Мангазейский морской ход
На ней эта область нанесена в северной части материка восточнее Гиперборейских (Уральских) гор под названием "Мологенн" (рис. 13). Позднее, когда сведения о сибирских территориях начали поступать в Западную Европу от многочисленных корреспондентов, которые собирали в России информацию о путях в Китай, Мангазейская земля прочно обосновалась на географических картах ведущих европейских авторов. Под названием "Молгонзайя" она присутствует на карте России Доетекума (1560-е гг.) (Государственный исторический музей, отдел картографии), где она занимает пространство к востоку от какой-то большой реки, не имеющей названия (по-видимому, р. Таз), но впадающей в один залив с Обью (рис. 14).
Под таким же названием Мангазея присутствует на карте мира Г. Меркатора 1587 г., дополненной Т.М. Юниориусом (библиотека Хельсинского университета, фонд Норденшельда), а также на картах П. Плансиуса 1594 г. (Okhuisen Е., 1993, fig. 8) и Й.Б. Вринтса 1596 г. (Schilder G., 1987, fig. 103). В эти же годы на географических картах появляется река Таз под своим названием. Непосредственно рядом с ней изображается область Мангазея. Эта вполне реальная ситуация присутствует на карте Азии Г. де Йоде - Д. Геррица. (Schilder G., 1987, fig. 58).
На ней страна "Малгозая" располагается на правом берегу реки Таз. Западнее лежит область "Самогедес". Совершенно очевидно, что эти сведения проникли в Западную Европу от русских информаторов, которым были хорошо известны пути на север Сибири. Необходимо отметить, что в XVI в., когда развернулась активная деятельность по отысканию северного пути в Индию и Китай, сбор такого рода данных приобрел очень высокую значимость. Особенно много усилий в этом отношении приложили участники английских и голландских экспедиций, которые при каждом удобном случае пытались получи у русских кормщиков сведения о проходе в Карское море, достижении устьев рек Обь и Енисей, а также об условиях дальнейшего плавания на восток.
Наибольшее количество подобной информации содержится в записках руководителя английской экспедиции 1556 г. Стивена Барроу, где он рассказывает о встречах с Лошаком и другими русскими мореходами, от которых он получил "некоторые указания относительно дороги на Обь" (Английские путешественники..., 1937, с. 107). В дневнике Я.Х. ван Линсхотена, комиссара двух первых голландских экспедиций 1594 и 1595 гг., приводятся сведения о русской торговле на реке "Молконзай", а также об устьях рек Обь и Енисей (Нидерландские экспедиции..., 1915, с. 578). Интересными сведениями о возможности использования северного пути для достижения Тихого океана располагал вестфалец Генрих Штаден, который прожил в Московии 12 лет - с 1564 по 1576 год и побывал на Севере: в Вологде и Коле. Со слов Петра Вислоухова, ходившего по Мангазейскому пути в Пустозерск, Г. Штаден записал, что морским путем вполне возможно достичь Оби и даже Америки (Берг Л.С., 1954, с. 12).
Примерно десятью годами позже англичанин Френсис Черри, побывавший в Пермском крае, доносил своему правительству, что согласно сведениям, поступившим от некоторых русских, плавание по сибирским морям вполне возможно, ибо "за Обью-рекой море теплое" (Берг Л.С., 1954, с. 12). В 1584 г. "главный фактор английской компании" в Московии А.Марш обратился с письмом к "четырем русским" с предложением об организации экспедиции для исследования низовьев Оби.
Благодаря этой акции стало известно чрезвычайно интересное письмо-ответ А. Маршу, написанное опытными русскими мореходами. Из него мы узнаем, что в то время русским были хорошо известны эти места, они были прекрасно осведомлены о географии и природе северо-западной части Сибири и о путях достижения "русской" – приобской - и "мангазейской" - заобской - земель. Наряду с речным, А.Маршу был расписан и морской путь на Обь. "Если ты хочешь, чтобы мы поехали к устью р. Оби морем, то мы должны пройти мимо острова Вайгач, Новая Земля, Земля Матвея, т.е. Матвеевой Земли и ты убедишься в том, что от острова Вайгача до устья Оби нс очень трудно проехать" (Алексеев М.П., 1932, е., 187). Это заявление очень сходно с теми сведениями, которыми снабжали русские кормщики английских и голландских мореплавателей XVI в., стремившихся отыскать морской путь в Китай.
