Введение
Россия также шла по этому пути. Однако его отличала весьма существенная специфика. Прежде всего она не принадлежала к числу стран-«пионеров» модернизации. Если на Западе последняя прокладывала себе путь как результат внутреннего развития, то российское общество было вынуждено модернизироваться под влиянием внешних вызовов. Такая модель развития являлась своеобразным ответом на геополитические угрозы. По существу, она носила догоняющий характер и предполагала активное заимствование у «продвинутых» стран новых технологий, культурных ценностей, форм социальной организации. Но в силу исключительных масштабов территории, региональных различий в условиях хозяйствования, полиэтничности и поликонфессиональности населения, сохранившего «исторические коды» разных цивилизаций и культур, заимствованные новации трудно приживались. Их приходилось навязывать силой. И эту задачу решало государство, наиболее активная и сильная структура российского общества. В своей модернизационной политике оно в значительной мере опиралось на внеэкономическое принуждение. А это предопределяло прогрессирующую централизацию и бюрократизацию управления социально-экономическими процессами1.
Доминирующая роль государства в определении содержания и темпов осуществления модернизационных преобразований особенно проявилась в советский период российской истории. В рамках действовавшей тогда политико-экономической системы только его структуры могли влиять на динамику общественного развития. И от того, насколько они правильно понимали стратегические интересы российской государственности и эффективно действовали, зависело очень много. Это необходимо учитывать при исторической реконструкции процесса российской модернизации. Иначе причины и последствия ее «побед и поражений» так и останутся «тайной за семью печатями».
Сказанное сыграло решающую роль при определении замысла настоящей книги. В центре ее внимания - советская научно-техническая политика на этапе позднеиндустриальной модернизации. Хронологически исследование ограничено двадцатилетним периодом: от окончания Второй мировой войны до середины 1960-х гг. Такие временные рамки выбраны, конечно, не случайно. В результате «сталинской» индустриализации к началу 1940-х гг. произошли принципиальные изменения в экономике страны. Господствующие позиции в ней заняло производство индустриального типа. Заметно сократилось отставание от передовых в технико-технологическом отношении государств. Иначе говоря, была создана стартовая площадка для новой фазы модернизации. А главной предпосылкой решения этой задачи становилось создание эффективной инновационной системы, способной обеспечить постоянное совершенствование производства на базе новейших достижений науки и техники.
С аналогичной проблемой столкнулись и наиболее «продвинутые» страны. Но их опыт социальной организации науки и производства был мало полезен. Принципиальные отличия в общественном строе не позволяли его использовать в сколько-нибудь заметном объеме. Нужно было искать свои пути, адекватные действовавшей в стране политико-экономической системе. Этот поиск растянулся до середины 1960-х гг. Его результатом стало создание национальной инновационной системы, которая в основном и главном сохранялась вплоть до распада Советского Союза. Благодаря ей стране удалось создать технико-технологические основы позднеиндустриального производства, заметно «подтянуться» в экономическом отношении к уровню наиболее развитых государств. Казалось, еще немного и она опередит их. Однако эти ожидания не оправдались. По мере «втягивания» в позднеиндустриальную фазу развития инновационные механизмы все чаще «пробуксовывали». А снижение их эффективности вело к утрате советской экономикой былого динамизма и конкурентоспособности в глобальном масштабе.
На взгляд автора, весомую долю ответственности за нарастание невосприимчивости производства к нововведениям несла научно-техническая политика. Но она была производной от избранной модели модернизации. Этим определялись ее сильные и слабые стороны, успехи и неудачи. Вот почему научно-техническая политика рассматривается не сама по себе, а в контексте модернизационной стратегии. Эта стратегия смогла вывести страну в число главных лидеров мирового научно-технического прогресса. Но такое положение оказалось весьма непрочным. Более того, уже в рассматриваемый период по ряду направлений наметилась сдача завоеванных позиций. И поиск ответа на вопрос, почему так произошло, является главной темой данной книги.
В своих размышлениях автор опирался на обширную историографию отечественной научно-технической политики. В их числе, естественно, работы советского периода. Если судить по специальному обзору, изданному накануне распада Советского Союза, то она насчитывает сотни наименований2. Многие из этих работ до сих пор не утратили научной ценности. Однако, по большому счету, их отличает одна общая черта. Они были нацелены не столько на объективную реконструкцию исторического процесса, сколько на выполнение социального заказа по обоснованию преимуществ «социалистического выбора». Еще одной чертой советской историографии являлось относительно небольшое количество конкретно-исторических исследований. Особенно «не повезло» первому послевоенному десятилетию. По существу, научно-техническая политика того времени так и осталась «белым пятном».
