Хозяйство пашенных крестьян
В то время Илимское воеводство состояло из 14 волостей, т. е. острогов и слобод, уцелевшие же материалы относятся лишь к 7 из них, а именно — к Усть-Кутскому, Илгинскому и Братскому острогам, к Орленской, Тутурской, Ново-Удинской и Кежемской слободам и содержат данные по 341 двору. Полостью сохранились материалы только по Илгинской волости.
При обработке данных этой переписи нами были исключены те дворы, по которым переписчики не собрали требовавшихся сведений, например, не указали количества высеваемого и собираемого хлеба, вследствие чего невозможно установить размера посева. Дворы хлебных обротчиков исключены во всех случаях, когда не показан размер высева хлеба или отсутствуют другие важные данные.
Всего был исключен 61 двор, в том числе все дворы лиц, которые не занимались сельским хозяйством, т. е. служилых, церковников, вдов, пивных откупщиков и бобылей.
Таким образом остались данные по 280 дворам пашенных крестьян и хлебных обротчиков, что дало возможность подвергнуть оставшийся однородный материал довольно детальной обработке (в отдельных случаях в группировки включен 281 двор).
Таблица 20
В таблице 20 сопоставлено число дворов, по которым уцелели данные переписи 1720-1722 годов, с ведомостью 1723 года, включающей все дворы Илимского воеводства.
Значит, сохранившиеся материалы первой ревизии касаются более чем ⅓ дворов пашенных крестьян всего Илимского воеводства и потому значение этих материалов трудно переоценить, тем более, что по каждому двору даны подробные сведения о всех главных сторонах сельскохозяйственной деятельности крестьянина.
Может возникнуть вопрос о достоверности данных первой ревизии или ревизских сказок 1722 года. Кстати, ни то ни другое название тогда не употреблялось; говорили проще — переписные данные. Конечно, крестьянин старался преуменьшить своё благосостояние. Но система обложения крестьян тогда не основывалась на доходности двора. Поэтому реальной выгоды от уменьшения своих доходов не проистекало. Кроме того, показания крестьян об урожае и высеве семян довольно тщательно контролировались местными приказчиками и крестьянской администрацией. Сами крестьяне следили за размерами посева у соседей, так как при увеличении запашки сверх окладных десятин находились охотники взять эту «залишечную землю» себе. Сведения об урожаях и высеве семян на десятину отчасти можно проконтролировать, пользуясь показаниями таких хозяйств, которые не затрагивались обложением и не имели причин скрывать или уменьшать своё имущество. Такими хозяйствами являлись дворы священников и монастырские вотчины. По уровню техники, по сельскохозяйственным приёмам и по продуктивности своего земледелия эти хозяйства ничем не отличались от хозяйств пашенных крестьян. При сличении показаний монастырей и священников с показаниями крестьян не удаётся обнаружить какой-нибудь разницы в урожайности у всех этих хозяйств. Наконец, есть ещё один путь проверки правильности ревизских сказок, это построение балансов хлеба и других продуктов по каждому хозяйству. Показания переписи дают возможность строить более или менее вероятные балансы хлеба и на основании их даже проверять правильность данных, сообщавшихся крестьянами переписчикам о своём хозяйстве.
В общем, считаясь с неизбежной неточностью учётов подобного рода, нельзя не оценить данных этой работы, как весьма удовлетворительных и достаточно правдивых.
Перепись проводилась по определённой схеме. Ввиду того, ни она в печати не освещалась, приводим для образца целиком одно показание двора по деревне Коченской Илгинского острога, довольно типичное для большинства сказок.
«Во дворе пашенные крестьяне Корнилей, Степан, Данило, Терентей Игнатовы дети Стреловы. Сказались — Корнилей 32, Степан 30, Данило 28, Терентей 13 лет. У них брат Иван девяти, увечной, сестра Пелагея 17 лет. У Корнилея жена Наталья 22 лет, у него сын Матвей 2 лет, дочь Федора к году. У Степана жена Овдотья 23 лет, у него дочери — Ксения 3 лет, Овдотья [к] году. У Данилы жена Липа 20 лет. У них на подворье: хлебной обротчик Прокопей Трофимов Байкалов, сказался и штидесяти пяти лет; яренчанин, гулящей человек Василей Сидоров Шашовых, сказался 50 лет; яренчанин же, гулящей человек Федор Матвеев Сидоровых, сказался штидесяти лет.
