Закончившийся поражением японцев третий штурм крепости принес Кондратенко в качестве признания его заслуг представление к чину генерала-лейтенанта и орден Св. Георгия третьей степени (4 ноября), одновременно тем же орденом и орденом Св. Анны третьей степени был награжден генерал Фок304. Оба отдавали себе отчет в необычайно трудном положении крепости, однако действовали, исходя из этого, совершенно по-разному. В то время как Кондратенко незамедлительно занялся сооружением инженерных укреплений на второй и третьей линиях обороны (готовились на случай падения фортов 3 и 2), мобилизацией морских резервов и выпуском новых средств вооружения, Фок приступил... к моральному разоружению защитников крепости. 3 ноября он в письменной форме попытался оценить оперативное положение Порт-Артура и в качестве служебной записки послал свое произведение генералам и штабам отдельных фронтов. После описания общей ситуации он делился своими «философскими» размышлениями по поводу оборонительных возможностей любой крепости. Сравнивая осажденную крепость (подразумевался Порт-Артур) с «организмом, пораженным гангреной, который рано или поздно должен умереть», он призывал, чтобы «каждый ее комендант рассматривал эту возможность уже с первого дня осады, как делает это врач, вызванный к безнадежному больному». Так как завуалированные намеки Фока нашли позитивный отклик у части офицеров, Кондратенко направил письменный протест Стесселю, добиваясь ограничения «литературной» деятельности его советника. Однако Стессель не оправдал ожиданий генерала. Более того, в середине ноября он решил прервать работы на второй и третьей линиях обороны, мотивируя это необходимостью усиленно укреплять, первую линию, готовить зимние квартиры для войск и населения (начались снегопады), а также дать отдых измученным солдатам, которых на первой линии оставалось все меньше.
Действительно, в двадцати пяти порт-артурских госпиталях находились более 7000 больных и раненых, которые все прибывали (в дни штурмов принимали по 800–900 пациентов). Хотя под госпитали приспосабливались различные строения, мест не хватало, в городе свирепствовали кровавая дизентерия, тиф и цинга. В реабилитации раненых первое место занимал морской госпиталь, которым энергично руководил поляк, коллежский асессор, доктор медицины Флориан Хласка, награжденный за эту деятельность орденом Св. Анны третьей степени. Существовавшая ранее проблема с быстрой доставкой раненых была решена. Для этой цели приспособили велосипеды: носилки размещали между двумя соединенными велосипедами. Из-за нехватки мяса в госпиталь передали запасы консервов (по половине банки на пациента пять дней в неделю, а в два других дня — по 125 граммов конины). Отряды на позициях были вынуждены довольствоваться конским или ослиным мясом, выделяемым в ограниченном количестве (по 125 граммов четыре раза в неделю). В крепости оставались еще 3932 лошади, которых повсеместно использовали для подвоза боеприпасов и снаряжения305.
Несмотря на растущие бытовые трудности и наступившие осенние холода, защитники крепости вели активную минную войну, крепостная артиллерия обстреливала батареи и живую силу неприятеля, при этом каждое орудие имело заранее обозначенную цель. Японские траншеи уже находились так близко, что противников отделяли друг от друга только рвы или брустверы. 14-го и 15 ноября были взорваны две контрмины в секторе обороны форта 2 и при этом уничтожены обе японские галереи. Однако взрыв второй мины обнажил тыльную стену капонира и вход в контрминную галерею, что дало возможность японским саперам незаметно проникнуть в нее и, закрепившись, устроить переход через ров. Строительство контрминной галереи от узла обороны № 3 было прервано, когда оказалось, что японцы уже подготовили свою галерею для взрыва (взорвали ее 17 ноября), поэтому она была засыпана землей вместе с капониром и залита цементом.
Неутомимый изобретатель — лейтенант Подгурский — приспособил для ведения борьбы с японскими саперами и штурмовыми отрядами в траншеях корабельные шаровые мины весом 32 кг, 160 кг и 250 кг, которые на 2/3 были заполнены пироксилином, а на 1/3 — ломом и камнями. Поджигали мины с помощью фитиля, а сбрасывали их со специальных деревянных лотков длиной до 20 м, которые устанавливали на склонах брустверов. Первый раз мины были сброшены 10 ноября с бруствера форта 3, сброс очередных шести мин со склонов Высокой 27 ноября вызвал панику среди работавших в траншеях японских саперов, которые затем были выбиты морскими десантными ротами.
Однако японские инженерные отряды вырыли сеть траншей вокруг Высокой, которые доходили уже до окопов русских, завладели рвами фортов 2 и 3 и их контрэскарпами. Апроши, которые тянулись от редутов 1, 2 и «шанца Итинобе», находились уже в 100 метрах от Китайской стенки и в 15 м от стрелковых окопов батареи «Б». 20 ноября возникла критическая ситуация после взрыва японской мины в галерее под бруствером форта 2 — пехота противника заняла ведущие огонь вдоль линии фронта батареи и капониры, оттеснив оборонявшихся в глубь построек. Только атака 4-го морского батальона лейтенанта Хмелева, проведенная тремя днями позже, оттеснила противника с захваченных бастионов.
Для охраны работавших саперов в 3-й армии были созданы специальные охранные подразделения. Кроме того, использовались небольшие дрессированные собаки, которые лаем предупреждали о присутствии противника. 4–7 ноября многие осадные батареи были подтянуты к линии фронта для стрельбы напрямую, в том числе 8 батарей морской артиллерии Курой (2 батареи калибра 152 мм, 3 батареи калибра 120 мм и 3 батареи калибра 76 мм — в общей сложности 4 орудия калибра 152 мм, 6–120 мм, 13–76 мм). В отличие от японской, русская артиллерия уже открывала огонь редко, особенно не хватало снарядов калибра 152 мм. Неразорвавшиеся японские снаряды калибра 280 мм собирали, к ним делали другую гильзу и использовали для своих мортир этого калибра. Но, несмотря на все эти трудности, орудия батарей «Б», Заредутной и Малого Орлиного Гнезда сумели уничтожить 17 ноября японские апроши, подтянутые к брустверу форта 3 и Китайской стенке.
