Политическое обозрение за 1858 год
Независимо от общего отчета по Высочайше вверенному мне управлению я поставляю себе долгом всеподданнейше представить при сем Вашему Императорскому Величеству обзор действий революционной пропаганды и политический очерк внутреннего состояния России в 1858 году.
О РЕВОЛЮЦИОННОЙ ПРОПАГАНДЕ
Польская эмиграция, утратив постепенно политическое значение в Европе и убедясь, по окончании последней войны, что западные державы не помышляют о восстановлении Польши, была, наконец, обессилена переворотом в расположении умов жителей Царства Польского и Западных губерний вследствие попечительных забот правительства о благосостоянии их края. Таково было положение польской эмиграции при наступлении 1858 года. Из двух ее партий аристократическая лишилась притом главного своего деятеля графа Ворцеля1, скончавшегося в Лондоне в самом начале минувшего года. Демократическая партия, известная под названием революционной, увидев еще прежде невозможность получить успех при отдельном образе действий, протянула руку Маццини2 и Коссуту3, дабы вместе с ними стремиться к одной общей цели, то есть к разрушению настоящего политического и общественного порядка в Европе.
После уныния, в которое впала вся заграничная революционная пропаганда от неудачи в покушении Орсини4 и от участи, его постигшей, волнения, начавшиеся затем в Ломбардии и между славянским населением Турции, ободрили вновь возмутителей, породив у них надежды извлечь для себя пользу из запутывающихся политических обстоятельств Европы и могущей возникнуть всеобщей войны. Вместе с тем влияние новой деятельности революционеров начало проявляться в Галиции и Познани беспорядками между школьною молодежью, обнаруживанием польского патриотизма в публичных местах и распространением возмутительных сочинений. В Царстве Польском и в Западных наших губерниях влияния сего заметно не было; но это происходило, как повторялось в разных заграничных донесениях, от того, что революционеры, видя либеральные вообще преобразования в Российской Империи, освобождение крестьян из крепостного состояния, повсеместную постройку железных дорог и учреждение многочисленных промышленных обществ, считали такое социальное у нас движение до времени достаточным и занялись приготовлением умов к мятежным началам в польских областях в Австрии и Пруссии.
В Лемберге в начале прошлого года открыт был заговор 18-ти воспитанников тамошнего училища, которые условились, по их поступлении в сельские учители, стараться примирить поляков с галицийским простым народом (русяками) и, распространив в оном демократические идеи, достигнуть низвержения Австрийского владычества. Если б этот заговор был только плодом воспламененного воображения нескольких несовершеннолетних учеников, то он не заключал бы в себе ничего особенно важного, но, быв составлен под руководством демократической пропаганды, которая в этом случае не ограничилась бы Лембергским училищем, но распространила бы свои действия на все юное поколение сельских учителей в Галиции, приготовляя чрез них целое сословие тамошних крестьян к возмущению, - замысел представлялся опасным не для одной Галиции, но и для России; ибо галицийские крестьяне могли бы распространять те же вредные идеи между соседними с ними крестьянами Волынской и Подольской губерний.
Вслед за изложенным событием в Лемберге наместник Царства Польского5 получил от прусских властей предостережение, что польское революционное общество в Лондоне, по соглашению с польскими аристократами в Париже, замышляет поднять новые восстания, что планы свои они провозглашают в двух издаваемых в Париже польских журналах: «Przgled rzeczy Polskich» и «Wiadomosci Polskie» и, кроме того, во многочисленных брошюрах, рассылаемых из Лондона, что оттуда же польская эмиграция распространяет прокламации, призывая всех поляков вооружаться и всемерно готовить себя к близким событиям и что два таковых воззвания обращаются уже в Познанской области.
Приписывая неудачу восстаний 1848 года тому, что тогда поляки заботились только о самих себе, и, полагая, что ныне все европейские народы чувствуют потребность политического переворота, злоумышленники в прокламациях своих проповедуют о возмущениях не в одних уже польских областях, но и в других европейских странах. Для этого они советуют полякам соглашать виды Польши с политикою прочих государств; скрепить союз со всеми славянскими племенами и еще более с русскими, произвести мятеж одновременно на всех пунктах славянского мира (Эти предположения польских революционеров различествуют с изложенным ниже сего новейшим планом Маццини (Примечание авторов документа), по единодушному соглашению с жителями Галиции, Кракова и Украйны; а за ними, для развлечения сил Пруссии, Австрии и России, восстановить немцев, итальянцев и русских против их правительств. Целью этого заговора должно быть вообще уравнение прав людей и народов, и в особенности - основание Славянских соединенных штатов, в которых бы каждое славянское племя существовало независимою жизнью и самостоятельным устройством.
Прусские власти, перехватывая прокламации, приняли меры к уничтожению оных в самых местах их появления. В Царстве Польском и в Западных губерниях сделаны равным образом распоряжения, дабы надзор был усилен как за возмутительными воззваниями, так и за подозрительными сношениями наших поляков с заграничными.
