Ю. Н. Сытый. Могилы христиан Чернигова X века (к постановке проблемы)
Исследования черниговского некрополя в разное время проводили такие исследователи, как Д. Я. Самоквасов2, Б. А. Рыбаков3, Д. И. Блифельд4, А. П. Моця5, В. П. Коваленко6, А. В. Шекун7, Е. М. Веремейчик8, Т. Г. Новик9, Г. А. Мудрицкий10, С. Л. Лаевский и П. Н. Гребень11, Г. В. Жаров12, Т. П. Валькова, А. Л. Казаков, В. В. Сохацкий13, Е. Е. Черненко14, Ю. Н. Сытый15, Л. В. Ясновская16.
Исследованиям в Антониевых пещерах Чернигова посвящены публикации В. Я. Руденка17. Количество выявленных захоронений к 2010 г. составило более 1400 могил и продолжает увеличиваться в процессе новых археологических работ. Это крупнейший из исследованных могильников древнерусских городов.
Длительный период существования некрополя древнерусского Чернигова можно разделить на несколько хронологических этапов: 1) конец IX—X вв.; 2) конец X—XI вв.; 3) XII — середина XIII в.
Расположение курганного могильника X в. рассматривается в работах А. В. Шекуна, В. Н. Скорохода18 и автора данной статьи. Для первого периода существования черниговского некрополя характерны курганные погребения с трупосожжением и трупоположением (рис. 1). В связи с проведением официального крещения черниговчан при Владимире Великом уменьшается количество курганов, которые продолжали насыпать в окрестностях Чернигова, и увеличивается количество захоронений в простых грунтовых могилах. До строительства первых церквей грунтовый некрополь располагался в старом межкурганном пространстве, дугой охватывая застройку города со стороны поля (рис. 2). Увеличение территории города приводило к сносу участков курганного поля и отодвигало новые участки грунтового некрополя на определенное расстояние от возникшей застройки. Во время активного роста городской территории сносились не только курганы, но и участки грунтового могильника, попадавшего под застройку. Закономерности этого процесса описаны автором19. На окраинах города даже в XII в. продолжали насыпать отдельные курганы, а в его историческом центре с XI в. появляются церкви, вокруг которых начинают формироваться кладбища. Возникновение церковных кладбищ в городской застройке очень часто приводило к наслоению погребений XI— XIII вв. на погребения предшествующего времени (рис. 3). Все это значительно затрудняет выделение наиболее ранних могил X—XI вв.
Для первого периода существования некрополя Чернигова характерно сожжение и трупоположение под курганной насыпью. Встречаются ингумации в больших камерах подквадратной и подпрямоугольной форм. Камерные погребения обнаружены при археологических исследованиях на территории черниговского Передградья, в курганных могильниках, расположенных на Болдиной горе и «кладбище в Березках» (район Пяти Углов), которые, бесспорно, относятся к некрополю
Чернигова.
Анализ процессов христианизации Новгородской земли (с привлечением широкого круга древностей Восточной и Северной Европы), проведенный А. Е. Мусиным20, позволил автору сделать вывод: христианизация верхушки древнерусского общества нашла отражение в камерном обряде погребения.
Камерные погребения по размерам можно разделить на два типа: подквадратные (большие по размерам — 3—4x2,7—4 м), где довольно часто был похоронен воин с конем (иногда и с женщиной (?)) и подпрямоутольные (3—4x1,4—2,5 м, глубиной 0,65—1,0 м от уровня материка). Бывали случаи, когда эти две камерные конструкции располагались в составе курганного могильника на небольшом расстоянии друг от друга. Именно такое сочетание было обнаружено при раскопках Е. Е. Черненко в 2007 г.21 и А. В. Шекуна в 1990 г.22 во время застройки двора Школы милиции (ул. Горького, 34)23 что может указывать на сосуществование обрядов с различными типами камерных погребений в рамках второй половины X в. Остановимся более внимательно на конструкции камерного погребения нодпрямоугольной формы. Эта категория памятников хорошо иллюстрируется опубликованными А. В. Шекуном материалами исследований 1995 г. по ул. Комсомольской, 2824, где было обнаружено захоронение, совершенное посередине камеры размерами 2,9x1,9 м и глубиной 0,8 м от уровня материка. Отметим наличие четырех столбовых ям в углах котлована камеры и расположенную рядом могилу, которая была впущена в насыпь кургана более раннего времени. Подобная конструкция также была исследована А. В. Шекуном в 1990 г. (Школа милиции). Камера подпрямоугольной в плане формы (4x2,5 м, глубиной 1,0 м от уровня материка) с четырьмя столбовыми ямами по углам котлована. Она была ограблена в XII в. и содержала череп человека, перемещенный из места захоронения в угол камеры.
