Глава VI. Особенности империализма в России
В трудах В. И. Ленина содержится глубокий марксистский анализ сущности и основных черт империалистической стадии развития капитализма вообще и характеристика особенностей империализма в России в частности.
В гениальной работе «Империализм, как высшая стадия капитализма» и в ряде других своих произведений В. И. Ленин определил историческое место империализма. Империализм, говорит Ленин, — это паразитический и загнивающий капитализм, умирающий капитализм, канун пролетарской революции.
В. И. Ленин, опираясь на основные положения «Капитала», дал всесторонний марксистский анализ империализма как последней фазы капитализма, его основных противоречий и закономерностей, вскрыл язвы империализма и условия его неизбежной гибели.
Характеризуя экономическое содержание империализма, В. И. Ленин указывает на следующие пять признаков, определяющих различные экономические стороны империализма: 1) концентрация производства и капитала,дошедшая до такой высокой степени развития, что она создала монополии, играющие решающую роль в хозяйственной жизни; 2) слияние банкового капитала промышленным и создание на базе этого финансового капитала, финансовой
олигархии; 3) вывоз капитала в отличие от вывоза товаров приобретает особо важное значение; 4) образование международных монополистических союзов капиталистов, делящих мир, и 5) закончен территориальный раздел земли крупнейшими капиталистическими державами.
В. И. Ленин в своих работах показал особенности империализма в отдельных странах. Он дал определение английского империализма как колониального, французского — как ростовщического, германского — как юнкерско-буржуазного и т. д.
Особенности экономического развития России привели к возникновению военно-феодального империализма, являвшегося одной из разновидностей империализма.
В России империализм был оплетён густой сетью докапиталистических, феодально крепостнических отношений. Политическим выражением военно-феодального империализма был царизм. Это означало, что у власти находились крепостники-помещики во главе с царём, в свою очередь тесно связанные с магнатами финансового капитала и их интересами. Господство царизма вело к сохранению и поддержанию в стране пережитков феодализма.
В. И. Ленин даёт следующую периодизацию в развитии монополий:
1) 1860-е и 1870-е годы — высшая ступень развития свободной конкуренции. Монополии здесь — лишь едва заметные зародыши. 2) После кризиса 1873 г. — широкая полоса развития картелей, но они ещё исключение. 3) Подъём конца XIX в. и кризис 1900—1903 гг.: картели становятся одной из основ всей хозяйственной жизни. Капитализм превращается в империализм.
Далее Ленин отмечает, что империализм вырос как развитие и прямое продолжение основных свойств капитализма вообще. Капиталистическая свободная конкуренция заменяется капиталистическими монополиями.
Исследование монополистического капитализма, открытие законов, управляющих его развитием и упадком, являются огромным творческим вкладом Ленина в экономическую теорию марксизма.
В конце XIX и начале XX столетия мировой капитализм вступил в высшую и последнюю стадию своего развития — империализм. Россия как звено в единой системе международных экономических и политических отношений, связанная многочисленными нитями со всеми капиталистическими странами, также вступила на путь империализма.
Переход к империализму в России был подготовлен всем предшествующим развитием. После отмены крепостного права капитализм в России, несмотря на огромные остатки крепостничества, стал быстро развиваться. В 90-х годах XIX в. страна пережила промышленный подъём, непревзойдённый по своему размаху в истории капитализма в России. Так, за одно десятилетие (1890—1900 гг.) железнодорожная сеть почти удвоилась, добыча каменного угля и нефти и производство металла возросли в 3 раза, выработка пряжи удвоилась и т. д. По темпам роста важнейших отраслей промышленности в эти годы Россия обогнала Германию, США, Англию. По добыче нефти Россия вышла на первое место в мире.
Рассмотрим основные черты и особенности возникновения и развития империализма в России.
Концентрация производства и монополии в России. На общем фоне промышленного подъёма в России особенно ярко выступает быстрый рост крупной промышленности. В работе В. И. Ленина «Развитие капитализма в России» дана итоговая картина концентрации производства в России к концу XIX столетия. В 1894—1895 гг. крупные предприятия (с числом рабочих свыше 100 человек), составлявшие около 710 общего количества предприятий, охватывали 74 промышленных рабочих и выпускали почти 3/4 промышленной продукции. На основе концентрации производства возникают первые монополистические союзы капиталистов: Конвенция железопрокатных, проволочных и гвоздильных заводов (1886 г.), Сахарный синдикат (1887 г.), Экспортный синдикат бакинских керосино-заводчиков (1894 г.), Конвенция южных рельсопрокатных заводов (1895 г.) и др. Но они ещё немногочисленны, весьма непрочны и быстро распадаются.
Мировой экономический кризис 1900—1903 гг. был и для России переломным моментом перехода к монополистической стадии развития капитализма. Продолжительность кризиса, его глубина и острота в России были значительно большими, чем на Западе. Экономический кризис 1908— 1909 гг. показал дальнейшее обострение противоречий капитализма. В годы экономических кризисов и в периоды, следующие за ними, процесс концентрации производства и роста монополистических союзов пошёл громадными шагами вперёд.
За 1901—1914 гг., как свидетельствует вышеприведённая таблица, количество предприятий с числом рабочих свыше 500 возросло с 646 до 776, количество рабочих в них — с 794,8 тыс. до 1 107,5 тыс. человек, удельный вес этих предприятий возрос с 3,5 до 5,5%, а по числу рабочих — с 46,7 до 56,5%.
Процесс концентрации производства шёл крайне неравномерно как по отраслям производства, так и территориально. Передовыми отраслями были металлургия, хлопчатобумажная и химическая промышленность, в районном разрезе впереди был юг России.
До каких гигантских размеров дошла концентрация производства в России, видно из следующих данных: в период 1908—1910 гг. только 6 металлургических заводов юга России — Юзовский, Днепровский, Александровский, Петровский, Донецко-Юрьевский заводы и «Русский провиданс» давали почти половину всей выплавки чугуна в стране. Крупные каменноугольные копи (с добычей свыше 5 млн. пудов), принадлежавшие 36 акционерным обществам, давали около 74 добычи каменного угля Донбасса. В нефтяной промышленности 11 фирм из 186 давали свыше половины всего производства нефти.
В целом Россия по уровню концентрации производства вышла на первое место в мире. Известно, что в Германии на крупнейших предприятиях в 1909 г. было занято лишь около 10% рабочих, в США в обрабатывающей промышленности — около одной трети рабочих, в то время как в России крупнейшие предприятия охватывали более половины рабочих.
Причина такого своеобразия развития русской промышленности заключалась в том, что основная масса промышленных предприятий в России возникла лишь за последние 20 лет (1893 1913 гг.). Следует подчеркнуть, что, хотя Россия шла впереди других стран по концентрации производства и по высоким темпам монополизации, она в то же время по техническому уровню отставала от более развитых капиталистических, стран. Значительная часть заводов и фабрик имела технически отсталое оборудование. Не располагая развитым отечественным машиностроением, Россия была вынуждена расходовать крупные средства на ввоз машин и оборудования из-за границы. В России не было собственной автомобильной, химической и ряда других отраслей промышленности; она крайне отставала и по энерговооружённости от западных стран; не было собственного производства минеральных удобрений для сельского хозяйства и т. д. Отсюда огромная зависимость русского капитализма от иностранного.
Об экономической отсталости России Ленин писал: «За полвека после освобождения крестьян потребление железа в России возросло впятеро, и все же Россия остается невероятно, невиданно отсталой страной, нищей и полудикой, оборудованной современными орудиями производства вчетверо хуже Англии, впятеро хуже Германии, вдесятеро хуже Америки»1.