Необходимость этих распоряжений подтвердилась полученным в октябре минувшего года сведением о новейшем плане Маццини, который изложен в издаваемом им в Лондоне итальянском журнале «Pensiero ed azione» ("Мысль и действие" итал.).
Маццини вызывает всех демагогов Европы, которые в чем-либо разделяют демократические его виды для блага человечества, соединиться между собою для составления партии действия (le parti d’action). Отделения этой партии, по плану его, имеют образоваться во всех землях, страждущих под чужим игом, в том числе и в Польше. Каждому отделению предоставляется действовать с полною независимостью во всем, что относится до национальной цели оного; в совокупности же все отделения должны стремиться к низвержению тиранов, к изменению карты Европы чрез новое, более соответственное разделение земель, и к установлению повсеместно свободы и равенства людей. Депутаты из всех различных отделений составят центр действий. Возлагая на каждое отделение и каждого члена оного служить общему делу словом, пером и денежными пожертвованиями для составления частного, в отделениях, и, кроме того, общего фонда, необходимого при начатии действий вооруженною рукою, Маццини, в отношении сих последних, признает единовременное на всех пунктах восстание для успеха вредным, во-первых, потому, что никак нельзя определить вперед удобнейшего для начатия возмущения момента, зависящего от политических событий, а, во-вторых, по причине раздробления сил партии, легко преодоляемых в таком положении враждебными свободе правительствами. Посему он предоставляет каждому отделению начать явные действия по своему соображению, с тем, чтобы к воздвигнутому впервые на каком-либо пункте знамени свободы немедленно устремились вооруженные силы из всех прочих мест.
Князь Горчаков, признавая исполнение плана Маццини о соединении в одно целое республиканцев всех оттенков делом, хотя трудным, но, по общему везде сходству в направлении умов, не невозможным, нашел нужным, в дополнение принятых с его стороны мер предосторожности, усугубить по почтовому ведомству наблюдение за заграничною перепискою, особенно же за посылкою денег в Лондон. То же самое было сделано в Империи и сверх того сообщено послу нашему в Париже6, не признает ли он возможным узнать от французского правительства, не получены ли оным, вследствие наблюдений с его стороны за помянутым планом Маццини, какие-либо указания на существование сношений заграничных революционеров с подданными Российской Империи.
В ответ на сие посол граф Киселев доставил следующие, сообщенные ему префектом парижской полиции сведения.
Маццини состоит в связи с польским революционным обществом в Лондоне. Общество это довольно ограничено, имея только до 40 членов, находящихся в Англии и Франции, оно управляется центральным комитетом под председательством выходца Забицкого. Агенты общества во Франции, Бельгии и Швейцарии стараются о присоединении к оному тех из находящихся там поляков, кои разделяют революционный образ мыслей. Имена и место пребывания 18 агентов, находящихся во Франции, все известны полиции. Самый деятельный и опасный агент общества есть Дарош7, хирург бывшей польской армии и выходец 1830 года, который после пребывания его в Польше с 1848 по 1853 год, возвратился во Францию (Выделенный курсивом текст подчеркнут карандашом, рядом на полях имеются помета и ее расшифровка - "Собственною Его Величества рукою написано карандашом: "Каким образом мог он к нам воротиться, и было ли оно нам известно, или только по сведениям, полученным от Киселева". 9 марта". Далее карандашом: "Объяснение по этому вопросу доложено Его Величеству"), и тогда же был выслан. В сентябре 1858 года Дарош, прибыв вновь во Францию из Лондона, под именем Адриана Хозинского, был арестован и отправлен в Африку под военный надзор. Лондонское общество действует также на умы поляков посредством распространения периодических сочинений, из коих самое неистовое есть «Democrata polsky», издаваемое в Лондоне; но чтобы существовали прямые сношения сего общества с жителями Царства Польского и России, того по сие время французскою полициею не замечено.
В декабре Познанская полиция сообщила наместнику Царства Польского о циркуляре Лондонского общества к эмиссарам оного в Пруссии и Австрии, на которых возлагалось склонить тамошних помещиков к уступке известной части их земель тем из поляков, служащих в прусской и австрийской армиях, которые примут участие в борьбе за свободу.
Вслед за тем он же, князь Горчаков, получил известие о плане венгерца Клапки8, прочитанном будто бы представителем американских демократов, полковником Моксом, прошедшею осенью в собрании у Герцена. Клапка того мнения, что демократический дух в Европе развит до такой степени, что и без помощи пропаганды следует ожидать весною 1859 года взрыва, который начнется в Польше между крестьянами; к ним присоединятся ремесленники Силезской и Саксонской провинций Пруссии, доведенные до крайней нищеты; в то же время вспыхнут революции в Италии и Венгрии, и таким образом Европа примет опять вид 1848 года. В случае же, если возмущение в Польше не совершится до 1 мая, представится надобность подать сигнал к оной в Париже; Швейцарский национальный банк даст нужные для начатия действий средства, а выходцы, находящиеся в Америке, по первому знаку поспешат на помощь их товарищам.
