Провинциальное дворянство России в XVII веке

Отношение к нетчикам несколько изменилось даже формально в царствование Федора Алексеевича и фактического правления царевны Софьи. Заключение в 1681 г. мира с Турцией и в 1686 г. с Польшей существенно повлияло и на обстановку в войске. Не явившимся на службу уже не грозили в указах битьем батогами или кнутом, а также взыскиванием прогонов. Ставка на получение денежных средств на военные нужды с каждого двора делала эти меры излишними. Основной угрозой для нетчиков стало понижение в чине. Если в мае 1676 г. нетчикам еще угрожала конфискация половины поместий и вотчин¹, то в дальнейшем с этих поместий и вотчин предпочитали уже взыскивать деньги. В 1686 г. рейтар, которые не были на службе «за леностью», указывалось писать в солдаты по своему «городу», с «городовыми» солдатами². В «похвальной» речи перед войсками после первого Крымского похода о нетчиках было сказано лишь следующее: «А которые ратные люди, забыв страх божий и их государские повеления, по наряду ныне в полкех з бояры и воеводы не были своим самовольством, и про тех указали великие государи розыскать, и по розыску указ учинен будет вскоре»³. Количество нетчиков дворян и детей боярских полковой службы первого Крымского похода по «городам» было подсчитано, всего их оказалось 1336 чел, а также 5 чел. сбежавших со службы⁴. Нетчиков указывалось разыскивать в уездах и расспрашивать о причинах неявки на службу, также имеющихся у них земельных владениях, количестве крестьянских и бобыльских дворов, угодьях и пр. Нетчики первого Крымского похода были «наряжены» на службу на Самару в следующем, 1688 году. Серьезно наказывать в 1688 г. предполагалось виновных «в дву нетех», их из московских чинов писали с «городами», «город» же в солдаты, за три или четыре «неты» поместья и вотчины отбирались, а их владельцы писались в солдаты. Замеченному в нетстве лишь однажды суждено было быть «в опале»⁵. Грамоты об этом были посланы в 68 городов. Вместе с тем в 1688 в «города» вновь были посланы «высыльщики», которые должны были одновременно выдавать денежное жалованье служившим в полках нового строя. В наказе «высыльщикам» «городов» Новгородского полка наказание для взявших денежное жалованье и не поехавших на службу устанавливалось в виде написания в солдаты, говорилось также о «жестоком наказанье и конечном разоренье» для них, но конкретных мер такого наказания не указывалось⁶. Процент нетчиков в 1688 г. был, вероятно, гораздо ниже. В полку С. П. Неплюева на службу явились 605 чел., не приехали 121 чел.⁷, то есть около 20%. Вновь повысилось количество уклонявшихся от службы во время второго Крымского похода: в Большом полку, как уже отмечалось выше, на службу приехали 180 чел. дворян и детей боярских из назначенных замосковных, украинных и «заоцких» «городов», «по наряду в полк не бывали» 595 чел., из нетчиков 194, 195 и 196-го (1686—1688) гг. также не явились 133 чел.⁸

В 1690-х гг. нетчикам продолжала грозить конфискация поместий и вотчин, укрывающимся от службы — арест их людей и крестьян. В 1693 г. уличенным в 2—3 «нетях» прощались их «вины» за прежние службы, раны и походы с предписанием впредь быть в полках. За неявку на службу в третий раз «по лености» после кампании 1693 г. поместья и вотчины указывалось отписывать на государя⁹. За пропуск одной службы отправляли служить в Белгород, за двукратные «неты» — в Азов в конном строю. Кроме того, «за трои и за четверы и за пятеры неты» нетчики понижались в чинах и записывались «в пеший строй бесповоротно», поместья и вотчины их отписывались. Копейщикам, рейтарам и солдатам угрожала ссылка в Азов «на вечное житье»¹⁰.

О нетчиках доносили члены семьи и рода, когда их действия угрожали их благополучию. К 1640 г. относится «Записка о Левашовых», в которой члены этой семьи «били челом» на брата, Никифора Федорова сына Левашова, в том, что он «бражничает и зернью играет», продал свою вотчину, проиграл деньги, и продолжает проигрывать деньги в долг. Братья опасались, что Никифор изменит государю и сбежит за границу, чтобы получить деньги. Левашов был «сыскан» и взят на поруки 19-ти лиц¹¹. В феврале 1644 г. голова московских стрельцов Богдан Озеренский донес на своего внука, смольянина Степана Измайлова сына Озеренского, который еще зимой, на «заговенье Филипова посту», покинул свое поместье в Вологодском уезде, «животы проворовал, побежал безвесно». В феврале Богдан встретил внука в Москве и отвел его в Разряд. В допросе Степан Измайлов сказал, что поместье его «худо», «только три мужики», а побежал он в Новгород, хотел поступить там в монастырские служки. Степан Измайлов был заключен в тюрьму, дед же отказался ручаться по нему, «ни в чем ему не верит и чает от него шатости». В результате по его просьбе Степан Измайлов был отправлен до указа в Соловецкий монастырь в «черную работу»¹². Нельзя исключить и того, что дед путем доноса добивался получения поместья внука.