Рис. 13. Г. Рейш, М. Философика. Карта мира (1503) (Nordenskiold A.E., 1973)
Рис. 14. Доетекум. Карта России (1660-е гг. фрагмент). Государственный исторический музей, отдел картографии
В нем содержится указание на то, что русским хорошо известен путь к востоку от полуострова Ямал, но отсутствует описание этого пути. Не останавливаясь на других источниках, многократно использованных авторами работ по истории русского арктического мореплавания, укажем на русские документы, связанные с Мангазейским морским ходом. Они также уводят нас в XVI век. В 1617 г. в ответ на расспросы мангазейских воевод Ивана Биркина и Воина Новокшонова, промышленные и торговые шоди "всех городов, которые в этом году съехались в Мангазейский город", расказали, что "ходят де они торговые и промышленные шоди с Пинеги и с Мезени и с Двины морем... в Монгазею для промыслов своих лет по двадцати и по тридцати и больши" (Русская историческая библиотека..., 1875, с. 1083).
Эти сведения подтверждаются данными археологических раскопок на территории Мангазейского городища, где наиболее ранние из сохранившихся построек датируются семидесятыми годами XVI в. (Белов М.И., Овсянников О.В., Старков В.Ф., 1980, с. 33). Таким образом, известные нам письменные документы и археологические источники не позволяют пока опускать время активного использования Мангазейского морского хода ниже третьей четверти XVI в., однако начало его освоения приходится на более раннее время. Мангазейский морской ход-это не просто традиционно сложившаяся трасса из Белого моря в низовье реки Таз, это целый комплекс навигационного обеспечения, который включал в себя такие компоненты как рациональный, максимально укороченный маршрут, оптимально выбранное время выхода в плавание, обеспечение береговыми навигационными знаками, наличие особого типа судов, знание местной околобереговой навигации.
В конечном итоге все это подчинялось идее максимального сокращения времени нахождения в пути, чтобы избежать неблагоприятной ледовой обстановки. Что касается самого маршрута, то Мангазейский морской ход был не в полной мере морским. Помимо плавания по Белому, Баренцеву и Карскому морям, часть пути проходила по рекам и озерам, а на двух участках - по сухопутным волокам. В уже упоминавшихся расспросах поморов, которые проходили в 1616-1619 гг. в Мангазейской и Тобольской воеводских канцеляриях в связи с закрытием Мангазейского морского хода, содержится большое количество фактического материала, характеризующего особенности этой наиболее протяженной поморской трассы. Особенно подробное описание хода было дано жителями Пинеги Леонтием Шубиным по прозвищу Плехан и Фомой Борисовым, которые были опытными кормщиками, много раз ходившими в Мангазейскую землю.
Из рассказов поморских мореходов видно, что существовало несколько вариантов преодоления наиболее протяженного участка Мангазейского морского хода от Белого моря до Югорского Шара (условно этот участок можно назвать западным). Это было связано с различными способами прохождения полуострова Канин Нос. Первый и наиболее часто применявшийся вариант был основан на использовании речного и волокового пути, который пересекал полуостров с запада на восток. Начало маршрута было обычным: от Архангельска к устью реки Кулой.
Далее суда пересекали Мезенскую губу и подходили к устью реки Чижа на западном побережье Канина Носа, где начинался так называемый Чешский волок. Река Чижа преодолевалась за одни сутки, после чего суда перетаскивались по волоку в реку Чешу. Для транспортировки грузов и судов обычно нанимались кочевавшие там ненцы с оленьими упряжками. Преодоление волока было делом не особенно трудным, тем более, что его протяженность была не очень велика - около 400 м. "А волоку Чесского сажень с двадцать. Место тундряное" (Русская историческая библиотека..., 1875, с. 1091). Дальнейший путь проходил по мелководной реке Чеше, впадающей в Чешскую губу.