В декабре же месяце арестован познанскою полицией эмиссар Рерит, обвиненный в распространении возмутительной польской прокламации. Рерит объявил, что он послан из Лондона книгопродавцем Тхоржевским9 для узнания истинного положения края. Он предан в Познани суду.
Почти в то самое время арестованы были в Кракове десять лиц, между коими ксендз, мясник, сапожник, магазинщик, студент и две публичные женщины. Лица эти, составив клуб, предавались оргиям и распространяли самые тревожные слухи, готовя грабеж и убийство всем богатым.
Наконец, в том же декабре месяце получены от заграничного секретного агента III отделения донесения; о возмутительном воззвании Коссута к венграм и всем славянам южной Европы, и об отправлении из Лондона известным либелистом (От латинского libellus - книжка, небольшое сочинение; памфлет, пасквиль) Свентославским10 сына его в Бреславль, Лемберг и Царство Польское для распространения возмутительных сочинений. Сведения эти были сообщены немедленно наместнику Царства Польского.
При соображении всего вышеизложенного представляется, независимо от явного легкомыслия и мечтательности в планах революционеров, опасных однако ж по случаю общего брожения умов в Европе от распространения идей социализма, что в течение минувшего года деятельность польской пропаганды, при союзе с первыми демагогами, Маццини и Коссутом, постепенно усиливалась и что со времени более либерального направления в действиях прусского правительства Познанское герцогство сделалось главным пунктом политических интриг польских возмутителей.
Князь Михаил Семенович Воронцов
Доказательством, до какой степени увлекаются за границею в мечтах своих даже те поляки, которые не принадлежат к республиканской партии, могут служить мысли выходца Лемпицкого, получившего, по просьбе его, Высочайшее разрешение прибыть в Варшаву; Лемпицкий предсказывает, что общественная революция в западной Европе для низвержения монархических правлений неизбежна, так как злоупотребления монархий дошли ныне до того, что уже не закон составляет силу, а сила - закон и что вследствие этого общественный порядок и устройство могут быть поддерживаемы не иначе, как вооруженною силою. Вместе с тем, изъясняя свое убеждение, что одна Монархия спасительна для народов как учреждение священное, Лемпицкий умоляет Ваше Величество освободить крестьян, приступить к преобразованию всех прочих составных частей государства, дать России конституцию и соединиться дружно с Польшею, для которой он предлагает написать органический устав.
О ВНУТРЕННЕМ СОСТОЯНИИ ГОСУДАРСТВА
Несмотря на все замыслы выше сего изложенные, у нас, благодаря Бога, спокойствие сохранялось в 1858 году повсеместно. Нет сомнения, что в Царстве Польском аристократия и духовенство продолжают питать надежды на восстановление когда-либо прежней независимости; но они ничего действительного не предпринимают, и в последние годы влияние их на народ значительно ослабело. Прежде польские дворяне смело передавали свои внушения крестьянам, зная, что их будут слушать; теперь же не всякий на это решится, ибо земледельческий класс, составляющий массу польского населения, из собственных выгод придерживается существующего порядка вещей. От сего теперь правительство наше стоит в Польше на более прочных основаниях, нежели в прежнее время; и пока в Европе нет революции, пока не затронут польский вопрос, до тех пор едва ли можно опасаться в Царстве важных беспорядков.
Это же самое может быть сказано и о Западных губерниях, в которых дух народности проявляется иногда довольно явственно.
Относительно Литвы получен был донос, будто бы там заметны какие-то неприязненные приготовления; но генерал-адъютант Назимов11 удостоверил, что во все время пребывания его в сем крае он не только не замечал в жителях оного ничего предосудительного или враждебного, но еще имел утешение видеть, как все правительственные меры, разные милости и льготы, оказанные по случаю священного коронования, благотворно действовали на вверенные ему губернии, возрождая в них довольство, спокойствие, а с тем вместе и расположение к нам; что помещики, прежде чуждавшиеся общения с коренными русскими и с местными властями, все более и более съезжаются в города и в нужных случаях охотно, с доверенностью обращаются к начальству; что предводители дворянства и многие помещики при настоящих рассуждениях по крестьянскому делу сами убедительно просят о введении большего числа войск в уезды, как верной опоры для удержания существующего порядка; что в последние годы спокойствие нигде не было нарушено; что существующая в Вильне при генерал-губернаторском управлении секретная следственная комиссия по делам политическим оставалась почти без занятий, тогда как в прежнее время она постоянно была завалена делами; что хотя на всех и каждого нельзя положиться, ибо легкомысленные и пылкие головы находятся везде, но он, генерал-адъютант Назимов, имеет полное право утверждать, что прежнее нерасположение к нам значительно ослабело, что общее направление и состояние края весьма удовлетворительно и что нынешняя система управления, основанная на тщательном наблюдении, соединенном с кротостью, начинает уже приносить благие последствия и есть лучшая в отношении к польским уроженцам.