Штормовая погода затрудняла японскому флоту осуществление блокады, а российский флот ограничивался периодическими выходами в море (проба механизмов, перевозка депеш в Чифу, диверсионные акции) и на внешний рейд, причем последние часто были вынужденными — корабли несли дозорную службу либо укрывались от обстрелов портовых бассейнов. Находившиеся в них большие корабли, чей личный состав существенно уменьшился, по-прежнему получали повреждения306, так как осадные японские батареи вели огонь все более метко, хотя и «вслепую». 6–24 ноября очередные попадания получили «Победа» (два раза), «Паллада» (трижды); «Отважный», «Ретвизан» (девять раз, в том числе семью снарядами калибра 152 мм 24 ноября), а также «Севастополь» и «Полтава». Что касается торговых кораблей; то 9 ноября снаряд попал в покинутое командой норвежское судно «Sentis» («Centis»), a 22 ноября во время тушения пожара на портовой маслобойне попадание получил буксир «Силач». Чаще всего в артиллерийский поединок с батареями противника вступали «Баян», «Севастополь», «Полтава», «Ретвизан» и «Победа».
Из-за потерь в составе тралового каравана траление внешнего рейда не проводилось систематически (только 3 раза, уничтожена 1 мина), последствия чего сказались уже 11 ноября. В этот день эскадренные миноносцы ушли от обстрела в бухту Белый Волк, а во время перехода на мину попал «Бдительный», буксировавший «Сердитого»; оба корабля получили повреждения. День 13 ноября оказался поистине роковым: «Стройный», выходивший на время обстрела на рейд, попал на мину и затонул на мелководье Тигрового Хвоста. «Сильный», снявший с него команду, сам в свою очередь столкнулся с миной; поврежденный эскадренный миноносец довело до порта спасательное судно «Сибиряк». На следующий день началось траление рейда, теперь его проводили 6–8 паровых корабельных катеров и весельные лодки, отсюда и ничтожные результаты (3 мины).
14 ноября из-за значительного износа механизмов с дозорной службы была снята канонерка «Гиляк», она была поставлена в порту и разоружена, а ее орудия переданы крепостным батареям. После этого дозорная служба рейда была реорганизована: канонерка «Отважный», сопровождаемая эскадренным миноносцем «Властный», была направлена в бухту Белый Волк, а сам вход охраняли б — 7 еще исправных эскадренных миноносцев. Связь с Куропаткиным поддерживалась через телеграф в Чифу, куда депеши привозили эскадренные миноносцы или джонки. Такой способ связи привел к потере еще одного корабля. Первоначально роль связного была поручена «Сердитому», но после того как он трижды при возвращении столкнулся с японскими кораблями, осуществлявшими блокаду, и к тому же получил повреждения, в Чифу ночью 15 ноября был послан «Расторопный» (командир — лейтенант Плен). Кроме передачи депеш он должен был закупить перевязочные
средства для крепости. Однако когда эскадренный миноносец прибыл в Чифу, китайские власти не только арестовали его, но и уведомили о том адмирала Того, который тотчас выслал в Чифу 1-й дивизион эскадренных миноносцев. Лейтенант Плен, опасаясь повторить судьбу «Решительного», 16 ноября на рейде взорвал корабль, и японский дивизион вернулся ни с чем.
Из проводившихся диверсионных акций необходимо отметить рейд корабельного торпедного катера с «Ретвизана» ночью с 3-го на 4 ноября. Под командованием лейтенанта Валериана Дмитриева он был послан в залив Тонкау атаковать стоявший там броненосец «Chin En». На подходе к заливу Лунвантан Дмитриев наткнулся на «Oboro», подорвавшийся прошлой ночью на мине, и буксирующие его эскадренные миноносцы. Катер выпустил по ним попавшую в цель торпеду калибра 225 мм и, никем не преследуемый, ушел307.
Японский Соединенный флот нес и другие потери. Утром 6 ноября канонерка «Atago», патрулировавшая в поисках судов с контрабандой акваторию северной части островов Маодао, налетела на подводную скалу и затонула после того, как команда пересела в шлюпки. Экипаж спас находившийся поблизости эскадренный миноносец «Usugumo» из 3-го дивизиона. В полдень 23 ноября направлявшийся в этот район миноносец «66» попал в акватории Лаотешаня на русскую мину (2 убитых, тяжело ранен командир). Однако, несмотря на развороченную взрывом носовую часть, он был отбуксирован в бухту Сикау эскадренным миноносцем «Shiranui» из 5-го дивизиона. Зато к успехам японцев можно отнести захват посыльным судном «Tatsuta» немецкого корабля «Veteran», направлявшегося к крепости с грузом продовольствия (а может, и вооружения?). Обеспокоенные русские тремя днями позже выслали на его безуспешные поиски отряд эскадренных миноносцев («Скорый», «Статный», «Сторожевой», «Смелый» и «Властный»).
17 ноября в Токио вновь поступили известия о том, что русские корабли 2-й Тихоокеанской эскадры уже вошли в Индийский океан. Ставка, опасаясь, что к началу января 1905 года они могут оказаться в районе Тайваня308, потребовала от главнокомандующего маршала Оямы скорейшего захвата Порт-Артура. Поэтому Ояма прекратил наступление в Маньчжурии и направил все мобилизованные силы в 3-ю армию. Сначала туда была послана заново сформированная в Японии 7-я пехотная дивизия генерала Осако (19 ноября высадилась в Дайрене), к ней присоединились три роты саперов. Кроме того, был пополнен личный состав штатных единиц в 3-й армии, благодаря чему перед штурмом силы армии увеличились до 100 000 человек. Для помощи в штабных работах были направлены генералы Фукусима и Кодама. К штабу Ноги были прикомандированы и представители Соединенного флота, так как адмирал Того, который хотел к концу ноября свернуть блокаду Порт-Артура, требовал ускорить захват горы Высокая. Именно с нее можно было обстреливать поврежденные, но все еще действовавшие пять броненосцев и два крейсера российской эскадры. Кроме того, Того намеревался провести и разведку вод, побережья Южно-Китайского моря, направив туда отряд кораблей. В этой ситуации генерал Ноги, на которого оказывалось давление со всех сторон, был вынужден отказаться от тактики «вкапывания» в глубь русских укреплений и как можно быстрее приступить к штурму, который был назначен на 26 ноября. В отправленном в армию боевом приказе были помещены присланные императором пожелания успеха, «чтобы поднять боевой дух отрядов».
