Хозяйства помещиков и великого князя
Но крестьяне не непременно в одиночку снимали господские земли, они могли соединяться для этого в товарищества, человека по 2, по 3, а может быть, и более. Такие товарищи могли вести общее хозяйство. Общее хозяйство могло возникать и другим путем. Крестьянин мог один снять деревню. Таких деревень множество. Но по смерти его у него могло остаться 2—3 и более сыновей. Сыновья могли продолжать жить в старой деревне, разделиться и вести каждый особое хозяйство, а могли вести и общее. Итак, однодеревенцы могли вести раздельное и общее хозяйство, но ни в каком случае не общинное, ибо не было общины. Общинное и общее не одно и то же. В общине каждый член имеет равное право на пользование землей; при общем — не непременно равное. Умер отец, у сыновей равное право наследства, если отец не распорядился иначе; он мог ведь оставить детям и не поровну. Но если дети получили и поровну, во втором поколении непременно возникнет неравенство, ибо нельзя рассчитывать на то, что у каждого сына будет одинаковое число наследников. Но если бы это и случилось, это будет равенство случайное, в общине же оно необходимое. То же надо сказать и о долях товарищей. Вначале они могли быть равные, но не непременно; при детях же равенство это легко нарушалось. Общинное владение обязательно, общее — дело свободы. Итак, в старых деревнях могло быть частное и общее хозяйство, но никогда не общинное. Этот вывод предполагается всеми описанными порядками.
Как велось это общее хозяйство, этого мы не знаем. Источники не входят в такие подробности, не имеющие значения для той цели, для какой составлялись писцовые книги. Можно, однако, думать, что оно велось тогда совершенно так же, как ведется и теперь. Если наследники и товарищи были приятели, любили друг друга и жили дружно, они могли вести общее хозяйство в самом широком смысле этого слова и даже жить в одном дворе и есть из одной чашки. Если они не уживались вместе и ссорились, они, конечно, делились и оставляли в общем владении самое необходимое, выгоны, а иногда луга, разделяя сено в копнах или пользуясь ими погодно, примеры чему мы уже видели. В старое время жили либо в любви, либо в ненависти, как мы делаем это и теперь. Любовь во все времена порождает и поддерживает согласную жизнь и общее владение; ненависть всегда ведет к разделению. Общинное владение одною цепью сковывает и любовь, и ненависть.
Мы уже знаем, что сельское хозяйство, которое вели новгородские бояре, не составляло новости для новых людей, переведенных из Москвы в Новгород. Весьма многие из них удержали новгородские порядки по сдаче свободных земель в аренду без всяких изменений и получали тот же доход, какой шел их предшественникам. Писцы очень часто, перечислив старый доход, говорят: "А новый доход по тому ж". Некоторые увеличили размер старого дохода. Это увеличение делалось в мере чрезвычайно различной. Иногда оно достигало очень больших размеров. Приведем два примера. Старая собственница, Настасья, жена Ивана Григорьева, брала с деревни в 4 двора и в 15 коробей посева — 10 гривен, а с другой деревни в 3 двора и в 20 коробей посева — 9 гривен с полуденьгой; новый помещик, Григ. Вас. Картамазов, стал получать с первой деревни — 17 грив, и 3 ден., со второй — 19 грив, и 2'/2 деньги (III. 113). Громадное увеличение, достигающее 100%; несмотря на это, крестьяне остались на своих местах. Весьма вероятно, что 3 и 4 двора, составлявшие эти деревни, были населены родственниками и людьми зажиточными, которые вели общее хозяйство. Чтобы не ломать хорошо обставленного хозяйства, они и согласились на прибавку. Свободой перехода пользовались далеко не так легко, как это может показаться людям, стоящим далеко от крестьянского дела. И теперь есть поговорка: три раза переехать с квартиры все равно, что раз погореть. А переехать с крестьянского хозяйства во много раз труднее. Чем крестьянское хозяйство богаче, тем переход труднее. Вот почему в писцовых книгах конца XV века и не заметно сколько-нибудь чувствительного перехода крестьян. Весьма распространенное мнение о бродяжничестве крестьян при свободном переходе их — далеко не соответствует действительности. Для точного ответа на вопрос о передвижении крестьян вообще и по случаю перемещения владельцев новгородские писцовые книги дают богатый материал, который тоже ждет еще разработки.