Во всех прочих местах Империи не оказывалось также злоумышленного мероприятиям правительства противодействия.
Ныне умы русских заняты иным. Вводимые Вашим Императорским Величеством преобразования, особенно улучшение быта помещичьих крестьян, столь важны, что они поглотили общее внимание. Тем не менее, никогда, быть может, не требовалось столько бдительности, сколько в настоящее время: ибо хотя преобразования у нас вводятся законным путем, но сильно затронутые интересы двух многочисленных сословий, дворянства и крестьян, весьма естественно влекут за собою неудовольствия, жалобы или уклонение от должного порядка. Притом и непричастные к этому делу люди, особенно из молодого поколения, при общем движении к улучшениям, забегают слишком далеко вперед и желали бы ввести преобразования по всем частям вдруг, тогда как правительство может допускать их не иначе, как тихо и постепенно. От сего происходят общественные и журнальные возгласы о публичном судопроизводстве, об уничтожении служебных злоупотреблений, о свободе мысли и неограниченном книгопечатании. Таким образом, в минувшем году два главных предмета вводили в соблазн и в проступки, хотя не собственно политические, но требовавшие наблюдения постоянного, именно: преобразование быта крестьян и общественное мнение. Последнее вместе с тем сильно раздражалось сочинениями Герцена и другими книгами, печатаемыми вне России.
О РУССКИХ КНИГАХ, ИЗДАВАЕМЫХ ЗА ГРАНИЦЕЮ
За границею русские типографии находятся в Лондоне, Париже, Берлине, особенно же в Лейпциге, где их учреждено несколько книгопродавцами, промышляющими изданием сочинений на разных языках и по дешевым ценам. Кроме помянутых главных пунктов, русские книги печатаются еще и в некоторых других мелких германских городах, между прочим, в Наумбурге. Деятельнее же всех прочих типографий лондонская, принадлежащая Герцену, который в 1858 году напечатал 4-ю часть «Полярной звезды», продолжал газету «Колокол» и приступил ко второму изданию почти всех прежних своих сочинений. В 1857 году присоединился к нему выехавший из России по паспорту помещик Пензенской губернии Николай Огарев12. Сделавшись вполне сотрудником Герцена, он помещает в «Колоколе» статьи либерального направления и злостные выходки против русского правительства. Им же напечатан разбор книги, сочиненной статс-секретарем бароном Корфом13 «Восшествие на престол Императора Николая I».
Другие русские книги издаются: в Лейпциге парижским книгопродавцем Фивегом под фирмою Франк и К «Русский заграничный сборник»; в Лейпциге же книгопродавцем Гергардом «Русская библиотека» и в Берлине книгопродавцем Шнейдером, отдельные книжки разных русских сочинений.
Полагать, что издатели помянутых книг разделяют вредную для России цель их сочинителей, достаточного основания нет. Подобные издания предпринимаются большею частью как денежные спекуляции, и часто издатели даже не знают вполне содержание отдаваемых ими в печать сочинений на чужих языках. Парижский книгопродавец Фивег объявил даже, что он не только отказывается от статей, направленных против нашего правительства, но будет стараться противодействовать Герцену. В вышеозначенных изданиях помещаются статьи, недозволенные нашею цензурою к напечатанию или по безнравственности, или по откровенному описанию недавних событий, или по личностям.
Несколько раз уже были делаемы распоряжения к строжайшему наблюдению по границам нашим и внутри Империи, дабы не было допускаемо ни ввоза в Россию изданий Герцена и других вредных сочинений, ни обращения их в наших пределах; но, несмотря на это, помянутые книги или выписки из них появляются у довольно многих лиц. Кроме водворения оных скрытыми путями и привоза путешественниками, заграничные комиссионеры иногда, без всякого требования, присылали подобные книги к нашим правительственным или частным лицам и к книгопродавцам. Некоторые (генерал-адъютант граф Строганов 2-й, журналист Греч14, московский книгопродавец Кунт) сами представляли эти книги в III отделение или в цензурные комитеты.
Донесения штаб-офицеров Корпуса жандармов доказывают, что запрещенные издания преимущественно обращаются в С.-Петербурге и Москве. В губерниях Западных, Прибалтийских и в Финляндии, где русские книги не читаются, о сочинениях Герцена почти не знают. Во внутренних губерниях известны более других изданий «Колокол» и «Голоса из России». Впрочем, сколь трудно приобретать у нас подобные книги, видно из того, что даже случайные люди, желающие из любопытства иметь о них понятие, иногда, при всем старании своем, не могут их достать. Если они передаются от одного к другому, то с величайшею осмотрительностью и лишь по личной особенной доверенности.
Обнаружение, кем и какими способами пересылаются из России за границу рукописи неблаговидного содержания, составляло предмет особенного внимания. Но сношения эти производятся с такою осторожностью, что, хотя имеется отдаленное подозрение на нескольких лиц: Кошелева, Самарина, Селиванова, Павлова, Погодина, Пальчикова, Тетеру15 и других; однако ж, доселе не было возможности их обличить, и положительно открыта переписка с Герценом одного только князя Ю.Н. Голицына16, который подвергнут за это заслуженному взысканию.
