Наступил 1900 год.
Восстание китайских «боксеров» застигло русский империализм в Маньчжурии на полном ходу колоссальных предпринятых им там строительных работ.
За два с небольшим года железнодорожные работы, начатые в 1898 г. одновременно с пяти пунктов (от Харбина на юг, восток и запад, и к Харбину — от Порт-Артура и Никольск-Уссурийска), охватили до 1300 верст, не считая станционных и временных обходных путей. На реке Сунгари начаты были работы по приведению ее в судоходное состояние для подвоза строительных материалов к Харбинской пристани, обращавшейся теперь из небольшой деревушки в крупный городской центр. На море заведено строительным управлением дороги свое пароходство из 13 больших пароходов и приступлено к капитальным сооружениям в портах Владивостока, Нючжуана (в Печилийском заливе) и Дальнего, используемых в первую очередь как складочно-приемочные пункты строительных материалов и громоздкого железнодорожного инвентаря. У Даляньваньской бухты на Ляодунском полуострове закончены работы по отчуждению ок. 30 кв. верст земель для нового города Дальнего с правами порто-франко, задуманного с целью стянуть к нему всю торговлю Маньчжурии и роскошно обстраиваемого на показ всему миру. Заселение полосы отчуждения на КВжд не только русскими (служащими и охранной стражей, до 6 тысяч человек), но и частью местными, частью даже пришлыми уже из собственно Китая китайцами (до 60 тыс. человек) продвинулось настолько, что потребовало введения особых административно-судебных органов (Цзяо-шэ-цзюй), регулировавших взаимоотношения новых пришельцев и местного населения на территории дороги и содержимых на счет Общества КВжд. В Харбине, Гирине, Мукдене, Порт-Артуре, Нючжуане раскинулись отделения Русско-Китайского банка, вовлекавшие в свой оборот верхушки местной китайской буржуазии и внедрявшиеся в развитие местных рынков, с тем чтобы впоследствии слить их в один. Приступлено к разработке Яньтайских и Вафандянских угольных копей для нужд дороги и к проведению от них подъездных веток к главной южноманьчжурской линии. Можно сказать, громадный район зашевелился новой жизнью, бесповоротно, казалось, увеличивавшей с каждым днем шансы русского империализма в дальнейших судьбах Маньчжурии.110
Фактически бесконтрольно ворочая огромными суммами, которые щедрой рукой гнало туда из Петербурга царское министерство финансов, агенты этого ведомства, большие и малые, на зависть всем путейским строителям внутренней России, наживаясь и хватая взятки, торгуя и обзаводясь всем, чем можно, проматывая и сберегая, воспроизводили давно знакомый (по своим историческим предшественникам — щедринским «ташкентцам») тип «маньчжурца», на этот раз только не без либерально-буржуазного налета. Имея в виду этот русский Клондайк, поговаривали уже и о «Желтороссии». Там не спрашивали ни о национальности, ни о происхождении, ни даже о политическом прошлом, и пока «русские идеи» и «русский дух» не портили стиля и имели в будущем шанс в одной только точке — под эгидою военного ведомства в Порт-Артуре. Российская феодальная реакция искала побед пока что на фронтах внутренних и особенно заметно шло русификаторство на Кавказе, где с 1897 г. делал на этом свою карьеру кн. Гр. Голицын, и в Финляндии, где с 1898 г. ген. Бобриков проводил уничтожение финляндской буржуазной конституции всей силой унтер-офицерских полицейских приемов, ими и стяжавший себе смертельную пулю в 1904 г.
Но за эти годы все же обозначились в Маньчжурии на горизонте «мирного» империализма и тучки.
110 Китайская восточная ж. д. Исторический очерк, сост. канцелярией правления Общества КВжд, т. I, стр. 72, 73, 75, 58, 163, 299, 59–63, 131–134, 297, 43–45, 67. — Известия министерства ин. дел. 1916 г., кн. III и IV, стр. 21 сл. и 26 сл. — К началу 1901 г. общий расход по Ляодунскому полуострову исчислялся более, чем в 20 млн руб. (письмо Витте к Ламсдорфу от 23 июля 1901 г. в д. № 75. ч. 4, Канцелярии министра финансов).
<< Назад
Вперёд>>