Высокий уровень концентрации производства неизбежно привёл к массовому возникновению монополий в России. Всего за одно десятилетие 1903—1913 гг. произошло формирование капиталистических монополий главным образом в форме синдикатов, которые стали играть решающую роль в экономике страны. По уровню монополизации русская промышленность не уступала американской и германской, превосходя французскую и английскую.
Синдикаты в России охватывали свыше 80 видов производства важнейших продуктов, число синдикатов достигло 140—150, не считая большого количества местных (районных) соглашений, конвенций и т. п. Крупнейшими синдикатами были: «Продамет», «Продуголь», «Гвоздь», «Проволока», «Медь», «Продвагон», нефтяные синдикаты и ряд синдикатов в лёгкой и пищевой промышленности — Сахарный синдикат и др.
Могущество синдикатов в России иллюстрируется следующими данными. Синдикат «Продамет» (Акционерное общество для продажи изделий русских металлургических заводов), возникший в 1902 г., сосредоточил в своих руках решающую долю (80—95%) металлических изделий — сортовое и листовое железо, бандажи и оси, рельсы. За 5 лет, с 1909 по 1914 г., синдикат удвоил свою продукцию. По нашим подсчётам, на 30 заводах синдиката было занято в 1910 г. 85 тыс. рабочих. По своему удельному весу и значению в экономике России синдикат «Продамет» стоял на уровне Стальной корпорации США и Стального треста в Германии. В 1908 г. синдикат вплотную подошёл к полному слиянию предприятий и превращению в трест.
Синдикат «Продуголь» (Акционерное общество торговли минеральным топливом Донецкого бассейна), возникший в 1908 г., объединил 18 крупных угольных акционерных компаний, дававших в 1912 г. 600 млн. пудов угля, т. е. около 60% всей добычи Донбасса. По нашим подсчётам, на шахтах «Продугля» было занято 64 тыс. рабочих. На долю 3 монополий в нефтяной промышленности («Нобель», «Русское генеральное нефтяное общество», Англо-Голландский трест) приходилось свыше 50% добычи нефти и 75% торговли нефтью.
Синдикат «Кровля» возник в 1907 г., объединив 13 уральских заводов, производивших кровельное железо. В 1909 г. «Кровля» охватывала 54% -продажи кровельного железа в России.
В 1903 г. организовался синдикат «Гвоздь», который объединил продажу проволоки и гвоздей 40 заводов и уже в 1908 г. он контролировал почти 9/10 всего производства. В 1909 г. синдикат распался и вместо него возник новый синдикат — «Проволока» (6 крупных заводов). Синдикат «Продаруд» (Общество для продажи железной руды) возник в 1907 г. В него вошли рудники 6 фирм, дававших свыше 80% добычи руды незаводских предприятий. Синдикат «Медь», возникший в 1907 г., объединил спустя 4 года 91 % сбыта меди.
Общество для торговли изделиями русских вагоностроительных заводов — «Продвагон» — начало свою деятельность в 1906 г. В него вошло первоначально 7 крупных вагоностроительных заводов в России (Русско-Балтийский, Путиловский, Брянский, Коломенский, Мальцевский, Сормовский и др.)- В 1912 г. на долю «Продвагона» приходилось заказов на 33,5 млн. руб., в то время как на долю остальных заводов, не вошедших в синдикат, — лишь на 1 млн. руб.
В цементной промышленности в 1903 г. образовался синдикат «Русское товарищество торговли цементом» в Петербурге, объединивший все крупнейшие предприятия этой отрасли с охватом до 90% всего производства. Существовал ряд кирпичных синдикатов. В 1907 г. возник синдикат асфальтовых заводов.
В 1913 г. сформировался синдикат по производству и сбыту сельскохозяйственных машин и орудий. Этот синдикат объединил 18 крупнейших фирм, сосредоточив в своих руках 70% производства сельскохозяйственных машин.
Синдицирование в лёгкой промышленности хотя и отставало значительно от тяжёлой, однако систематически развивалось. Следует указать на синдикат петербургских фабрикантов полотна, синдикат джутовых фабрик, синдикат по производству мешков, соглашение Невской ниточной мануфактуры с английским ниточным трестом. В 1908 г. возник синдикат лодзинских хлопчатобумажных фабрикантов, в 1913 г. — Общество хлопчатобумажных фабрикантов (Московский район), дававшие около 40% всей продукции. В 1912 г. возникло «Русское льнопромышленное акционерное общество», в правление которого вошли П. Рябушинскпй, Карзинкин, Кноп и др. Табачный трест накануне войны объединял 14 крупных фабрик и контролировал почти 3/4 всего производства.
Крупнейшим синдикатом был спичечный синдикат «Русское общество спичечной торговли» (1908 г.), включавший 70 крупных предприятий. В 1909 г. синдикат распался, а в 1914 г. вновь возник во главе с обществом «В. А. Лапшин», охватив 95% всех спичечных фабрик и около 75% всего производства спичек.
В 1903 г. образовался синдикат «Общество для продажи изделий русских зеркальных заводов», в 1909 г. — общество «Стекло». В писчебумажной промышленности, в резиновой промышленности, в производстве электроэнергии также существовал ряд синдикатов.
В экономике страны крупную роль играл Сахарный синдикат, возникший в 1887 г. Он уже в начальный период своей организации объединял более 90% всего производства. Было установлено жёсткое ограничение реализации сахара внутри страны в целях поддержания высоких монопольных внутренних цен и обеспечения брсового, дешёвого экспорта за границу. В результате русский сахар продавался внутри страны в 3 раза дороже, чем в Лондоне.
Монополии проникали и в другие отрасли народного хозяйства.
Развитие синдикатов означало смену свободной конкуренции капиталистическими монополиями — важнейший признак превращения капитализма в империализм. Но в то же время монополия, выросшая из конкуренции, не устраняет её, а существует рядом с ней, над ней, порождая этим ряд особенно острых и крупных противоречий.
Первым шагом синдикатов в России было повышение цен ради получения максимальных прибылей. Индекс цен важнейших средств производства в 1913 г. превышал индекс цен 1890—1899 гг. почти на 70%. Цены на каменный уголь, кокс, нефть, керосин, чугун, железо и др. в начале XX столетия систематически растут в результате господства синдикатов.
Эта грабительская политика цен до крайней степени суживала и без того узкий внутренний рынок страны, ещё более снижала уровень потребления широких масс, ибо производство всех важнейших товаров широкого потребления было монополизировано (керосин, спички, сахар, соль, хлопчатобумажные ткани и др.).
Синдикаты достигали повышения цен прежде всего путём жестокого регламентирования выпуска продукции, по существу путём искусственного сокращения производства, создавая в стране голод на металл, уголь, нефть и др.
Для того, чтобы обеспечить себе максимальные прибыли, синдикаты добивались монопольного положения на рынке путём «принуждения к организации» — принуждения к вступлению в синдикат всех крупных производителей и путём разорения средних и мелких.
Синдикаты широко использовали политику временного понижения цен в борьбе с необъединёнными фирмами, а затем, после присоединения к монополиям новых предприятий, проводили политику высоких цен, с лихвой возмещая понесённые затраты. Это уже не свободная конкуренция технически передовых и отсталых предприятий, а прямое удушение монополистами тех, кто не подчиняется монополии.
Наглядным примером конкурентной борьбы между монополиями является многолетняя изнурительная борьба синдикатов «Продамет» и «Кровля», борьба между синдикатами «Продамет», «Продуголь» и «Продаруд» и др. Типичным примером борьбы внутри монополий являлась конкуренция в синдикате «Продамет», где шла грызня между группой, возглавлявшейся «Донецко-Юрьевским обществом», - с одной стороны, и «Днепровским заводом» — с другой.