Для полноты картины заметим, что 2—3 помещика ввели новые виды чрезвычайных доходов. Васюк Григ. Чехов ввел какой-то новый сбор за повоз. О нем писец говорит:
"А Васка взял впервые лета 7004 с 20 обеж за повоз, с обжи по 4 денги" (I. 55).
Ивашка Широносов и Ивашка Корсаков брали со своих крестьян доход за какое-то "постоание". (II. 312, 313). Вот и все новости московских людей. Трудно думать, что новгородское хозяйство не было их собственным хозяйством.
Но Великий князь Иван Васильевич не все раздавал помещикам, значительную часть конфискованных имений он оставил за собой. В хозяйстве этих деревень произошли большие перемены, имеющие важные последствия. В имениях, оставленных за великим князем, новый доход определяется не по деревням, а для всей волости сведенного боярина. Этот новый доход называется "оброком" и почти всегда переводится на деньги. Великий князь получает только деньги, к нему не идет ни посп, ни доля урожая, ни мелкий доход. Из этого порядка встречаются исключения, но очень редко. Крестьяне платят "оброком", отсюда и волости стали называться оброчными. К этому оброку иногда причитаются обежные деньги, иногда нет. При сличении оброка со старым доходом цифры иногда почти сходятся, иногда оброк меньше старого дохода, иногда больше1. Но не величина оброка важна в данном случае, а иной способ его исчисления: оброк назначается огульно на целое имение. Этим создается у нас впервые крестьянская волостная община. Как бы ни был оброк по сумме близок к старому доходу, он всегда другой или потому, что в имении изменилось число дворов, или потому, что к оброку прибавлена обежная плата, которая прежде вовсе не входила в доход. Угодья старых владельцев записываются теперь за их крестьянами и облагаются особым оброком тоже огульно, на всю волость. Во всех этих новостях крестьянам надо разобраться. Прибавки надо как-нибудь распределить по дворам, угодья тоже, пустые дворы тоже. Это все новые вопросы, которые должны быть теперь разрешены всеми крестьянами волости сообща. Прежде не было таких общекрестьянских вопросов. Теперь они появляются. Иван Васильевич создал в Новгороде крестьянскую общину. Она появляется здесь впервые в самом конце XV века.
1Вот для примера несколько старых доходов, переведенных в оброк. Имение в 8 деревень приносило старого дохода 13 гривен, новый оброк 14 1/2 грив, и со включением обежной дани. Имение в 3 деревни, считая доли в общих деревнях, старый доход 8 грив., оброк и с обежной данью — 6 1/2 грив. Имение в 2 деревни, старый доход 3 грив. 2 д., оброк и с обежной данью 2 1/2 грив. Имение в 37 деревень, старый доход — 9 1/2 руб., 1 грив, и 2 д., оброк 5 руб. 2 грив. 1 д., но без обежной дани. Имение в 181 деревню, старый доход. 10 1/2 руб. 11 грив. 10 1/2 денег, оброк 18 руб. 2 1/2 грив. 1 1/2 д. без обежной дани. Имение в 50 деревень, старый доход 4 руб. 2 1/2 грив., оброк — 9 1/2 руб. и 6 д. со включением обежной дани, так платили до первой описи, а по настоящей назначено 11 руб. с причислением сюда и платы за рыбную ловлю. Имение в 74 деревни, старый доход — 12 руб. 4 1/2 грив.; оброк — 11 1/2 руб. 1 1/2 грив, и 5 д. без обежной дани (I. 40, 130, 157, 216, 394).
<< Назад Вперёд>>