Открывшиеся в последние полтора десятилетия возможности принципиально изменили ситуацию. С одной стороны, заметно уменьшилось число исследований, посвященных социальной истории науки, с другой - появились новые темы, которые раньше были фактически под запретом. В центре внимания оказались проблемы взаимоотношения научного сообщества и власти, перипетии «репрессированной» науки и достижения науки «русского зарубежья» и т. д.3 Однако этот безусловно положительный процесс имеет и оборотную сторону. Акцентирование внимания на драматических, а порой и трагических страницах социальной истории отечественной науки зачастую сопровождается огульным отрицанием имевшихся успехов. Появились новые стереотипы, которые хорошо работают на сомнительные концепции, но плохо согласуются с реальностью.
В числе последних особое место занимает тезис о прогрессирующей деградации науки в советский период, об ее «обезмысливании»4. Естественно, такая наука в принципе не могла обеспечить расширенное воспроизводство нововведений. Отсюда логично следует вывод о сугубо имитационном характере научно-технического прогресса в СССР. В первую очередь это относится к сталинскому периоду его истории. Единственным источником осуществленной тогда грандиозной модернизации производства объявляется импорт «высококачественного современного капитала с Запада». Подчеркивается, что он поставлялся в обмен на традиционные российские товары, «насильственно отбираемые» у голодной деревни или «добываемые в жутких условиях узниками ГУЛАГа». И если бы западные страны придерживались собственных законов, запрещающих закупку товаров, производимых рабским трудом, то «сталинская экономика не просуществовала... и одной пятилетки»5.
Подобные утверждения базируются на ряде имевших место фактов. Однако от их констатации еще далеко до вывода о неспособности советской экономики к саморазвитию, об ее фатальной зависимости от внешних источников научно-технического роста, о бесплодии отечественной науки. Точно так же нельзя сводить советскую научно-техническую политику к погоне за зарубежными новшествами и к их имитации. Круг ее приоритетов был гораздо шире. В конечном счете она ориентировалась на создание самодостаточного научно-технического потенциала, на достижение полной технико-экономической независимости страны. Другое дело, что для глобализирующегося мира это была нереальная установка. На практике ее, конечно, не удалось реализовать. Как, впрочем, не удалось достичь и многих других амбициозных целей.
Вместе с тем нужно отметить, что в последние годы вышел ряд работ, в которых дается более взвешенная оценка научно-технического развития6. Особенно ценным представляется анализ его аспектов, которые раньше находились вне поля зрения исследователей. Это в первую очередь относится к научно-техническому обеспечению оборонных программ7. Но наметившиеся позитивные сдвиги пока еще не привели к качественному приращению знаний. Если говорить о научно-технической политике, то в настоящее время отсутствует ясное представление об ее основных направлениях и механизмах, роли и месте в модернизационной стратегии. Большинство работ, так или иначе касающихся этой темы, затрагивают лишь частные проблемы. Многие из них страдают схематизмом, зачастую идеологически ангажированы. Ряд важных событий вообще остается за «кадром». И в настоящей работе делается попытка хотя бы частично восполнить этот пробел. Внимание в ней фокусируется на принципиальных особенностях научно-технической политики, реализовывавшейся в контексте решения задач позднеиндустриальной модернизации. В ее содержание включается выбор приоритетов развития научно-технической деятельности, определение темпов наращивания и пропорций ее потенциала, формирование механизмов и использование организационно-административных, экономических и идеологических средств достижения поставленных целей. Очевидно, что она, наряду с промышленной, образовательной, культурной и т. п. «политиками», является составной частью политики «макросоциальной»8. Все компоненты последней связаны сложной системой взаимоотношений. А их вектор и рамки задаются избранным направлением общественного развития. В этом смысле научно-техническая политика, как и любая другая, является «искусством возможного».
Вместе с тем важную роль в определении ее содержания играет сложившийся в сообществе «расклад сил». В публицистике, да и в специальной литературе, их взаимодействие при советском режиме зачастую трактуется весьма упрощенно. Механизм социального управления подается как выстроенная строго по вертикали одномерная система. Утверждается, что стратегические решения в сфере экономики, политики, социального развития и т. д. были исключительной прерогативой партийно-правительственной «верхушки».
Только ей принадлежала инициатива, а управленческие импульсы шли «сверху вниз», и команды директивных органов не подлежали обсуждению.
На самом деле все было гораздо сложнее. Если говорить о научно-технической политике, то в ее разработке участвовал ряд «руководящих» сил. Разумеется, ведущие позиции занимали центральные партийные и советские органы. Но не только они «делали погоду». Развитие научного потенциала страны шло под сильным влиянием отраслевых ведомств, Академии наук. К стратегическим решениям в сфере науки также имели доступ местные партийные, советские и хозяйственные органы. При определенных условиях «веское слово» могли сказать «внесистемные» структуры. В частности, много зависело от советов главных конструкторов, создававшихся в ходе реализации ряда оборонных программ. Интересы всех этих субъектов были зачастую альтернативны, а реальное влияние в тот или иной период различно. Поэтому практически все принципиальные решения являлись результатом согласования и притирки позиций отдельных влиятельных сил. И данному аспекту в книге уделяется специальное внимание.