Конструкцию подпрямоутольных камер иллюстрируют и дополняют материалы могильника городища Коровель возле с. Шестовица, в частности, захоронение № 61/1. В книге Д. И. Блифельда конструкция погребальной постройки описана следующим образом: «Могильная яма прямоугольная с округлыми углами, ориентирована по линии восток—запад (2,2—2,4x1,5 м). Следы гроба обозначились на 0,3 м от дна, в заполнении могильной ямы в форме прямоугольника [...] (1,8x0,4— 0,5 м), ориентированного параллельно стенам ямы»25. Стратиграфия заполнения камеры, сделанная перпендикулярно длинной оси котлована, опубликованная Ф. А. Андрощуком26, указывает на существование перекрытия камеры деревянной конструкцией, после разрушения которой насыпь кургана просела в камеру на значительную глубину. Именно на этой глубине под остатками перекрытия исследователю удалось обнаружить остатки прямоугольной конструкции с 12 гвоздями, названную в книге гробом. По бокам от конструкции, размещенной посередине котлована камеры, фиксируется песчаная засыпка, а ближе к конструкции — желтый песок с примесью глины, который, скорее всего, также является результатом забрасывания пространства между материковой стенкой котлована и деревянной конструкцией, в которой найдены кости скелета и вещи.
Еще одно камерное захоронение было исследовано в 2001 г.27 на посаде городища Коровель, где наряду с застройкой посада X—XI вв. удалось обнаружить остатки кургана в виде ровика, ограничивавшего площадку, посередине которой находилась камера, размерами 3,5x2,3 м, глубиной 1,1 м от уровня материка. Стратиграфия, оставленная поперек длинной оси камеры, позволяет утверждать, что обнаруженное захоронение пожилой женщины, расположенное в центре котлована, имело по бокам конструкцию (ширина 0,6 м). В стратиграфии конструкция фиксируется на высоту 0,5 м, где она непосредственно примыкает к просевшим остаткам перекрытия камеры. По бокам от конструкции находилась засыпка в виде светло-серого песка с мелкими угольками и завал материковой стенки в виде светло-желтого песка. В углах камеры обнаружены столбовые ямки диаметром до 0,3 м.
Таким образом, в котловане камеры, в углах, была установлена столбовая деревянная конструкция для поддержания перекрытия. Затем, в центральной части устанавливалась конструкция, в которую уложена покойница; пространство между материковыми стенами и установленной конструкцией засыпано песком. Деревянное перекрытие и конструкция внутри котлована долгое время не позволяли пространству, где находилось тело, заполняться почвой. По бокам засыпка частично уплотнилась, и произошел обвал верхней части котлована камеры. Впоследствии деревянное перекрытие не выдержало веса грунта насыпи и просело в котлован камеры; по бокам — до уровня засыпки; по центру — гораздо глубже, потому что пространство, в котором было осуществлено захоронение, лишь частично, вследствие естественных процессов, заполнилось грунтом, и на момент разрушения перекрытия еще не было заполнено до конца.
Все это позволяет высказать мнение, что в большом пространстве котлована подирямоугольной камеры (со столбовой конструкцией, как это исследовано в 2001 г.) или без нее (курган № 61/1) устанавливалась меньшая по размерам деревянная конструкция, которая достигала перекрытия камеры и пространство вокруг которой засыпалось грунтом из рвов кургана еще до перекрытия камеры древесиной. Эта внутренняя деревянная конструкция по размерам напоминает гроб, но имеет большую высоту. Во время ее установки нередко использовались гвозди.
Наличие в погребении № 61/1 бронзовой печати с изображением Иисуса Христа и арабского дирхема чеканки 935/936 гг.28 указывает на возможность появления такой конструкции во второй половине X в. (в 960-е гг.), что позволяет рассматривать ее как результат влияния христианских традиций на погребальные обычаи верхушки древнерусского общества. Таким образом, во второй половине X в. возникает обряд камерного погребения, который был эволюционным звеном между камерными погребениями языческой эпохи и могилами населения Чернигова, окрещенного в конце X в.
Не возникает сомнений, что появление внутренних конструкций в камерах подпрямоугольных форм произошло под влиянием христианской идеологии, следы проникновения которой в дружинную среду Шестовицы и Чернигова отчетливо прослеживаются во второй половине X в.29
Похожий обряд, который, по мнению Е. А. Шинакова, сочетает «в себе черты синкретизма двух принципиально различных в плане религиозной подосновы типов захоронения...», зафиксирован в трех курганах, исследованных в Кветуни на Брянщине. Это трупосожжение, помещенное в широкую яму. В так называемом кургане с поясным набором зафиксированы остатки сожжения, находящиеся в дубовом срубе, на стенках которого имеются следы огня. Сруб установлен в большую (2,8x2 м), но не глубокую (0,25 м) могилу, расположенную на площадке под курганной насыпью30. Кости сожженного разложены на дне ямы внутри сруба в форме человеческой фигуры, сверху положен пояс с бляшками, а в угол сруба поставлено ведро.