Господство монополий, прежде всего в добывающей промышленности (уголь, железо, нефть), ставит их в привилегированное положение по отношению к обрабатывающей промышленности и к сельскому хозяйству. В результате усиливается отставание сельского хозяйства от промышленности.
Синдикаты находились в самой тесной связи с государственным аппаратом царской России. Связь царизма с крупным капиталом выражалась в огромных казённых заказах металлургической, угольной промышленности, паровозо-вагоностроительным заводам, судостроительной, военной промышленности и др. «Комитет по распределению заказов на подвижной состав, рельсы, скрепления и другие железнодорожные принадлежности», министерство путей сообщения, военное и морское министерства и др. переплачивали крупным монополиям за поставки в сравнении с рыночными ценами миллионные суммы. Царское правительство выдало после революции 1905 г. огромные пособия нефтяникам. При выкупе частных железных дорог также переплачивались большие суммы.
Творчески развивая учение Маркса, В. И. Ленин в новых исторических условиях дал глубокий научный анализ экономической и политической сущности и закономерностей возникновения и гибели монополистического капитализма.
В. И. Ленин показал, что суть империализма состоит в господстве монополий, а монополиям свойственно стремление к наивысшей, максимальной прибыли. В. И. Ленин открыл и обосновал исходные положения основного экономического закона монополистического капитализма, представляющего дальнейшее развитие и конкретизацию закона прибавочной стоимости.
Марксистско-ленинская теория закономерностей развития капитализма разоблачает паразитический и грабительский характер современного капитализма, раскрывает цель империалистической политики войн и закабаления народов, политики монополий, управляющих империалистическими государствами. Она даёт народным массам могучее оружие борьбы с империализмом.
Опираясь на классические указания В. И. Ленина об экономической сути империализма, И. В. Сталин сформулировал основной экономический закон современного капитализма.
«Главные черты и требования основного экономического закона современного капитализма,— писал И. В. Сталин,— можно было бы сформулировать примерно таким образом: обеспечение максимальной капиталистической прибыли путём эксплуатации, разорения и обнищания большинства населения данной страны, путём закабаления и систематического ограбления народов других стран, особенно отсталых стран, наконец, путём войн и милитаризации народного хозяйства, используемых для обеспечения наивысших прибылей»2.
Основной экономический закон монополистического капитализма обусловливает углубление всех внутренних противоречий, разъедающих умирающий капиталистический строй, который уже не в силах обеспечить соответствие между производственными отношениями и характером производительных сил.
Монополистический капитализм требует не всякой прибыли, а наивысшей — максимальной прибыли. Стремление к получению и обеспечению максимальной прибыли является движущей силой капиталистического хозяйства в эпоху господства монополистического капитала. Таким образом, закон прибавочной стоимости в эпоху монополистического капитализма конкретизируется в виде закона максимальной прибыли.
Несомненно, что и в период домонополистического капитализма, в период капиталистической свободной конкуренции, капиталисты стремились обеспечить себе наивысшие прибыли. Однако конкуренция между капиталистами обусловливала выравнивание нормы прибыли, получаемой отдельными капиталистами; взаимная конкуренция порождала тенденцию образования единой средней нормы прибыли. В погоне за высшей прибылью отдельные капиталисты путём применения технических усовершенствований производства добивались получения сверхприбыли.
Эта сверхприбыль носила временный характер. Она служила стимулом для других капиталистов в деле введения на их предприятиях технических усовершенствований в целях обеспечения сверхприбылей. Закон анархии и конкуренции требовал внедрения технических усовершенствований, повышения эксплуатации трудящихся. Снижение общественной стоимости товара до уровня индивидуальной устраняло привилегию данного капиталиста, в результате чего его прибыль сокращалась до уровня средней прибыли. Погоня за сверхприбылью в период домонополистического капитализма способствовала техническому прогрессу.
«Однако привилегия нашего капиталиста, — писал Маркс, — недолговечна: другие соперничающие с ним капиталисты введут такие же машины, такое же разделение труда...
Итак, капиталисты окажутся по отношению друг к другу в том же положении, в каком они находились до введения новых средств производства... На уровне этих новых издержек производства та же самая игра начинается сначала. Снова вводится большее разделение труда, вновь увеличивается количество машин, возрастает масштаб использования этого разделения труда и этих машин. А конкуренция опять приносит противодействие этому результату...
Это — закон, который все снова и снова выбивает буржуазное производство из прежней колеи и принуждает капитал напрягать производительные силы труда, потому что он напрягал их раньше, закон, который не дает капиталу ни минуты покоя и постоянно нашептывает ему: Вперед! Вперед!»3
Кроме того, сверхприбыль можно было обеспечивать путём реализации товаров по более высоким ценам на новых рынках, куда ещё не проникли конкуренты, главным образом на колониальных рынках. Но и эта прибыль носила временный характер, поскольку в условиях свободной конкуренции конкуренты раньше или позже проникали на эти рынки.
Максимальная прибыль монополистического капитала существенно отличается от сверхприбыли капитализма свободной конкуренции. Это различия не только количественные, но и качественные, отражающие новую эпоху в развитии капитализма — эпоху господства монополий.
Захватывая и распределяя между собой рынки как в отдельных странах, так и в мировом масштабе, монополистические союзы капиталистов — картели, тресты, концерны и т. д.— получают возможность обеспечить себе столь высокий уровень прибылей, о котором не могли и мечтать капиталисты в условиях домонополистического капитализма.
Монополистическая максимальная прибыль отличается от сверхприбыли также и тем, что если • сверхприбыль, как правило, обусловлена внедрением новой техники, то монопольно-высокая, максимальная прибыль порождает застой и упадок производительных сил. В. И. Ленин следующим образом характеризует результаты действий капиталистической монополии:
«...Как и всякая монополия, она порождает неизбежно стремление к застою и загниванию. Поскольку устанавливаются, хотя бы на время, монопольные цены, постольку исчезают до известной степени побудительные причины к техническому, а следовательно и ко всякому другому прогрессу, движению вперед: постольку является, далее, экономическая возможность искусственно задерживать технический прогресс»4. Монополия при капитализме никогда не может устранить конкуренцию. Конечно, возможность понизить издержки производства и повысить прибыль посредством введения технических улучшений действует в пользу введения усовершенствований. Но тенденция к застою и загниванию, свойственная монополии, продолжает действовать, и в отдельных отраслях промышленности, в отдельных странах на известные промежутки времени она берёт верх.
История развития монополистического капитализма в России богата многочисленными примерами, указывающими на то, что ручной труд благодаря его дешевизне широко применялся в промышленности там, где использование новой техники не сулило максимальной прибыли
Обеспечение максимальной прибыли всё в большей степени препятствует развитию технического прогресса, обусловливает застой и загнивание производительных сил, свойственные капитализму в его высшей и последней стадии развития.
В период империализма грабительский характер капитализма проявляется с особой силой.
Основным источником максимальной прибыли монополистического капитала являются эксплуатация, разорение и обнищание большинства населения данной страны. Резко усиливается эксплуатация рабочего класса. В условиях монополистического капитализма эксплуатация рабочих капиталистами выражается не только в том, что они получают заработную плату, которая неизмеримо меньше произведённой ими стоимости и ниже стоимости рабочей силы, но и в том, что они как потребители приобретают товары по взвинченным, монопольным ценам, значительно превышающим стоимость продукта. Как потребители рабочие уплачивают монополистическому капиталу дополнительную дань сверх прибавочной стоимости, которая извлекается непосредственно в сфере производства. Это находит своё отражение в повышении стоимости жизни и является одним из факторов падения реальной заработной платы.