В другом дворе пашенные крестьяне Гаврило, Михайло, Иван, Иев Ивановы дети Дроздовы. Сказались — Гаврило 31 году, Михайло 30, Иван 29 лет, Иев 28 лет. У них брат хлебной обротчик Василей 18 лет. У них отец, отставной пашенный крестьянин Иван Ефимов, сказался семидесят лет, у него жена Улита штидесяти лет, у не[го] ж дочь Анна 15 лет. У них на подворье: еренчанин гулящей человек Федор Осипов Белобородых, слепой, сказался 80 лет, Семен Григорьев Воронин, скашлся 75 лет. У Гаврила Дроздовых (писец допустил пропуск, и теперь дописывает) жена Устинья 29 лет, у него дети — сын Григорей 3 лет, дочери: Татьяна пяти, Домника 4 лет. У Ивана жена Дарья 20 лет. У Василья жена Татьяна 27 лет, у него сын Данило дву лет.
Оные пашенные крестьяне — Корнилей Стрелов з братьями и Гаврило Дроздов з братьями ж — пашут великого государя десятиной пашни десятину; в том числе Корнилей з братьями прежнего владения давных лет четь десятины отца своего Игнатья Стрелова, а другую четь десятины сняли оне у прежняго илгинского пашенного крестьянина у Семена Воронина в прошлом 711-м году, а Гаврило Дроздов полдесятины прежнего дивных лет владения брата своего Ивана Дроздова. А в Ылимску в приказной палате в отцовское тягло имена их в окладные книги справлены в 721-м году при бытности илимского дворянина Ивана Литвинцова.
А на той пашне, на десятине, сеют оне в год ржаного хлеба 120 пуд1, а в год родитца у них восьм сот ржи, ярового хлеба родитца — овса и ячмени — пудов шездесят, а пшеницы, ярицы, гороху оне не сеют, семени конопленого родитца пудов шесть.
Сена ставят оне сот с шесть копен волоковых.
Скота рогатого имеют у себя 9 коров, пятеро телят, 3 коня на 3 кобылы, 3 жеребенка.
Две бани, один невод малой, бредник, одиннадцати сажен. Рыбу ловят оне времянем, про себя, мелкую: хайрюзы и ельцы. Мельница малая, мутовчатая, в прошлых годех вешнею водою снесло. А иных заводов и промыслов у них нет.
А в продаже у них год в продажи (так в подлиннике) хлеба для государевых денежных поборов бывает пудов девяносто. А рогатого скота в продаже у них не бывает.
А з десятинной пашни платят оне в государеву казну отсыпного хлеба 12 четвертей ржи, да с оброчной Инягдинской земли и з сенных покосов 3 чети с полуосминою ржи.
Денежных окладных податей платили оне з двух дворов: поворотных денег 27 алтын 2 деньги, з дву бань оброчных 10 алтын, с мельницы мутовчатой оброку гривну, с рыбной ловли 2 алтына повсягодно. Да по указом великого государя неокладных на 721-й год всякие денежные поборы платили оне против своей братьи пашенных крестьян сполна без доимки. Всего платили оне денежных окладных и неокладных поборов 5 рублев 23 алтына 5 денег.
А за домашним росходом в остатке у них хлеба и сена из году в год не бывает и питаютца де оне домашнею своею пахотою хлебом с нуждою.
А междворной подводной гоньбы, ценою на десятину, бывает у них в год на рубль, а на счет доплачивают оне за подводную ж гоньбу орленским крестьяном по 7 рублев по 30 алтын на год. Да ямских денег платят оне в Ылимск наемным ямщиком за подводную ж гоньбу рублев по 8 на год.
Вышеписанной хлебной обротчик Василей Дроздов оброчного отсыпного хлеба в государеву казну платит вопче с Инягдинской земли вместе з братьями своими.
А вышеписанные гулящие люди преж сего платили в государеву казну денежные полтинные и рублевые оброки, а ныне де на них не спрашивают, а промыслов и заводов никаких за ни[ми] нет.