Еще одно погребение (курган № 82) имело большую (3,4x1,9 м) и глубокую (1,2 м) яму, в которую была установлена конструкция, длиной до 3 м, сохранившаяся на высоту до 0,5 м. Найдено 6 гвоздей. В заполнении ямы фиксировались угольки. По мнению Е. А. Шинакова, гвозди скрепляли гробовище, заполненное кальцинированными костями. В наличии гробовища угадывается влияние христианской идеологии31.
К христианским Е. А. Шинаков относит и захоронение в кургане № 1. Погребенный находился в узкой могиле (ширина до 0,8 м). Его сопровождал боевой топорик, серьга и поясная пряжка, в районе черепа фиксировались угольки. Вместе с этим, отмечается не характерная для христианской обрядности ориентация погребения головой на юг.
Но, кроме трупосожжений и телоположений в камерах, в материалах археологических исследований Чернигова встречены и погребения в могильных ямах под курганной насыпью. В 1989 г. Ю. Н. Сытым и Л. В. Ясновской на ул. Чернышевского, 15 на территории Передградья в Чернигове32 удалось зафиксировать следы трех курганов. Первый — с площадкой, диаметром 14 м, имел ровики с материалом X в. Погребение не выявлено, вероятно, оно находилось выше уровня материка и, было уничтожено перекопом. Третий курган, имевший ровики и перемычку, выходил за пределы раскопа (рис. 4).
Наиболее интересным оказался курган № 2, расположенный в восьми метрах восточнее кургана № 1. Диаметр площадки составлял 7—8 м. Площадка окружена ровиком, разделенным с востока и запада перемычками на два участка. Ширина ровика — до 3 м, глубина — до 1,1 м. В ровике найдены обломки горшка X в. На площадке кургана зафиксирована яма овальной формы, размерами 3,0x2,4 м. На глубине 0,6 м от уровня материка она сужается до размеров 2,35x1,2 м, а на глубине 0,7—1,0 м выявлено погребение мужчины, ориентированного головой на запад. Наличие 6 гвоздей и форма ямы указывают на существование гроба (рис. 5). Судя по плохо сохранившимся костям, погребенный был похоронен в вытянутом положении на спине. Выявлен сопровождающий погребальный инвентарь: в районе шеи — небольшой обломок серебряной проволоки, на которую намотана другая; возле правой руки — остатки ведр в виде трех оковок, диаметром 20 см, ушек и ручки; слева от пояса — нож, на поясе — бронзовая пряжка с железным язычком. В северовосточном углу могилы выявлены несколько предметов, расположенных компактно: обломок серпа, калачевидное кресало с язычком и три кремня к нему; вдоль этой группы предметов на расстоянии 15 см друг от друга лежали два поясных бронзовых кольца, вероятно, от сумки, снятой с пояса и положенной восточнее левой пятки погребенного (рис. 6). В районе, где должны были находиться пятки погребенного, выявлено пятно коричневого цвета, в центре которого лежала 1/3 часть саманидского дирхема (Наср ибн Ахмад, Самарканд, год срезан, по мнению А. В. Фомина, монета датируется 935—937 гг.). Все вещи находились внутри гроба.
На площадке кургана с севера от могильной ямы зафиксированы остатки небольшого (0,8x0,4 м) костра (рис. 4), прокалившего материковую глину на 3 см. Над прокаленной глиной находился слой земли с углями и мелкими кальцинированными костями (возможно, птицы (?)).
В тексте отчета погребение (до определения монеты) было отнесено к последней четверти X в., но, по всей видимости, дату погребения, с учетом датировки монеты, следует расширить до второй половины X в.
Подобное погребение исследовано на горе Юрковице в Киеве в 1965 г. Е. В. Максимовым и Р. С. Орловым и датировано второй половиной X в.33
Кроме погребения, выявленного в 1989 г. внутри квартала современной застройки, ограниченного улицами Пятницкая, Мстиславская, Чернышевского и проспектом Победы, выявлены остатки более десяти курганов, среди которых — камерное погребение, исследованное Г. В. Жаровым в 1998 г.34
Наличие курганов, погребения которых находились выше древней дневной поверхности (уничтожены при застройке посада в XI—XIII вв.), позволяет отнести формирование данного участка курганного поля ко второй половине X в. и констатировать разнообразие погребальных традиций на довольно ограниченной территории огромного курганного могильника.
Место находки погребения 1989 г. удалено от застройки Чернигова X в. на 800—1000 м. Имеются раскопанные участки курганного поля, расположенные ближе к территории города, но они, как правило, застраивались несколько раз: в XI—XIII и XVII—XX вв. Поэтому в большинстве случаев погребения сохранились намного хуже. Опубликованы материалы еще одного подкурганного погребения, исследованного в 1989 г. на территории Передградья (ул. Коцюбинского, 52), — погребение № 835. Могила находилась в центре площадки, диаметром около 6 м, окруженной ровиком, шириной до 1,4 м и глубиной до 0,4 м. В исследованной части ровика найдена перемычка, шириной 0,9 м. Могильная яма имела размер 2,7x1,15 м и глубину 0,65—0,7 м от уровня материка. В дне ямы было сделано углубление, размерами 2,3x0,5—0,55 м, опущенное еще на 0,15—0,2 м в материк. Выявлены остатки скелета, от которого сохранились кость правой ноги и череп в западной части могилы. Инвентарь отсутствовал.