Одновременно монополистический капитал оказывает непосредственное давление на заработную плату в силу того, что овладение целыми отраслями народного хозяйства даёт крупным монополиям дополнительное средство для снижения заработной платы. Рост постоянной армии безработных также снижает уровень заработной платы занятых рабочих. Стремясь обеспечить максимальную прибыль, монополисты ограничивают производство, с тем чтобы удержать высокие цены на свою продукцию.
Капиталистические монополии выколачивают максимальную прибыль также путём эксплуатации массы мелких товаропроизводителей — крестьян и ремесленников. Эти производители приобретают товары по высоким монопольным ценам, тогда как свои товары они реализуют в лучшем случае по ценам, соответствующим их стоимости; обычно они реализуют свою продукцию по ценам ниже их стоимости, поскольку рынок контролируется крупными промышленными или торговыми монополистическими объединениями. В результате монополистический капитал взимает дань с мелких товаропроизводителей. Это приводит к тому, что мелкий производитель всё больше подчиняется крупному капиталу и скатывается на грань разорения и нищеты.
Далее, капиталисты немонополизированных отраслей нередко уплачивают дань монополиям. В связи с тем, что максимальная прибыль монополистов значительно превышает среднюю прибыль, не вошедшие в монополии капиталисты зачастую должны довольствоваться прибылью ниже среднего уровня. Таким образом, монополии также получают часть прибавочной стоимости, созданной в отраслях производства, не охваченных монополиями.
Базой расширенного воспроизводства всё больше становится максимальная прибыль, получаемая крупными монополиями.
Важным источником максимальной прибыли монополистического капитала являются закабаление и систематическое ограбление народов других стран, особенно отсталых стран.
Это обеспечивается прежде всего путём экспорта капитала, захвата источников сырья и рынков в других странах. Капитал ищет новых мест приложения, где ему могут быть обеспечены большие прибыли.
В. И. Ленин в своей работе «Империализм, как высшая стадия капитализма» указал на экономическую неизбежность вывоза капитала в силу образования огромного «избытка» капитала в империалистических государствах. «Пока капитализм остается капитализмом, избыток капитала обращается не на повышение уровня жизни масс в данной стране, ибо это было бы понижением прибыли капиталистов, а на повышение прибыли путем вывоза капитала за границу, в отсталые страны»5. В экономически отсталых капиталистических странах при низком органическом составе капитала, дешевизне рабочей силы и низких ценах на землю и сырьё норма прибыли высока. В итоге обеспечивается норма прибыли, значительно превосходящая норму прибыли, которую монополистический капитал получает внутри своей страны. Монополистический капитал развивает в колониальных и полуколониальных странах только такие отрасли, которые не создают угрозы конкуренции монополиям метрополии, а именно предприятия по производству сырья и лёгкую промышленность. Это усиливает экономическую и политическую экспансию империализма.
В эпоху империализма важным средством обеспечения максимальной капиталистической прибыли являются, далее, войны и милитаризация народного хозяйства.
Войны, учит В. И. Ленин, являются неизбежным спутником империализма. Милитаризм и гонка вооружений являются неотъемлемой чертой монополистического капитала. Войны — это не только инструмент в борьбе за раздел мира между финансовыми олигархиями отдельных стран, войны — это прямой источник обогащения монополистов.
Милитаризация народного хозяйства происходит за счёт снижения уровня жизни широких масс населения, прежде всего в результате увеличения налогов, инфляции и повышения цен. Милитаризация народного хозяйства и война действуют наподобие огромного насоса, перекачивающего результат труда сотен миллионов людей в резервуар максимальных прибылей монополистов.
В условиях действия основного экономического закона империализма российские монополии использовали многочисленные формы ограбления и эксплуатации широких трудящихся масс города и деревни в интересах обеспечения максимальной капиталистической прибыли.
Об огромных размерах баснословной прибыли русских синдикатов в период империализма дают некоторое представление следующие данные:
Средняя прибыль (в % к основному капиталу), по официальным данным опубликованных балансов, в которых далеко не полностью отражена действительная прибыль, составила в 1911/12 г.: в химической промышленности — 32,9%, в обработке минеральных веществ —19,4, в горной — 13,8, в текстильной —13,5, в металлургической — 11,7%.
Ещё в большей степени возросла прибыль в период войны. Так, 8 металлургических предприятий получили в 1913 г. на акционерный капитал 13,5% прибыли, а в 1916 г.— 81%. Тульские меднопрокатные заводы дали в 1916 г. 250%, Кольчугинские заводы в 1915 г.— 140% чистой прибыли. Никольская мануфактура Саввы Морозова дала в 1915 г. 86% чистой прибыли на акционерный капитал.
Могущество промышленных монополий многократно усиливалось их позициями в банковом деле.
Финансовый капитал в России. Исключительно быстрый рост концентрации и монополизации русской промышленности сказался и на концентрации банков. За период с 1900 по 1914 гг. число акционерных банков коммерческого кредита в России выросло с 39 до 47, число их отделений — с 242 до 743, значительно возрос их основной капитал. Самыми крупными были петербургские банки (13 банков). На их долю приходилось в 1914 г. 72,2 % всех вкладов и текущих счетов и две трети основных капиталов.
По темпу роста основных капиталов, вкладов и текущих счетов банков Россия шла впереди даже таких стран высокой банковской концентрации, как Германия. Если в Германии акционерный и запасной капиталы важнейших коммерческих банков за 1900—1913 гг. выросли на 59%, а их вклады и кредиты — на 211 %, то в России эти темпы роста были значительно выше, составив соответственно 175 и 318%. Да и по средней величине основного и запасного капиталов на 1 банк в России приходилось в 1913 г. 15,3 млн. руб., в то время как в Германии 22,7 млн. марок.
Таким образом, высокому уровню концентрации промышленности в России соответствовал не менее высокий уровень концентрации банков.
Следующая таблица наглядно демонстрирует процесс концентрации банковского дела (1901—1912 гг.)6.
Как видно из приведённых данных, мелкие банки, составившие 76% к общему числу банков, располагали в 1901 г. 38% основного капитала и 41 % общей валюты баланса. На долю средних банков приходилось 50% основного капитала. Один-единственный крупный банк имел 12% основного капитала.
К 1913 г. положение существенно меняется. Господствующее место занимают крупные банки, с капиталом свыше 20 млн. руб. (Русско-Азиатский банк, Петербургский международный коммерческий банк, Русский для внешней торговли банк, Азово-Донской банк, Русский торгово-промышленный банк и др.). Их удельный вес в общем числе банков увеличивается с 2 до 16%, они сосредоточивают больше половины основного капитала, 60% баланса всех акционерных банков.
Роль и значение банкового капитала повышается в громадной степени благодаря объединениям, монополистическим соглашениям и союзам, которые неизбежно возникают между немногими крупными банками. Так, например, можно указать на слияние 3 банков: Московского международного торгового, Южнорусского промышленного и Орловского коммерческого — в один объединённый банк (1908 г.), а также слияние Русско-Китайского и Северного банков в Русско-Азиатский (1910 г.) и др.
В период империализма коренным образом изменяется роль банков. От скромной роли посредников в кредите банки переходят к новой роли — всесильных монополистов.
Процесс сращивания банковского и промышленного капитала можно видеть из следующих балансовых данных. За период 1901—1913 гг. общая сумма ценных бумаг, принадлежавших акционерным банкам коммерческого кредита, выросла с 105 млн. руб. до 276 млн. руб., увеличившись в 2,5 раза. Учётно-ссудные операции уступили первенство инвестициям. Оборот петербургских банков с ценными бумагами вырос более чем в 5 раз.