Особый вопрос - это результативность научно-технической политики. В работе делается попытка отойти от традиционного подхода, основывающегося на анализе количественных параметров научно-технического потенциала. Они, конечно, принимаются во внимание. Однако главный критерий результативности - это соответствие научно-технической политики текущим и перспективным потребностям модернизации, создание предпосылок, условий и возможностей для эффективного осуществления научно-технической деятельности и практического использования ее результатов. С учетом масштабов экономического и социокультурного разнообразия страны специальное внимание уделяется региональной составляющей научно-технической политики. Ее конкретная реализация в основном прослеживается на материалах восточных районов, развитие которых традиционно рассматривалось в качестве важнейшего общегосударственного приоритета.
Автор прекрасно дает себе отчет о трудности «объять необъятное». Поэтому анализ сознательно ограничивается выявлением основных факторов, тенденций и этапов формирования и реализации стратегических установок научно-технической политики. На наш взгляд, такой подход помимо прочего позволяет обеспечить и композиционное единство работы. Она построена по хронологическому принципу с выделением двух подпериодов: «сталинского» и «хрущевского». Вместе с тем основное изложение предваряет анализ требований, предъявляемых к научно-технической политике на позднеиндустриальной стадии модернизации. Здесь же рассматривается опыт, накопленный в годы первых пятилеток. Включение этих сюжетов в структуру работы позволяет, по мнению автора, соотнести императивы мирового научно-технического развития с ситуацией в нашей стране, правильно оценить масштабы задач, которые ей предстояло решать.
При подготовке монографии автор опирался как на имеющийся историографический задел, так и на документальные источники. В последние годы здесь открылись дополнительные возможности. Расширился доступ к архивным фондам, опубликован значительный массив документов, считавшихся ранее совершенно секретными9. В их числе законодательные и нормативные акты, данные государственной статистики, материалы к принимаемым решениям, протоколы и стенограммы заседаний высших органов управления, деловая переписка.
Однако многие архивные комплексы, отражающие процесс разработки и реализации научно-технической политики все еще остаются «закрытыми» для исследователей. В частности, это относится к большинству фондов Политбюро и Президиума ЦК партии, Совета Министров СССР. По-прежнему секретными являются документы Совета обороны, Военно-промышленной комиссии при Президиуме Совмина, специальных комитетов (кроме атомного, чья деятельность достаточно подробно отражена в многотомном издании документов, осуществляющемся в соответствии с указом Президента Российской Федерации10), министерств оборонной промышленности и соответствующего отдела ЦК КПСС. И все же доступных документальных материалов вполне достаточно, чтобы решить поставленные в монографии задачи. В качестве дополнительного источника автор обращался к периодической печати и мемуарной литературе. Почерпнутые в них сведения позволяют прояснить ряд событий и процессов, которые плохо прослеживаются по другим имеющимся в распоряжении источникам.
Важную роль в уточнении оценок и выводов, содержащихся в книге, сыграли консультации со специалистами. В первую очередь я благодарен своим коллегам по Институту истории и археологии УрО РАН: директору академику В. В. Алексееву, докторам исторических наук Г. Е. Корнилову, С. П. Постникову, А. В. Сперанскому, В. П. Тимошенко, доктору экономических наук В. В. Маслакову, кандидатам исторических наук А. Э. Беделю, К. И. Зубкову и И. В. Побережникову. Многочисленные дискуссии с ними помогли определиться с замыслом работы, сформулировать подходы к анализу рассматриваемых проблем. Большую поддержку оказали мне сотрудники Института истории СО РАН: его директор член-корреспондент РАН В. А. Ламин, доктора исторических наук Е. Г. Водичев и С. А. Красильников, кандидат исторических наук Л. И. Пыстина. Особенно ценными были их соображения и комментарии, высказанные на завершающей стадии подготовки монографии. Я также глубоко признателен сотрудникам Российского федерального ядерного центра - ВНИИ технической физики им. академика Е. И. Забабахина ныне покойному В. А .Берниковскому, бывшему начальнику сектора внешних испытаний, главному инженеру, главному конструктору ВНИИТФ, заместителю научного руководителя института академику Б. В. Литвинову, помощнику директора института В. И. Никитину. Они помогли мне познакомиться с рассекреченными документами, отражающими некоторые аспекты организации научно-технического обеспечения оборонных программ Советского Союза, а беседы с ними оказались полезными для уяснения особенностей действовавшего тогда в этой сфере механизма принятия решений.
