
15 П. И. Лященко, История народного хозяйства СССР, т. II, стр. 111.
16 В. И. Ленин, Соч., т. 3, стр. 524.
17 «Венский крах» в мае 1873 г. является началом кризиса в Австрии, с резким падением курса ценных бумаг на венской фондовой бирже.
18 «Современные известия», 4 октября 1872 г.
19 «Голос», 17 сентября 1872 г.
20 «Новости», 1 сентября 1873 г.
21 «Голос», 29 октября 1872 г.
22 «Голос», 28 сентября 1872 г.
23 «Новости», 4 января 1873 г.
24 «Вестник Европы» № 6, 1872 г., стр. 323, 527.
25 «Голос», 21 марта, 8 апреля п 3 нюня 1870 г.
26 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XIX, ч. 1, стр. 329.
27 «Новости», 27 марта 1873 г.
28 «Биржа», 17 апреля 1873 г.
29 «Биржа», 1 августа 1873 г.
30 «Вестник Европы» № 12, 1877 г., стр. 794.
31 «Биржа», 4 января 1874 г.
32 «Наш век», 13 марта 1876 г.
33 ЦГИАЛ, фонд Невской бумагопрядильной мануфактуры, ф. 1438, д. 338.
34 «СПБ ведомости», 7 апреля 1874 г.
35 «Наш век» 25 июня 1877 г. писала: «Съездом углепромышленников признано, что размер производства значительно превышает спрос на уголь. Полагают приблизительно, что уголь производится на 20% более, чем потребляется».
36 «Вестник Европы», т. И, 1876, стр. 799.
37 «Биржа», 10 июня 1875 г.
38 «Веетнпк Европы», № 12, 1876, стр. 866.
39 См. В. И. Ленин, Соч., т. 3, стр. 529.
40 Е. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. III, стр. 403.
41 «Рабочее движение в России в XIX веке», т. II, ч. 1, стр. 45.
42 В. И. Ленин, Соч., т. 2, стр. 91.
43 «Рабочее движение в России в XIX веке», т. II, ч. 1, стр. 55.
<< Назад Вперёд>>