Эти данные, несомненно, преуменьшены в силу того, что капиталистические балансы банков скрывают обороте ценными бумагами, в значительной степени носящий спекулятивный характер. Новая роль банков проявилась и в том, что ссуды по специальным текущим счетам (онкольные счета) выросли в 5,5 раза.
В результате сращивания монополистического банковского и монополистического промышленного капитала возникает новая форма капитала — финансовый капитал, господство которого ярко характеризует империалистическую стадию развития капитализма.
Господство финансовой олигархии основывается не только и не столько на собственном капитале. В. И. Ленин всесторонне анализирует методы «хозяйничания» финансового капитала, показывая, как посредством системы «участий» монополии могут с незначительным собственным капиталом контролировать громадные чужие капиталы. Для этого достаточно иметь 40 % акций, а то и меньше.
Скупая контрольный пакет акций, магнаты капитала господствуют не только в этих предприятиях, но и во всех предприятиях, подчинённых последним; появляются общества дочерние, внучатные и т. д. Через эту систему участий финансовая олигархия сосредоточивает в своих руках власть над хозяйством страны.
Финансовый капитал получает огромные прибыли от учредительства новых акционерных компаний, дополнительных выпусков акций, «санирования» предприятий, от реализации государственных займов. Так, в 1916 г. акционерное общество «Богатырь» выпустило 75 тыс. акций по 100 руб. каждая, а выпускная цена была назначена в 180 руб. Московский промышленный банк выпустил 40 тыс. акций в 250 руб. нарицательной цены, установив выпускную цену — 450 руб. за акцию. «Дань» в миллионы рублей! Характерно, что Азовско-Донской банк за 5 месяцев 1913 г. получил курсовую разницу в сумме 2,6 млн. руб.
Высокие прибыли объясняются тем, что банк, финансируя эти предприятия, был в курсе всех перспектив получения дивидендов и поэтому смог во-время скупать и продавать акции и обеспечить себе максимальные прибыли.
Одним из выражений господства финансового капитала является личная уния, посредством которой немногие монополисты стремились подчинить себе экономику и политику России.
Личная уния на основе слияния банков с промышленностью в России может быть показана, в частности, на примере Э. Нобеля, являвшегося председателем правления «Товарищества нефтяного производства» и одновременно членом совета Волжско-Камского банка, членом учётно-ссудного комитета Петербургской конторы Госбанка; на примере Н. Прохорова, который был директором Прохоровской трёхгорной мануфактуры и Ярцевской мануфактуры, членом учётного комитета Государственного банка и членом совета Купеческого торгового и Русско Азиатского банков. Имеется много других аналогичных фактов.
Личная уния банковских и промышленных воротил дополняется их тесной связью с государством. Связь финансовой олигархии с царской бюрократией открывала широкий простор для всякого рода мошеннических проделок, спекуляции, подкупа, позволяла получать баснословные прибыли от военных поставок и т. п.
В. И. Ленин в статье «Капитализм и «парламент»» пишет: «Капиталисты и в Думе, как и в Гос. совете имеют изрядное число своих представителей, да притом и помещик, ведь, в наши дни без капитала ничто. И капиталисты и помещики имеют в лице Думы готовый аппарат для проведения законов о «премиях» (себе самим), о таможенной охране (т. е. другой форме премий себе самим), о концессиях (третья форма премий себе самим) и так далее без конца»7.
Небольшая горстка эксплуататоров сосредоточивала в своих руках львиную долю национального дохода. Об этом ярко свидетельствует таблица распределения облагаемого дохода по отдельным группам, получающим различные доходы:
Следовательно, финансовая олигархия, представленная всего лишь 0,7% облагаемых лиц, даже по официальным, явно преуменьшенным данным, получала 26,2% доходов. 1 384 лица получали доход от торгово-промышленных предприятий, 702 — от земли, 360 — от городского недвижимого имущества, 331 — от денежных капиталов и т. д. Небольшая верхушка финансовой и торгово-промышленной буржуазии и крупнейшие помещики-крепостники присваивали значительную долю национального дохода, беспощадно эксплуатируя трудящиеся массы России.
Вывоз капитала. Своеобразие империализма в России, вступившей позже других стран на путь капиталистического развития, заключалось в том, что в ней «избытка» капитала не было, вывоз капитала не стал типичным для русского империализма. Россия была страной, ввозящей капитал. Это своеобразие, однако, не исключало вывоза капитала вообще, как формы экономического и политического влияния в слабо развитых странах.
Русский финансовый капитал также стремился перешагнуть национальную границу, прежде всего в направлении стран Дальнего и Ближнего Востока. По некоторым подсчётам, русские капиталы за границей составили сумму в 150 млн. руб.
Вывоз капитала становится средством поощрения вывоза товаров за границу. В экспорте промышленных товаров России видное место занимал вывоз железа и металлических изделий в Китай, Персию, Турцию, вывоз хлопчатобумажных тканей в Персию и Китай. По текстилю Россия вытеснила из Персии Англию и вела ожесточённую борьбу с Германией за турецкий рынок. Торговля России на Ближнем и Дальнем Востоке неуклонно возрастала и к 1912 г. составила 10,5 % всего внешнеторгового оборота.
Характер вывоза товаров в эпоху господства монополий резко меняется. Конкуренция стала более жестокой. Борьба разгорается на основе демпинговых цен. Повышение монопольных цен внутри страны, использование бросовых цен в конкурентной борьбе на внешних рынках — вот что характерно для империализма. В Англии, например, русским сахаром кормили свиней, в то время как в России он был почти недоступен для трудящихся. Керосин в 1903 г. в Москве стоил 1 р. 15 к., в Лондоне — 83 коп. за пуд. Низкими ценами русские монополисты добивались включения их в экономический раздел мира между союзами монополистов.
Борьба за экономический и территориальный раздел мира и участие в нём России. Участие русского монополистического капитала в союзах монополистов, в экономическом разделе мира между ними несомненно. И если борьба за мировой рынок не давала русским монополиям желаемого результата, то это свидетельствует лишь о слабости их позиций, но отнюдь не об отсутствии устремлений к дележу.
Русские нефтяные тресты были тесно связаны с мировыми трестами США и Англии и активно участвовали в разделе мирового рынка нефти. Большой интерес представляет борьба синдиката «Продамет» за участие в международном рельсовом картеле. Чтобы быть принятым в число участников картеля, синдикат «Продамет» вступил в конкурентную борьбу, продавая рельсы по баснословно низким, бросовым ценам. В результате русские рельсы нашли рынок сбыта не только в Италии, Китае и Трансваале, но и в Румынии, Дании, Болгарии, Южной Америке, Мексике, Японии. Рельсы «Продамета» появились даже в Англии и в её колониях. Западноевропейские стальные монополисты вынуждены были снижать цены и в конце концов допустить Россию в картель. Было заключено соглашение с крупными заводами «Продамета».
В целом русские монополисты в международных соглашениях, в экономическом разделе мира между союзами монополистов не играли сколько-нибудь значительной роли. Однако слабость позиций в международной борьбе за экономический раздел мира не лишала русских монополистов возможности получать максимальные прибыли.
Опираясь на военную силу царизма, магнаты финансового капитала обеспечивали себе «особые удобства» грабежа народов окраин России, а также народов некоторых стран Востока. Внешняя политика царизма обнаружила свой империалистический характер. «В России, — писал Ленин, — капиталистический империализм новейшего типа вполне показал себя в политике царизма по отношению к Персии, Манчжурии, Монголии...»8.