Рядом с курганом, содержащим погребение № 8, заметны следы отдельных участков ровика (в виде ям без материала, которые не могут быть ничем иным, как участками ровиков). В центре площадки находилось погребение № 3, совершенное в могиле, длиной 2 м, шириной около 1,1 м, углубленной в материк на 0,6 м. На расстоянии 0,3—0,4 м от черепа расчищены бронзовые бляшки поясного набора (19 шт.), пряжка с железным язычком и наконечник пояса. На пряжке прослежены остатки ткани. Слева от предполагаемого расположения скелета найден нож, с правой стороны черепа — серебряное височное кольцо с заходящими концами. Скелет практически не сохранился, но расположение пояса довольно близко к голове указывает на погребение ребенка. В пользу этого предположения свидетельствует и невыразительный характер курганного ровика. Захоронение ребенка в могильной яме головой на юго-запад указывает на то, что родители или родственники погребенного были христианами. Аналогичные бляшки (класс XXXIII по В. В. Мурашевой) найдены в кургане № 93 Шестовицы, содержащем кремацию и датирующемся второй половиной X в.36
Описанные выше погребения расположены значительно ближе к застройке X—XI вв., чем курганы Болдинской, Стрижневской групп или могильника на кладбище в Березках. По логике возникновения курганного могильника насыпи, расположенные ближе к застройке (на территории Передградья), должны быть более ранними по времени их появления.
Подобные процессы (отступление могильника от участков застройки) должны быть характерны и для грунтового могильника X—XI вв. (без учета погребений церковных кладбищ).
К концу XX в. на территории Черниговского Передградья исследованы свыше 1100 погребений в могильных ямах37.
Обнаружены погребения грунтового могильника конца X—XI вв., для которого характерно расположение могил в межкурганном пространстве либо в насыпях курганов предшествующего времени.
А. В. Шекуну и Л. Ф. Сытой удалось выделить группу погребений конца X — начала XI вв. на участке грунтового могильника на ул. Куйбышева, 13 в Чернигове38. Могильник на ул. Куйбышева, 13 расположен в 200 м от стен Третьяка (составная часть Окольного града).
Погребения, совершенные в межкурганном пространстве, имеют большие размеры, но не всегда большую глубину (относительно уровня материка), которая, возможно, возникает в результате выкапывания могил в полах существующих курганов. По мнению исследователей, в большинстве случаев эти погребения совершены после крещения Руси, имеют относительно многочисленный погребальный инвентарь, в отдельных случаях отмечено наличие углей и участков прокаленного материка в могилах.
Грунтовые могилы, расположенные ближе к реке Десне и, соответственно, застройке города X — начала XI вв., датируются более ранним временем в сравнении с грунтовыми могильниками, расположенными севернее (например, на ул. Коцюбинского, 81 и в межкурганном пространстве в квартале, ограниченном ул. Пятницкой, Мстиславской, Чернышевского и проспектом Победы). По нашему мнению, более древние грунтовые погребения следует искать на участках, расположенных ближе к Детинцу, Третьяку и территории Елецкого монастыря (полоса вдоль края террасы реки Десны, заселенная в первой половине X в.). Но если территория древнего Предградья довольно неплохо исследована в конце XX — начале XXI в., то территория Окольного града и его составляющей — Третьяка — была застроена еще в 40—60-гг. XX в. Новы масштабные археологические работы, как правило, здесь не проводились. На территории Окольного города в 2005 г. по ул. Родимцева, 2 было раскопано 600 м2 и выявлено около 30 погребений, датированных авторами работ концом X — началом XI в. В публикации упомянут сопровождающий погребения материал: «кресало, нож, детали поясного набора, височные кольца и т. д.»39. Об одной могиле приведены более полные данные: ее ширина — 1,2 м, длина — не менее 2,5 м, глубина — более 1,0 м. Погребенный лежал на спине головой на запад, правая рука сложена на груди, левая — вдоль тела. Череп находился на костях таза и левой руке погребенного. Инвентарь представлен бронзовым височным кольцом (у правого виска) и ножом в районе пояса40. По размерам могилы и сопровождающему инвентарю авторы датируют погребение первой половиной XI в. Погребения могильника по ул. Примакова, 2 подобны погребениям по ул. Куйбышева, 13 и расположены за укреплениями города X — первой половины XI в. на расстоянии 300 м от Детинца.