Первый этап штурма — атака на отдельные участки восточного фронта
Целью штурма, как и прежде, были главные фортификационные укрепления восточного фронта: узел обороны № 3, форты 3 и 2, бастион Куропаткина и батарея «Б». Для удара по этим объектам были предназначены 1-я, 9-я и 11-я пехотные дивизии, а также 26-й полк 7-й пехотной дивизии, поддерживаемые дивизионной артиллерией; почти все они в полном составе были сконцентрированы в районе деревни Шуйшиин. Перед войсками была поставлена задача обстрелять и окружить укрепления левого фланга. В штурме должны были участвовать 50 000 человек. Неприятным сюрпризом для защитников крепости стало участие в операции специального отряда генерала Накамуры, командира 2-й пехотной бригады. Отряд, состоявший из 3000 добровольцев, занял 25 ноября позиции вблизи Шуйшиина, в долине довольно узкой в этом месте реки Лунхэ. Перед ним была поставлена задача под покровом ночи перейти Лунхэ и, захватив левый фланг восточного фронта, внезапно нанести удар со стороны крепости по Курганной батарее, а затем, закрепившись на ней, атаковать узел обороны № 3, после чего наступать на ближайшие фортификационные укрепления. Наступление отряда необходимо было скоординировать с действиями других штурмовых колонн, атаковавших позиции восточного фронта спереди. Из соображений скрытности в бою можно было использовать только штыки309.
Это нововведение расширило применявшуюся японцами тактику боев за укрепления крепости, которые ранее вели по устоявшейся схеме. Штурмовые отряды концентрировались в апрошах либо параллелях, подведенных к атакуемым фортификационным укреплениям (и в захваченных ранее капонирах этих укреплений), откуда шеренгами или колоннами рота наносила удар, стараясь через брустверы попасть внутрь укреплений. Гарнизон отражал эти атаки огнем винтовок, ручными гранатами или штыковой контратакой, при сомкнутом строе нападавшие несли значительные потери.
Силы атакующих превышали силы оборонявшихся почти в три раза, так как перед четвертым штурмом на позициях русских находились 17 919 солдат, из них на укреплениях восточного фронта — только 5717, то есть 61 неполная рота. В резерве фронта были 722 солдата и матроса (девять рот), а в резерве крепости — только 1851 матрос (в составе морского батальона и десантных рот).
Генерал Кондратенко прибыл в район форта 2 вечером 25 ноября после получения донесения о том, что противник прервал работы в минных галереях. Для генерала это было сигналом о скором начале нового штурма. Японская полевая и осадная артиллерия утром следующего дня открыла огонь, в 9.30 к ним присоединились батареи морской бригады артиллерии, концентрируя огонь в соответствии с прогнозами Кондратенко на позициях восточного фронта. В полдень над фортом 2 поднялся столб огня и дыма — это саперы противника взорвали перед бруствером форта мину, что послужило сигналом к началу общего штурма. Тотчас же сосредоточенные в параллелях и внешнем капонире роты 11-й японской пехотной дивизии ворвались в клубах поднятой взрывом пыли в ров, а затем на бруствер. Японцы наступали шеренгами (сомкнутой цепью стрелков), при этом первый их ряд тут же был сметен картечным огнем стрелявших в упор противоштурмовых орудий. Однако за ним появился следующий ряд; качалась пальба из винтовок, быстро перешедшая в схватку, где в ход шли штыки, приклады и саперные лопатки. Одновременно часть атакующих вышла через ров в тыл форта и попыталась проникнуть внутрь. Но оборонявшиеся сражались яростно, и эта атака была отражена.
Еще трижды пытались штурмовые колонны 11-й японской дивизии прорваться в форт, причем наиболее драматичной была атака в 14 часов дня, когда во главе атакующих со знаменем в руках встал сам генерал Цутия. Но и эта атака успеха не принесла, а Цутия был тяжело ранен (его заменил командир 10-й пехотной бригады генерал Яманака). Бои стали затихать только к вечеру, к тому времени ров форта был полон убитыми и ранеными солдатами 11-й дивизии.
Столь же яростные бои разгорелись и на батарее «Б», атакованной ротами 22-й бригады 11-й пехотной дивизии. Сначала солдаты взяли с марша внешние окопы батареи, но из-за огня со стороны узла обороны № 3 и Китайской стенки, а также из-за ожесточенного сопротивления гарнизона были вынуждены отступить. Во время повторной атаки японцам удалось ворваться на батарею, где начался рукопашный бой. Когда ситуация стала критической, уведомленный об этом Кондратенко в 15 часов направил в район батареи пять морских взводов, которые гранатами отрезали нападавших от подмоги, а затем уничтожили в штыковом бою. При этом обе стороны понесли значительные потери, а 22-я японская пехотная бригада была вынуждена прервать наступление и вернуться на исходные позиции. Так как основные силы 11-й пехотной дивизии были задействованы для атаки на форт 2 и батарею «Б», не удалась и атака на бастион Куропаткина. Она была легко отбита защитниками бастиона, несмотря на то, что японские апроши находились в 40–50 метрах от него, а роты неприятеля дрались с полным презрением к смерти.