Озабочиваясь о средствах положить более решительную преграду как ввозу к нам вредных изданий, так и пересылке рукописей за границу от нас, я имел совещание с министром финансов17. Сначала полагалось предписать, чтобы таможни наши производили самый точный досмотр багажу всех без исключения проезжающих, а в случае подозрения осматривали бы и самих путешественников. Но потом министр нашел в этом важные неудобства, как по той причине, что поголовный досмотр причинил бы большую остановку в пропуске проезжающих, так и потому, что это подало бы повод ко многим жалобам на несправедливое подозрение и оскорбление чести. Сверх того предполагаемая мера, по мнению министра, не достигла бы своей цели, ибо ни одному правительству не удавалось еще прекратить тайный ввоз и вывоз не только предметов столь малого объема, как книги и рукописи, но даже громоздких товаров, а у нас это, по огромному протяжению наших границ, еще менее возможно. За сим книги и рукописи могут легко провозиться дипломатическими лицами и их курьерами, которые по порядку, принятому всеми европейскими правительствами, не подвергаются никакому досмотру.
По всему вышеизложенному необходимость заставляет ограничиться ныне принятыми мерами, т.е. общим таможенным досмотром, обыском тех лиц, которые оподозрены (Так в тексте), и секретным наблюдением.
О КРЕСТЬЯНСКОМ ДЕЛЕ
События, сопровождающие вопрос об улучшении положения помещичьих крестьян, по важности последствий, которые они могут за собою повлечь, требуют величайшего внимания.
Считаю обязанностью изложить здесь с полною откровенностью собранные по сему предмету сведения.
Первые Высочайшие рескрипты об изменении крестьянского быта произвели грустное и тревожное впечатление. Хотя, по предварительным слухам, все этого распоряжения ожидали; но выраженное официально оно озаботило даже тех, которые прежде одобряли означенную меру. Большая часть помещиков смотрит на это дело, как на несправедливое, по их мнению, отнятие у них собственности и как на будущее их разорение.
При таком взгляде, не общее желание, как выражалось в адресах, но только настояние местного начальства и содействие немногих избранных помещиков, побудили дворян литовских, а за ними с.-петербургских и нижегородских просить об учреждении губернских комитетов. После того, до возобновления подобных просьб, протек довольно значительный промежуток времени; даже Москва медлила подражать данному примеру; а прочие губернии ждали, что скажет древняя первопрестольная столица? У многих таилась и доселе еще таится мысль, что само правительство, увидев разные неудобства объявленной меры, может быть, ее отменит.
Между тем, однако ж, несмотря на внутреннее нерасположение, помещики не могли не убедиться, что дело это началось и продолжается по непреложной воле Вашего Величества. Посему в течение восьми месяцев после первого рескрипта18 (с 20 ноября 1857 по 11 июля 1858 года) дворяне 43 губерний, т.е. всех, где находятся значительные помещичьи имения, испросили разрешение открыть губернские комитеты. Относительно сибирских и других губерний, где таких имений мало и где наличных дворян почти нет, предписано начальникам оных составить соображения, согласные с местными обстоятельствами, но на тех же основаниях, какие указаны для губерний внутренних. Таким образом, теперь суждения насчет улучшения быта помещичьих крестьян происходят уже во всей России, где только существует крепостное право.
Впрочем, нельзя сказать, чтобы у нас не было вовсе дворян, сочувствующих крестьянскому вопросу. Напротив, некоторые, более образованные и благомыслящие, с полною готовностью содействуют видам правительства; но от этого смешения малого числа современных людей с большинством тех, которые держатся прежних правил, естественно происходят разноречия и остановка в исполнении. Одни из дворян желали бы расширить, а другие сократить пределы преобразования, указанные в Высочайших рескриптах: первые полагают необходимым предоставить крестьянам не только усадьбы, но и участки пахотной земли в их собственность с обязанностью выкупа, или уступить им усадьбы без всякого вознаграждения и признают за лучшее ныне же даровать им все права свободных сословий без переходного состояния; вторые же с трудом соглашаются на уступку крестьянам пахотных участков даже во временное пользование и на продажу им усадебной оседлости; считают необходимым оставить крестьян в полном подчинении владельцам и желали бы сохранить на них все или почти все нынешние права. Разрешение крестьянского дела, по чрезвычайной важности его, и особенно при недостатке многих сведений, соединено с величайшими трудностями; но оно еще более замедляется многими напрасными и несогласными с Высочайшими рескриптами в комитетах рассуждениями. Сверх того, в некоторых местах происходили споры и личности, хотя неизбежные при многочисленных собраниях и в делах, столь близких каждому; но, тем не менее, крайне прискорбные.