Существует еще один участок на территории города, который был исследован на большой площади, расположенный между Холодными ярами и ул. Воровского41. На планах Чернигова вплоть до XIX в. на территории за Черной Могилой (в монастырском саду) показаны сохранившиеся насыпи курганов X—XI вв. На исследованной площади (около 4500 м2) могильника было выявлено 192 погребения. Зафиксированы погребения, расположенные отдельно в могильных ямах, опоясанных ровиками, а также могилы, размещенные рядами. Представлены все виды погребений — от подкурганных до погребений XIII в. Отдельные могилы содержали сопровождающий инвентарь. Так, в погребении № 14 (раскоп № 2, 1989 г.) найден обломок стремени, датирующийся X — началом XI в. Исследованы погребения с пряжками, литыми пуговицами, поясными кольцами, остатками ткани и кожи. В погребении № 25 (раскоп № 5, 1989 г.) найдена бронзовая пряжка с прямоугольным приемником для ремня и прямой рамкой X—XI вв. Проведенный А. В. Шекуном анализ погребального материала позволил датировать время появления погребений в грунтовых могилах не ранее начала XI в.
Обратимся к публикации, посвященной пережиткам языческого обряда в материалах Черниговского некрополя42. В публикации речь идет об участке между Холодными ярами и ул. Воровского. Авторы указывают размеры могил (длина — 2,6—3,0 м, ширина — 1,0—1,4 м, глубина — 0,3—0,8 м от уровня материка). Только несколько могил ориентированы на север, юг и восток. Погребения № 10, 11 (раскоп 1, 1989 г.) и № 16, 17 (раскоп 2, 1989 г.) совершены в гробах, которые поджигались и горели прямо в могилах (судя по прокаленное материка). В некоторых могилах вследствие действия огня кости слегка кальцинировались. Исследованы погребения в гробах, посыпанные угольками. В погребении № 11 найдено бронзовое височное кольцо с разомкнутыми концами, в погребении № 17 — остатки ткани(рис. 7).
Именно такие погребения, по мнению авторов, выделены А. П. Моцей в группу так называемых частичных сожжений, которые в небольшом количестве распространены в Среднем Поднепровье43. Погребения, содержащие пережитки сожжений предшествующего времени в могилах с материалами X — начала XI в. с насыпью кургана или без него, могут относиться к погребениям первых христиан города Чернигова.
Имеется короткая информация об еще одном местонахождении обожженных гробов в могильных ямах на углу ул. Молодчего и Шевченко. Исследователи среди курганных погребений X — начала XI в. и могильника, состоящего из 55 грунтовых погребений XI—XII вв., указывают на несколько случаев выявления обожженных гробов. На могильнике выявлен погребальный инвентарь, представленный кувшином, поясными пряжками, височными кольцами и т. д.44 Раскопанный участок находится на левом берегу реки Стрижень, на расстоянии 500 м от застройки X в.
Существуют ли другие аргументы, которые позволили бы подтвердить существование христиан до 988 г.? Проникновение христианской идеологии нашло отражение в темпах христианизации жителей Детинца Чернигова и, как результат, строительстве на его территории церкви Святого Спаса в начале XI в. Без предшествующего периода проникновения христианских норм в жизнь феодализирующегося общества проведение обряда крещения в 988 г. было бы невозможно. Оно не нашло бы поддержки среди людей, силами которых проводилось крещение и осуществлялся контроль за проведением религиозных обрядов при захоронении умерших после 988 г.45
Найти могилу, полностью соответствующую христианской обрядности, не проблема, но при полном отсутствии погребального инвентаря часто невозможно датировать погребение, в результате — наличие могилы и гроба (или его признаков) трактуется исследователями в пользу совершения обряда погребения после 988 г.
В 2008 г. вышла в свет монография В. Г. Ивакина «Християнсью поховальш памятки давньоруського Киева», в которой автор, наряду с подробным и обстоятельным анализом погребальных памятников и публикацией материалов полевых исследований, выделяет группу погребений второй половины IX—X вв. Уже во вступлении к разделу «Хронология» оговорена схематичность построений для начального этапа существования христианских древностей46. Основой этих построений являются начальные датировки сопутствующего материала и данные стратиграфических наблюдений. Признавая 988 г. датой окончания начального периода христианизации, оговариваются его хронологические рамки — вторая половина IX—X вв. По всей видимости, единственный выход, обусловленный широкими датировками сопутствующего материала — это расширить датировку комплексов в сторону их удревления.
Влияние христианской идеологии на население Левобережья Днепра прослеживается в переходе от обряда кремации к обряду ингумации. Археологический материал позволяет подтвердить такое влияние на обрядность исследованных погребений. В первую очередь такие изменения фиксируются в погребениях элиты общества того времени. По нашему мнению, об этом свидетельствует появление внутренних конструкций в прямоугольных камерах и могил под курганными насыпями во второй половине X в.