Штурмовые колонны 9-й пехотной дивизии атаковали в 12 часов дня и форт 3. Он уже был сильно поврежден в результате артиллерийского обстрела (укрытия, брустверы, траверсы и угловые части эскарпов), поэтому командиру 9-й дивизии захват этого укрепления представлялся нетрудным. Правая японская колонна, которая ворвалась в ров с фронта и попыталась из него подняться на бруствер, была обстреляна гарнизоном форта из капонира 3 и с Китайской стенки и залегла. Не помогло и подкрепление в виде новых рот, они только рассредоточились по рву, окружив форт со всех сторон. Предпринятая около 14.00 попытка ворваться на бруствер стоила нападавшим очередных потерь, особенно когда оборонявшиеся закидали сгрудившихся во рву солдат ручными гранатами.
Начавшийся внезапно в 15 часов штурм брустверов и боковых земляных валов окончился тем, что часть атакующих ворвалась через один из земляных валов во двор перед укрепленной батареей орудий калибра 152 мм, однако защитники форта огнем винтовок и гранатами оттеснили противника. В это время левая колонна, атаковавшая со стороны захваченных ранее редутов 1 и 2, чтобы ввязать в бой возможное подкрепление для форта, попыталась ударить по батареям Заредутная (4 орудия калибра 152 мм) и Большого Орлиного Гнезда через Китайскую стенку, но была оттеснена ее защитниками. Бои прекратились к вечеру, около 17 часов, не принеся 9-й пехотной дивизии ощутимого успеха. Кроме того, в рядах защитников форта 3 было много убитых и раненых (в трех ротах, оборонявших верхнюю часть форта, остались 27 человек), а командование ротами из-за гибели офицеров приняли поручики и унтер-офицеры. Командир 9-й японской пехотной дивизии в 22.00 отдал приказ о новом штурме, определив на этот раз новые цели для атак, при этом обе колонны были усилены ротами 26-го полка 7-й пехотной дивизии. Правая колонна, отошедшая от форта 3, должна была нанести удар по полукапониру 3, а левая, выйдя ей навстречу, — по Заредутной батарее. Однако и эта атака принесла нападавшим только потери, и штурмовые колонны были вынуждены отойти на исходные позиции310.
Безуспешным было и наступление 1-й японской пехотной дивизии на узел обороны № 3. Первая атака, начавшаяся в 12.00 из занятых ранее внешних окопов, позволила нападавшим ворваться на внутренние земляные валы, однако они были выбиты оттуда гранатами и винтовочным огнем из соседних шанцев. Хотя колонна и была усилена резервными ротами, из-за значительных потерь она уже не смогла захватить земляные валы. Новая атака, начавшаяся в 16.30, принесла штурмовавшим кратковременный успех. Некоторые из них через земляные валы прорвались во двор форта, но уже через полчаса были уничтожены. Остатки колонны, в которой погибли все офицеры и которая подверглась массированному обстрелу из винтовок и станковых пулеметов из форта 3 и с Китайской стенки, отошли вечером на исходные позиции. Командир 1-й пехотной дивизии мог рассчитывать теперь только на отдельную штурмовую колонну, поэтому он приказал ей ночью нанести удар по расположенной правее узла обороны № 3 Курганной батарее311.
Таким образом, около 18.00 бои на укреплениях восточного фронта приняли благоприятный для русских оборот.
Когда до штаба 3-й армии дошли известия о провале наступления, генерал Ноги приказал Накамуре атаковать Курганную батарею, рассчитывая, что оттуда На-камура прорвется в глубь обороны русских. Японская артиллерия начала обстрел батареи, которую обороняли четыре стрелковые роты и морская рота, поддерживаемые 16 орудиями и станковыми пулеметами. В течение двух с половиной часов непрерывного обстрела снарядами были разбиты блиндажи и часть орудий, среди личного состава были убитые и раненые. Под прикрытием огня в атаку пошла, направляясь к Лунхэ, штурмовая колонна Накамуры. Идея маршем в полной темноте (луна еще не взошла), колонна в 19.50 оказалась в тылу узла обороны № 3. В этот момент она попала в свет прожектора с Кладбищенской батареи312и была обстреляна с нее, а также с батареи «В» и форта 4. Добровольцы Накамуры, не открывая ответного огня, дошли незамеченными до Курганной, где в этот момент прозвучала тревога. Однако прежде чем ее гарнизон, укрываясь от снарядов осадной артиллерии, успел занять позиции, японцы преодолели заграждение из колючей проволоки, по которой был пропущен ток высокого напряжения313, и прорвались через бруствер на батарею. Один из наводчиков, будучи раненым, падая, успел направить стрелявшее картечью орудие прямо в гущу наступавших, но их становилось все больше и больше. Японцы начали сбрасывать защитников батареи с укреплений. Разгорелся ожесточенный рукопашный бой, в ход пошли штыки и гранаты; огонь вели и стрелявшие в упор немногочисленные уцелевшие орудия. Батарея была окутана густым дымом, видимость составляла не более 30 см. В этой безнадежной ситуации оборонявшихся спасло подоспевшее подкрепление из двух морских рот, сражавшихся у Китайской стенки, которые проникли на батарею через земляной вал. С их помощью добровольцы Накамуры были отброшены за внутренний бруствер.
Извещенный о новой атаке Кондратенко незамедлительно выслал на Курганную три десантные роты с «Победы», «Пересвета» и «Баяна» (500 человек), которые подошли к батарее со стороны узла обороны № 3. В это время Накамура реорганизовал свои силы и повторно пошел в наступление на Курганную. В темноте он не заметил подходившего русского резерва, который с марша ударил в штыки по левому флангу и тылу штурмовых колонн. Японские добровольцы, которых, кроме того, обстреливали справа с Кладбищенской батареи, а спереди — с Курганной, впали в панику и разбежались: в темноте они полагали, что попали под удар как минимум пехотного полка. Генерал Накамура был тяжело ранен и унесен с поля боя. Полковник Ватанабе, который принял после него командование, попытался организовать сопротивление, но после полуночи отдал приказ отступить. Утром 27 ноября в районе батареи были найдены тела 37 офицеров и 743 солдат Накамуры; 150 из них были поражены электрическим током, пропущенным через заграждения из колючей проволоки.