Труднопроходимая Чеша преодолевалась при приливной волне. "А речка Чоша невелика, ходят прибылою водою, как приходит вода с моря, а речкою Чошою прибылою водою вверх до Чесские губы версты три" (Русская историческая библиотека..., 1875, с. 1091). Существовал второй способ преодоления Чешского речного и волокового пути. В рассказе "Фомки Борисова Пинежанина" о переходе через Канин Нос говорится, что "в большую воду тот волок поймает водою", то есть он заполняется водой и позволяет более просто войти в Чешскую губу (Русская историческая библиотека..., 1875, с. 1091). Возможность преодоления полуострова Канин Нос водной протокой изображена на карте У. Барроу, изданной в Англии около 1570 г. (Skelton R.A., 1958, fig. 65). Автор карты, младший брат Стивена Барроу, руководителя второй английской экспедиции, принимал участие в двух походах англичан в северные моря и считался крупным специалистом по навигации в Баренцевом море. Его карта была составлена на основе личных наблюдений и долгие годы являлась эталоном в изображении северных районов России.
На ней Канин Нос изображен в виде острова, отделенного от материка узким проливом. Это и есть изображение Чешского волокового пути, сведения о котором англичане получили от русских информаторов. Приведенное выше описание этого волока со слов Фомы Борисова Пинежанина, объясняет логичность его воспроизведения на карте У. Барроу. Подобным же образом объясняет существование "канала", отсекающего Канин Нос от материка, карта И.Массы 1612г., русская в своей основе. На ней эта протока обозначена термином "промой", что означает русло, промытое водой. На упоминавшейся выше карте русского Севера Б. Лазо, канинский речной и волоковой путь показан в своем истинном виде: он состоит из двух рек, близко сходящихся в своих верховьях.
Судоходное значение этих рек продемонстрировано ситуацией в Чешской губе, где нанесена обширная мель, блокирующая восточное побережье полуострова Канин Нос. Единственный разрыв в этой банке тянется узкой полосой в юго-восточном направлении от устья реки Чеши. По всей видимости, это обозначение форватера. В этой связи становится понятным отрывок из рассказа Фомы Борисова Пинежанина: "А Чешская губа с севера на полдень, а с Чесской губы на Тиунский берег". Форватер, обозначенный Б. Лазо, протянут в северо-восточном направлении, через Чешскую губу к мысу Бармин. Moтив речного и волокового пути через Канин Нос отчетливо выражен на "Новейшей географической карте Великого государства московского, представленного его северной частью" Н. Витсена, которая была издана в 1710 г. (частная коллекция И.Владимирова, Нидерланды). На ней этот маршрут обозначен в виде двух рек, соединенных в верховьях небольшим озером. То, что на карте действительно изображена система судового пути, видно из сопроводительного текста: "Река Титса, по которой осуществляются плавания судов".
Заметим, что идея сквозного прохода через полуостров Канин Нос дожила почти до конца XVIII в. В частности, на карте Севера России де Роберта 1758 г. (частная коллекция И.Владимирова, Нидерланды) сильно зауженная перемычка между Мезенской и Чешской губами прорезана сквозной протокой, обозначенной надписью: "Река Чеша". По выходе в Чешскую губу суда пересекали ее в течение суток напрямую в направлении мыса Святой Нос. Далее они двигались вдоль "Тиунского" берега, под которым подразумевается побережье Малоземельной тундры. Здесь начинался участок прибрежного плавания вплоть до Медынского заворота. В рассказе Фомы Борисова Пинежанина, который является основным информатором по этому варианту Мангазейского морского хода, не упомянут Медынский заворот, один из стартовых участков в направлении Югорского Шара, но говорится о "Бурловом" береге, где его судно было блокировано льдами.
Название Бурловый берег происходит от реки Бурловой (Песчаной), которая присутствует на карте И.Массы и расположена на подходе к Медынскому завороту, примерно в 25 км от него. От Бурлового берега (Медынского заворота) суда шли открытым морем к Югорскому Шару. Второй вариант прохождения западного участка мангазейского пути совпадал на первом этапе с Новоземельским ходом: из устья Северной Двины суда шли к реке Кулой и далее открытым морем к северной оконечности полуострова Канин Нос. Обогнув его, они двигались к острову Колгуев и далее к мысу Русский Заворот, расположенному в Печорской губе. Здесь начинался около береговой участок пути, который продолжался до мыса Медынский Заворот.