Углубления в дне могильных ям (под курганной насыпью или без нее) для гроба может быть связано с появлением внутренней конструкции в середине прямоугольных камер. Переходные формы обрядов могут включать в себя установку конструкции в яму и их частичное сожжение (с размещением остатков кремации на стороне в середину конструкции (Кветунь, конец X в.)) и умышленный поджог гроба непосредственно в могильной яме. К сожалению, практически полное отсутствие вещей в погребениях значительно усложняет датировку переходных форм обряда.
Переход к новой обрядности мог отразиться и в иной ориентации могильных ям X—XI вв. (головой на юг или на север). Постепенно даже при наличии могильной ямы население отказывается от сопровождающих погребение вещей и от курганных насыпей.
Стремительность процессов христианизации следует рассматривать отдельно для разных слоев общества: элита значительно раньше начала знакомиться (во время военных походов и торговых миссий) с новой религией и значительно быстрее приняла христианство. Низшие слои общества дольше придерживались традиционных привычек и обрядов, и постепенно, к XII в. жители Чернигова отказались от курганов и использования огня в погребальном процессе. Для XII в. характерны грунтовые порядовые захоронения в гробах, ориентированные приблизительно по линии восток-запад (или параллельно длинной оси расположенной рядом церкви). Можно проследить взаимосвязь между появлением церквей на посадах Чернигова и стандартизацией (приближением) обряда погребения к канонам христианской религии. Однако следует учитывать, что различные этнические группы населения Чернигова могли вносить разнообразие в погребальную обрядность города.
Среди вопросов, которые ждут своего разрешения, выделим изменения количества христиан на протяжении X в., существование христиан на Руси (и в Чернигове, в том числе) в IX веке. Для разрешения поставленных вопросов, прежде всего, следует уточнить топографию Чернигова IX в. и проанализировать недостаточно исследованные участки Третьяка и Окольного града, как места возможного выявления погребений, совершенных как по обряду кремации, так и ингумации.
1 Топочко П. П. Древний Киев. К., 1976. С. 40.
2 Самоквасов Д. Я.: 1) Раскопки северянских курганов в Чернигове во время XIV Археологического съезда. M., 1916. С. 1—11; 2) Могильные древности Северянской Черниговщины. M., 1917.
3 Рыбаков Б. А. Древности Чернигова // АН СССР. МИА. № 11. М.; Л. 1949. С. 14-53.
4 Бліфельд Д. I. Давньоруський могильник в Чернігові // Археолопя. К., 1965. Т. XVIII. С. 105—138.
5 Моця А. П. Погребальные памятники южнорусских земель IX—XIII вв. К., 1990. С. 124; Моця О. П., Черненко О. Є, Казаков А. Л., Сорокт С. О. Археологічні дослідження на територїї Чернігова у 2006 р. // Археологічні дослідження в Україні 2005 — 2007 рр. К., 2007. С. 300; Моця О. П., Руденок В. Я. Костниця в Антонієвмх печерах в Чернігові (про деякі особливості християнської обрядовості на Pyci) // 1000 років Чернігівській єпapxїї. Чернігів, 1992. С. 31 — 34
6 Коваленко В. П:. 1) До питання про етнічний склад міського населення Чернігово-Сіверської землі // Перша Чернігівська обласна наукова конференція з історичного краєзнавства. Чернігів, 1985. С. 94—95; 2) Итоги и задачи изучения древнего Чернигова // Историческое краеведение в СССР; вопросы теории и практики; Сб. статей. К., 1991. С. 201210; Коваленко В. П., Казаков А. Л., Мултанен А. А., Простантинова В. В. Исследования мог ильника на детинце древнего Чернигова в 1985—1986 гг. // НА ИА НАН Украины. Ф. эксп.№ 198 /128.
7 Шекун О. В.-. 1) Нові поховання в гробницях та території Чернігівського Передгороддя // Некрополі Чернігівщини. Чернігів, 2000. С. 30—33; 2) Охоронні дослідження на території Чернігівського передмістя в 1998 р. // НА ИА НАН Украины. Ф. эксп. № 1998/31. 8 Веремейчик Е. М., Казаков А. Л. Отчет об охранных археологических исследованиях 1991 г. в г. Чернигове в зоне строительства по ул. Коцюбинского, 32 // НА ИА НАН Украины. Ф. эксп. № 1991/104; Веремейчик Е. М. Отчет об охранных археологических раскопках 1990 г. на Черниговском посаде по улице Коцюбинского, 52 // НА ИА НАН Украины. Ф. эксп. № 1990/150.
9 Новик Т. Г., Сохацький В. В. Охоронні дослідження на некрополі стародавнього Чернігова X — середини XIII ст. // Некрополі Чернігівщини. Чернігів, 2000. С. 7—10; Казаков А. Л., Валькова Т. П., Новик Т. Г. Пережитки язичництва в поховальному обряді Чернігівського ґрунтового некрополя // 1000 років Чернігівській єпархії. Чернігів, 1992. С. 30—31.