Этой ночной атакой завершился первый этап четвертого штурма крепости. За один день штурма японцы потеряли 4500 человек убитыми и ранеными, включая командира 11-й пехотной дивизии (новым командиром стал генерал Самедзима). Даже батареи японской морской артиллерийской бригады, которые поочередно вели огонь по укреплениям русских и их кораблям в портовых бассейнах (попадание получил крейсер «Паллада»), потеряли 5 человек убитыми и 9 ранеными, так как во время штурма были обстреляны броненосцами «Пересвет», «Полтава», «Ретвизан» и «Севастополь». Не меньшими были и потери русских. Убиты были 1500 человек, а некоторые стрелковые роты просто перестали существовать (например, из 3-й роты 25-го стрелкового полка в живых остались только раненый командир и три солдата). Морские десантные роты потеряли 417 человек убитыми и ранеными. Однако провал штурма стал очередным успехом Кондратенко314.
Генерал Ноги, не имея возможности захватить крепость, решил всю тяжесть удара сконцентрировать на Высокой. После овладения горой он мог хотя бы частично выполнить желание ставки: уничтожить оставшиеся русские корабли, лишая приближавшуюся 2-ю Тихоокеанскую эскадру возможности увеличения своего потенциала. Поэтому уже в 6.00 27 ноября он отдал приказ штурмовать гору.
Второй этап штурма — захват Высокой
Высокая и расположенные рядом с ней горы — Фальшивая (слева), Плоская и Дивизионная (справа), представлявшие собой авангардную (выдвинутую) позицию западного фронта, входили в состав первого участка этого фронта. Они были отдельной оборонительной системой с гарнизоном в 3480 человек (еще 155 — в резерве) и подчинялись командиру 1-го отряда полковнику Третьякову (командиру 5-го стрелкового полка). Каждая из них имела свои полевые укрепления и гарнизон, причем наиболее укреплены были Высокая (из-за ее оперативного значения) и Плоская, которая прикрывала с правого фланга Высокую. Перестроенные после сентябрьского штурма укрепления Высокой состояли из опоясывавшей обе вершины двойной линии углубленных окопов (нижняя и верхняя полосы) с многочисленными траверсами, стрелковыми козырьками или брустверами. Доступ к ним извне был возможен только после преодоления заграждений из колючей проволоки, «волчьих ям», проволочных сетей и прочих препятствий. На левой вершине был построен редут из камня и древесины, окруженный рвом (более 2 м глубиной), здесь же находилась батарея малокалиберных орудий (47 мм?), на правой вершине были установлены окруженная шанцами батарея из двух орудий и восемь станковых пулеметов315, вырыты ров и окоп, а оба укрепления соединялись специальной траншеей. На тыловом склоне горы находилось 43 блиндажа, некоторые из них представляли собой пещеры, образовавшиеся от взрывов в скалистом грунте. Высокая имела собственную водокачку пресной воды, что облегчало бытовые условия ее защитников. Ее гарнизон (комендант — капитан Стенпневский) состоял из пяти неполных стрелковых рот (около 500 человек). На Плоской было сооружено четыре полевых укрепления, в том числе и высеченный в скале редут, названный Каменоломным; здесь же находились два полевых орудия и два станковых пулемета, укрепления были опоясаны двойной линией окопов, заграждениями из колючей проволоки и «волчьими ямами». Обороняли гору пять стрелковых рот и отряд добровольцев (около 800 человек).
Хотя обе горы, возвышающиеся над местностью, давали их защитникам значительные преимущества, во многом эти преимущества уравнивались большим количеством так называемых мертвых пространств (крутые склоны, яры, высохшие ручьи), которые не простреливались артиллерией ближайших фортов и батарей. Поэтому японским саперам удалось довести свои апроши и параллели на расстояние 90–120 метров от передовых русских укреплений на Высокой.
Генерал Ноги направил на штурм Высокой четыре полка 1-й пехотной дивизии, которые были усилены 38-м пехотным резервным полком 4-й резервной пехотной бригады и двумя батальонами 26-го полка из 7-й пехотной дивизии (в сумме приблизительно 14 000 солдат). Таким образом, атакующие имели пятикратное превосходство. После артиллерийского обстрела они должны были одновременно нанести удар по Высокой и Плоской, направляя основные усилия на захват последней, так как Ноги считал, что овладение Плоской вынудит русских уйти с Дивизионной и даст ему возможность взять в клещи Высокую, то есть атаковать ее с фронта, с правого фланга и с тыла.
27 ноября в 9.00 началась артиллерийская подготовка к штурму. Высокую и Плоскую обстреливали 4 гаубицы калибра 280 мм, 3 батареи полевых гаубиц калибра 120 мм, 3 батареи тяжелых мортир калибра 150 мм и вся полевая артиллерия 1-й японской пехотной дивизии. Однако этот штурм не застал Кондратенко врасплох, так как еще раньше наблюдательные пункты сообщили о передвижении войск японцев в районе Голубиной бухты. Кондратенко послал на западный фронт несколько резервных рот (около 500 человек), состоявших из выздоравливавших раненых, канцеляристов, возниц, а также приказал доставить туда ручные гранаты и боеприпасы. За восемь часов обстрела только на Высокую упало почти 800 снарядов калибра 280 мм, около 300 — калибра 152 мм, а также около 1000 снарядов меньшего калибра. Были разбиты 22 блиндажа и часть брустверов на редутах, во многих местах засыпаны траншеи, было множество убитых и раненых.