Далее суда шли открытым морем к проливу Югорский Шар (Русская историческая библиотека..., 1875, с. 1062). Известен был поморам и другой путь к Югорскому Шару - от устья реки Печоры, которым они пользовались в случае необходимост. В частности, из рассказа Леонтия Шубина следует, что когда после вынужденной зимовки в Пустозерске он с товарищами вышел летом 1607 г. в Печорскую губу, то они двинулись "в Монгазею большим же морем окияном ... и бежали парусом до Югорского шару морем" (Русская историческая библиотека..., 1875, с. 1088). Говоря о реке Печоре и городе Пустозерске, нельзя нс отмстить их важную роль в хозяйственной деятельности поморов и, в частности, в эксплуатации Мангазейского морского хода. Не случайно западноевропейские путешественники XVI в. многократно упоминают в своих записках устье Печоры, куда устремлялись встречавшиеся им русские суда. Это был главный транзитный пункт на пути в Мангазею.
Здесь суда отстаивались, пополняли запасы воды и продовольствия, а иногда и зимовали, если не успевали прийти на Ямальский волок до наступления холодов. Местом зимовки являлся город Пустозерск. При благоприятных обстоятельствах путь от Северной Двины до Печоры составлял около десяти дней. Проход в Карское море осуществлялся через южный пролив Югорский шар, а северным проливом (Карские ворота) "русские шоди в Мангазею
не ходят", поскольку это удлинят путь и сопряжено с дополнительными ледовыми трудностями. Нет сведений и об использовании для прохода в Карское море пролива Маточкин Шар, хотя, как это следует из записок А.Марша, он был известен русским мореходам еще в конце XVI в. Подтверждением этому служит малоизвестная карта Новой Земли, созданная на русской основе, и изданная в Нидерландах в 1594 г.
На ней уверенно нанесен пролив, разделяющий Новую Землю на два острова (Starkov V.F., 1992, р. 250). Пролив Югорский Шар преодолевался "гребью" за один день. Большую трудность представлял проход через западную часть Карского моря: от острова Вайгач до побережья полуострова Ямал. Поморы называли этот участок Карского моря Нярзомским морем, по реке Нарамзе на севере Ямала (Английские путешественники..., 1937, с. 109). Какая из современных ямальских рек скрывается под этим названием - неизвестно.
Основную сложность при пересечении этого участка моря составляли льды, которые дрейфуют
здесь в течение всего лета. Это же отметил в своих записках Я.Х. ван Линсхотен со слов русских мореходов: "Море здесь (у Вайгачских проливов B.C.) теплое и называют его южным в отличие от северного, которое холодное, что лед вдет всегда от Новой Земли и потому находится тут целый год" (Нидерландские экспедиции..., 1915, с. 488). В отдельные годы морские льды представляли непреодолимое препятствие для судов, которые были вынуждены возвращаться на зимовку в Пустозерск. При благоприятных условиях отрезок пути от Югорского Шара до полуострова Ямал суда преодолевали парусным ходом за одни сутки.
Миновав остров Мелкий, они подходили к устью реки Мутной, от которой начинался Ямальский речной и волоковой путь, выводиший суда в Обскую губу. Значение этого отрезка Мангазейского морского хода было огромным. От его удачного преодоления зачастую зависел успех всей экспедиции. Несмотря на то, что на пересечение Ямала требовался довольно большой срок: примерно 35 дней, это все же позволяло сократить общее время похода и к тому же избежать чрезвычайно опасного в ледовом отношении пути вокруг полуострова.