10 Мудрицкий Г. А. Отчет об охранных археологических раскопках на Черниговском посаде (ул. Коцюбинского, 52) за 1989 г. // НА ИА НАН Украины. Ф. эксп. № 1989/97; Мудрицкий Г. А. Отчет об охранных археологических раскопках 1990 г. на Черниговском посаде по ул. Коцюбинского, 52 // НА ИА НАН Украины. Ф. эксп. № 1990/238; Мудрицкий Г. А., Лаевский С. Л. Отчет об охранных археологических раскопках 1991 г. на Черниговском некрополе по ул. Воровского, 22 // НА ИА НАН Украины. Ф. эксп. № 1991/139.
11 Гребень П. Н„ Лаевский С. Л. Археологические наблюдения на территории Елецкого монастыря и «окольного града» древнего Чернигова (по материалам раскопок 1994-1995 гг.) // Археологічні старожитності Подесення. Чернігів, 1995. С. 35.
12 Жаров Г. В., Жарова Т. Н. Исследования на территории древнего Чернигова // Археологічні дослідження в Україні 2000—2001 pp. К., 2002. С. 115.
13 Валькова Т. П., Сохацкий В. В.: 1) Исследования на Черниговским грунтовом некрополе в 1994 году // Археологічні дослідження в Україні 1994—1996 років. К., 2000. С. 16—18; 2) Бусы черниговского ґрунтового некрополя // Археологічні старожитності Подесення. Чернігів, 1995. С. 140—143; Казаков А. Л., Валькова Т. П. Отчет об охранных раскопках участка Черниговского грунтового некрополя по ул. Комсомольской, 27 в 1992 г. // НА ИА НАН Украины. Ф. эксп. № 1992/157; Казаков А. Л:. 1) О локальных группах погребений Черниговского некрополя // Проблемы археологии Сумщины. Сумы, 1989. С. 86— 87; 2) Звіт проохоронні археологічні дослідження на території Чернігівського некрополя у 1995 р. (вул. Воровского, 18) // НА ИА НАН Украины. Ф. эксп. № 1995/60.
14 Черненко О. Є. Нові дослідження давньоруського некрополя в Чернігові // V Международная Крымская конференция по религиоведению. Культовые памятники в мировой культуре: Археологические, исторические и философские аспекты / Тезисы докладов и сообщений. Севастополь, 2003, С. 44—45.
15 Ситий Ю. М. Закономірності розташування некрополя давнього Чернігова X — середини XIII ст. // Некрополі Чернігівщини. Чернігів, 2000. С. 7—10; Ситий Ю. М„ Ясновська Л. В. Нові дослідження на території Чернігівського передгороддя // Архітектурні та археологічні старожитності Чернігівщини. Чернігів, 1992. С. 89—92.
16 Ясновська Л. Основні етапи вивчення поховань камерного типу на території Чернігівського Подесення І і Русь на перехресті світів (міжнародні впливи на формування Давньоруської держави) IX—XI ст. Чернігів, 2006. С. 232—238
17 Руденок В. Я. Новые данные об Антониевых пещерах в г. Чернигове // Проблемы археологии Южной Руси. К., 1990. С. 135—138; Руденок В., Дубинец О. Об особенностях погребального обряда Черниговского Богородичного (Ильинского) монастыря // Русь на перехресті світів (міжнародні впливи на формування Давньоруської держави) IX—XI ст. Чернігів, 2006. С. 158—167.
18 Скороход В. Топографія Чернігова та Шестовиці X — початку XI ст. (порівняльна характеристика) // Чернігів у середньовічній та раньомодерній історії Центрально-Східної Європи: Збірник наукових праць, присвячений 1100-літтю першої літописної згадки про Чернігів. Чернігів, 2007. С. 125—132.
19 Ситий Ю. М. До питання про взаємозв'язок водопостачання і зростання території давньоруського Чернігова // Чернігів у середньовічній та ранньомодерній історії Центрально-Східної Європи: Збірник наукових праць, присвячений 1100-літтю першої літописної згадки про Чернігів. Чернігів, 2007. С. 199— 210.
20 Мусин А. Е. Христианизация Новгородской земли в IX—XIV веках. Погребальный обряд и христианские древности. СПб., 2002. С. 35—43
21 Казаков А. Л., Черненко О. Є. Поховання камерного типу на території Чернігівського передгороддя // Стародавній Іскоростень і слов'янські гради: Збірка наукових праць. Т. 1. Коростень, 2008. С. 163—165.
22 Шекун А. В. Охранные археологические исследования в г. Чернигове на территории Внешнего города // НА ИА НАН Украины. Ф. эксп. № 1990/123.
23 Ситий Ю. М. Камери, «псевдокамери» та могили Чернігівського некрополя // Чернігівсью старожитності Науковий збірник. Вип. I I . Чернігів, 2009. С. 292—296.