Штурмовые колонны 1-й японской пехотной дивизии одновременно двинулись к обеим горам в 17.00, их поддерживала полевая артиллерия и 3 батареи бригады Курой (4 орудия калибра 152 мм и 4–76 мм), в то время как остальные обстреливали позиции восточного фронта и порт. Однако, выйдя из параллели, атакующие оказались на открытых склонах гор, под огнем оборонявшихся и под боковым обстрелом. Ценой больших потерь некоторым японским ротам удалось преодолеть полосу заграждений и ворваться в нижнюю полосу окопов, но они вскоре были выбиты оттуда. Вечером русские солдаты провели ряд контратак, отбросив около полуночи нападавших на исходные позиции. Ночью были ликвидированы повреждения, пополнены запасы боеприпасов, усилены гарнизоны обеих гор.
В течение трех следующих дней атаки японцев следовали почти непрерывно. После каждого артиллерийского обстрела (к нему 30 ноября присоединились канонерки отряда «Saien»), когда огонь уничтожал все систематически восстанавливаемые укрепления, японская пехота с отчаянной решимостью и презрением к смерти шла в наступление, не обращая внимания на потери. Положение оборонявшихся ухудшалось с каждым днем. 28 ноября в 8 часов утра две штурмовые колонны атаковали Высокую и Плоскую. Несмотря на поддержку взвода полевой артиллерии из Голубиной бухты, комендант Высокой — капитан Стенпневский — был вынужден просить о помощи. Полковник Третьяков направил ему роту с Дивизионной, но это мало помогло. Противник после двух атак занял окопы вокруг редутов на вершине, а поздним вечером захватил редут на правой вершине и часть редутов на левой. Кондратенко, прибывший на место, потребовал от Стесселя ввести в бой резервы крепости, но тот отделался напыщенной телеграммой, в которой Третьякову предлагалось «защищать Высокую как Баязет»316. Тогда генерал стянул к Высокой пять наскоро собранных нестроевых рот, усилил их морской ротой, ротой 5-го стрелкового полка для проведения ночной контратаки, в результате которой противник был выбит с занятых позиций. У русских в этом бою были ранены 400 человек.
Успехом оборонявшихся закончились и бои за Плоскую. 29 ноября на Высокую упало более 1000 снарядов калибра 280 мм. По свидетельству очевидцев, гора напоминала «дышащий пламенем вулкан». Используя ураганный огонь, около 16.00 японские колонны преодолели линию окопов и еще раз прорвались на оба редута. Третьяков со своим немногочисленным резервом, усиленным 57 моряками, бросился в контратаку. Одновременно завязал штыковой бой новый комендант Высокой (Стенпневский погиб) — капитан Белозеров, вставший во главе группы оборонявшихся. После яростной рукопашной, в которой полегла половина контратакующих, а Белозеров тяжело ранен, противник был вынужден отойти.
Потери 1-й пехотной дивизии были столь значительными, что генерал Ноги вывел ее в тыл и ввел в бой 30 ноября 7-ю пехотную дивизию. Кондратенко также усилил гарнизон Высокой четырьмя ротами выздоравливавших раненых и тремя морскими ротами. Он приказал накормить солдат сверх нормы кониной, чтобы у тех хватило сил для боя.
В 6 часов утра началась атака японской пехоты, и через три часа ею был занят редут на левом фланге. Неутомимый Третьяков выбил оттуда противника после ожесточенного штыкового боя, в котором применялись и ручные гранаты. Так как штурмовые колонны 7-й японской пехотной дивизии продолжали атаковать, Кондратенко прислал оборонявшимся две роты, снятые с укреплений северного фронта. Нападавших удалось отбросить на исходные позиции. Когда в 15 часов японцы снова пошли в атаку, отчаявшийся Кондратенко обратился к Стесселю с просьбой использовать резервы крепости, но в ответ получил лишь согласие на снятие сил с Дивизионной, хотя и эта гора могла быть атакована в любой момент. Генерал снял оттуда одну роту, а с узла обороны №4 — отряд добровольцев. Еще одна сборная морская рота прибыла с кораблей. Совместной контратакой этих сил японцы, которые уже были на подступах к обеим вершинам, были оттеснены в траншеи у подножия гор.
Около 2 часов ночи 1 декабря атаки 7-й японской пехотной дивизии прекратились, и раненый полковник Третьяков мог с гордостью доложить, что удержал Высокую: очередная японская атака, планировавшаяся на 14.00, была отложена. Та же картина была и на Плоской, которая, несмотря на уничтоженные укрепления и большие потери в личном составе гарнизона, осталась в руках русских317. 1 декабря после полудня утихли бои на западном фронте, лишь артиллерия изредка обстреливала обе горы (каждые пять минут взрывался снаряд калибра 280 мм).
Однако это спокойствие было обманчивым, так как под прикрытием огня генерал Ноги собрал в траншеях у Высокой всех саперов 3-й армии. 1–5 декабря они выкопали на склонах горы три линии апрошей, что дало возможность пехоте в относительной безопасности подойти к обеим занятым русскими вершинам (в том числе была вырыта одна крытая линия к правой вершине). Линии заканчивались штурмовыми параллелями. Одновременно осадная артиллерия усилила обстрел, разбив почти все укрепления на горе (из 43 блиндажей уцелели только 2). В решающем штурме должны были участвовать три пехотных полка, из которых 27-й и 28-й атаковали Высокую, а 26-й — Плоскую. В общей сложности 8000 человек встали под командование генерала Саито.
За время этого «оперативного перерыва» Кондратенко заменил гарнизоны на обеих горах, причем в их состав вошли две морские роты из кадрового состава флота и моряки из роты аэростатов. Дважды раненный полковник Третьяков уступил место подполковнику Сейфулину.