В январе 1904 г. началась русско-японская война. Она была. выгодна для крупной буржуазии России, так как давала возможность наживать бешеные прибыли на военных поставках, и велась в целях захвата новых рынков. В этой войне были также заинтересованы наиболее реакционные слои помещиков. Царское правительство, отражавшее интересы буржуазии и помещиков, рассчитывало, что война поможет ему укрепить своё политическое положение и остановить революцию. Война дорого обошлась народам России. Только одни государственные расходы на войну составили сумму в 2 347,1 млн. руб. С учётом уплаты процентов по военным займам — 3 943,5 млн. руб.— военные убытки определяются в сумме свыше 6 млрд. руб., не считая материальных ценностей, перешедших Японии вместе с территорией, и др.
После поражения на Дальнем Востоке царизм переносит центр тяжести борьбы за своё господство на Ближний Восток.
Империалистическая война 1914 г., проводившаяся в интересах буржуазии, потребовала ещё большего напряжения. Царизм готовился к этой войне, затрачивая огромные средства. Непрерывно росли ассигнования по бюджету на военные нужды.
Как видно из приведённых данных, только прямые военные расходы по обыкновенному бюджету превысили d 1914 г. 1/4 объёма бюджета. Кроме того, крупные ассигнования на военные цели выделялись по чрезвычайному бюджету. Пагубные последствия милитаристской политики русского царизма усиливали и без того тяжёлое положение широких народных масс.
Неравномерность развития капитализма, принявшая в эпоху империализма скачкообразный, резко выраженный конфликтный характер, привела к крупнейшим изменениям в соотношении сил между великими империалистическими державами, к развязыванию первой мировой империалистической воины 1914—1918 гг. за новый передел мира.
Русская буржуазия рассчитывала, начав войну, завоевать новые рынки, нажиться-на военных заказах и поставках и одновременно подавить революционное движение в условиях военной обстановки. Однако эти устремления русской и мировой буржуазии были опрокинуты историей.
ОСОБЕННОСТИ МОНОПОЛИСТИЧЕСКОЙ СТАДИИ РАЗВИТИЯ КАПИТАЛИЗМА В РОССИИ
Процесс возникновения и развития империализма в России характеризуется прежде всего тем, что в области промышленности произошли существенные изменения. Концентрация промышленности значительно усилилась. Стали возникать капиталистические монополии. После революции 1905 г. число трестов и синдикатов ещё больше увеличилось. Возросло также количество крупных банков, и резко повысилась их роль в промышленности. Увеличивался приток иностранных капиталов. Капитализм в России всё больше становился монополистическим, империалистическим.
Кризис 1900—1903 гг. был переломным моментом, ускорившим появление монополий в России. В период подъёма 1910—1913 гг. монополистический капитализм уже играл в экономике России ведущую роль.
Годы империалистической войны в величайшей степени ускорили дальнейшее развитие всех основных свойств империализма (концентрация производства, сращивание промышленного и банковского капиталов и др.), вплотную подведя Россию к образованию государственно-монополистических объединений, как и в других странах.
«Об империализме говорят все, — писал Ленин. — Но империализм есть не что иное, как монополистический капитализм.
Что в России тоже капитализм стал монополистическим, об этом «Продуголь», «Продамет», сахарный синдикат и пр. свидетельствуют достаточно наглядно. Тот же сахарный синдикат показывает нам воочию перерастание монополистического капитализма в государственно-монополистический капитализм»9.
Подчёркивая сходство основных черт русского империализма и империализма в других странах, необходимо указать и на его своеобразие. Анализ экономики и политики России обнаруживает ряд таких особенностей русского империализма.
В трудах Ленина и Сталина особенно подчёркивается военно-феодальный характер империализма в России; царская Россия была величайшим резервом западного империализма, его сторожевым псом и вернейшим союзником. Россия этого времени была очагом всякого рода гнёта, взятого в его наиболее бесчеловечной и варварской форме.
Выяснение особенностей российского империализма объясняет процесс исторического развития России, неизбежность превращения её в слабое звено цепи империализма и создания объективных предпосылок для победы социалистической революции.
Экономика России представляла исключительно противоречивое переплетение старых, феодально-крепостнических и новейших, капиталистических — империалистических форм хозяйства и общественных отношений. Экономическое господство монополистического капитала, с одной стороны, политическое господство класса помещиков-крепостников — с другой; промышленные синдикаты высшего типа наряду с сохранением крепостнических пережитков в сельском хозяйстве; крупные и крупнейшие банки и кулак-ростовщик в деревне — таково своеобразное соединение противоречий русской действительности.
Сосредоточение власти и земли в руках помещиков являлось величайшим тормозом развития капитализма и в земледелии и в промышленности, оно обусловило наличие глубочайшего противоречия между крайне отсталым земледелием и развитым промышленным и финансовым капитализмом.
Крепостнические пережитки были главной причиной экономической отсталости России и аграрного характера её экономики. Отсталая сельскохозяйственная техника, низкие урожаи характерные черты сельского хозяйства дореволюционной России.
В 1912 г. Россия стояла по производству каменного угля на шестом месте, чугуна, железа и стали — на пятом месте в мире, несмотря на то, что она располагала огромными запасами естественных богатств — руды, угля, нефти. Тяжёлая промышленность России в целом занимала лишь пятое место в мире.
Отсталость страны, усиливаемая феодально-крепостническими пережитками и царизмом, стояла в глубоком противоречии с интересами развивавшегося капитализма. Революция 1905 г. показала царизму необходимость изменения старых земельных отношений. Начата была столыпинская реформа, целью которой было создание кулацкой опоры самодержавия в деревне, создание «крепких мужичков», которые должны были и расширить базу капитализма в стране.
Реформа, по выражению Ленина, была проведена варварски, по-азиатски, она была обречена на провал. Аграрный вопрос остался нерешённым.
За революцией 1905 г., надломившей, но не уничтожившей самодержавие, поднималась новая волна революции. Вторая буржуазно-демократическая революция в России назревала в обстановке уже сложившегося империализма в России. Она назревала в условиях усиления и углубления антагонистических противоречий империализма, в отличие от буржуазных революций на Западе, происходивших в годы подъёма промышленного капитализма. Эта особенность русской буржуазно-демократической революции наложила свой отпечаток на весь ход и исход революционного движения. Такова первая черта своеобразия империализма в России.
Второй важнейшей особенностью русского империализма являлась его зависимость от западных империалистических стран в силу экономической и политической отсталости России. Превращение русского капитализма в империализм происходило под знаком самого широкого участия иностранного капитала.
На долю французского капитала приходилось 33% вложений иностранного капитала, на долю английского — 23, бельгийского — 20, германского— 14 %.
Зависимость русского империализма от западноевропейского выражалась прежде всего в том, что такие важнейшие отрасли народного хозяйства, как угольная, нефтяная, металлургическая и электротехническая промышленность, находились в руках заграничного капитала. Эта зависимость выражалась также в кабальных заграничных займах, по которым приходилось уплачивать ежегодно многие сотни миллионов рублей за счёт зверской эксплуатации трудящихся. Она выражалась в тайных договорах с «союзниками», по которым русский царизм обязывался быть поставщиком «пушечного мяса» для союзных империалистических держав.
К 1916—1917 гг., накануне революции, иностранный капитал устремлялся главным образом в горнозаводскую и металлообрабатывающую промышленность, в которую было вложено свыше половины всего иностранного капитала.
На долю иностранного капитала в чёрной металлургии приходилось почти 3/4 всего акционерного капитала. Французско-бельгийскому капиталу принадлежали все крупнейшие предприятия чёрной металлургии юга России. Он являлся подлинным хозяином металлургического синдиката «Продамет», производившего основную массу металла в стране.
