6.2. Религия и духовная жизнь
Однако в приобретении книг духовного содержания дворянство значительно отставало от церковников и торговых людей. «Книгу о вере», например, в середине XVII в. приобрели всего 4 провинциальных дворянина (двое из Коломны, один ярославец и один пошехонец купил 2 книги), всего же было продано 111 книг. Толковое евангелие купили только двое провинциальных дворян, костромитин Иван Андреев (2 книги) и звенигородец Богдан Федосеев, всего было продано 126 книг2. Пролог также приобрели два костромитина (4 книги) и один казанец (2 книги), всего продано 110 книг. Минеи месячные купили костромитин Фадей Матвеев сын Вельский (за сентябрь, октябрь, февраль и июль в тетрадях)и лучанин Иван Неклюдов (26 книг в тетрадях за разные месяцы), всего же было продано 304 книги3. Впервые напечатанная в 1664 г. Библия раскупалась очень широко (1456 книг), однако по подсчетам С. Луппова дворянство приобрело не более 13% всех книг. Одна из них досталась упомянутому выше Ю. Митусону, который в то время имел чин жильца4. Среди этих 13% трудно выделить провинциальных дворян, но на наш взгляд, Библию в то время приобрели не более 10 человек этой социальной группы5. Такую невысокую активность провинциального дворянства в области приобретения печатных книг можно объяснить его общей бедностью и дороговизной печатных изданий.
Вместе с тем, если судитьпо переписке, многие из дворян были весьма начитаны в Священном писании и постоянно цитировали не только эти книги, но и произведения отцов церкви. Так, например, И. Крюков пишет своему будущему родственнику Викуле Ивановичу о том, что он «малоумен и божественного писания не навычен, обаче и забытлив», однако при этом цитирует Иоанна Златоуста, называя его «великим светильником»: «паки г[лаго]лю и г[лаго]ля не престану», также упоминает о том, что «по благодати господа нашего Иисуса Христа по духу наречемся все братья»6. Для многих писем характерен высокий стиль, пафосный слог, обилие упоминаний о предании своей судьбы в руки божественного Провидения: «обретаюсь в живых и впредь уповаю на милость всещедрого бога», «жив, а впредь Христос волен», «мы у себя в деревнишках... обретаемся в живых, а впредь Христос волен»7. Идущий на службу Яков Похвиснев просит родителей отслужить за него молебен8.
Не раз отправлялись провинциальные дворяне и в паломничества в монастыри для того, чтобы помолиться и поклониться святым мощам. Им придавалось большое значение во время болезней и при исцелении от ран. Так, в 1642 г. новгородец Никита Чортов просил отпустить его помолиться в Соловецкий монастырь. Он сообщал, что во время Смоленской войны был ранен из пищали и лежал от ран три года, во время болезни обещал съездить помолиться «соловецким чюдотворцам». Хотя в том году и объявлена была служба на береговой черте в Туле, новгородцы распределялись по третям, и Чортов обещал успеть приехать на службу «в другую перемену». Просил отпустить его в Соловецкий монастырь для молитвы в марте 1642 г. и новгородец Бежецкой пятины Гордей Дмитриев сын Маврин9. Естественно, что новгородцы отправлялись в наиболее близкую к ним крупную прославленную обитель.
Многие дворяне успевали исповедываться и причащаться и во время службы, в дальних походах. В Разряде сохранился список бывших у исповеди и причащения святых тайн дворян и жильцов сотни кн. И. Г. Ромодановского в Петров и Успенский посты в походе 1655 г. Исповедывались и причащались 2 дворянина и 10 чел. жильцов, исповедывались, но не были у причастия 10 чел. жильцов, не постились один дворянин и 43 чел. жильцов, против имени одного из них, кн. А. С. Шаховского, сделана приписка: «болен»10. Таким образом, большинство сотни уклонилось от соблюдения необходимых обрядов. Можно думать, что исповедывались и причащались прежде всего раненые и больные, опасавшиеся смерти без покаяния, однако, с другой стороны, болезнь могла и помешать соблюдению поста. Нет свидетельств о том, как соблюдались посты в других сотнях, в том числе сотнях провинциальных дворян, однако можно предположить, что соотношение постившихся и непостившихся в них было примерно таким же.
Несмотря на то, что дворяне были верующими, иногда истово, они относились к своим людям и крестьянам как к живому товару, не стесняясь их продавать, закладывать, передавать в наследство или по рядной записи (см. 6.5), оплачивать крестьянским имуществом и дворами свои долги.
1 РГАДА. Ф. 159. Приказные дела новой разборки. Оп. 2. № 4086. Л. 2.
2 Читатели изданий Московской типографии... С. 89, 90, 92, 112, 113.
3 Там же. С. 120, 123.
4 Там же. С. 149.
5 Там же. С. 132—157.
6 Грамотки... С. 39—40.
7 Там же. С. 58, 60.
8 Алексеев В. Брянские люди XVII века. Брянск, 2001. С. 55.
9 РГАДА. Ф. 210. Разрядный приказ. Оп. 11. Столбцы Новгородского стола. №316. Л. 737—738.
10 Там же. Оп. 9. Столбцы Московского стола. № 254. Л. 570—571.
<< Назад Вперёд>>