А оные пашенные крестьяне Гаврило Дроздов з братьями и Корнилей Стрелов з братьями ж иных заводов и промыслов никаких за собою не имеют.
А ежели в сей своей скаске ложно сказали или что утаили — и за то нам что великий государь укажет, чему мы достойны будем. К сей скаске вместо Корнила, Степана, Данила Стреловых, Гаврила Дроздовых, по их велению Степан Поляков руку приложил».
Такова типичная сказка, одна из 341, сохранившихся до наших дней. Впрочем, сохранились не только сказки, сохранились и потомки упоминаемых здесь Стреловых и Дроздовых, живущие ныне в Жигаловском районе.
Подписал эту сказку сосед, пашенный крестьянин Поляков.
Может быть, уместно будет прибавить к характеристике семьи Дроздовых, что незадолго до описываемого времени, а именно в 1720 году глава этой семьи Иван Ефимов Дроздов, писал воеводе: «жил я... 48 годов в твоей великого государя пашне, в полудесятине, в Илгинской слободе и в Коченской деревне и пахал тож число». Далее он указывает, что платил отсыпной и оброчный хлеб безоброчно, а ныне остарел и что есть у него сыновья в возрасте — Михайло да Гаврило да Иев Ивановы дети Дроздовы. На них он просил перевести его пашню (арх. № 123, л. 105). Итак, хозяйство Дроздовых существовало с 1672 года, а может быть и с более ранних лет.
Фото 13. Ревизские сказки 1720-1722 гг. Конец сказки Осипа и Алексея Шелопугиных и начало сказки Стреловых. Полный текст сказки Стреловых см. на стр. 261-202
Сводные показатели переписи по волостям, т. е. по острогам и слободам с приписанными к ним деревнями приводим в таблице 21 (стр. 265).
В число членов семьи включены все лица как родственники, так и другие сочлены, например пасынки и «вскормленики». В составе посторонних показаны лица, живущие на подворье у пашенного крестьянина, часто в другом доме того же двора, т. е. гулящие люди, обротчики, отставные казаки, бобыли, нищие, присыльные, богадельщики и прочие. Государева пашня приведена согласно прямых показаний крестьян и выверена по окладным хлебным книгам. Посевная площадь вычислена по показаниям пашенных крестьян о высеве хлеба в пудах. При расчёте приняты нормы высева: для ржи 10 пудов на десятину, по яровым зерновым — 15 пудов, по гороху 10 пудов и по конопле 10 пудов. Установление норм дело очень сложное, так как размер высева колеблется в довольно широких пределах, но в массе все индивидуальные отклонения сводятся к устойчивым средним величинам. Сбор зерновых, гороха и конопли определён путём прямого подсчёта показаний крестьян. Лошади и крупный рогатый скот сведены в две группы по каждому виду скота: взрослых и молодняка. При этом в молодняк включены и нетели и «подроски». Более дробной группировки дать невозможно. Во всех материалах переписи ни одним словом не упоминается о других видах животных. Конечно, это не значит, что у крестьян Илимского воеводства не имелось свиней и овец. Но количество последних, несомненно, было невелико. Об этом можно отчасти судить по тому, что в современном Нижне-Илимском районе в колхозах имелось на 1 января 1941 года 3700 лошадей, 3926 голов крупного рогатого скота и только 745 овец. В делах Илимской воеводской приказной избы и в делах судных изб острогов и слобод овцы и свиньи упоминаются очень редко, например, в заявлениях о потравах или в описях имущества. Сбор сена всегда показывался в копнах. С десятины суходольных покосов собиралось около 10 копён или приблизительно 60 пудов сена. Эти величины использованы нами при последующих расчётах. Оборот по хлебу во всех случаях показан в пудах. Для этого пришлось старые меры зернового хлеба, сдаваемого государству в объёмных единицах, т. е. в четвертях, осминах и четвериках, перевести в пуды, исходя из соотношения — четь (четверть) = 8 пудам.
Таблица 21
Конечно, все эти величины и нормы являются лишь относительно точными, но без них невозможно представить характера хозяйства илимских пашенных крестьян. Неточности расчётов вовсе не колеблют основных выводов, которые вытекают из анализа исследуемых величин.
1 Десятина государевой пашни соответствовала 8-12 десятинам посева.
<< Назад Вперёд>>