В ряде случаев сами «города» коллективно доносили о своих нетчиках. В феврале 1661 г. свияжане «всем городом» подали челобитную на членов своей корпорации, «полных и многопоместных и прожиточных людей», которые «отбывают» службы: один, В. К. Путилов, с помощью неверстанного сына, служившего на него, в то время, как ему самому можно служить, а второй, Я. И. Лукошников, «астраханским сыском, а для жалованья имена их посланы в Разряд». По этой челобитной было проведено расследование и уклонявшимся скачан «государев указ, чтоб они на службу ехали сами»¹³. Алаторцы в 1661 г. жаловались на своего сослуживца, Р. О. Ермолова, который, уклоняясь от службы, жил в своих деревнях, занимался разбоем, разорял и грабил дворы соседних помещиков и уводил их крестьян¹⁴. В декабре 1661 г. И. А. Хованский писал в Разряд из Велких Лук, что «милости просят все твои ратные люди, которые еще, помня твое крестное целованье, на твоей службе живут с нами и всякую нужду терпят, на свою братью, которые, сбежав с твоей службы, живут в домех своих и покоятся, чтоб им всем с вами быть на твоей службе, где ты укажешь»¹⁵. В 1692 г. новгородцы Назарий, Петр и Григорий Алексеевы дети Мельницкие жаловались на своего родственника, Василья Мельницкого, что он, не быв в Крымском походе 1687 г., деньги за него взял (10 руб.), за это он был бит батогами. Однако в челобитной указывались и другие его вины, в том числе «блудное дело», невенчанный брак, прижитые в этом браке дети, за что В. Мельницкий был отослан на митрополичий двор¹⁶. В этом случае донос о нерадении по службе был не главным, а лишь дополнительным свидетельством в пользу того, чтобы исключить В. Мельницкого из рода.

Имело место и укрывательство от службы достигших соответствующего возраста детей при использовании служебного положения отцов. Так, окладчик Перевицкого стана Дмитрий Иванов сын Сюлменев уменьшил в сказке возраст своего сына Сидора, написав, что ему 10 лет, а «по осмотру» оказалось, что сын его 17 лет: «а он, Дмитрей, в том стану был в оклатчиках, и у веры быв, пред святым евангелием веру дал сказывать ему правду, а в скаске написал ложно сыну своему малые лета, хотя от службы укрыть, и то учинился лживец»¹⁷.

---

¹ Записная книга Московского стола 1664—1665 г.//РИБ. Т. И. С. 38. Нетчикам каширянам солдатам Московского первого выборного полка А. А. Шепелева (5 детей боярских и один из вольных) угрожала отправка в полк их детей и родственников (Там же. С. 53).
² ПСЗ.Т. 2 .№ 1218. С. 831.
³ РГАДА. Ф. 210. Оп. 6а. Записные книги Московского стола. Кн. 24. Л. 234об.
⁴ Там же. Л. 31 6об.—317об.; ПСЗ. Т. 2. № 1280. С. 912—913. Это были 62 чел. владимирцев, 45 чел. суздальцев, 29 муромцев, 9 лушан, 15 юрьевчан, 56 нижегородцев, 13 арзамасцев, 19 переславцев, 28 ростовцев, 65 ярославцев, 239 костромичей, 116 галичан, 60 смольнян, 21 белянин, 10 дорогобужцев, 14 вязмичей, 10 дмитровцев, 13 кашинцев, 13 угличан, 3 бежечан, 9 романовцев, 26 вологжан, 5 можаичей, 9 пошехонцев, 8 гороховлян, 2 звенигородца, 7 ружан, 3 вереич, 1 из Ярославца Малого, 3 клинян, 40 боровичей, 10 волочан, 46 коломнич, 1 тарушанин, 15 мещерян, из них же 1 сбежал, 2 медынцев, 2 воротынцев, 83 тулянина, 67 каширян, 2 серпуховича, 6 алексинцев, 34 соловлян, 3 одоевцев, 18 калужан, 6 перемышльцев, 7 лихвинцев, 4 мещан, 3 серпьян, 2 ряшан, 77 рязанцев, из них же 4 сбежали. В этом списке не указывалось количество нетчиков из «городов» Новгородского разряда. Количество нетчиков не совпадало с первоначальным «нарядом» на службу
(см. С. 89).
⁵ Там же. Л. 322.
⁶ ПСЗ. Т. 1. № 1327. С. 974.
⁷ Ф. 210. Разрядный приказ. Оп. 5. Смотренные списки. № 65. Л. 253об.—254.
⁸ Там же. № 69. Л. 343—344.
⁹ ПСЗ. Т. 3. № 1465. С. 155; № 1477. С. 169.
¹⁰ Ф. 210. Оп. 6а. Записные книги Московского стола. Кн. 27. Л. 270, 276—278.
¹¹ Записные книги Московского стола... // РИБ. Т. 10. С. 204—205.
¹² РГАДА. Ф. 210. Разрядный приказ. Оп. 11. Столбцы Новгородского стола. № 82. Л. 1—7.
¹³ АМГ. Т. 3. № 350. С. 324—325.
¹⁴ Там же. №491. С. 422—423.
¹⁵ Там же. № 558. С. 476.
¹⁶ РГАДА. Ф. 233. Кн. 326. Л. 409.
¹⁷ РГАДА. Ф. 210. Оп. 7. Книги Владимирского стола. № 14. Л. 181об.

<< Назад   Вперёд>>