В цветной металлургии (медь) иностранный капитал имел около 4/5 всех инвестиций, из которых основная масса принадлежала английскому капиталу. Это были Кавказское меднопромышленное общество, акционерное общество Спасских медных руд, общество Кыштымских заводов, акционерное общество Сысертского горного округа и др., дававшие свыше половины всей выплавки меди. В золотодобывающей промышленности на долю иностранного капитала приходилось свыше половины всего акционерного капитала, причём 40% вложений были английскими.
В каменноугольной промышленности также преобладал иностранный капитал, который охватывал почти 2/3 всей выработки угля в Донбассе и 4/5 в Домбровском районе. Здесь французскому капиталу принадлежало 2/3 иностранных инвестиций и 2/5 всех инвестиций. Вместе с бельгийским капиталом эта доля достигала соответственно 4/5 и 1/2. Подлинным хозяином «Продугля» был французский капитал. Даже правление этого синдиката находилось в Париже.
В нефтяной промышленности иностранному капиталу принадлежала половина всего акционерного капитала и добычи нефти. При этом на долю английского капитала приходилось 2/3 всех заграничных вложений и около 1/3 всего капитала, на долю французского — соответственно 1/4 и 1/8.
В металлообрабатывающей и машиностроительной промышленности иностранный капитал достигал 60 % акционерного капитала. И в этой области на первом месте был французский капитал, на втором — германский, затем американский, бельгийский, английский и др.
Французский капитал преобладал в военной промышленности и производстве подвижного состава для транспорта — в паровозостроении, вагоностроении (синдикат «Продвагон»), в судостроении, в общем машиностроении. Германский капитал обосновался главным образом в электротехнической промышленности.
В химической промышленности на долю иностранного капитала приходилось около половины всего акционерного капитала, главным образом французского (резиновая промышленность) и германского (основная химия). Даже и в текстильной промышленности, которая была наиболее развита, иностранный капитал составлял почти 1/4 вложений.
В целом в экономике России — в промышленности, банках, торговле и др.— на долю иностранного капитала приходилось около 40%. Следует подчеркнуть, что зависимость российской экономики от иностранного капитала многократно усиливалась благодаря его крупным вложениям в русские банки (44 % акционерного капитала банков коммерческого кредита). Через банки иностранный капитал оказывал своё влияние на всё народное хозяйство России.
Иностранный финансовый капитал «зарабатывал» миллиарды на русских займах. За 1908—1912 гг. за границей было реализовано около 30% облигаций государственных займов и акций железнодорожных и промышленных предприятий.
Иностранный капитал закабалял Россию и путём займов царскому правительству. Внешние займы России на 1 января 1912 г. составили более 2,7 млрд. руб., или свыше 30% общей суммы государственного долга. Накануне войны общая задолженность России оценивалась в сумме 8,8 млрд. руб.
Получая миллиардные прибыли, иностранные капиталисты действовали совместно с русскими. Об общности их интересов В. И. Ленин писал: «Американские, английские, немецкие капиталисты собирают прибыль при помощи русских капиталистов, которым перепадает очень хорошая доля»10.
Российские помещики и капиталисты, а также иностранный капитал стремились извлечь максимум прибыли, применяя и комбинируя различные формы эксплуатации, как современные капиталистические, так и чисто феодальные. На одном полюсе росло богатство, а на другом — бесправие и прогрессирующее обнищание трудящихся.
Если рассмотреть даже официальные отчёты, в которых отражены явно преуменьшенные доходы различных предприятий и компаний, то обнаруживается подлинная картина действия основного экономического закона монополистического капитализма в России.
Общество «Мазут», где хозяйничал иностранный капитал, в 1909—1911 гг. на основной акционерный капитал в 6 млн. руб. получило около 30% «видимой» прибыли в год, а товарищество «Нобель» в те же годы на основной капитал в 15 млн. руб.— около 40%11.
Бакинское нефтяное общество, где также широко был представлен иностранный капитал, в 1911 г. выплатило дивидендов 22,5%, в 1912 г.—45, в 1913 г.—50%.
Итак, накануне первой мировой войны важнейшие отрасли промышленности России находились в руках иностранного капитала, главным образом французского, английского, бельгийского, а также американского. Значительная часть прибылей русской промышленности доставалась англо-французским банкам. Если принять во внимание и миллиардные займы, полученные русским царизмом во Франции и Англии, то становится очевидной глубокая экономическая и политическая зависимость России от империалистических стран Запада.
Своеобразие русского империализма заключалось, следовательно, в том, что Россия находилась в зависимости от иностранного капитала и в то же время являлась наряду с Англией и Германией одной из сильнейших империалистических держав, со своими собственными империалистическими интересами, хищническими замыслами и устремлениями. Интересы русского монополистического капитала переплетались теснейшим образом с интересами финансовых магнатов других империалистических стран, что, разумеется, не исключало противоречия между ними.
Россия не была изолированной от мирового империализма страной. Она была звеном мировой империалистической цепи. Этим, в частности, объясняется и тот факт, что международный империализм помог царизму задушить революцию 1905 г. Международный финансовый капитал и в дальнейшем не был безразличен к судьбам России, он активно помогал реакции в её борьбе с революцией.
Характеризуя это своеобразие русского империализма, И. В. Сталин указывал, что царская Россия была величайшим резервом западного империализма не только потому, что она обеспечивала свободный доступ заграничному капиталу, державшему в руках решающие отрасли народного хозяйства, но и потому, что она поставляла империалистам миллионы солдат для обеспечения бешеных прибылей капиталистов.
Революция против царизма, следовательно, неизбежно должна была перерасти в революцию против империализма, в революцию пролетарскую.
Своеобразие развития империализма в России — сочетание господства финансового капитала и чудовищного деспотизма самодержавия — многократно усиливало гнёт и насилие над трудящимися, в первую очередь над рабочим классом.
Крупное концентрированное производство открывало монополиям небывало широкие возможности для усиления эксплуатации рабочих путём удлинения рабочего дня и повышения интенсификации труда. Синдикаты, монополизируя производство средств потребления, грабили рабочих и как потребителей, систематически повышая цены на предметы первой необходимости.
В борьбе с рабочим классом монополистический капитал противопоставляет ему всю силу своего экономического могущества, силу своих монополистических объединений. Так, конвенция фабрикантов от 15 марта 1905 г., родившаяся в недрах предпринимательской организации в Петербурге, предусматривала недопущение сокращения рабочего дня или установления минимума заработной платы, а также недопущение какого-либо участия рабочих в определении условий труда.
Если в условиях домонополистического капитализма рабочие в борьбе за улучшение своего положения имели дело с отдельными предпринимателями, то в эпоху господства монополий они наталкивались на взаимную поддержку и реакцию со стороны объединённых капиталистов. Переход к империализму означал для рабочего класса новую ступень абсолютного и относительного обнищания, ухудшения условий жизни. Приведём некоторые показатели жизненного уровня рабочего класса в России.
Заработная плата рабочих была исключительно низкой. Рабочий день даже по фабричному законодательству (1897 г.) был установлен в 11,5 часа, а в действительности достигал 12 и более часов. Норма эксплуатации русских рабочих, по подсчётам В. И. Ленина на основании официальных данных, составляла в 1908 г. более 100%. Исключительно тяжёлые материальные условия жизни рабочих усугублялись их политическим бесправием в условиях неограниченного полицейского террора и произвола со стороны царизма.