Особые слова благодарности хочется сказать кандидату исторических наук О. Н. Яхно и Е. М. Ивановой за работу с рукописью и ее подготовку к изданию. Естественно, что, получив столь большую помощь в работе над книгой, я один несу ответственность за ее возможные недостатки.
Издание подготовлено при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда (РГНФ), исследовательский проект № 05-01 -83109а/У.
1 См.: Алексеев В.В., Побережников И.В. Волны российских модернизаций // Опыт российских модернизаций XVIII-ХХ века. М., 2000. С. 53.
2 См.: Голеусова Л.П. Научно-техническая политика КПСС: некоторые итоги и проблемы исследования. М., 1987.
3 Репрессированная наука / Под ред. М.Г. Ярошевского. Л., 1991; Вып. 2. СПб., 1994; За «железным занавесом»: мифы и реалии советской науки / Под ред. М. Хайнеманна и Э.И. Колчинского. СПб., 2002; Сойфер В.Н. Власть и наука (Разгром коммунистами генетики в СССР). М., 2002; и др.
4 См.: Романовский С.И. Наука под гнетом российской истории. СПб., 1999. С. 185-217.
5 Найшуль В. Высшая и последняя стадия социализма // Погружение в трясину. М., 1991. С. 36.
6 Лахтин Г.А. Организация советской науки: история и современность. М., 1990; Лебедев В.Э. Научно-техническая политика региона: опыт формирования и реализация (1956-1980 гг.). Свердловск, 1991; Водичев Е.Г. Путь на восток: формирование и развитие научного потенциала Сибири (середина 50-х - 60-е гг.). Новосибирск, 1994; Балакин В.С. Отечественная наука в 50-е - серед. 70-х гг. XX в. (Опыт изучения социокультурных проблем). Челябинск, 1997; Безбородов А.Б. Власть и научно-техническая политика в СССР середины 50-х - середины 70-х гг. М., 1997; Козлов Б.И. Индустриализация России: вклад Академии наук СССР (Очерк социальной истории). 1925-1963). М., 2003; и др.
7 Holloway D. Stalin and the Bomb: the Soviet Union and the Atomic Energy. 1939-1956. New Haven: Yale University press. 1994; Симонов H.C. Военнопромышленный комплекс СССР в 1920-1950-е гг.: темпы экономического роста, структура, организация производства и управления. М., 1996; Советская военная мощь от Сталина до Горбачева / Отв. ред. А.В. Минаев. М., 1999; Быстрова И.В. Военно-промышленный комплекс СССР в годы холодной войны (вторая половина 40-х - начало 60-х годов). М., 2000; и др.
8 См.: Водичев Е.Г. Путь на восток: формирование и развитие научного потенциала Сибири (сер. 50-х - 60-е гг.). С. 4.
9 Молотов, Маленков, Каганович. 1957. Стенограмма июньского пленума ЦК КПСС и другие документы / Сост. Н. Ковалева, А. Коротков, С. Мельчин, Ю. Сигачев. А.Степанов. М., 1998; Лаврентий Берия. 1953. Стенограмма июльского пленума ЦК КПСС и другие документы / Сост. В.Наумов, Ю. Сигачев. М., 1999; Академия наук в решениях Политбюро ЦК РКП(б) - ВКП(б) - КПСС, 1922-1952 / Сост. В.Д. Есаков. М., 2000; Политбюро ЦК ВКП(б) и Совет Министров СССР. 1945-1953 / Сост. О.В.Хлевнюк, Й. Горлицкий, Л.П. Кошелева, А.И. Менюк, М.Ю. Прозуменщиков, Л.А. Роговая, С.В. Солюнова. М., 2002; Президиум ЦК КПСС. 1954-1964. Черновые протокольные записи заседаний. Стенограммы. Постановления. Т. 1. Черновые протокольные записи заседаний. Стенограммы / Гл. ред. А.А. Фурсенко. М., 2003; и др.
10 Атомный проект СССР: Документы и материалы. В 3-х т. / Под общ. ред. Л.Д. Рябева. Т. 2. Атомная бомба. 1945-1954. Кн. 1 / Сост. Г.А. Гончаров (отв. сост.), П.П. Максименко, В.П. Федоритов. М.; Сэров, 1999; Кн. 2 / Г.А. Гончаров (отв. сост.), П.П.Максименко. М.; Сэров, 2000; Кн. 3 / Г.А.Гончаров (отв. сост.), П.П. Максименко. М.; Сэров, 2002; Кн. 4 / Г.А. Гончаров (отв. сост.), П.П. Максименко. М.; Сэров, 2003; Кн. 5 / Г.А. Гончаров (отв. сост.), П.П. Максименко. М.; Сэров, 2005.
<< Назад Вперёд>>