С этим вместе некоторые дворяне и в отдельном быту выходили из пределов осторожности, требуемой нынешними обстоятельствами. Одни переносили крестьянские усадьбы на новые места или переменяли у них земляные участки; иные переселяли крестьян в другие свои имения, уступали их степным помещикам не только за бесценок, но и даром; третьи - отпускали крестьян на волю без земли и вопреки их желанию, сдавали их в рекруты в зачет будущих наборов, отправляли в Сибирь на поселение; одним словом, вообще употребляли разные средства, чтобы избавиться от излишнего числа людей и чтобы сколь возможно меньшее число их наделять землею. За сим некоторые, но весьма немногие помещики, не изменяя прежнего управления, своими несправедливыми и суровыми поступками выводили крестьян из терпения.
Крестьяне, с своей стороны, при ожидании переворота в их судьбе, находятся в напряженном состоянии и могут легко раздражиться от какого-либо внешнего повода. У них, как выражаются помещики, руки опустились, и они не хотят ни за что приниматься с усердием. Многие понимают свободу в смысле вольницы; некоторые думают, что земля столько же принадлежит им, сколько помещикам; еще же более убеждены, что им принадлежат дома и усадьбы. Как помещики, страшась чересполосности и не желая иметь соседями крестьян-домовладельцев, более всего возражают против уступки им усадеб, так и крестьяне не могут понять, почему они должны будут выкупать усадьбы, которые ими обстроены и в которых жили отцы и деды их. Беспорядки, наиболее теперь случающиеся, состоят в том, что крепостные люди или уклоняются от платежа оброка и от других повинностей или оказывают неповиновение старостам и самим владельцам. Волнения целых деревень, требовавшие личного действия высших губернских властей или пособия воинских команд, происходили там, где помещики в распоряжениях своих не сообразовались с настоящим духом времени или где являлись подстрекатели. Такие волнения, более или менее важные, проявлялись в продолжение года в 25 губерниях.
Для устранения злоупотреблений помещичьей власти и для прекращения неустройств между крестьянами меры принимались немедленно. В отношении дворян - Главным комитетом по крестьянскому делу объявлены Высочайшие повеления, чтобы усадьбы не переносились и чтобы крестьяне не были переселяемы даже в одном и том же имении иначе, как по очевидной надобности, без малейшего обременения крестьян; чтобы крепостные люди без земли отпускались на волю только по обоюдному согласию обеих сторон; чтобы при представлении крестьян в рекруты и для переселения в Сибирь были соблюдаемы все правила, постановленные законами в отвращение несправедливого произвола владельцев. Сверх того, Главным комитетом потребованы сведения о положении мелкопоместных дворян, в видах заботливости о будущей их участи; предположены меры к размежеванию помещичьих земель и приступлено к соображениям об устройстве как местного управления, так и учреждений для разбора недоумений и споров между помещиками и крестьянами.
В отношении крестьян, при ослушаниях их и волнении, земские и полицейские власти, совместно, в нужных случаях, с жандармскими штаб-офицерами, действовали с надлежащею быстротою; иногда являлись на место происшествия сами начальники губерний, и требовалось содействие воинских команд. К счастью, русский народ, хотя легко увлекается опрометчивыми порывами и верит всяким внушениям, но столь же скоро покоряется твердости и благоразумным действиям. Ни одна смута не принимала значительных размеров и долго не продолжалась. Хотя случаев неповиновения было в сложности довольно много; но в обширной Империи они почти незаметны. Если же взять во внимание покорность крестьян в большей части помещичьих имений, то можно сказать, что общее спокойствие сохранено и что беспорядков доселе происходило несравненно менее, чем ожидали и предсказывали (Здесь и далее выделенный курсивом текст подчеркнут карандашом, рядом на полях пометы и их расшифровки - Собственною Его Величества рукою написано карандашом: "Это так действительно и надобно благодарить Бога!" 9 марта).
Равным образом, хотя почти все дворяне недовольны и хотя некоторые из них выражаются иногда даже с ожесточением; но подозревать их в злоумышленном противодействии правительству или в наклонности к каким-либо тайным замыслам нет еще основания. Весь ропот их проистекает от опасений, что достаток их уменьшится, а у многих даже уничтожится, и эти опасения столь близки к сердцу каждого, что ропот дворян есть явление весьма естественное. Он тем боле понятен, что помещики не имеют никакого доверия к составу Главного комитета по крестьянскому вопросу, будучи убеждены, что ни один из членов сего комитета не имеет практических сведений о сельском быте и местных потребностях России (Собственною Его Величества рукою написано карандашом: "Справедливо". 9 марта).
Теперь весь успех дела будет зависеть от выбора опытных дворян, которые должны образовать одну из редакционных комиссий Главного комитета. Выбор этот чрезвычайно важен и один может успокоить сословия, ожидающие нового порядка; по сему, назначение в комиссии людей известных во внутренних губерниях своими познаниями по разным отраслям хозяйства есть непременное условие будущего благосостояния Империи.
