Картографии царства: Земля и ее значения в России XVII века

С точки зрения христианства, формировавшего представления московских сочинителей, земной мир был не просто объектом, за который стоило бороться и добиваться его признания в суде. Это был еще и шедевр, созданный всеведущим Богом, с загадками и смыслами, спрятанными в его горах и долинах. Немногочисленные труды по натурфилософии, созданные московскими авторами, главным образом в виде шестодневов, или описаний шести дней творения, в основном основывались на библейских и святоотеческих моделях. Как объяснял в последней четверти XVII века Афанасий, архиепископ Холмогорский, всеведущий и всемогущий Творец создал мир продуманно, наполнил его светом солнца и других небесных тел и украсил прекрасными животными и растениями, прежде чем создал человека. «Понеже бо народи, егда царя учинити хотят, то прежде дом и престол, и венец, и багряницу уготовляют», прежде чем возводить на престол царя, так и Бог подготовил и украсил землю как подобающее место для жизни человечества, созданного по Его образу. Растения и животные на земле были созданы, чтобы служить человеку, этому великолепному созданию, которое Бог наделил разумом и свободной волей. Далее Афанасий утверждал, что бесконечная красота и разнообразие природы несет важные смыслы, скрытые уроки, которые люди должны изучать и расшифровывать. «Что же есть во знамение?» — риторически спрашивает он. Его последующий ответ в интерпретации Т. В. Панич звучит так: растительный и животный мир был «создан не только для того, чтобы показать величайшую премудрость и всемогущество Творца, но и для того, чтобы человек, как в зеркале, видел себя в этом мире и, постигая его, учился жить по «заповедем Божиим», совершенствуясь нравственно¹. Природа показывала человеку его самого, но улучшенного и просвещенного скрытыми посланиями Бога.

«Ландшафт — это средство не только выражения идеала, но и выражения смысла, коммуникации между людьми и, по самой своей сути, коммуникации между Человеческим и Нечеловеческим»². Замечание В. Дж. Т. Митчелла об использованиях ландшафта соответствует взглядам, высказываемым священнослужителями Московии, такими как Афанасий, когда они размышляли о значении физического мира. Но одно дело видеть ландшафт как связь между людским и божественным в контексте христианского размышления и библейской экзегезы, и совсем другое — пытаться разглядеть такую связь в грубом наброске, приведенном в качестве доказательства в запутанной земельной тяжбе. Переход от высокой церковной культуры к народной светской культуре делает такую экстраполяцию достаточно сложной, а использование бюрократических и юридических источников в качестве отправной точки, кажется, усложнит ее еще больше. Тем не менее именно эту связь между чертежами землевладений из судебных дел и популярными представлениями о связи человека с Богом я пытаюсь установить в этой главе³.

Какими бы малообещающими источниками для рассмотрения православной духовности ни казались чертежи, они открывают немалые перспективы как точка доступа к народному благочестию. Созданные служилыми людьми и чиновниками среднего или низшего звена, они являются одним из немногих сохранившихся жанров, в которых запечатлелось мировоззрение, свойственное нецерковным и неэлитным кругам. В своем естественном отражении общей структуры понимания мира они дают возможность увидеть по меньшей мере квазинародное верование. Выбирая, как изобразить живущий, физический мир в двух измерениях на бумаге, отставные солдаты и подьячие, чертившие и раскрашивавшие карты, непреднамеренно сохранили важнейшее свидетельство о характере народного православия. Для набора источников, не имеющих ничего общего с религиозной историей, это отнюдь не мало.

---

¹ Панич Т.В. Литературное творчество Афанасия Холмогорского. «Естественнонаучные» сочинения. Новосибирск: Сибирский хронограф, 1996. С. 76—77, 81—83; цитата на С. 83. Я благодарна Георгу Михелсу за эту ссылку. О шестодневах см.: Словарь книжников и книжностей Древней Руси (XI — первая половина XIV в.). Л.: Наука, 1987. Т. 1. С. 478—483.
² Mitchell W.J.T. Imperial Landscape // Landscape and Power. P. 15.
³ Историки картографии, чье поле исследований находится за пределами России, начали анализировать религиозные и идеологические представления, присущие картам, но обычно они сосредотачивают внимание на идеологическом содержании мировых и национальных карт, а не местных. См., например, следующие работы: Woodward D. Reality, Symbolism, Time, and Space in Medieval World Maps // Annals of the Association of American Geographers. 1985. Vol. 75. P. 510—521; The History of Cartography / Ed. J. B. Harley, D. Woodward. Vol. 1. Интересное толкование городской карты см. в статье: Schultz J. Jacopo de’ Barbari’s View of Venice: Map Making, City Views, and Moralized Geography before the Year 1500 // Art Bulletin. 1978. Vol. 60. P. 447—452.

<< Назад   Вперёд>>