Артиллерийский обстрел Высокой начался в 7 часов утра. После часовой артподготовки штурмующие вышли из параллелей, началось «кровавое» преодоление заграждений из колючей проволоки. Кондратенко, прибывший в штаб 5-го стрелкового полка, лично руководил обороной горы. Солдаты 7-й японской пехотной дивизии атаковали яростно, не обращая внимания на потери. Используя численное превосходство, они заняли остатки укреплений редута на правой вершине, однако были остановлены в середине седловины между вершинами. Японская артиллерия усилила обстрел, и Высокая погрузилась в клубы дыма и пыли. Оборону осложняла и начавшаяся метель. Так как новый комендант Высокой — подполковник Бутусов — просил о помощи, генерал Кондратенко приказал направить ему с восточного фронта две стрелковые роты и 10 000 патронов к винтовкам, еще две роты были сняты с северного фронта. Кроме того, он потребовал у командования крепости две морские роты из резерва.
Штурм возобновился в 14.00, когда посланные на подмогу роты еще не дошли до Высокой. Они вступали в бой частями. К 16 часам никого из офицеров не осталось в живых (погибли в том числе и новые коменданты горы — капитан Иващенко и подполковник Покровский); большие потери были среди личного состава гарнизона, не хватало боеприпасов и гранат. Последний комендант Высокой, инженер-механик Лосев, в 16.30 прислал донесение, в котором говорилось, что японцы уже дошли до окопов на левой вершине. Вскоре разгорелся кровавый рукопашный бой, в ход пошли штыки, приклады и кулаки. Несмотря на стойкое сопротивление оборонявшихся, левая вершина и седловина горы были окончательно потеряны в 17.30. Кондратенко, узнав об этом, не мог сдержать слез и сказал окружавшим его офицерам, что это «начало падения крепости». Однако он сразу же приступил к организации ночной контратаки, собрав добровольцев с узла обороны № 4, десантную роту с «Баяна», несколько наскоро сформированных взводов и остававшихся защитников горы. Этот сборный отряд (1000 человек) под командованием полковника Ирмана вечером после 20.00 тремя группами двинулся к обеим вершинам и седловине горы. В темноте правая группа атаковала правую вершину, захватила ее после штыкового боя, но наступление двух других групп захлебнулось. На Высокой в этот момент находились более 3000 японцев со станковыми пулеметами, огонь которых остановил наступавших. Ирман попросил о помощи, но Кондратенко уже не мог послать никого, кроме гонца, который чуть позже 22.00 отправился с приказом о приостановке контратаки и отходе отряда Ирмана на главную линию обороны западного фронта. Туда же в течение ночи отошли отряды, защищавшие Плоскую, Дивизионную, Фальшивую и Панлушань.
Японская 7-я пехотная дивизия окончательно взяла Высокую утром 6 декабря, а после полудня — Плоскую. После девятидневных боев Кондратенко потерял позицию, выдвинутую перед западным фронтом, однако и противник понес серьезные потери. В боях за Высокую и Плоскую японцы потеряли 10 000–12 000 человек убитыми и ранеными, русские — около 4500, в том числе 1404 моряка318. С российской стороны наибольшие потери были в 5-м стрелковом полку (572 убитых и раненых), а с японской стороны — в 7-й дивизии пехоты (около 6000 человек); среди погибших оказался и сын генерала Ноги (уже второй в этой войне). Он был убит во время одной из атак319.
Пока шли бои за Высокую, российская 1-я Тихоокеанская эскадра не вмешивалась в ход боевых действий, открывая огонь лишь тогда, когда батареи Курой обстреливали портовые бассейны («Полтава», «Севастополь», «Ретвизан», «Победа» и «Баян»). 2–4 декабря обе батареи попали шестью снарядами калибра 152 мм в «Полтаву», десятью — в «Ретвизана», одним — в «Победу». В то же время корабельные паровые катера четырежды проводили траление рейда и уничтожили одну мину (3 декабря). В отличие от российского флота, японский Соединенный флот пытался поддержать 3-ю армию, штурмовавшую Высокую. Уже 25 ноября командир отряда «Saien», капитан второго ранга Тадзима, получил такой приказ, однако сумел собрать свой рассредоточенный отряд лишь четырьмя днями позже320. Тадзима намеревался бомбардировать Высокую из Голубиной бухты, куда пытался войти вместе с «Saien», «Akagi» и «Koryo Maru» в полдень 30 ноября. Головной «Akagi» был обстрелян русской батареей, при этом один из снарядов разорвался прямо перед носовой частью корабля и ранил двух членов экипажа. «Saien» в 13.24 попал на мину (правый борт, носовое котельное отделение) и затонул в течение трех минут вместе с капитаном Тадзимой и 38 членами экипажа. Оставшихся 196 человек спасли обе канонерки. В 16.07 «Akagi» начал обстрел Высокой. Потеря самого мощного корабля отряда («Saien» имел два орудия калибра 210 мм и одно калибра 152 мм, в то время как «Akagi» — только 4 120 миллиметровых, а остальные корабли — малокалиберные орудия) отрицательно сказалась на результатах боя. Вероятно, это стало главной причиной расформирования отряда «Saien» (3–4 декабря), корабли которого после взятия Высокой были отозваны в Дайрен.
Тем временем русские корабли оказались в смертельной ловушке, так как в полдень 5 декабря, во время последних боев за Высокую, японцы организовали там временный наблюдательный пункт управления огнем. После полудня две гаубицы калибра 280 мм начали обстрел «Пересвета», две другие открыли огонь по «Полтаве»; эти корабли стояли, в бассейне у Перепелиной горы. В течение получаса в «Полтаву» попало шесть снарядов, один из которых пробил левый борт и взорвался в артиллерийском погребе, где хранились снаряды калибра 47 мм. Вспыхнул пожар, который начал быстро распространяться, несмотря на все старания команды корабля и подошедшего спасательного буксира «Силач». Огонь вызвал взрыв кормового артиллерийского погреба со снарядами калибра 305 мм, который разрушил водонепроницаемые переборки. «Полтава» погрузилась в воду до уровня верхней палубы, став первой жертвой огня с утраченной Высокой. Корректируемый огонь открыли обе батареи калибра 152 мм капитана второго ранга Курой; по одному попаданию получили «Победа» и «Ретвизан», на котором осколком был легко ранен контр-адмирал Вирен. Эти события стали для 1-й Тихоокеанской эскадры и ее командования грозным предвестием.