Здесь я обязываюсь выразить уверенность, что в конце текущего года объявление, хотя в главных чертах, положительных оснований правительства для улучшения состояния помещичьих крестьян, необходимо. При начале работ, возложенных на Главный комитет, я твердо надеялся, что в течение двух или трех (Собственною Его Величества рукою написано карандашом: "Непременно, и, тем более, что с Божьей помощью надеюсь, что главная работа будет к октябрю кончена". 9 марта) лет ими можно будет заниматься без всяких затруднений и без успокоительных указов, о коих в то время так много говорили. Надежды мои с помощью Божьею оправдались, но ныне обстоятельства другие, терпению при ожиданиях есть предел; следовательно, окончанием означенных работ долго медлить невозможно.
В заключение я не могу не повторить сказанное мною в обзоре 1857 года, что строгое соблюдение существующего порядка, каков бы он ни был; улучшение состава местных управлений, в особенности тщательный выбор начальников губерний, и правильное расположение войск, должны составлять существенные ручательства за дальнейшее сохранение спокойствия в государстве (Собственною Его Величества рукою написано карандашом: "Совершенно справедливо". 9 марта).
О ГЛАВНЫХ УПРАВЛЕНИЯХ
Все, что заключается в очерке главных управлений государства, представленном мною Вашему Императорскому Величеству в минувшем году, я нахожусь в необходимости повторить и теперь. Главные начальствующие лица, кроме министров народного просвещения19 и финансов, остались те же самые и потому означенные управления измениться не могли. Я прибавлю, что надежды, возлагавшиеся на некоторых из помянутых лиц, доселе еще не осуществлены. Настоящий год будет, может быть, счастливее. Что касается до новых министров, то мнения о каждом из них не получили еще твердого основания, так как, по недавнему поступлению их в должности, ими занимаемые, время не позволило намерениям их обнаружиться положительными действиями.
Тайный советник Ковалевский одарен, по общему заключению, высоким благородством, хладнокровием и рассудительностью. Он исполняет свои обязанности, придерживаясь во всем средины, и, хотя с умеренностью, но останавливает порывы литературы. Качества эти, при настоящих обстоятельствах, весьма важны, ибо стремление к высшему просвещению и желание распространить образование на все сословия возбуждены в сильной степени, а писатели наши желают усвоить себе право общественного голоса и суда. За тем, достаточно ли в т. с. Ковалевском предприимчивости и твердости для чрезвычайных случаев, это может решиться одним только опытом.
Тайный советник Княжевич почти всю службу свою провел в министерстве финансов и, при способностях своих, должен был приобресть по этой части опытность несомненную. Она доказывается на деле; но высший его взгляд на жизненную ветвь государственного управления, ему вверенную, вполне еще не объяснился. Все, однако же, с радостью видят решимость его изменить откупную систему, которая, по вредности ее влияния на нравы, естественно признается несоответствующею достоинству правительства. Желательно, чтобы предложения министра удовлетворили общие ожидания, ибо не должно терять из вида, что откуп составляет, хотя прискорбный, но один из главных доходов казны.
Вообще трудности, с которыми Вашему Императорскому Величеству предопределено вести борьбу, - неисчислимы; но Бог видит чистоту Вашего сердца и благословит Ваши дела на славу и благоденствие России (На полях помета карандашом и ее расшифровка - "Собственною Его Величества рукою написано карандашом: "Да поможет нам Бог! 9 марта".
Генерал-адъютант князь Долгоруков
6 марта 1859 года
ГА РФ. Ф. 109. Оп. 223. Д. 23. Л. 106-133 об.
1 Ворцель Станислав (1799-1857), граф; участник Польского восстания 1830-1831 гг., эмигрант. Один из деятелей «Централизации» - коллегиального руководящего органа Польского Демократического общества, созданного в 1836 г.
2 Мадзини.
3 Кошут.
4 Орсини Феличе (1819-1858), деятель итальянского Рисорджименто, член тайного общества «Молодая Италия». Участник освободительного движения во Флоренции (вторая половина 1846-1847), войны против Австрии и обороны Венеции во время революции 1848-1849 гг., депутат римского учредительного собрания, комиссар Римской республики. После подавления революции эмигрировал. В 1854 г. был арестован австрийскими властями, бежал. 14 января 1858 г. в Париже бросил бомбу в карету Наполеона III. Казнен.
5 М.Д. Горчаков.
6 П.Д. Киселев.
7 Дарош (Дараш) Павел (1811-1872), врач; эмигрант. В 1846-1852 годах являлся эмиссаром «Централизации» в Галиции и Познани.
8 Клапка Георг (1820-1892), венгерский политический деятель. Участник вооруженной борьбы против Австрии в 1849 г. За отличия на поле боя произведен в генералы, временно заведовал Военным министерством. 27 сентября 1849 г. был вынужден сдаться. Эмигрировал. Поступил на прусскую военную службу в чине генерал-майора (1866), организовал венгерский легион. Позже воспользовался амнистией, вернулся на родину и был избран в Венгерский сейм.