24 Шекун О. В.-. 1) Нові дослідження Чернігівського курганного некрополя // Чернігів у середньовічній та ранньомодерновій історії Центрально-Східної Європи. Чернігів, 2007. С. 116; 2) Грунтовый некрополь XI— XIII вв. на территории Передградья в Чернигове // Слов'яни і Русь у науковій спадщині Д. Я. Самоквасова. Чернігів, 1988. С. 33—35.
25 Бліфельд Д. І. Давньоруські пам'ятки Шестовиці. К„ 1977. С. 150—151. (Перевод Ю. Н. Сытого. — прим, ред.).
26 Андрощук Ф. О. Нормани і словни у Подесенні. К., 1999. С. 42.
27 Ситий Ю. До питання про місцезнаходження курганів та курганих груп в ур. Коровель в с. Шестовиця II Русь на перехресті світів (міжнародні впливи на формування Давньоруської держави) IX—XI ст. Чернігів, 2006. С. 173—186; Коваленко В. П., Моця О. П., Ситий Ю. M. Дослідження в Шестовиці в 2001—2002 pp. // Археологічні відкриття в Україні 2002—2003 pp. К., 2004. С. 20.
28 Бліфельд Д. I. Указ. соч. С. 151.
29 Коваленко В. П. Тілорокладення Шестовицького некрополя // Некрополі Чернігівщини: Тези доповідей міжнародноі наукової конференцй. Чернігів, 2000. С. 42—45
30 Шинаков Е. А. От пращи до скрамасакса: на пути к державе Рюриковичей. Брянск; СПб., 1995. С. 135— 136.
31 Там же. С. 138—139.
32 Ситий Ю. М„ Ясновська Я. В. Нові дослідження на території Чернігівського передгороддя // Архітектурні та археологічні старожитності Чернігівщини. Чернигов, 1992. С. 89—92.
33 Максимов Є. В., Орлов Р. С. Могильник X ст. на горі Юрковиця у Києві // Археологія. Вип. 41. К., 1982, С. 63-72.
34 Жаров Г. В., Коваленко В. П., Казаков А. Л. Нові дослідження на Чернігівському передгородді в 1998—1999 pp. // Археологічні відкриття в Україні 1998—1999 pp. К., 1999. С. 83.
35 Казаков А. Л. О локальних группах погребений Черниговского некрополя // Проблемы археологии Сумщины: Тезисы докладов областной научно-практической конференции. Сумы, 1989. С. 86—87.
36 Мурашева В. В. Древнерусские ременные наборные украшения (X—XIII вв.). М., 2000. С. 117.
37 Ситий Ю. Н. Закономірності розташування некрополя давнього Чернігова X — середини XIII ст. // Некрополі Чернігівщини: Тези доповідей міжнародної наукової конференції. Чернигов, 2000. С. 7—10
38 ІПекун А. В. Грунтовый некрополь XI—XII вв. на территории Передгородья в Чернигове // Слов'яни і Русь у науковій спадщині Д. Я. Самоквасова: Матеріали історико археологічного семінару присвяченого 150- річчю від дня народження Д. Я. Самоквасова. Чернігів, 1993. С. 33—35; Шекун О. В., Сита Л. Ф. Ґрунтовий некрополь Чернігова (центральна група) // Матеріали Міжнародного польового семінару в Шестовиці в липні 2009 р. (в печати).
39 Моця О. П., Черненко О. Є., Казаков А. Л., Сорокін С. О. Охоронні археологічні дослідження в м. Чернігові у 2005 р. // Археологічні дослідження в Україні 2004—2005 pp. K., 2006. С. 294
40 Дядечко О. Поховання «залежного» мерця на давньоруському некрополі Чернігова // Середньовічні старожитності Центрально-Східної Європи. Матеріали VIII Міжнародної студентської наукової археологічної конференції. Чернигов, 2009. С. 56—57
41 ШекунО.В., Сташевсъка К. О. Давньоруський ґрунтовий некрополь Чернігова//Чернігівські старожитності: Науковий збірник. Чернігів, 2008. С. 90—95.
42 Казаков А. Л., Валькова Т. П., Новик Т. Г. Пережитки язичництва в поховальному обряді Чернігівського ґрунтового некрополя //1000 років Чернігівській єпархії: Тези доповідей церковно-історичної конференції. Чернігів, 1992. С. 30—31.
43 Моця О. П. Погребальные памятники южнорусских земель IX—XIII вв. К., 1990. С. 30
44 Моця О. П., Черненко О. Е„ Казаков А. Л., Сорокін С. О. Охоронні археологічні дослідження в м. Чернігові у 2005 р. // Археологічні дослідження в Україні 2004—2005 pp. К., 2006. С. 294.
45 Ситий Ю. М., Луценко Р. М. Цвинтарі давньоруського Чернігова. Чернігів, 2010. (в печати).
46 Івакін В. Г. Християнські поховальні пам'ятки давньоруського Києва. К„ 2008. С. 77.
<< Назад Вперёд>>