304 Кроме того, орденами Св. Георгия, Св. Владимира, Св. Анны и Св. Станислава (разных степеней), а также золотыми саблями с надписью «За мужество» были награждены генералы Смирнов, Никитин, Белый, Горбатовский, Надеин, Савицкий и Ирман, а также 32 офицера гарнизона крепости (среди них поляки — полковник Адам Дунин из 5-го стрелкового полка, подполковник Казимир Тышкевич из 14-го стрелкового полка, штабс-капитан Станислав Ружаньский из 15-го и поручик Игнатий Яцевич из 13-го стрелкового полка).
305 Распространенной практикой стало забивать лошадей и кормить конским мясом солдат перед штурмом. Офицеры на позициях получали по половине банки консервов ежедневно. Все чаще использовались захваченные во время штурмов японские консервы. В свободной продаже цена мяса выросла до 23 рублей за пуд.
306 С 28 сентября по 5 ноября 1904 года в корабли и суда, стоявшие во внешнем бассейне порта, попало 38 снарядов калибра 280 мм и 67 снарядов меньшего калибра. На кораблях эскадры оставались только команда машинно-котлового отделения, минеры и часть артиллеристов, а также командир, его заместитель и офицер-механик.
307 Необходимо сделать этот вывод, так как ADJA (т. I, с. 234) о таких атаках не упоминает, а российские источники (см., например, Сорокина) говорят, что был атакован большой четырехтрубный миноносец. Однако в то время в составе Соединенного флота не было четырехтрубных миноносцев, «Oboro» был четырехтрубным эскадренным миноносцем (типа «Ikazuchi»).
308 Опасность была значительно преувеличена, так как в это время отряд контр-адмирала Фелькерзама, покинув Крит, приближался к Суэцкому каналу (Порт-Саид), главные силы адмирала Рожественского покинули Дакар и направлялись к Габону, а дополнительный отряд капитана первого ранга Добротворского после ухода из Либавы подходил к датским проливам. Если бы такой темп марша сохранился, то к началу января 1905 года 2-я Тихоокеанская эскадра могла бы самое большее достичь Нидерландской Индии (Индонезия).
309 ADJA, т. II, с. 136. В отданном Накамурой приказе говорилось, что никто из отряда уже не вернется (это должно было показать отчаянность атаки). Он приказал офицерам назначить заместителей, запретил открывать огонь до захвата батарей (сражаться с противником только штыками), а также пригрозил расстрелом каждому, кто без видимой причины отойдет назад, покинет место в строю или упадет. (См. Ростунов, с. 237, где силы отряда оцениваются в 2600 человек.)
310 ADJA (т. II, с. 133–135). О последней атаке там говорится мало, в то время как российские источники о ней не сообщают вообще. По Сорокину, форт 3 атаковали четыре штурмовые колонны.
311 ADJA (т. II, с. 133), где ее действия описаны очень кратко, а между тем, как следует далее (с. 135–137), это был специальный отряд генерала Накамуры, остававшийся в непосредственном распоряжении генерала Ноги, атака которого была описана в основном тексте. То, что командир 1-й пехотной дивизии мог отдавать Накамуре какие-то приказания, вытекает из того, что тот был командиром второй пехотной бригады, входящей в состав 1-й пехотной дивизии.
312 Согласно ADJA (т. II, с. 145), этот рефлектор уничтожила батарея № 1 (152 мм) морской бригады артиллерии Курой.
313 Идею использовать электрический ток в проволочных заграждениях подсказал Кондратенко лейтенант Коротков, торпедный офицер с «Пересвета». Заграждение перед Курганной батареей было одним из первых, где эта идея была воплощена. В ADJA (т. II, с. 136) говорится также, что добровольцы Накамуры попали на какое-то поле «земляных мин» (фугасы?).
314 Макдональд считает (см. ранее указ, произв., с. 126), что 26 ноября (после 15-часового боя) японцы потеряли 10 000 человек убитыми и ранеными. Возможно, что потери в действительности были в два раза выше, чем сообщалось в официальных данных.
315 Мак-Калли говорит, что это были орудия калибра 120 мм, Ростунов — что орудия калибра 152 мм, а Сорокин утверждает, что там находились морские орудия калибра 152 мм.
316 Стессель, по всей вероятности, имел в виду князя Баязета, брата султана Мурада IV, убитого по его приказу в 1635 году. Тот оказал султанским палачам яростное сопротивление, четырех убил и нескольких ранил.
317 Совокупные потери российской стороны в боях за Высокую и Плоскую с 27 ноября по 1 декабря составили около 2500 человек убитыми и ранеными (Ростунов, с. 240), потери японцев — около 7000 человек убитыми и ранеными (ADJA, т. II, с. 141).
318 Ростунов, с. 241. По Макдональду, в тех боях русские потеряли 4000 человек, японцы — более 8000, что в совокупности с потерями на восточном фронте 26 ноября (10 000 человек) составляет свыше 18 000 человек убитыми и ранеными. На Высокую упало в общей сложности 4000 снарядов калибра 280 мм.
319 Говорят, получив это известие, генерал Ноги хотел совершить самоубийство, но его остановило личное (письменное? телеграфное?) вмешательство императора Мицухито (Макдоналъд, с. 129). По другим источникам, депрессия генерала возникла из-за больших потерь, понесенных 3-й армией.
320 ADJA, т. II, с. 72–74. Вспомогательный крейсер «oho» находился в районе островов Маодао, броненосная канонерка «Saien» и вспомогательная «Koryo Maru» — в районе бухты Луизы, канонерка «Akagi» и вспомогательная канонерка (вооруженное транспортное судно) «Takasago Maru» (в ADJA название ошибочно указано как «Takasaki Maru») и два корабельных паровых катера — в Дайрене.
<< Назад
Вперёд>>