9 Тхоржевский (Тхужевский) Станислав, эмигрант с 1845 г.; участник революции в Германии (1848). Владел книжной лавкой в Лондоне с 1850-х гг., сотрудничал с А.И. Герценом в издании и распространении его сочинений.
10 Свентославский Зенон Болеслав (1813-1875), участник Польского восстания 1831 г.; эмигрант. Один из основателей революционно-демократической организации “Lud Polski”. Владелец типографии в Лондоне, издатель.
11 В.И. Назимов.
12 Огарев Николай Платонович (1813-1877), русский революционный деятель, поэт и публицист. С 1856 г. в эмиграции. Присоединился к начатой А.И. Герценом революционной пропаганде и возглавил вместе с ним «Вольную русскую типографию». Один из инициаторов издания газеты «Колокол», где выступал за отмену крепостного права и другие социально-политические реформы. Поддержал Польское восстание 1863-1864 гг. Умер в Гринвиче близ Лондона.
13 Корф Модест Андреевич (1800-1876), барон, русский государственный деятель, историк. Окончил Царскосельский лицей (1817); служил во II отделении императорской канцелярии под руководством М.М. Сперанского, участвовал в подготовке «Полного собрания законов» и «Свода законов Российской империи». Управляющий делами Комитета министров (1831), государственный секретарь (1834), член Государственного совета и Цензурного комитета (1855-1856 - его председатель). Управляющий Императорской публичной библиотекой (1849-1861); начальник II отделения Императорской канцелярии (1861-1864); председатель департамента законов Государственного совета (1864-1872). В 1858 г. вышло третье издание его книги «Восшествие на престол Николая I».
14 Греч Николай Иванович (1787-1867), журналист, писатель, филолог. Редактор-издатель журнала «Сын Отечества» (1812-1839), в 1831-1859 годах - газеты «Северная пчела» (1831-1859), совместно с Ф.В. Булгариным.
15 Вероятно, Кошелев Александр Иванович (1806-1883), общественный деятель и публицист. Окончил Московский университет, был близок с братьями Киреевскими и В.Ф. Одоевским. В 30-х гг. - помещик-предприниматель, откупщик. В 40-х гг. вошел в кружок славянофилов. Издавал и редактировал журналы «Русская беседа» (1856-1860) и «Сельское благоустройство» (1858-1859). Участвовал в подготовке крестьянской реформы в качестве члена Рязанского губернского комитета. Работал в органах земского и городского самоуправления.
Самарин Юрий Федорович (1819-1876), общественный деятель, историк и публицист. Окончил Московский университет. С 1844 по 1852 г. находился на государственной службе. С 1853 г. занимался литературно-публицистической деятельностью, работал в городских и сословных организациях. Участвовал в подготовке и проведении крестьянской реформы, являлся членом редакционных комиссий.
Селиванов Илья Васильевич (?—1882), писатель, представитель «обличительной литературы». В 1850 г. арестован и выслан в Вятку. Позже был пензенским предводителем дворянства.
Павлов Платон Васильевич (1823-1895), историк и общественный деятель. Окончил Главный педагогический институт в Петербурге. Профессор русской истории Киевского университета (1847-1859); доктор исторических наук, политической экономии и статистики, член Археографической комиссии в Петербурге (с 1859 г.). В марте 1862 года после публичной лекции о тысячелетии Руси, в которой призывал интеллигенцию к сближению с народом, выслан в Ветлугу. Вернулся в Петербург (1866), преподавал в военных училищах; профессор истории и теории искусств Киевского университета (1875-1885).
М.П. Погодин.
Пальчиков Николай Евгеньевич (1838-1888), собиратель русского фольклора. Окончив Казанский университет, поселился в Уфимской губернии; во время проведения крестьянской реформы был избран мировым посредником.
Тетера (Таневский) Александр (1833-?), офицер австрийской армии. В 1863 г. был начальником Кракова, затем - начальником штаба при командующем Восточной Галиции. После подавления восстания служил чиновником в Кракове.
16 Вероятно, Голицын Юрий Николаевич (1823-1872), князь, известный своим пристрастием к хоровой музыке. В 1842 г. в Москве был очень популярен хор, состоявший из 70 крепостных тамбовского имения князя, которым он лично дирижировал. После освобождения крестьян Голицын составлял хоры из любителей и с успехом концертировал в России и за рубежом.
17 Княжевич Александр Максимович (1792-1870), выпускник Казанского университета, служил в министерстве финансов - директором канцелярии министра, затем директором департамента Государственного казначейства. Сенатор (1854). Министр финансов (1858-1862), член Государственного совета (1862).
18 20 ноября 1857 г. был издан рескрипт виленскому генерал-губернатору В.И. Назимову, содержащий правительственную программу «изменения быта сельских обывателей». Она предусматривала: уничтожение личной зависимости крестьян при сохранении всей земли в собственности помещиков; предоставление крестьянам определенного количества земли, за которое они обязаны будут платить оброк или отбывать барщину, и со временем - права выкупа крестьянских усадеб.
19 Е.П. Ковалевский.
<< Назад Вперёд>>