Этот участок Мангазейского морского хода считался заповедным. Неслучайно зарубежные мореплаватели и другие собиратели информации о морском пути на Обь, не смогли получить никаких известий об этом волоковом пути. Я.Х. ван Линсхотен отметил в своих записках, что русские "насчет Татарского моря (общепринятое в картографии XVI в. обозначение морей сибирского сектора Арктики - B.C.) ... ничего не могли нам сказать, кроме того, что пройдя пролив ... можно через 5 дней добраться до Оби ..., что земля, простирающаяся у р. Оби, имеет мыс по прозванию Ноэс, против которого находится на севере конец Новой Земли и обогнув который, попадают в большое открытое море, идущее вдоль Тартарии и вплоть до теплого моря" (Нидерландские экспедиции..., 1915, с. 577-578). Из этого отрывка видно, что описание пути, которое получили голландские мореплаватели, ориентировало их на обход полуострова Ямал. Это, с точки зрения поморов, делало чрезвычайно затруднительным достижения ими устья Оби. "Немецкие шоди в Монгазею не бывали и впредь де все они торговые и промышленные люди и Самоядь Немецких людей в Монгазею кораблями и иными никакими судами приходу не чают же, потому что от Карские губы в Обское устье и в Енисею и в Пясиду с моря от великих и непроходимых льдов проходу нет" (Русская историческая библиотека..., 1875, с. 1083-1084).
Описание Ямальского речного и волокового пути в расспросных речах поморов отличается наибольшей подробностью. В них дается характеристика каждого участка пути с указанием времени его прохождения, а также обращается внимание на оптимальное время подхода к Ямалу: нс позднее Семенова дня, т.е. 1 сентября. Задержка в пути могла привести к тому, что реки покрывались льдом, и суда были вынуждены уходить на зимовку в Пустозерск. В случае наступления холодов во время нахождения на Ямале люди уходили на лыжах в Обдорск (район современного города Салехард), а оттуда в город Березов, расположенный на реке Северная Сосьва при ее впадении в Обь. Прохождение ямальского участка Мангазейского морского хода особенно подробно описано кормщиками Леонтием Шубиным и Фомой Борисовым. В общем виде схема этого пути такова: река Мутная (современное название Се-Яха) - три небольших озера (Мал-то, Ней-то, Ней-то), соединенные протоками - сухой волок - озеро Ямбу-то река Зеленая (Се-Яха) - Обская губа.
Река Мутная использовалась для прохода лишь при большой (приливной) воде. Кочи тянулись бечевой в течение двадцати дней. Озера, расположенные в средней части пути, проходили на кочах, за исключением соединяющих их проток. Последние преодолевались с большим трудом. Груз перекладывался на небольшие лодки-па узки, которые проводили бечевой, как и порожние кочи. Участок пути между озерами Ней-то и Ямбуто пролегал по сухому волоку. По словам Фомы
Борисова, "порозжие кочи по кадкам волочили канатами, поделав вороты" (Русская историческая библиотека..., 1875, с. 1092). Этот рассказ, дополненный другими сообщениями, подробно рисует нам картину прохождения волока. Грузы с судов переносились вручную, а паузки и кочи перетаскивались при помощи канатов и воротов по деревянным каткам.
На это уходило примерно пять дней. Исследование ямальского пути, проведенного в 1971 г. Мангазейской экспедицией НИИ Арктики и Антарктики при участии Института археологии РАН, позволило определить два возможных участка сухого волока между озерами Ней-то и Ямбу-то (Белов М.И., Овсянников О.В., Старков В.Ф., 1980, с. 110). Один из них, наиболее вероятный, проходил по ложбине, в средней части которой расположено небольшое озеро Луци-хама-го (Озеро погибших русских). К сожалению, визуальный осмотр местности и шурфовка (было заложено более 50 шурфов) нс привели к выявлению предметов материальной культуры, за исключением нескольких кусков вара. Определено, что протяженность волока составляла около 500 м. Проводка судов по мелководной реке Зеленой также осуществлялась бечевой, на что уходило около десяти дней. Грузы переносились вручную. Таким образом на прохождение Ямальского водного и волокового пути уходило более одного месяца, примерно 35 дней.
Следующий участок Мангазейского морского хода был связан с плаванием по Обской и Тазовской губам, которые поморы объединяли общим названием "Мангазейскоеморе". Они преодолевались "парусным погодьем" за трое суток. Конечный этап хода - вверх по реке Таз. Парусным ходом в Мангазею шли двое суток, а "гребью" - около десяти дней. Общее минимальное время прохождения Мангазейского морского хода "в легких судах, только ветры не задержат" составляло примерно пять-шесть недель (Русская историческая библиотека..., 1875, с. 1084).
<< Назад Вперёд>>