Переход к империализму означал усиление гнёта и насилия также и в отношении многомиллионных масс трудового крестьянства. Столыпинская реформа ещё более разорила бедняцкие и середняцкие массы деревни. Массовый голод крестьян в неурожайные годы (30 млн. голодающих в 1911 г.) является ярким выражением тяжёлого положения деревни, которую грабили монополисты, устанавливая высокие монопольные цены на потребляемые деревней товары.
Гнёт и насилие со стороны царизма, помещиков, монополистов с особой силой испытывали нерусские народы, населявшие царскую империю.
Гнёт империализма обострял все классовые противоречия в России до крайней степени, ускорял и усиливал размах революционной борьбы рабочего класса, крестьянского и национально-освободительного движения в стране.
Характеризуя империализм как особую, высшую и последнюю стадию капитализма, Ленин подчёркивал, что империализм — это монополистический, паразитический, загнивающий и умирающий капитализм.
Русским синдикатам были органически присущи черты загнивания, свойственные монополии вообще: торможение технического прогресса, недогрузка производственного аппарата, безработица и др. Так, например, производственная мощность металлургических заводов в 1904—1909 гг. определялась.в 308 млн. пудов чугуна в год, фактически же производилось 171 млн., или 56%; производственная мощность 13 угольных предприятий была использована в 1913 г. лишь на 74%.
Расширение внутреннего рынка России тормозилось феодально-крепостнической эксплуатацией деревни. Проблема рынка стала ещё более острой вследствие политики высоких монопольных цен на средства производства и предметы потребления.
Паразитизм и загнивание капитализма, однако, не исключали его роста. В целом капитализм в России за период империализма вырос в значительных размерах, в особенности в годы подъёма (1910—1913), но только этот рост был крайне неравномерным, как неравномерно шло и загнивание капитализма. Например, с 1900 по 1913 г. добыча угля выросла более чем вдвое, выплавка чугуна, потребление хлопка увеличились более чем наполовину, выросла железнодорожная сеть. В то же время в 1913 г. добыча нефти так и не достигла уровня 1900 г.
Монополистический капитализм в России, как и в других странах, за счёт части максимальных прибылей осуществлял подкуп верхушки рабочего класса (рабочей аристократии). Рабочая аристократия наряду с мелкобуржуазными элементами составляла ядро меньшевистской партии. Она представляла буржуазную агентуру внутри рабочего движения. Особенность России заключалась в том, что рабочая аристократия здесь была слабее, чем в других империалистических странах; это непосредственно обусловливалось специфическими особенностями русского империализма.
Крайнее обострение в эпоху империализма основного противоречия капитализма — между общественным характером производства и частнокапиталистической формой присвоения — выражало неизбежность крушения империализма.
Первая мировая война ещё более обнажила противоречия империализма, обрекая народ на неслыханные бедствия и страдания.
«Война,— писал В. И. Ленин,— создала такой необъятный кризис, так напрягла материальные и моральные силы народа, нанесла такие удары всей современной общественной организации, что человечество оказалось перед выбором: или погибнуть или вручить свою судьбу самому революционному классу для быстрейшего и радикальнейшего перехода к более высокому способу производства»12.
В дореволюционной России, стране зависимой и экономически отсталой по сравнению с более развитыми капиталистическими странами, имелись все необходимые предпосылки для совершения пролетарской революции и построения нового, социалистического общества.
Быстрое развитие производительных сил и возникновение монополистического капитала в России привели к крупнейшим изменениям и в соотношении классовых сил; эти изменения дали возможность пролетариату установить прочный союз с крестьянством и совершить победоносную социалистическую революцию.
В «Кратком курсе истории ВКП(б)» говорится, что Октябрьская революция имела перед собой такого сравнительно слабого, плохо организованного, политически малоопытного врага, как русская буржуазия. Не окрепшая ещё экономически и целиком зависевшая от правительственных заказов, русская буржуазия не имела ни политической самостоятельности, ни достаточной инициативы, необходимых для того, чтобы найти выход из положения. У неё не было ни опыта политических комбинаций и политического надувательства в большом масштабе, каким обладает, например, французская буржуазия, ни школы мошеннических компромиссов большого размаха, которую имеет, например, английская буржуазия.
Блоку помещиков-крепостников и верхушки торгово-промышленной буржуазии противостоял крепнущий блок рабочего класса и трудового крестьянства во главе с рабочим классом.
Рост промышленности в России означал и рост промышленного пролетариата. Численность рабочих на предприятиях тяжёлой и лёгкой промышленности выросла с 1 069 тыс. в 1890 г. до 2 357 тыс. человек в 1913 г., т. е. увеличилась в 2,2 раза. Общая численность промышленного пролетариата в России накануне мировой войны достигла 4 млн. человек.
Высокая концентрация промышленности в России означала высокую концентрацию пролетариата, который отличался в силу этого большой сплочённостью и организованностью.
В условиях крайней гнилости царизма, варварских и хищнических форм эксплуатации, в условиях двойного гнёта капитала — отечественного и иностранного — происходил рост классовой сознательности российского пролетариата. Об этом, в частности, свидетельствуют данные о количестве участников стачек, которое в 1905 г. составило около трёх млн. человек. Наиболее организованный и сплочённый характер носили стачки рабочих на крупных предприятиях.
Стачки рабочих мощным потоком вливались в русло политического движения. Рабочий класс стал вождём революционной борьбы против царизма, против империализма.
Отсталая экономически страна стала передовой в революционной борьбе. Россия являлась слабым звеном в цепи империализма, потому что она была узловым пунктом всех противоречий империализма в их наиболее острой и обнажённой форме.
Центр революционного движения переместился с Запада на Восток. Россия стала родиной ленинизма — марксизма эпохи империализма и пролетарских революций.
Возглавляемый Коммунистической партией, российский пролетариат в союзе с крестьянством впервые в истории с успехом использовал ослабление цепи мирового капитализма в его наиболее слабом звене, сверг царизм и обеспечил сначала победу буржуазно-демократической революции, а затем, опираясь на прочный союз с трудовым крестьянством, совершил социалистическую революцию. Крайне тяжёлое экономическое положение трудового крестьянства и возраставшая капиталистическая эксплуатация рабочего класса служили основой этого союза.
Во главе российского рабочего класса стояла испытанная в политических боях партия большевиков, которая умело соединила в один общий революционный поток такие различные революционные движения, как общедемократическая борьба за мир, крестьянско-демократическое движение за захват помещичьих земель, национально-освободительное движение угнетенных народов нашей страны и социалистическое движение пролетариата за свержение буржуазии и установление диктатуры пролетариата.
Партия большевиков сплотила воедино все революционные силы России и двинула их во главе с пролетариатом в бой против царизма, против империализма. Великая победа российского пролетариата в октябре 1917 г. явилась торжеством ленинской теории социалистической революции.
1 В. И. Ленин, Соч., т. 19, стр. 261.
2 И. В. Сталин, Экономические проблемы социализма в СССР, Госполптиздат, 1952, стр. 38.
3 К. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные произведения, т. I, стр. 74.
4 В. И. Ленин, Соч., т. 22, стр. 202—263.
5 В. И. Ленин, Соч., т. 22, стр. 229.
6 Подсчитано по материалам «Ежегодника Министерства финансов» за 1901 и 1913 гг.
7 В. И. Ленин, Соч., т. 18, стр. 113.
8 В. И. Ленин, Соч., т. 21, стр. 277.
9 В. И. Ленин, Соч., т. 25, стр. 331.
10 В. И. Ленин, Соч., т. 18, стр. 113.
11 Ежегодник «Баку и его район», 1914 г., приложение, стр. 69, 93.
12 В. И. Ленин, Соч., т. 25. стр. 337.
<< Назад Вперёд>>
